Ты не знаешь меня даже по имени, Но я снова у тебя за спиной. Ты задела всё живое внутри меня И одна шагаешь снова домой. Где ты захотела спрятаться? Следы твои не останутся. Дождись, милая, всё кончится, Дожди видят, как охочусь я…
Я сделал бы тело себе из твоего запаха, Я двери сносил бы с петель, чтоб ты заплакала. Я продал бы душу, затем отнял обратно, Чтоб ты любила меня неадекватного.
Три дня дождя — Где ты
«Это записка моим родителям, которых так***
«То, что происходило далее, едва укладывается в картину привычной жизни. Можно счесть меня умалишенной больной. Впрочем, не мне судить Вас за это, мои дорогие мама и папа. Но знайте: дьявол есть. Он пришел за мной в поместье Лестеров и разбил мою светлую голову о своё безумие, накачал меня животным страхом. За что — одной жестокой судьбе известно. Предвижу, как Вы ужасаетесь моим метафорам — это извращённое представление тоже его работа. Люси заметила, что с самого утра мне дурно. Всю бледную, вялую она, держа за плечи, повела меня на свежий воздух под солнце и спросила, что со мной. Я подняла на неё высохшие от бессонной ночи глаза: как рассказать такое? Но подруга не унималась. — Я вскочила посреди ночи от того, что окно распахнулось. Внизу, прямо под ним, стоял чёрный силуэт — он напугал меня до полусмерти. Я попятилась вглубь комнаты, но он оказался в ней с нечеловеческой быстротой! Знаю, что такого не бывает! Но силуэт подошёл ко мне, взял за руку, онемевшую от ужаса, и поцеловал её. Его рука была холодная и сильная. Он прошептал: «Я пришёл на ваш зов, моя миледи». Тогда я осмелилась поднять глаза: половина его лица закрыта белой маской. Моя дрожащая рука по-прежнему была в его… Люси улыбнулась. — Я скажу слугам, чтобы убрали все книги из твоей комнаты. Вредно тебе читать перед сном, — конечно же, она мне не верила и смотрела снисходительно, но без понимания, как смотрят на малышей, что боятся темного шкафа. — Это сон, милая, только очень реалистичный. Я сама бы себе не поверила, но соглашаться с ней не торопилась. Схватила за руку: — Побудь со мной следующую ночь, умоляю. Знаю — глупо! Но если это сон, он больше не придёт. Тогда я больше не побеспокою. Только услышав последнее, Люси согласилась. Её иногда раздражала моя впечатлительность и, скорее всего, она уже пожалела, что пригласила меня почти на месяц. — Только больше об этом ни слова, особенно при муже, — продиктовала она ещё одно условие, а я охотно закивала, боясь потерять её согласие. После этого краски вернулись на моё лицо, весь день прошел спокойно. Если бы не закат, я бы и не вспомнила о нашем уговоре с Люси. Теперь уже мне самой казалось, что ночная история — не более, чем сон, навеянный романами. Но ночью я снова вздрогнула от того, что открылось окно. Принялась тормошить Люси, но она не открыла глаза. — Он здесь, Люси! Очнись, прошу… — губы мои дрожали. — П-прошу, смотри же! Но чьи-то шаги уже застучали по деревянному полу: тяжёлые, медленные. Я схватила руку спящей подруги, боясь повернуться на звук. — Я не хотел напугать Вас, миледи. Не бойтесь. — Кто вы? Откуда вам обо мне известно? — Я пришёл на ваш зов, — повторил незнакомец. Догадка озарила меня, и я обернулась. — Вы Ангел? Ангел, которого послала моя сестра? Он медленно кивнул, затем пригласил последовать за ним: подал руку, чтобы я встала с кровати, и указал на окно. — Если это сон, то вряд ли мне что-то угрожает. — Это не сон, миледи, — прошептал человек в маске, встав позади меня. Обхватил за талию и выбежал из окна, держа моё тело, словно добычу в орлинных когтях. Сначала я взвизгнула, потом застыла от изумления: весь сад и лес плыли под нами, пока ветер хлестал волосы. — Мы