***
Хайд не изменился даже после произошедшего. Он продолжал пить, дебоширить и пугать людей в обличии Эдварда. Генри же старался скрываться здесь, под театром и редко гулял с Агатой. Аська же, словно сердцем ощущала, что уже здесь была, гуляла и с ностальгическим выражением лица смотрела на театр. Однажды, когда театр внутри уже более менее отстроили, Пенберова рискнула туда войти. Конечно, того величия не было. Взрыв, видимо, унёс с собой весь лоск и великолепие этого места вместе с Кристиной, Раулем и другими. Все они погибли здесь в ту ночь, Аська в этом не сомневалась. Но это не мешало ей выйти на новую большую сцену и посмотреть на пустой зрительный зал. Точно также мисс Пенбер поступила и сейчас. Хайд поперся не пойми куда, придет бухой и злой, в убежище Призрака Оперы в принципе нечего делать… Аська отправилась в театр через секретный проход, который не пострадал даже после взрыва «Кузнечика». Открыв проход в стене рядом со входом через зеркало в гримерную мадемуазель Даэ, Пенберова прошла по привычному коридору. Выйдя на большой внутренний балкон театра, Аська по лестнице спустилась в зал, взглянула на сцену и долгое время не решалась ступить на неё. Это стоило Агате грязной юбки вытянутого платья, да и локтей тоже. Но она всё равно забралась на сцену. И сейчас, смотря на пустой зрительный зал, «гречанка» ощутила непонятное жжение внутри. Такого она в Лондоне не ощущала. Вернее, не с такой силой. В грудной клетке пекло так, как после сильного кашля. Попробовав использовать своё богатое воображение, сероглазая девушка с пепельными волосами прикрыла глаза. Она вспомнила всё, что они с Генри и Эдвардом пережили. Русская девушка не жалела о том, что оказалась здесь, но очень жалела о том, что проявила робость в тот вечер. Берег Темзы. Шум этой грязной и вонючей воды. Прохладный ветерок середины весны развевает волосы в разные стороны, не давая возможности видеть сквозь них. Под ногами слышится плеск воды, а на голову падают слабые капли дождя… Дождь и лужи… Нужно было одолжить у Пула зонтик для такой прогулки! Но мисс Пенбер не подумала об этом. В тот вечер она шла, словно в последний раз. Аська шла и улыбалась, вспоминая всю неловкость и нежность моментов вчерашней ночи. И от этого к щекам невольно приливает кровь, заставляя вздох сорваться с губ. Вчерашний день и ночь мисс Пенбер не забудет никогда, она себе это обещала. Такого даже её бойфренд не мог бы совершить. А этот мужчина… Аська даже грубо над собой пошутила, что зря поначалу его материла. Чёрные сапоги уже промокли, как и милое нежно-кремовое пальтишко — подарки усопшего мистера Энфилда. В них Агата не мёрзла, но не могла отказать себе в детской шалости — идти вприпрыжку по лужам и обрызгивая себя и прохожих, получая в ответ строгие взгляды и недовольные возгласы. Но Пенберовой было плевать. Ведь… Влюбленная девушка — это счастливая девушка, никак не глупая и не неуклюжая! Наконец, сероглазая «гречанка» оказалась на берегу, где её уже ждал высокий, крепкий мужчина индийского происхождения. Всё тот же зелёный костюм, идеально зачесанные назад тёмные волосы, прожигающий взгляд карих глаз, и нелепый по мнению Аськи монокль который она так хотела вчера украсть во время их игр. — Ви́шну, — Агата снова зовёт Михира так, как во время игр и едва ли успевает обнять его со спины, пока тот не повернулся. Саха лишь ухмыляется на это, без попытки принизить или спугнуть, как раньше. Аккуратные и светлые кисти рук Пенбер перехватываются и сероглазая ощущает лёгкие, но обжигающие кожу рук прикосновения. Не скажешь даже при первой встрече, каким индиец на самом деле был. — Смотрю, моя любимая Сарасвати проснулась раньше, чем обычно. Неужели выспалась? — Михир как всегда ухмылялся. Но Агату уже это не затрагивало. Теперь она знала, какой он человек на самом деле и искренне не понимала Кейт, которая не верила ему до