Черни и Свети

Величайший из Господ сошёл с небес к нему. крылья, обручи и нимб сошлись в единую койму. бестелесное Святое, теперь же — копия зеркал — дало три жизни, три желанья. лишь счастья он пока не дал. и черни неба, черни низъи, стянулись к свети божества. они хотели больше, большего. хотели как он, оно, она. они желали лишь свободы, лишь капельку миров, всех тех, что зеленели, где не было бедрока и оков. и вот Светлейший, бледный и зелёный, как барашек на лугу, над Ничем, Никем смеясь, сказал, что им свобода ни к чему. но в тот момент он был добрей, наивней, чем сейчас. и Дрим-Икс-Ди согласен был исполнить их тройной приказ. на первое прошение им был создан новый мир. он был бескрайним. ярким. дивным. таким великим был. здесь зародилась жизнь, манящая весь взор, все силы существа. но они мучительно смотрели. без оболочек, тел. лишь чернота. и только ночью или в Крае были видны Его труды той тьме. и Тьма желала всё поправить, сама бродить по бахроме. бог был яро против, но на уговоры поддался́. одно условие поставил: «Чтоб не было здесь боле правил. Пренадлежит мне здесь — Всё и Вся.» теперь, на второе вопрошенье, они, натребовав земли, готовы были Тело с рук Его спокойно обрести. забурлила чернь в раздел окоймах, нетерпеливо стала выть, и Высший свои направил силы, где нову форму можно сшить. из ничего, читая мантры, разрывавшию их слух, он плёл нитя́ми, цвета яда, что поглощали черни дух. они впитались в ткани тела, заключились в клетки. и слишком поздно стало ясно, что невыгодны им эти сделки. не выгодны им эти сделки. и не дадут свободы. и не сжаляться теперь — за попытку обхитрить бога — боги. почти закрыт великий клокот, почти закрыта клеть. но чернь не даст себя так просто запереть. она рвалась из тела мраком, больно делало ему, желало сдохнуть. и в зеркало реки времён смотря, могло лишь только тихо охнуть. своё лицо — теперь уродством. тело — тюрьмой. разум — глупостью. забыло тело про господство, последнее желанье помнит мутностью. полились тени из ран глазницы, страдая от забвенья. хотело тело теперь простого, человеческого отношенья. но маска — белая печать — закрыла всё в душе, как в клетке в клетке . и маска — разбеленная блядь — стала не символом, а прокля́той меткой. теперь же каждый, кто посмотрит, про себя расскажет, что за маской прячет он убийства, бойни, крови, кражи. пока один боиться, другой же — презирает. но Техно сладко рядом спиться. он ничего не думает об этом, ничего не знает. и третье, жалобное «дай...» оборвётся криком обо инструменте. «колокол мне нужен» — «больше всех, всего на свете». и третья власть достанет золото звенящее, ему на пол поставит. здесь, в этом мире, глупость жизни балом смерти правит. несправедливо, верно. тело домой хочет, не имея дома. хочет спокойствия с людьми, не хотящими покоя. просто жить, возможно, чуточку любимым. есть, сколько хочет, спать, сколько сможет. просто быть. но тело умирает — Дрима.