Waves

Миникон был всегда с ним. Иногда буквально: тогда Лазербик цеплялся за его броню прямо над камерой искры, выступая в роли живого щита и безмолвного стража; но по большей части все-таки фигурально. Где бы ни был миникон, Саундвейв поддерживал с ним связь, подобную прямому психокортикальному соединению. Оптика миникона — словно его собственная, его мысли — такие же реальные, как и свои. Их чувства не требовали словесной оболочки, не требовали ни малейшего звука. Короткий всполох желтого — это предупреждение об угрозе, красная вспышка — отзвук боли от автоботского лазера, густой синий туман — признак временного спокойствия. Ну а мягкое розовато-фиолетовое покалывание было куда приятнее любого комплимента. Саундвейв настолько привык к этой связи, что с прочими существами общаться ему было не столько затруднительно, сколько… Серо? Слова несли в себе больше мусора, нежели важной информации. Если же дело касалось его прямых обязанностей, сухих аудиозаписей было более, чем достаточно. Со временем разведчик почти полностью перестал использовать свой собственный вокодер. «Безмолвие — логично, » — впервые отметил его особенность Шоквейв, когда они впервые встретились лично, а не по видеосвязи. Зачастую ученый несмотря на завидную боевую мощь использовал свой потенциал исключительно в лабораториях и пыточных камерах, оттого он со связистом просто не имели возможности пересечься. Сейчас же обстоятельства были исключительные: новый проект Шоквейва мог значительно усилить десептиконскую армию, перспективное направление исследований лорд Мегатрон пожелал обсудить без использования коммуникаторов во избежание утечки информации. Получив разрешение на начало работ, Шоквейв запросил доступ к имеющимся ресурсам, в связи с чем ему понадобилась помощь связиста. Тот безмолвно подчинился, открывая Шоквейву допуск ко всей необходимой информации по первой же просьбе. Тогда и прозвучало то слово, обращенное лично к связисту. Емкое, лаконичное, абсолютно безэмоциональное, но тем не менее… В нем чувствовался приятный сиреневый оттенок заинтересованности. Саундвейв почувствовал легкое замешательство. Слова еще никогда не были окрашены так же ярко, как чувства. Миникон, до этого находившийся в состоянии ожидания, отозвался зеленым вопросительным эхом. В ответ связист поспешил успокоить его, после чего с небольшим опозданием кивнул, возвращаясь во внешний мир. Разговор Шоквейва и Мегатрона продолжился, но Саундвейв не мог не заметить, как единственная оптика ученого на мгновение стала ярче. Следующие циклы они регулярно пересекались. Сперва — лишь по особо важным поводам, таким как необходимость получения новой информации. После Шоквейв изъявил желание доносить отчеты по проекту через связиста, который все время присутствовал на базе, в то время как заместитель Мегатрона предпочитал находиться где угодно, кроме поста. В дальнейшем эти встречи приобрели характер ритуала, без которого день словно переставал иметь четкую структуру. — С помощью молекулярных ножниц была получена первая полная структура КНК предакона, собранная из разрозненных образцов, — начал очередной отчет Шоквейв. — Оценка жизнеспособности, — прокрутил предзаписанный голос Саундвейв, отвлекаясь от работы с панелью. Обычно он мог совмещать несколько действий без потери продуктивности, однако сейчас чужие слова интересовали его сильнее. Безэмоциональная последовательность слов откликалась в нем спокойной синей рябью. Волнами на поверхности синей глади. — Удовлетворительная, насколько позволяют заключить данные. Требуются дальнейшие опыты с задействованием протоформ, — отозвался ученый. Его оптика вновь горела чуть ярче обычного. Кажется, на этом утренний отчет мог завершиться, однако Саундвейв ощутил отблеск тоски при первой мысли об этом. Связист замер, пытаясь отыскать подходящую запись в своем каталоге, но чужие реплики не могли передать его настроения. Зародившаяся тишина показалась неожиданно некомфортной. Шоквейв продолжал смотреть на него, ожидая какого-либо комментария, пока его оптика не стала тусклее на несколько тонов. Как бы Шоквейв не скрывал свои эмоции, но это вместе с легким движением его антенн выдало в нем отголосок темно-зеленой тоски. Саундвейв же ощутил незнакомое золотистое покалывание где-то близ искры, похожее больше всего на… Стыд? Пока связист пытался обработать новую информацию, Шоквейв вновь стал бесстрастным и отрешенным. Он счел, что разговор был окончен. Ученый уже собирался развернуться и направиться обратно в лабораторию, когда чужие изящные пальцы коснулись его модифицированного манипулятора. — Расскажи еще, — донесся до него незнакомый голос. Подернутый статикой, приглушенный, но точно не являвшийся чьей-то записью. Шоквейв взглянул на связиста иначе, будто с недоверием, пока его оптика вновь не засияла алым. — Информация… Донесена в полной мере, — произнес ученый, опустив взгляд на чужой манипулятор. Голос кона отозвался такой же золотистой дрожью. — Дальнейшие разговоры… Нелогичны. — Нелогичны, — подтвердил Саундвейв, вновь воспользовавшись собственным голосом. Фраза пропиталась наивным сиреневым. — Поэтому — расскажи еще.