***
Целитель резко поднялся. Он тяжело дышал. Водопад из ледяного пота лился по его спине. В глазах бегали темно-фиолетовые точки. Правая. Голос. Смерть Айринис. Его психика явно расшаталась, и ему нужен был отдых. Причём срочный. Иначе он станет как городские сумасшедшие… Айринис. Почему он совсем не думает про её смерть? Он помнит вчерашний день лишь отрывками. Он не помнит, как бежал за ней, как они болтали вдвоём о разном, а не о важном, как бежал от трупа. Почему он не чувствует… Скорби?***
Целитель целый день не выходил из комнаты. Он думал. Айринис. Почему она не испытывала к ней никаких чувств? Они же были так близки. Столько времени, столько воспоминаний вместе. Почему она не испытывает скорби по своей подруге? Возможно, ей стоит покопаться в своей голове и поискать воспоминания о том времени, когда они были вместе и проводили много времени. Но она ничего не могла вспомнить. Абсолютно ничего.***
Мир будто застыл. Эта каюта была отличным местом, где можно было не следить за счётом времени и думать. Думать о том, что они пережили. Думать, куда исчезли все воспоминания. Тяжело вздохнув, Максимилиан поднялся с гамака, на котором он провёл уже вторую ночь, а может и третью. Время перестало иметь для него значение. В ней вдруг стало так пусто. Так горько. Так обидно. Она стала такой слабой. Она лишь хотела лежать и думать. Переваривать все свои воспоминания в поисках нужного. Но эти поиски изначально были безуспешны. Она не найдёт ответа, не найдёт то, что когда-то они вместе пережили, и она это прекрасно знала. Нужна была зацепка… Максимилиан подошёл к своему рюкзаку и открыл его. Он опустил глаза, но вдруг замер. Яркие жёлтые головки цветов торчали из рюкзака, а белые тонкие лепестки украшали венчик. На него смотрели белые, как снег, ромашки, а Макси на них. Ромашки… Она любила ромашки. И жалела, что родилась с зелёным бутоном, вместо прекрасного нэльского цветка, как она его называла. Небольшая теплица, в которой росли диковинные растения. Айринис, ещё маленькая, лет 10, с её прекрасными нежно-зелеными волосами, показывает на лианы. А я смеюсь. Громко смеюсь, ведь для меня названия видов кажутся смешными. Да и сейчас я нахожу их забавными. Она указывает вторым пальцем на ромашки и говорит: — Почему я не родилась с таким цветком? Почему именно салатовый перст? Она складывает руки на груди и надувает свои щеки. А я тихонько смеюсь и говорю, что даже с этим зелёным бутоном она очень красивая. Воспоминание само нахлынуло на девушку. Щеки вдруг стали гореть, а на глазах выступили слезы. Но вдруг портрет в её памяти стал стираться, превращаясь в ничто. Рога исчезли, серые волосы слились с серым фоном воспоминания. Теплица развалилась, та, чье имя было забыто, растворилась в густом тумане забытия. Огромные слезы потекли по поблекшим щекам. Полная пустота в голове. Теле. Душе.***
Все находились в огромной каюте. Пока вся команда пиратов ждала ужин, дети пытались найти себе развлечение, чтоб как-то убить время. Гримм, одолжив у Амбер точильный камень, стал затачивать лезвия своих маленьких ножей, которые ему вернул целитель той ночью. Джулия любила читать в такие моменты, но книг не было, поэтому она сидела рядом с Крисом. Вместе они рассматривали огромную карту этого небольшого мирка. Яркая фиолетовая вспышка озарила палубу корабля. Никто не заметил этого. Вот другой континент, на который они сейчас направляются. Там живут те, кого давно изгнали за их проклятье. Проклятье диких — обращение людей в полузверей. От этой мысли в голове появлялись яркие образы разбушевавшегося воображения. Крис мечтательно вздрогнул. Он давно мечтал о путешествиях, и вот, его мечта сбывается. А он даже этого не замечал, да даже и не думал. — Все нормально? — спросила Джулия, переведя скучающий взгляд с карты на мальчика. Стук каблуков по дереву, сопровождающихся скрипом досок. Шаги были тверды, уверенны. Они готовы были убивать. — Да… — неловко смеясь, ответил Крис. Он до сих пор не мог привыкнуть к этой девочке, которая была не слишком эмоциональна. Но то, что она интересуется его самочувствием, его чуточку обрадовало. Она ведь совсем с ним до этого не говорила. Крис вернулся к карте. Вот и небольшой ледяной островок с мистической историей, которую он уже позабыл. Вот и королевство, в котором они, как казалось мальчику, побывали совсем недавно, хотя прошло уже более десяти дней. Шаги совсем близко. А вот и домик целителя. Именно отсюда началось их приключение. — Ты слышишь это? — спросила Джулия, оборачиваясь к закрытой двери. — Слышу… Шаги? Наверное, Ма… — не успел Крис договорить, как дверь резко распахнулась. В проходе стоял он.***