конца. Ощутив лёгкие поцелуи на своих замёрзших тыльных сторонах ладоней, «гречанка» уткнулась лицом в затылок мужчины. Всё такой же тёплый, а от пиджака исходит приятный запах непонятного индийского парфюма названия которого Пенберова, увы, будь проклята её память, успела позабыть. — Ничего подобного. Я прямо сейчас, стоя на ногах, усну на твоей спине, — попробовала пошутить Аська, не желая отстраняться от тепленького тельца. Но Сахе, похоже, было всё равно на желания этой девчонки. Убрав руки сероглазой из своих, индиец ловко прокрутил низкорослую «гречанку» в своих руках так, что она оказалась прижата к его груди, а не затылку. — Не мудрено. Вчера тебя просто остановить было невозможно: целиком и полностью предалась процессу~ — Ой, замолчи! Мисс Пенбер, чувствуя в груди приступ острого счастья, смеётся не пряча своей улыбки и игриво бьёт кулаком в грудь Михира. А тому нравится видеть её такой. Не замкнутую, ходячую хмурой с каменным лицом. А именно такой — счастливой. В тот вечер девушка с пепельными волосами в светлую полоску знать не знала, что планировал Саха. Оно и ясно: «Hyde and Seek» тогда была ещё в бета версии, и финал игры от лица Кейт Холлидей никому не был известен. Теперь же всё переиначилось и каждый, кто играл или смотрел прохождение знает, что будет. Михир смотрел на смуглую девушку в его объятиях. Он знал, что должен был ей рассказать. Но оставлять её здесь, после всего того, что случилось он просто не мог. Как Аська часто убегала, как нередко получала синяки и порезы из-за Кея, как сама чуть не отдала богу душу из-за Бишоп… Ничего бы этого с ней не случилось, не встреть она на своём пути Михира. Однако, что есть, то есть. И мистер Саха-младший очень хотел бы сделать всё возможное, чтобы искупить свою вину. Чтобы больше никогда не узнавать об её страданиях и страхах. — Завтра я собираюсь покинуть Лондон. Михир старался сказать всё в одном предложении, но голос едва ли не дрогнул после сказанного собой же. Этой фразой индиец уже ярко намекнул Агате, что уезжает, оставляя её одну здесь. Сероглазая после услышанного сразу замерла. Смех смолк, глаза широко распахнулись, а маленькие пальчики с короткими ногтями сжали воротник зелёного пиджака. — Что ты сказал? — Пенберова тогда так надеялась, что ей послышалось. Но нет, это было не так. — Здесь меня больше ничего не держит. Отец в тюрьме, Бишоп мертва. Так что, я планирую вернуться в Калькутту. Там у меня тоже будет дел невпроворот… Аська могла это ожидать. Конечно, ведь Михир был не таким, как Эмма или как тот же его папаня. Человеком он был чувственным, любящим своих родных, но не примирившийся с деяниями отца. Студенка-недоучка это понимала. Конечно, родной дом и близкие превыше всего на свете. Руки сероглазой тогда задрожали. Подло, предательски. Отпустив зелёный материал из пальцев, «гречанка» еле сдерживалась, чтобы не психануть, не послать Саху на три советских буквы и пожелать гладкой дорожки. Но разве она могла?! Это его выбор, и злиться на Михира за такое Агата просто не могла. И не хотела… — Агата, ты не…? — Нет, я всё понимаю. Ты правильно делаешь, — голос дрожал не меньше тела. Серые глаза были мокрыми, но русская девушка из Питера держалась до конца. Смотреть в глаза любимому ей было трудно. Но она осознавала — она видит его сегодня в самый последний раз. И только на Михира поднялись пара серых глаз он понял, что зря не сказал самое главное в начале. Лишь всё испортил. Заставил Агату думать, что они расстанутся, — Главное напиши, как доберешься до дома. Будь рядом с семьёй и наконец начни публиковать свои стихи, как и хотел. — Это я сделаю только при одном условии, — Саха поднимать настроение и подбадривать умел не слишком хорошо. Так что, просто выложил всё как есть. И когда Пенберова протёрла серые глаза от слёз, то перестала дышать. От увиденного в руке Михира Аська казалось, что ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание. Сердце застучало, как при первой встрече с Эммой, а серые глаза не смели верить. Мужская рука в зелёной перчатке держала такую крохотную коробочку, что сомнений возникнуть не могло. «Гречанка», по-прежнему не веря мозгу и глазам, лишь двумя пальцами приоткрыла коробочку. И больше её слёзы не могли держаться в глазах, когда взору предстало симпатичное золотое кольцо с крохотным камешком. Тут то Аська поняла, куда Михир уходил от неё три дня назад. Он тогда так глупо улыбался, что даже стихи перевести на английский язык не мог. И вернулся Саха ближе к утру. Теперь всё встало на свои места. — Если только ты поедешь со мной. Агата лила слёзы. Но теперь не от горечи или страха. Теперь это были слёзы детского восторга. Такого, какого девушка никогда не испытывала в отношениях со своим бойфрендом. Где он, где Михир?! Два разных человека! И хотя Пенберова никогда в своей жизни не планировала выходить замуж и рожать детей, в тот вечер она ответила согласием. Последующий поцелуй и довольную улыбку индийца «гречанка» помнит даже сегодня. Помнит его смех, его нежные и тёплые руки под грубой тканью перчаток. Мисс Пенбер не забудет, что за маской жёсткого пса Бишоп скрывался чувственный и творческий человек. Агата уже мысленно готовилась оказаться в Калькутте, познакомиться с матерью и семьёй Михира, потихоньку учить бенгальский язык, возможно, спустя несколько лет обзавестись «личиниусом»… Но этому не суждено было сбыться. Сейчас, стоя на сцене, Аська роняет слёзы на новые доски. Она до сих пор помнит, как незнакомая фигура в плаще мелькнула быстро позади Сахи, с нечеловеческой скоростью нанесла два удара холодным оружием — один в шею, другой в левую почку; а после мгновенно скрылась в тёмных закаулках. Точно такая же, как та, что прирезала Ричарда на одной из прогулок Энфилда с Пенбер — молодому джентльмену просто перерезали горло сзади! Пенберова помнит, как рыдала, как кричала, как боялась потерять того, кого наконец приняла и полюбила. Как тогда русская девушка хотела дотащить Михира до Лэньона, надеясь, что тот сможет помочь. Однако, мужчина скончался практически сразу, на месте. И лишь проходящий мимо Хайд смог оттащить кричащую Пенбер от трупа.***
— Боль пронзает остриём ножа… А раньше ж я её не замечала. И что же теперь?.. Куда шагать? Где жизнь та, кою знавала я? Сейчас, на эмоциях, Пенберова наконец запела на французском языке, который почему-то знала также хорошо, как русский. Имитируя оперное пение, она слышала, как её голос разлетелся по пустому залу, ударяясь об свекрашеные стены и улетал в потолок пока ещё без фрески… Русский язык уже давно подзабылся, а английский более не был важен. А французский, который раньше Аська знала так себе, почему-то был таким родным. Как и слова песни. Сейчас, Аська начинала ощущать непонятное. Словно она уже всё это делала. А слова песни слетали с губ легко, как будто она уже пела её, всегда знала. Двигаясь по сцене, жестикулируя руками, изображая своеобразные танцы, «гречанка» всё глубже падала в воспоминания о прошлом. О первой своей жизни. Закрывая глаза, русская студентка видела полный зрительный зал, шикарную большую люстру на потолке, одинокого Рауля де Шаньи в их фамильной ложе, танцовщиц в закулисье, Кристину Даэ в первых рядах женского хора, мадам Жири в первых рядах зрительного зала и… Эрик? — Агата, мой ангел, Вы всё-таки пришли, — Аська еле ощущает прикосновения к её плечам. Холодные, мертвецкие, а после чувствует, как её прижимают к холодной груди. В нос сразу же врывается запах плесени, а девичьи руки ходят по влажной белой рубашке под рваным пальто. Но «гречанка» не спешила открывать глаза. Она всё пыталась понять, что же происходит. Сначала «MazM: Jekyll and Hyde» и «Hyde and Seek» в одном месте, затем и «MazM: The Phantom of the Opera» нарисовался. Как будто