летим?! — крикнула я сквозь ветер. — Боже, такого не бывает! Я сплю! Мои руки в панике принялись хвататься за воздух, поэтому Ангел мудро рассудил, что лучше опустить меня на землю. Я упала на траву, сжала её, чтобы не дай Боже не взлететь ещё раз. — Вам не понравилось? — Что вы! — показалось мне, что он даже обиделся. — Я просто испугана… — Я ведь сказал вам не бояться, — человек в маске повышал тон с каждым словом. — Почему вы боитесь?! От его голоса я закрыла лицо руками, зажмурилась. — П-простите, мне просто дурно на такой высоте! Незнакомец замер. Затем подошёл ближе. — Откройте глаза, — прошептал он. Перед моими заплаканными от страха глазами появилась белая роза. — Возьмите. — Какая она чудесная, — криво улыбнулась я. Мне помогли встать и отряхнуть платье. — Я дарю эту розу как напоминание, чтобы Вы не боялись, моя миледи. Обещайте, что больше не будете бояться. — Н-никогда и ничего? — Верно. Мне противно даже вспоминать эту сцену. Тогда я верила, что это урок от моей сестры... Утром я ничего не сказала Люси, несмотря на её распросы. В чем был смысл говорить? Легче было притвориться, что это сон. Розу я спрятала меж кустов в саду, где она и завяла. Почему-то, мне совершенно не было её жаль. Во второй половине дня граф позвал нас кататься на лошадях, но Люси отказалась. Она не любила без особой необходимости разъезжать на лошадях, потому что в тринадцать лет одна из них ударила её копытом. Зато буквально вытолкнула меня из дома ради этой затеи. Мне было стыдно ехать по чужим угодьям с чужим мужем, чувствуя при этом, как чей-то взгляд из самой чащи прожигает со спины. Из-за этого я иногда оборачивалась. Граф поравнялся со мной и спросил снова: — Почему вы не занимаетесь музыкой? — Музыка три года назад умерла вместе с моей старшей сестрой. Она прекрасно играла и учила меня. Я более не смогла притронуться к фортепиано: пальцы каменели даже от простой мелодии. — Простите, что имел бестактность задать такой вопрос. Нужно было прислушаться к графине Лестер. Я грустно улыбнулась, заверив, что всё в порядке. Где-то хрустнула ветка. Вспорхнула птица. Что-то выскочило из диких кустов, и моя лошадь рванула вместе со мной. Я натянула поводья, но от этого Дейзи только ускорилась. С каждым скачком соскользнуть с лошадиного бока было ещё вероятнее. Впереди был камень, через который лошадь перепрыгнула — тут уже никак нельзя было удержаться. Моё тело взлетело. Что-то перехватило меня и помогло избежать жёсткого столкновения с землёй. Я раскрыла глаза, которые зажмурила в падении. Солнце заслонил мне Ангел, держа меня на руках. — Видите, я же сказал, что вам нечего бояться. Я одарила своего спасителя лучезарной улыбкой, но тут же вскрикнула, заметив нож, блеснувший на солнце и полетевший в сторону графа Лестера. — Что вы творите?! — ко мне вернулся дар речи. Я с отвращением отбилась от цепкой хватки Ангела и побежала, спотыкаясь, к упавшему с лошади графу. Нож попал ему в плечо. Человек в маске встал позади меня. — Как посмел этот женатый мужчина гулять с вами? Задавать личные вопросы? — Не губите его, прошу! Это я виновата! Я согласилась! — Я должен закончить начатое, — Ангел сделал широкий угрожающий шаг, чтобы вытащить нож из чужого плеча, но я перегородила графа собой. — Больше такого не повторится, клянусь своей жизнью! Ангел молчал, прожигал меня единственным открытым глазом. Затем развернулся и скрылся, оставив меня с раненым человеком посреди леса. Солнце пекло. От страха и жары моя одежда стала липкой. Руки дрожали в попытке хотя бы приподнять графа, но позже стало понятно, что мои попытки тщетны. Я оседлала его лошадь и помчалась в поместье.***
