Сибирская экспедиция

Вся экспедиция приползла только через неделю, да и то благодаря вертолетам. Колонны заплутали в бесчисленной сети сибирских грунтовок, попадая то в болото, то в лесной пожар, то в непролазные дебри. Хорошо, что военные еще подсуетились- взяли с собой взвод связи. Связисты и вертолетчики вывели колонны на правильный маршрут. Теперь попробую описать местность в которой мы очутились. Огромное поле с пружинящим под ногами слоем торфа, начавшего тлеть местами. Комаров хотел было приказать вертолетчикам набрать в ближайшей речушке воды и вылить в очаги возгорания. Но, бывалые летуны отговорили его от этого, заявив, что влага еще сильнее нагреет плотные слои торфа и тогда потушить его будет невозможно- все выгорит до тла. Температура может быть такая, что сталь плавится. Как вариант, избрали метод кругового окапывания очага, благо, что четыре трейлера везли бульдозеры и экскаваторы. Итак, огромное, неестественно ярко-зеленое пружинящее поле с редкими белесыми стволиками ив и берез. Под ними просматривается рельеф правильной формы- восемь идеально круглых гардариков и холм в центре. Все это хорошо видно с вертолета, когда тот поднимается на пятикилометровую высоту. За пределами круглой чаши гардариков начинается тайга- сосны, ели, осины, кустарники и прочее, перемежающееся с островками кедров, лиственниц, пихты. Тайга- дикий лес, но самодостаточный и сбалансированный, если не вмешиваться в его экосистему. Даже пожары и наводнения не приносят столько вреда тайге, сколько приносит его человек, вырубая кедр и лиственницу, являющиеся, по сути, руководителями экосистемы леса, ее регуляторами и хранителями. Животные, живущие в тайге, сильно страдают от вмешательства людей, нарушающих пищевую цепочку тайги от птиц до анаэробных бактерий. Впрочем, люди об этом знают, но продолжают свое черное дело, лишь в незначительной степени восстанавливая уничтоженные леса искусственными посадками молодняка, которому нужно не менее тридцати лет, чтоб вписаться в экобаланс тайги... Впрочем, я отвлекся. Говоря о ландшафте и окружающей нас природе, я сказал все, больше описывать нечего. Огромное торфяное поле, чахлая растительность и заросшие растениями контуры гардариков с идеально круглым холмом в центре. Теперь добавился наш фольгированный крест с фонарями- посадочная площадка, куча разнокалиберных вертолетов и наземная техника. После того, как вертолет полковника улетел, прибыли два пассажирских вертолета. Я слабо разбирался в сей винтокрылой технике, потому не могу назвать точно марку машин, однако, они были оборудованы пассажисркими самолетными креслами и грузовым отсеком. Каждый вертолет нес на борту до двадцати пассажиров, и, если это были десантники-пожарники, мог легко их сбросить с парашютами в зону очагов пожара с необходимыми причиндалами для тушения пожара и его изоляции. Обычно это бензопилы, топоры и лопаты. Мне, как-то раз удалось наблюдать работу лесных пожарных. Адский труд, требующий выкладываться на полную катушку, при этом нужно быть внимательным и осторожным. Парни и девушки, прибывшие на вертолетах быстро разгрузили машины, и, после краткого диалога с Комаровым, толпой направились ко мне. Одна из студенток, длинноногая красавица-брюнетка, обратилась ко мне: -Профессор сказал, что вы тут главный... Где нам разбить палатки? А и правда, где? Разумнее, где палатки будут около мест работы, но в этом случае работающим будет далеко добираться до столовой и до места сортировки находок. Если от раскопанного гардарика и ближайших трех не более пятисот метров, то далее счет идет на километры. А восемь столовых и вчетверо больше работников столовых- перебор. Военным проще- полевые кухни, а как быть гражданским? В то же время, чем гражданские хуже военных? Лопать все хотят. Стало быть, будет лучше, если люди будут ближе к работе, а походные кухни и прочие харчи можно и подвести. Дешевле обойдется. -У гардариков и располагайтесь. И у артефакта. Распределяйтесь сами. Принцип ведения раскопок вам известен. Прибудут военные и другие- возглавите смены. Пусть Комаров назначит руководителей на гардарики и артефакт. Все заявки- через них. Все. Красавица округлила глаза, и, ни слова ни говоря, развернулась. Почти бегом, спотыкаясь и падая, добралась до своих, что-то, горячо жестикулируя, начала говорить, то и дело тыкая в мою сторону пальцем. Дальше я не смотрел- у меня зашипела рация и в динамиках захрипело: -Полковник Забашта- Комарову! Как слышите? Прием? -Слышу, Вася, слышу!