Звезда, по имени Ленский

— Женечка, — послышался ласковый голосок над ухом мужчины, — милый, просыпайся. Помнишь, какой сегодня день? Евгений лениво приоткрыл глаза: на краю кровати сидел Ленский. Его мокрые волосы были собраны в аккуратный пучок, а на теле всё ещё была ночнушка. — Честно? Вообще нет, — Онегин улыбнулся и уложил голову на коленки супруга. — Ну давай, раскрывай тайну. Ленский рассмеялся и запустил тонкие пальчики в волосы Онегина. — Мы едем на свадьбу к тем самым милым особам, что присутствовали на нашей. Помнишь? Гриша и Эдик. Евгений тут же сел в кровати. — Точно! Чёрт… Сколько времени? — Девять утра, у нас много времени, милый. Ну, чего ты разволновался? — юноша сладко поцеловал мужчину в губы. — Такое событие, как же не волноваться? — Евгений улыбнулся шире и подставился под новые поцелуи мужа. — Ммм, я тебя очень люблю. — И я тебя люблю, Онеж. Предлагаю до свадьбы съездить на речку, освежиться. — Ты снова будешь сушить кудри своими причудливыми способами? — Буду! Не у всех же они сохнут просто от полотенца, мсье Онегин. — Ты тоже теперь Онегин! — старший повалил Владимира на спину и стал безжалостно щекотать. — Стой, стой, Женя! Ахахахахах! Я же… я же задохнусь! Евгений смеялся вместе с Ленским, любуясь его идеальным во всех отношениях личиком, а потом убрал руки слился с ним в горячем поцелуе. — У тебя так живописно кудри на подушке лежат, — мужчина поправил волосы возлюбленного. — Мне уже начинать смущаться? — Владимир хитро улыбнулся и получил поцелуй в лоб — за наглость. Онегин едва успевал за жеребцом Ленского, который иногда оглядывался на Евгения и игриво улыбался, а потом сжимал бока коня посильнее, и они оба открывались от гнедого скакуна блондина. Эти «скачки» прекратились только по прибытию к реке. Молодые люди привязали коней к могучему дубу, а сами бросились к воде, снимая одежду прямо на бегу. Первым с невысокой пристани в воду прыгнул Владимир, а за ним поспешил Онегин, брызги от прыжка которого были значительно больше. Ленский звонко смеялся и играл с Евгением в прохладной речке, иногда убегал от него, но ловиться в крепкие мужские руки было куда приятнее. — Куда ты от меня собрался? — шептал Онегин, крепко держа мужа за талию. — От тебя? — Ленский улыбнулся. — Никуда и ни за что. Ты уже согласился «взять меня в законные мужья», — с особым пафосом сказал он, — и теперь уже не отвертишься! Воздух над берегом постепенно пропитался тягучими нерасторопными поцелуями, когда мужчины в обнимку сидели на полотенце, мокрые, нагие и счастливые. — Я люблю тебя больше самых сладких и прекрасных вин на свете, — усмехался Онегин и жался к супругу крепче. Владимир отозвался милым смешком. — Это уже любовь, недосягаемая никем, выходит? — Ооо, не то слово, милый. В своём стильном костюме Евгений выглядел сногсшибательно и заставлял Владимира влюбляться в него заново. — Жень, ты такой… — с придыханием говорил он, глядя на супруга, что вертелся перед зеркалом. — Невероятный. — Мне далеко до моего милого Володеньки, — Онегин повернулся к возлюбленному и сладко поцеловал в висок, щёку и губы. — Едем, а то опоздаем. — Женечка! — старшему на шею бросился крайне симпатичный молодой человек с объёмными блондинистыми кудряшками, в которых были вплетены цветы. — Вы приехали! — Куда ж мы денемся? — Евгений крепко обнял друга и поцеловал в скулу. — Ой, привет, Володь, — поздоровался он, чуть смутившись, когда наконец отлип от Онегина. — Прости, я сейчас на взводе, волнуюсь очень. — Не переживай, я тоже был таким в наш день, — улыбнулся Ленский и приобнял Грушницкого за плечи. — Какой костюм выбрал? — Рубашку в звёзды и чёрные брюки! Буду главной звёздочкой. — Да ты и так звезда — хоть куда! — Евгений снова обнял Эдуарда. — А где найти твоего жениха? — Енюшка! — радостно приветствовал горячо любимого друга Печорин. — Ба! А что за красота у нас тут с Женей? Ленский ужасно смутился и даже напугался: неужели его забыли и вовсе не ждали? Но Григорий успокоил его тут же: — Прекрасно выглядишь, я скучал по твоей смущённой улыбке, — Печорин вздохнул и нервно потёр запястье. — Нервничаешь? — Онегин положил руки на плечи собеседника. — Расслабься, Гриш. — Я боюсь что-то не так сделать и испортить Грушке один из самых важных дней в его жизни. Я не могу оплошать! — Почему Вы… ты так уверен, что оплошаешь? — не мог понять Владимир, а Печорин так и не нашёлся, что ответить. — Он тоже переживает, но это великолепное событие пройдёт удачно для вас обоих. Обязательно. Ленский и Онегин сидели бок о бок в первом ряду на церемонии. Они улыбались волновавшемуся Григорию, который готов был уверовать от волнения, как вдруг двери в конце зала отворились, и оттуда, важно покачивая красивыми бёдрами, вышел Грушницкий. Его проводили завороженными взглядами и восхищённым перешёптыванием, а он остановился под аркой возле возлюбленного. Ленский с улыбкой вздохнул: — Они такие волшебные… Церемония прошла будто во сне, всё было таким волнующим и красивым, что занимало дух. Григорий не отводил глаз от Грушницкого, едва веря в своё счастье, которое улыбалось ему, а потом мягко целовало и прижимало к себе. Евгений смотрел на миловавшихся возлюбленных, а в душе его всё расцветало, пело, он в очередной раз убеждался, что любит Ленского так же сильно и с таким же восхищением, как Печорин — Грушницкого, а может даже и больше. Оба они светились, словно звёзды, и тогда для Онегина открылась сокровенная тайна: на его небосводе сияют вовсе не одна, а целые три звёздочки, ради которых стоит жить и верить в любовь.