Агату кидало из одной игры в другую. Или же все игры сплелись в одну?! «Заебися! А где ребята из «Печки»?», — не понимала девушка до сих пор. Она не догадывалась, что память о первом её «прохождении» просто стёрлась. А сами игры MazM, все до одной, благодаря Аське сломались. Теперь никто больше не сможет в них играть, так как весь сюжет и мнения персонажей искажены. — Где же Вы были, милая? Я так скучал без Вас. По Вашему голосу, по Вашим прекрасным серым глазам, по Вашим нежным рукам… Почему Вы оставили меня, моя Агата? В этот миг Аська открыла глаза. Сразу же исчезла музыка, зрители, и прекрасный зрительный зал оперного театра. Снова её взору предстал зал на стадии ремонта, грязное и пыльное помещение, где нет ни единой живой души. Лишь призраки умерших от «Кузнечика» наверняка бродили здесь. Но и их Пенберова не могла видеть. — Какого хера? Причем тут Эря? Он ж взорвался, каки остальные. С какой такой радости он меня знает?! Меня тут даже не было, — «гречанка» присела в позу лотоса на сцене, игнорируя пыль на ней и то, что платье из-за торчащих из деревяшек гвоздей снова растянется. Девушка уже успела привыкнуть к тому, что тут на все можно плевать с высокой башни. Аська также уже почти опустила руки касательно того, чтобы вернуться домой. Столько времени прошло, а она даже на шаг не продвинулась, чтобы найти способ. Мама, Тёмка, Феликс… Они все там, в реальном мире, в Санкт-Петербурге. А где она? В своём сотовом, в игре. Здесь её невозможно найти. С другой стороны, пусть и ненадолго, но у Агаты были те, кто был ей дорог… Ричард, Кейт, Аллен, Михир, да та же Полли никогда не покинет память «гречанки»! И Пенберова была искренне рада за каждого из них: Аллен стал владельцем аптекарской лавки супружеской пары Мо, Полли вместе с Кейт уехали в Америку где мисс Гамп неплохо зарабатывает рукоделием и няней, а Холлидей… Известная учёная, любящая жена и мать. В общем, жизнь у неё действительно удалась! А Ричард и Михир? Оба они теперь в ином мире. И всё из-за Аськи… Пенберова пыталась верить, что это всё неправда. Но всё равно занялась самобичеванием. Винила себя в смерти этих двоих, пока Генри и Эдвард не видели, студентка-недоучка нередко могла оскорбить себя перед зеркалом или, что ещё хуже в порыве чувств, ударить саму себя. Один раз дошло даже до того, что Хайд нашёл Агату без сознания. Просто так сильно перенервничала, что вырубилась. Вдруг, в голове у сероглазой девушки с пепельными волосами забралась какая-то мелодия. Еле уловимая памятью, слышимая словно где-то далеко… Но была такой знакомой. — Он мог бы похвалить меня без лжи тогда напрасной, Мог бы назвать прекрасной, Он мог бы называть меня тогда прекрасной, Он мог бы называть меня тогда прекра-а-а-асной~ И, что интересно, пела именно мадемуазель Агата! Ни Карлотта Алонсо, ни Кристина Даэ! Именно «гречанка»! И от этой мысли Пенберова поежилась. Петь она любила, особенно оперные песни из того же «Фауста». Иногда, когда дома никого не было, Аська могла ходить по дому, врубать музыку на ноутбуке на полную громкость, открывать текст «Арии с жемчугом» на сотовом и петь так, как чувствовала. Выходило гораздо лучше, чем во французском или русском оригиналах. Но мисс Пенбер так не думала. По мнению русской девицы, её голос смахивал на переплетение голосов вороны и павлина. Неприятный, грубый, низкий голос… Не помнила она, запамятовала, что в «MazM: The Phantom of The Opera» Агата была самой лучшей сопрано парижской оперы. Даже Карлотту затмила! И это без музыкального образования, без знания нот и тому подобного! Не помнила она также и то, что здесь у неё было всё: дом, муж, дети… Всё. — Дядя Эдя припрётся только утром. Набухается, нажрется до потери пульса, а потом до обеда дрыхать будет, как убитый. Заебись живёт. Устроился, как дома, — усмехнулась Аська, наконец встав. Горло от пения уже немного болело. Надо бы попить