- рявкает Комаров. -Ты скоро доберешься? Прием! -Завтра, в крайнем случае, послезавтра, буду на месте. Прием! -Чего так долго тянетесь? Прием. -Заблудились малость. Карты неточные оказались. Прием. -Военные! Мать вашу!- рявкает Комаров. -А если война?! Так и блудили бы? Почему ваша топография чудит? Прием. -От шпионов, должно быть,- хохмит полковник. -Чтоб заблудились. Прием. -Сусанины! Мать вашу! Да иноземные разведки спутниковые карты имеют! На кой хрен им с нашими картами морочиться? Ладно, Вася, жду. Подъезжай быстрее. Погода может испортиться. Прием. -Да хоть бы дождик покапал! В этом пекле уже дышать тошно! Прием. -Типун тебе на лоб! Ты тогда здесь со своей техникой и утонешь! Мне надо, чтобы тут ни слезинки с неба не упало! До самых морозов! Ты фотопленки много взял? Прием. -Тебе хватит. Полностью упакованную фото-кинолабораторию везу. Кино снимать будем. Пленка импортная и свемская. Москва прислала, область выделила, да твое начальство расстаралось. Полторы тысячи километров кинопленки и фотопленки на три миллиона кадров! Видать, твоя песочница на контроле у властей... О! Вертолет из точки прилетел! Теперь веселее покатимся. До связи! -До связи. Володя! -Я слушаю. -Чем занят? -Думаю, наблюдаю, анализирую. Ваших студентов направил к гардарикам и артефакту. Думаю, им лучше держаться поближе к месту работы. -Верно. Скоро подойдут полевые кухни и мобильные буфеты-автолавки. Как у тебя с финансами? Хватит на аванс по сотке на нос? -Вполне. Наши кураторы не поскупились. Надо сказать, что нам выдали десять миллионов рублей, и меня сделали материально ответственным. Такая куча денег оказалась неподъемной, потому я взял с собой два миллиона казенных денег, а восемь положил на книжку в сберкассу на срочный вклад. В договоре значилось, что я получу прибыль аж девять с половиной процентов за три месяца! С восьми миллионов- весьма неплохой довесок получается. Я где-то слышал фразу, что мол, деньги должны работать и приносить прибыль. Почти восемьсот тысяч рублей в месяц чуть ли не из воздуха- по тем временам, бешеные деньги. Я не собирался их прикарманивать, понимая, что деньги нужны и разрешившим раскопки. Нет, не в качестве взятки. Просто как премия, или бонус за своевременное решение наших археологических проблем, связанных с формированием экспедиции. Я еще не знал, как это сделаю, но то, что людей необходимо поощрить, знал точно. И сейчас знаю. А уж труд археолога не сравнить ни с чем- кубокилометры земли с одновременным перебором чуть ли не каждого кубомиллиметра, послойный съем грунта и и куча писанины, фото и киносъемок. Да еще нужно проводить кучу разных анализов. Ну да это все я узнал после. А пока студенты Комарова разъехались по объектам, они выбирали места для установки палаток, генераторов, посадочных площадок, полевых кухонь. Но для разметки раскопок профессору пришлось самому контролировать процесс. Меня же он попросил съездить к студентам у артефакта и показать им, в какой последовательности копать. Меня. Кто из нас профессор? И чьи студенты? Или он считает, что я тут как минимум, уже бывал, а как максимум- сам строил объекты раскопок. Дурдом! Как минимум. Но я поехал. Во-первых, самому интересно, что из этого выйдет, во-вторых, на машине покатаюсь, для пятнадцатилетнего пацана- очень даже интересно. Правила движения тут по минимуму, обзор превосходный, бензина полный бак, двигатель- зверь. Правда, пришлось ехать на полном приводе, иначе машина ползла, проваливаясь в мягкий вязкий торф. Артефакт. Остроконечный холм. Несмотря на засуху, здесь зеленая трава. Ну, оно в общем, так и должно быть, ведь этот холм стоит в самом центре каменной чаши, а следовательно, вода скапливается у подножья холма и по гигроскопичной системе поднимается вверх. Перегной болотной ряски, вода, солнце- что еще нужно для растения? Трава зеленая в радиусе пятидесяти метров от видимого подножья холма. Холм высотой приблизительно с пятиэтажку, может быть, чуть выше. Острая вершина. А копать... Вероятно придется сверху. Или снизу? Сами пусть решают. Археологи- они. -И как нам размечать, товарищ начальник?