Ночью Ангел пришел снова. На этот раз мы разговаривали в моей комнате. Первым делом он поинтересовался, как чувствует себя граф — как будто ему не всё равно. На что я сухо ответила со своей постели, что сейчас граф идет на поправку, ему оказана своевременная помощь. Мой ледяной тон не остался не замеченным. — Почему же тогда вы злитесь, миледи? Я набрала побольше воздуха. Возмущение захлестнуло меня. — Разве ТАК себя ведут ангелы — чистые, светлые создания божие, несущие благодетель и покой человеку, которого выбрали?! Разве способен ангел убить из ревности? Способен оставить перепуганную девушку в лесу?! Кто вы? — Меня зовут Питер. Простите меня, моя милая леди. Как мне искупить свою вину и доказать свою преданность? Я готова была расплакаться. — Во-первых, дать мне поспать. Во-вторых, никак! Убирайтесь! — его обходительность душила меня, а не ласкала. Раздражала, как комариный укус на руке. Но, кажется, мои слова совершенно не задели Питера, потому что в его мини-спектакле только мне не выдали сценарий. Он же просчитал всё наперёд. — Вы считаете, что я не ангел, посланный вашей сестрой. Но я способен устроить вам встречу с ней. — Что? Встречу? С Линдой? — это кажется невероятным, мои дорогие родители, но он и правда пообещал воскресить её. Нет, Питер заверил, что она и не засыпала, мучаясь от невозможности быть со мной рядом. Это разорвало мне сердце. Потому, глупая-глупая, не заметила, как сделала шаг, который затянет в болото; как послушно взяла ледяную руку, которая скоро скрутит мне запястье. Окрыленная надеждой, упала во тьму. Мы вмиг оказались на залитой луной поляне. Чей-то темный силуэт начал приближаться к нам. Сначала я испугалась, что это монстр из детских страшилок, но женские очертания, что осветила луна, дали без труда узнать свою сестру. Из груди вырвался крик боли, смешанный с радостью. — Линда! — я, вся в слезах, побежала к ней, а она ко мне. Наши тела столкнулись в объятиях: мое — горячее, её — ледяное. — Моя милая, дорогая моя сестренка! — Линда принялась судорожно гладить мои волосы, осматривать лицо, всё ли со мной в порядке. Мы всю ночь гуляли за руку по высокой траве, задирая ноги. Ангел не мешал нам. С такой неохотой на рассвете покидала я её — с навеки застывшей печалью на синем лице. Её — мудрую мою, молчаливую старшую сестру, чьё похоронное платье терзал ветер, когда она смотрела мне вслед.***
Чуткая Люси заметила, что я изменилась: стала более скрытная, более тревожная и часто впадала в глубокую задумчивость, из-за которой не слышала, что происходит вокруг. Просыпалась позже полудня, потому что не спала ночами. Люси даже как-то пошутила, что у меня любовник, но боюсь признаться. От её слов у меня дух перехватило: у нас с Ангелом уже установилась связь, страх сменился любопытством. Но несмотря на то, что мы уже не ссорились, как после конной прогулки, несмотря на то, что ночи проходили легко, иногда весело, несмотря на его осторожность и нежность в обращении со мной, я чувствовала себя сидящей на спящей пушке. Это проявлялось днём, когда приходилось прятать очередную розу от хозяев поместья, когда мы с Люси гуляли по саду, когда в поместье приезжали другие гости, или ко мне обращался граф Лестер — в эти моменты мои глаза бегали, выискивая черный силуэт с белой маской. Казалось, что он сейчас подлетит ко мне со спины и задушит. Я отгоняла эти мысли, удивляясь самой себе: Питер изменился, почему же мне приходят такие мрачные тревожные картинки? Месяц пролетел незаметно. Однажды я проснулась и услышала с окна стук копыт. Кто-то приехал к поместью, но никто не уведомил меня об этом. Я высунулась из окна. Это был Тейлор. Какая-то часть меня завопила, что мне конец...