Глава 11
Лагерь погрузился в сонную тишину. Лишь умеренное потрескивание догорающих поленьев нарушало её. Казалось, лес просто стих, заснув вечным и крепким сном. Кроны раскидистых деревьев не шумели, а если и шумели, то чуткий эльфийский слух не способен уловить их беззвучных шептаний… Птицы не пели звонких трелей, а мелкие животные и грызуны не скакали по мощным стволам; даже ветер замолк, дополняя целостность картины и ничем не нарушая безмолвие ночного леса. Аккуратно обходя и переступая спавших членов Братства, я собирала разбросанные стрелы. Тела убитых волков исчезли после волшебного пожара, оставляя после себя лишь помятую сухую траву и притоптанный снег. Это заметно упрощало мою задачу — мне не нужно было вытаскивать стрелы из трупов зверей, а затем очищать их. Проходя мимо очередного куста, я то и дело вглядывалась в сумрак ночи. Мне все время казалось, что из-за высоких деревьев выскочит огромный волчище с не менее огромными зубами. Это пугало и напрягало одновременно… — Ты так и будешь меня избегать? Сердце мгновенно ушло в пятки. От неожиданности я глухо вскрикнула и, ничуть не медля, выставила вперёд руку с недавно подобранной стрелой, будто остроконечная деревяшка могла защитить меня от всех напастей мира. Вглядевшись в мрак ночи, я заметила Леголаса, которого собственно, держала «под прицелом». Чёртов эльф! Облегчённо выдохнув, я закинула стрелу в колчан. Искоса посмотрев на Леголаса, я негромко проворчала: — Чего так пугать-то? Я развернулась к все ещё ярко полыхающему костру. Поленья до сих пор трещали, сгорев лишь наполовину. Кинув полный колчан к своему луку, который лежал неподалёку, я вновь повернулась к Леголасу. Эльф по-прежнему стоял на месте, небрежно облокотившись на ствол дерева. Вся его поза говорила о высшей степени расслабленности, в его движениях сквозила присущая бессмертному народу лёгкость. В этот момент Лесной принц выглядел особенно чудесно: голубые глаза сверкали загадочным блеском, а светлые волосы приобрели оттенок яркого золота. — Ты так и не ответила на мой вопрос, — отвлек меня от размышлений лихолесский принц, чей голос звучал ровно и спокойно, однако даже так я уловила требовательные нотки. Я опустила глаза. Не было таких слов, чтобы выразить все те мысли, которые секундным вихрем пронеслись у меня в голове. Да и вообще, нужны ли они, эти слова? Я право не знала, что ответить эльфу, который терпеливо ожидал ответ. Вновь накатило смущение, а щеки загорелись румянцем. Вновь участилось сердцебиение, а горящий костёр не приносил тепла. Былая уверенность и решимость канула в бытие, оставляя после себя длинный шлейф неловкости. Я прекрасно понимала, что веду себя в крайней степени глупо. Словно пятнадцатилетний подросток. Но ничего не могла поделать со своими мыслями и чувствами. Все это для меня в новинку. А как известно, новшества познаются путем многочисленных проб и горьких ошибок. Леголас в несколько шагов оказался рядом со мной. Уверенным движением Лесной принц заставил меня поднять голову. Он внимательно смотрел на меня, не мигая, и я не могла оторвать от эльфа взгляда. Я снова глядела в бескрайний океан его глаз. Я снова тонула в нём, будто самый тяжёлый балласт тянул меня на дно. Я снова вдыхала этот хвойный и чистый запах и шумно выдыхала, обдавая Леголаса тёплым дыханием. — Так… Долго ли ты будешь меня избегать? Я опустила взор и, закусив губу, сделала шаг назад. Лесной принц пытливо глядел на меня, а лицо выражало странную и непонятную мне эмоцию. — Опять вы тут семейные разборки устраиваете? — раздался сбоку от нас ехидный голос. Повернув голову в сторону говорившего, я чудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Сначала Леголасе со своим «ответь на вопрос» теперь — гном. Великий Эру, что я сделала не так? За какие такие грехи ты послал мне эту чудесную тёмную ночь? …Перед костром, на поваленном бревне, сидел Гимли собственной персоной. Взгляд его глаз сверкал лукавым и смешливым огоньком, а пальцы гнома отстукивали одному ему известный ритм. — Вы эдак, всех перебудите… —продолжал разглагольствовать Гимли. Я тяжело вздохнула и подошла к тому месту, где сидел гном. Повалившись на другое бревно, и устремив взгляд на мерцающее звездами небо, я задумчиво спросила. — А ты почему не спишь, Гимли? Гимли чуть усмехнулся. Несмотря на то, что я не видела лица гнома, я была уверена, что рот растянулся в ехидной усмешке, а его усы вновь смешно зашевелились. — Я и не ложился. Хоббиты даже во сне умудряются вести себя чересчур шумно. Теперь была моя очередь усмехнуться и перевести взгляд на кучку спящий хоббитов. Я была вынуждена согласится с Гимли. Храп полуросликов, казалось, слышен