- полусерьезно интересуется давешняя жгучая брюнетка. -И где нам ставить палатки? -Радиус раскопок четко обозначен,- ворчу я, уязвленным самолюбием. -Ну, отступите на десять метров. Палатки ставьте так, чтоб удобно было и на работу ходить, и с работы долго не плестись. Думайте. Комаров придет- проверит. Завтра вечером или послезавтра утром подойдет колонна. Определитесь, сколько вам нужно людей на трех-четырехсменную работу. Дадите заявку. Думаю, что сюда человек двести-триста хватит. Продумайте, где будут стоять вибросита, генераторы, где столовая. Не забудьте про туалеты и посадочные площадки для вертолетов. Вопросы есть? -Товарищ начальник, а сколько вам лет?- игриво интересуется девица. -Это имеет отношение к предстоящей работе?- парирую я. Она смутилась и молча ушла. Как я узнал позже, она староста факультета и секретарь ВЛКСМ. Зовут Алина Голикова. Круглая отличница. В этом году заканчивает университет. Мечтает стать великим археологом. Из вундеркиндов, как отметил Комаров позже. В десять лет окончила школу обычную, сдала вступительные экзамены, получила высший бал, принята сразу на второй курс... Гений в юбке. Оказывается, моя одногодка, но старше меня почти на полгода. Сокурсники- здоровенные лбы послеармейского возраста, боялись и уважали строгую старосту и секретаршу, безропотно подчинялись ей, одновременно уважали и защищали. Она привыкла к такому отношению к своей персоне и мое необожательское поведение несколько озадачило ее. Установка палаток, походы за дровами, изготовление оснований для костров- все заняло много времени, а потому разметочные работы решили отложить на завтрашнее утро. Для меня поставили персональную палатку, натянули тент для машины, установили сейф, в котором с трудом уместились казенные деньги. У меня были личные электрогенераторы- бензиновый и ветровой, палатка оснащена мебелью. Даже вентилятор имеется. Еще Комаров обещал гидроконденсатор для установки душевой кабины- какой-то гений изобрел сию штуковину и пытается двинуть ее в массы. Мы, стало быть, должны будем испытать их на себе. Пятьсот опытных образцов заказали. Хотя, это уже скорее мелкосерийная партия. Уже едут в колонне. Ждем не дождемся- душ по такой жаре- верх блаженства! Наездился, набегался, наговорился, наслушался, нараспоряжался. Солнце успело уйти за горизонт наполовину. Прилетел назад подполковник, возивший харчи геологам. С объемистым, тяжелым мешком на спине- еле ноги переставляет, по колено вязнет в торфяной пыли. Я выскочил ему навстречу: -Что там, командир? -Спасибо от геологов,- шутя кряхтит командир, сбросив ношу на землю. Мешок самородков. Тут килограмм сто, не меньше! -Каких? Неужели золотых? -Всяких и разных. Золотых, серебрянных, медных... И полудрагоценных камней до кучи. Видать, они там что-то серьезное нашли. А тебя за твою поддержку благодарили на все лады! -И что я буду с ними делать? Тоже мне, Рокфеллера нашли! Я помог втащить тяжеленный мешок в мою палатку. Потом загляну, что там, если настроение будет. -Все, я спать!- вытирая пот со лба, категорично заявил подполковник. -С этим "спасибом" умаялся так, как не уставал за месяц работы в самый разгар пожаров. Кстати, по ходу полетов мы обнаружили пять очагов верхового пожара и три очага задымления. Завтра с утра летим в отряд, берем десант и высаживаем к верховикам. Низовой придется бомбить... Утром вертолеты улетели. В мешке оказались золотые, серебрянные, медные и еще неизвестные мне самородки, и мешочек драгоценных камней- мелкодробные рубины, алмазы, изумруды, сапфиры, аметисты... Впрочем, что это за куски металла и разноцветные камешки я узнал позже, когда сдавал все это в Госдрагмет при ЦБ СССР Новосибирской Области. Чтоб не попало геологам, пришлось заявить о том, что клад был найден мной при копке червей для рыбалки. Клад нашел, в общем. Золота, серебра и прочих металлов оказалось на сумму в пятьсот тысяч, камней- на миллион с небольшим. Двадцать пять процентов от полутора миллиона вылились лично для меня в триста семьдесят пять тысяч рубликов! Правда, впоследствии, власти выцыганили эти деньги на подарки для детских домов, на ремонт родной школы, и еще на всякую всячину, мотивируя это тем, что советскому человеку не гоже быть буржуем. В общем, только и успел, что купить холодильник, телевизор, стиральную машинку и две диван-кровати. Когда у меня на книжке осталась пара тысяч, все отстали и забыли про меня. Не удалось мне стать официальным буржуем, хотя наличка была постоянно. Студенты с раннего утра принялись за разметку. Комаров, сделавший до этого с борта вертолета не меньше сотни фотоснимков района гардариков, расчертил их в соответствии с планами раскопок и отдал студентам. Не спутниковые карты, но