воды, да и написать чего-нибудь. Ничего, что никто никогда не увидит писанины Пенберовой, зато это отвлекает от странных мыслей, коими являлись воспоминания из первой жизни. — Напишу вторую главу «Диванной хроники», начиркаю под страницей говняца и можно будет на боковую. Этого кудрявого хуилу я ждать не собираюсь…- Аська ещё при жизни в Питере имела привычку говорить сама с собой или мыслить вслух. И не считала это сейчас, когда её никто не слышит, чем-то постыдным. Отряхнув платье, насколько это возможно, Пенберова начала было спускаться со сцены, спрыгнула с неё, желая через зрительный зал пройти обратно к пыльной бывшей гримерной Кристины, но была остановлена. Девушку буквально ударило током, когда она услышала глухие аплодисменты в конце зрительного зала, и в самом его конце, у прохода на выход, увидела какого-то человека. Неизвестный человек с чёрным капюшоном на голове сидел в конце зрительного зала, закинув ногу на ногу и хлопая руками в чёрных перчатках. Аплодисменты были медленными, глухим звуком разносясь по пустому залу и заставляя Агату напрячь плечи. Сказать, что Пенберова испугалась — не сказать ничего. Эдварда и Генри она рано не ждала, так как Хайд нередко пьёт и дебоширит всю ночь, лишь на рассвете приходя в убежище. Значит, девушка всю ночь проводит одна-одинешенька. А тут уто-то явился, смотрел и слушал как «гречанка» пела… От вида незнакомой фигуры в пустом театре Аське стало не по себе. Особенно после того, как девушка посмотрела на лицо сидящего — оно скрывалось под белой маской. Точь-в-точь как у Эрика, не отличить! За исключением того, что эта маска была слегка треснувшей в некоторых местах и как будто бы обугленной. — Сколько лет прошло, а ничего не меняется. Всё также дерешь глотку и пишешь бредятину, да, Пенберова? Голос не был знаком «Гречанке». Но то, что неизвестный знал её фамилию ничего хорошего не предвещало. Никто в этом мире не знал её настоящего имени. А про фамилию вовсе можно не говорить. Так кто же это такой тогда, если знает Аську? — Ебать… — только и смогла выговорить девушка, попятившись назад и ударившись поясницей об сцену. Серые глаза распахнулись так широко, что чуть из глазниц не выкатились. — Как же это прискорбно, — сидящий встал, хрустнул костяшками пальцев и спрятал руки в рукавах. И только сейчас мисс Пенбер рассмотрела фигуру во весь рост: человек был примерно её роста, более худого телосложения, в длинной чёрной накидке длиной до щиколоток, капюшон накинут на голову, на лице покрытая угольной пылью и трещинами маска, голос как будто бы хрипит от того, как говорящий пытается его поменять. Очень похоже на Призрака Оперы. Но вот манера говорить несколько другая, — Проскорбно, что ты так и не научилась правильно общаться с людьми! После этого обе руки выскочили из рукавов, роняя на пол крохотные пузырьки с серым веществом которое было усыпляющим газом и имело специфичный запах. Таким же газом нередко пользовался и фантом театра, усыпляя своих жертв и сбрасывая в камеру пыток и наблюдая за тем, как они мучаются в агонии. Тоже самое произошло и с Аськой. Бежать было некуда, закулисье нуждалось в ремонте и через него было невозможно улизнуть, а бежать напролом через неизвестного девушка не рискнула. Поэтому, набрав в лёгкие воздуха, Пенберова закрыла рот и нос, стараясь продержаться как можно дольше. Однако, её хватило лишь на тридцать секунд. После этого «гречанка» болезненно выдохнула и стала набирать в лёгкие воздух не хуже утопающего. Это и стало ошибкой, ведь вместе с кислородом в лёгкие проник и усыпляюший газ. Как ни странно, эти ощущения тоже показались Агате знакомыми. Когда дышать становится трудно, когда веки тяжелеют сами собой, когда подкашиваются ноги и ты падаешь на пол… Всё это слишком знакомо, чтобы забыть. А Аська, из-за своей памяти, забыла. Что ж, теперь у неё достаточно времени, чтобы вспомнить.