Быстрый топот обуви по дереву. Целитель нёсся мимо кают. Нёсся к грохоту и звуку выстрелов. В одну же секунду он забыл про то, о чем должен был помнить всегда. Сейчас это не имело значения. Крис мог пострадать, Гримм, Джулия, Амбер, подчинённые Амбер… Он встал в проёме, лицезрея, как люди из команды лежали пристреленные, окровавленные, но живые. Они ещё были живы. На глаза сразу бросился Правая. Тот самый Правая, что познакомился с ней давным-давно, когда она спасла его от неминуемой гибели. — Тебя действительно не стоило спасать, — процедил сквозь зубы Максимилиан, пожирая взглядом спину бандита, который держал Гримма за грудки и, видимо, угрожал ему пистолетом. Мужчина, отпустив мальца, медленно обернулся. — Максимилиан… — его рот вытянулся в огромную улыбку. Он был не в себе. Забылся в гневе, ненависти. Правая обезумел от потери. Он направил дуло пистолета на Макси, — именно ты спас меня, ты же и погубил… Или погубила? Его палец медленно лег на курок. Мир резко погрузился в тишину. Время будто остановилось. Кровь у раненых перестала вытекать. Крис и Джулия, что успели спрятаться под стол, тихо наблюдали. Гримм отступил назад и прижался к стене. Максимилиан сделал шаг вперёд. — Уж лучше бы ты сдох, — прошептал Максимилиан. Как врач, он никогда не должен был говорить это, но сейчас, когда этот подонок готов был убивать, с языка срывалось всё, что приходило на ум. Максимилиан сделал шаг вперёд. — Чем ближе ты подходишь, тем сильнее ты укорачиваешь свою жизнь… — указательный палец, красный от ожогов, ещё сильнее надавил на курок, —… И жизнь своего помощника, в первую очередь… Гримм медленно полез в свой карман, в который он успел спрятать один наточенный нож. Один порез — и кровь хлынет бушующей рекой. Схватившись за рукоять, парень стал медленно подходить к нападающему со спины. Шаг, ещё один. Скрип половицы. Правая резко повернулся и выстрелил, пуля попала в плечо. Мальчик выронил клинок и осел, держась за плечо. Правая же подошёл к клинку, поднял его и покрутил перед носом у мальца. — Ох, что, остался безоружным? Вот что будет, когда мои планы рушат… Бандит резко обернулся и схватил Максимилиана за руку, рывком притянул к себе. Он снова взял её за подбородок и прошипел, смотря прямо в глаза. Коричневые глаза, полные ужаса, страха и ненависти одновременно: — Настала моя пора разоблачить тебя… Правая скинул маску с Целителя. Вся жизнь рухнула. Страх поглотил тело. Все, кто был жив, глазели на Целительницу. На Макси. Правая продолжал говорить, медленно обходя Макси как волк, загнавший в ловушку зайчишку. Сердце бешено билось, заглушая голоса. Всё стало неразборчивым, доносилось будто эхом. Кто-то взял её за пышный хвост, погладил. Будто отец. Волосы коснулись спины, но лишь половина, до кости позвонка. — Думаю, так тебе больше пойдёт, а? — ехидно процедил Правая, вставая перед Максимилианой. Он протянул ей оставшийся хвост. Отрезанный. Правая громко рассмеялся. Но всё снова превратилось в эхо. Правая развернулся и посмотрел на Гримма. Но в глазах плыло. Глаза Правой, скорее всего, источали уверенность. В глазах была лишь ненависть. Не навреди, прошу, не навреди Это грех для всей нашей семьи — Ты должен слушаться меня, иначе… — бандит направил дуло на сестру, которую он уже давно заметил, но хотел оставить её на «десерт» вместе с Крисом, — она умрёт на твоих гла… Хк… Чья-то сильная рука схватила его за шею. Пальцы, сжимаясь, сдавливали ее. Нападавший сзади тянул его назад, будто затягивая петлю. Правая отступил, выронив из бледных рук пистолет. Но силы бороться ещё были. Он рычал, как дикий зверь, царапая предплечье на его шее. Он чувствовал, как расцарапывает кожу, как кровь течёт из свежих ран напавшего. Кислород выходил из лёгких. Дыхание учащалось. Руки слабели. Глаза закрылись. Тело обмякло.***
На правом предплечье виднелись свежие царапины, на которых только образовалась корочка. Их скрыл чёрный рукав рабочего платья Целителя. Он ещё никогда не совершал таких действий, во вред человеку. Но если бы Правую не остановили — пострадали бы многие. В особенности Гримм, которому во вторую очередь провели операцию, достали пулю и перевязали бинтом с исцелительницей. В первую очередь же связали Правую, уложили в каюте Целителя и привели в чувство. Пока он пытался понять, что с ним произошло, его усыпили сонькой. Далее шла команда Амбер, которая несильно пострадала. Пока Максимилиана проводила махинации, никто ничего не сказал. Даже Крис покорно молчал, будто понимая, что сейчас лучше не задавать глупых вопросов… — Его действительно не стоило спасать, — прошептала Максимилиана. Она грохнулась в углу комнатушки, схватившись за голову и гладя её руками. Резинку пришлось снять. Уже не было смысла держать их собранными. Волосы касались плеч. Было ужасно непривычно и больно. Больно оттого, что всё рухнуло. Волосы, что были главным, чем гордился отец; жизни, которым они не навредили; статус… Мысли вернулись к той тишине при всех. Все смотрели лишь на неё. Амбер, Гримм, Крис, Джулия… Что они подумали тогда? Их глаза? Какие они были? Что выражали? Всё расплылось. Как в тот момент. В какой момент?