на другом конце Средиземья. Смотришь на них и, раз-другой, удивляешься тому, что орки или подобные им тёмные твари до сих пор не вычислили нашего местоположения. — Если остроухий будет приставать, ты мне скажи, — предупредил меня весьма довольный собой гном, — быстренько в тупоухого превратится. Для большей убедительности Гимли поглядел на свою секиру, которая лежала в метре от него, и любовно погладил древко оружия. Я тихо засмеялась и покачала головой, по себя решив, что настолько координальные меры пока ни к чему. Этот бородатый гном имеет поразительную способность оказываться в нужном месте и в нужное время. Должна признаться, я благодарна Гимли за внезапное вмешательство в наш с Леголасом разговор. Он, сам того не подозревая, спас меня от нежелательных объяснений и очередной порции смущения. Леголас, который сидел недалеко от нас и наверняка слышал каждое слово, недовольно фыркнул, отворачиваясь в другую сторону. … Тёмное ночное небо окрасили лучи восходящего солнца. Россыпь холодных звезд с каждой секундой меркнет, оставляя после себя светлеющее небо. Круглый диск луны скрылся за горизонтом, уступая место золотому солнцу и знаменуя начало нового дня…***
… Мы шли целый день. Без остановок и привалов. Врата Мории с каждым шагом становились все ближе и ближе, а погода наконец сменила гнев на милость. Промозглые ветра сменились сухими и тёплыми, хмурые тучи перестали лить крупные холодные слёзы, даже солнечное светило радовало нас лучистыми дланями. Лишь ближе к ночи погода подпортилась, однако все равно была теплее, чем прошедшим днем. — Двери гномов не видны, когда закрыты, — важно сообщил гном Гимли, для убедительности постучав по камню. — Да, Гимли, и даже хозяева не найдут их, если эта тайна будет забыта, — добавил Гэндальф, смахивая пыль с каменной стены. Я быстро расхаживала из стороны в сторону, с беспокойством оглядывая это загадочное место. Моя нога даже не переступила порога Мории, а меня уже снедали страхи… Меня гложило непонятное волнение, а по рукам то и дело пробега неприятный холодок, от которого волосы на затылке вставали дыбом. Мне было не ясно, связано это волнение с давящей и напряжённой тишиной, или же с тёмной, почти черной, дурно пахнущей лужей… Или быть может, мой усталый разум так противиться гномьему логову, что не желает мыслить здраво… В этот самый момент хмурые облака расступились, пропуская яркий лунный свет. Ранее невиданные и невидимые надписи засветились мягким голубым светом, а наше Братство издало облегчённый вздох. Судя по всему, не только на меня давит это жуткое место. — Здесь написано: «Врата Дарина, владыки Мории. Молви друг и войди», — прочитал Серый маг, постукивая посохом по твёрдой земле. — Что это по-вашему значит? — осведомился Мэрри, подпрыгивая на месте и заглядывая за плечо Гэндальфа. — Все просто: если ты друг, скажи пароль и дверь откроется. — Мне кажется, всё это слишком просто, — тихо пробормотала я, возвращаясь к созерцанию мутного болота. Если его можно так назвать… Хотя, даже болото выглядит приветливее. Воды же этой лужи кажутся мёртвыми. Словно хранят на своём дне немыслимое зло. Нет, мне определённо не по себе от этого места. Как бы хотелось сейчас оказаться подальше от сюда… Там, где каждый год зацветают прекрасной красоты цветы меллорна, а золотые листья этого мудрого дерева долгое время летают с потоком ветра, медленно оседая на землю и устилая её мягким ковром… — Не ищи ловушки там, где ее нет, — отвлек меня от мечтаний старческий голос Гэндальфа. Серый маг, что-то пормоча себе под нос, подходил ближе к Вратам Мории, постоянно постукивая посохом. —… Единственная сложность заключается в пароле — нужно его знать, чтобы открыть дверь. Раскинув руки в стороны, Маг произнёс длинное и сложное заклятье на никому не известном наречии. Я в ожидании уставилась на каменную дверь. Ничего не произошло. Замок не щёлкнул, камни не повернулись и проход не открылся. Гэндальф не собирался так легко сдаваться. Он вновь произнёс заклятье, только на гномьем наречии. Но и в этот раз ничего не произошло. Дверь все также неподвижна, а вариантов оставалось все меньше. Митрандир тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой. Мы в тупике. В темном и непроглядном тупике, без каких-либо лучей надежды. Сев на каменные ступени и опираясь на свой посох, Гэндальф задумчиво произнёс: — Раньше я знал каждое заклинание на языках эльфов, людей и гномов. — Так что же нам теперь делать? —нетерпеливо спросил Пиппин. — Буду пытаться вспомнить пароль, что же еще? — раздраженно ответил маг. — Если уж это их не откроет, то по крайней мере, избавит меня от твоих глупых вопросов. И я отыщу этот пароль!