все лучше древней ручной топографии. На это ушло все утро, к обеду закончили. Проверял сам Комаров. И меня таскал за собой. Составили акты приемки о разметке, расписались начальники участков и мы, как приемная комиссия в составе двух человек. Мне даже пришлось поартачиться, заявив, что слишком уж близко от гардариков проходит граница раскопа. Безропотно согласились и расширили границы раскопа. После этого я договорился с Комаровым созвониться с руководством ТЭЦ для поставок им торфяной крошки. Далеко, но транспорт станция выделила и добрый десяток автопоездов двинулись в нашу сторону. По рассчетам Комарова, на территории раскопок находится не менее полумиллиона кубометров хорошего, качественного торфа, который вот так бросать в никому не нужные отвалы- равносильно экономическому преступлению. Что-то еще говорил о его качестве, теплокаллориях, но я не вникал. То, что раскопки окупятся в любом случае только благодаря добытому торфу, даже если мы вдруг не найдем и гнутого медяка- главное. Студенты начали копать. Лопатами тягучий и волокнистый торф копается плохо, пришлось точить их до остроты бритвы и каждый день подтачивать заново. Студентам было необходимо определить слои и их количество до основания, которое, по их мнению, может находиться на уровне Мелового периода. Но, Комаров прочел только одну рукопись, а я три, и некоторые детали врезались мне в память. Например, я точно знал, что основание стен крепостей, окружающих круглый холм, упирается в гранитно-базальтовую континентальную плиту. В той рукописи которую читал Комаров, об этом не упоминалось, а отдавать Комарову остальные рукописи и книги мне почему-то не хотелось. Что касается слоев торфа, то, как понимаю я, их очень много из-за ежегодного отложения слоев болотных водорослей. Еще я понял, что года делятся на циклы: семилетний, с засухой на седьмом году,одиннадцатилетний- активность Солнца, шестидесятилетний- снижение температуры поверхности Солнца на сотни градусов Цельсия, далее идут периоды более длительные- сто двадцать девять- сто тридцать лет, за ними тридцатитысячник, затем шестьдесят тысяч лет, двести пятьдесят тысяч лет. Далее идут периоды в миллионы лет в тех же пропорциях. Все это я вычитал в рукописях, дневниках геолога, и трех вариантах книги "Закон Ментализма" Виктора А. Сегно. Одного я не понимаю- почему они разные? И почему все три варианта составляют единое целое, равно как и отдельные книги? Причину этого я так и не понял до сих пор. Подозреваю, что утайка части информации произошла в силу моего желания перещеголять всех вокруг информированностью- блеснуть, так сказать, знанием темы, удивить внезапным озарением, которое неизменно окажется верным. И, надо сказать, эффект это производило впечатляющий. Когда Комаров приказал копать шурф у гардариков, пришлось его остановить: -Глубина снаружи- пятнадцать метров, со стороны артфеакта- тридцать. У артефакта глубина- семьдесят метров. Округленные глаза, отвисшие челюсти- это ли не лучшая награда? -Долина имеет форму чаши и здорово напоминает параболическую антенну. Я такие видел в кино. Антенны дальней космической связи. Возможно то, что мы раскопаем- и есть антенна для связи с космосом, артефакт- приемный модулятор, а гардарики- это одновременно защитные крепости и элементы схемотехники приемопередающей части. С этими словами я развернулся, сел в свой "газик", и уехал к месту первой высадки. Залез в свою палатку и занялся чтением дневников геолога. По мере чтения мне становилось понятным одно- книгу печатали через три строчки, то есть, в первом томе- первая строчка, во втором- вторая, в в третьем-третья, в первом- четвертая, во втором- пятая и так далее. По тому же принципу написаны рукописи. Но эта затейливая конструкция неочевидна и в глаза не бросается- по отдельности рукописи читаются вполне естественно, но не раскрывают полного смыслового содержания, вместе же все элементы этой изящной мозаики складываются и формируют истинную, цельную картину. Никогда раньше не сталкивался со столь изощренным и замороченным литературным извращением. Зачем было так делать- не понимаю. Стоит потерять хотя бы одну рукопись- и полный смысл тут же теряется, хоть и сохраняется видимость осмысленного текста. Я с двумя экземплярами в поезде едва разобрался что к чему. Как сумел Комаров понять, прочитав только один экземпляр рукописи- не знаю. Опыт? Знания? Возможно. У него есть то, чего нет у меня и наоборот.