Не место для бабочек III: Клинок доблести

Камелия улыбалась, вертя в руках источенный старый нож. Кажется, в отсутствие возможности утолить жажду, она забыла, насколько это приятно. Слишком долго ее внимание занимала недоступная цель, тогда как абсолютно открытая оставалась буквально перед глазами. Что было бы, не узнай Иламин так много той ночью? Наверное, она до сих пор бы мучилась, как наивная провинциальная девчонка, глядя, как рогатый обжимает командора. А тут… такой шанс сбросить это бремя. Увы, все пошло не по плану — алхимик умудрился напроситься с командором в дурацкую вылазку. Пришлось ждать его, искать возможность поймать одного — и только тогда разыгрывать заготовленную сцену со слезами и просьбой немедленно помочь. К счастью, он оказался достаточно наивен, чтобы выйти с ней за пределы лагеря на помощь попавшему в беду разведчику. О, никак нельзя медлить! Там раненый, его немедленно нужно вернуть в ставку и расспросить! Нельзя ждать, пока соберется поисковый отряд, а она, Камелия, такая хрупкая и слабая, что никак не сможет одна дотащить огромного вояку! Они отошли не слишком далеко — к берегу тоненькой мутной речушки. От воды поднимался отвратительный запах разложения, и Камелия твердо решила, что именно вода станет Иламину могилой. Правда, перед неизбежным падением ему следовало перетерпеть некоторое количество самой сладкой боли от ее рук; а с этим вышла небольшая заминка. Совсем крошечная, но стоившая Камелии большей части привычного удовольствия. Кто бы мог подумать, что в этих краях водится самый настоящий вампир? Тварь выглядела не так жутко, какими их малюют гуляющие в Кенабресе сказочки. Его кожа не была серой, а красноватые глаза можно было отнести к дампирским или даже демоническим, и в какой-то момент Камелия даже засомневалась, что перед ней нежить. А вот Иламин… он понял все значительно быстрее и героически заслонил слабую испуганную девушку своим собственным телом. Достал вот этот самый ножичек… и схватил второй по счету парализующий заговор. Первый достался вампирёнышу. Сбросить их в воду оказалось совсем не сложно — парализованные не смогут выбраться из воды, а она в свою очередь выглядит достаточно едко, чтобы избавить Камелию от улик. Да, стоило все-таки попробовать аазимарской крови, но кто знает, хватило бы воли у этого психа сбросить оковы ее заговора? Камелия не стала рисковать. Только на несколько секунд осталась у берега, чтобы убедиться, что два неподвижных тела скрылись с ее глаз. Совершенно случайно, решая личную проблему, Камелия еще и помогла драгоценному крестовому походу с неожиданной полумертвой угрозой! Восхитительное ощущение полной победы с легким привкусом неудовлетворенности. Но и с ним можно справиться. В конце концов, в ставке полным-полно доверчивых молоденьких новобранцев из самого Неросиана, и далеко не все из них знают Камелию в лицо. Немного женских чар, щепотка магии — и в ее руках оказывается неиссякаемый источник свежей крови. Ведь идет война, верно? Кругом снуют отродья бездны. Может, именно они истребляют крестоносное войско? Даже трупы прятать будет не обязательно. Отличный способ отвлечься от рогатой жабы, с которой все получилось так неудачно! Мерисиэль появилась, когда Камелия уже почти забыла, что просила за ней послать. Пришлось очень быстро напускать на себя испуганный и печальный вид, выжимать слезы, грустно хлопать ресницами — хорошо, что командор наивна, как дитя. Камелия давно придумала удобную причину отсутствия Лима, и даже припасла улику — отрезанную голову, найденную в сумке. Эта голова нашлась в ее собственном походном рюкзаке, но кто мог ее туда подкинуть, если не Иламин, решивший припугнуть ту, о ком знает слишком много? Но способ все-таки немного странный — на что бы он не намекал, Камелия была уверена, что доказательств у него нет. По правде сказать, его единственной виной было знание о ней и Ланне. Этой информации следовало оставаться как можно дальше от командора, ведь это могло испортить с таким трудом отыгранную искреннюю дружбу доброй жрицы и хорошей грустной девочки. Поэтому Камелия, ритмично всхлипывая в нужных местах, щедро облила командора отборной ложью: про то, что Лим был агентом культистов, что именно он — а не наоборот — заманил ее в ловушку и потребовал перейти на его сторону. Как жег ее алхимическими склянками — вот и следы на плаще, старательно выжженные огненным заклинанием — когда она, такая хорошая девочка, отказалась предавать подругу и крестоносное дело. Мерисиэль хлопала глазами, открывала и закрывала рот, и Камелия добавила голосу чуть больше горечи — она принялась извиняться, что не сказала о своих подозрениях, указала на сумку с отрубленной головой и сообщила, что боялась следующей увидеть в сумке голову самой Мерисиэль. Поклялась, что Иламин сбежал, уверенный, что Камелия мертва, что истинной его целью была давно убравшаяся в Неросиан крестоносная королева. Даже попросила — на всякий случай — отправить срочную весточку в столицу о несостоявшемся покушении. Если в ближайшие дни на дороге в столицу поймают парочку культистов — версия Камелии подтвердится. А этого не может не случиться: в конце концов, в этом районе бродит достаточно демонопоклонников, чтобы несколько из них попались на глаза дозорным. Нужно признать, было в алхимике кое-что интересное. Во-первых, для аазимара он был все-таки мелковат. Во-вторых — эта его щетина, которой у тех же аазимаров вообще никогда не бывает. В третьих — фамилия, которую назвала Голфри, когда их пафосно наградили мешочками с парой сотен монет. Две сотни! За зачистку их особняка прижимистый Хоргус дал в десять раз больше. Может, он какой-то своей частью дворф? В любом случае, точного ответа на этот вопрос Камелия никогда уже не получит. Нет аазимара — нет вопросов. И нет опасности, что он что-нибудь сболтнет драгоценному командору. — А что, если он был под заклятием подчинения? — шепотом спрашивает Мерисиэль. До последнего отказывается верить в предательство психованного алхимика. Камелия картинно всхлипывает и отводит взгляд. — Все может быть… я просто защищалась, понимаешь? Он бы убил меня… — Тише, Ками. Я ни в чем не виню тебя, ты все сделала правильно, — Мерисиэль обнимает ее за плечи, забирая необходимость держать кислую мину. — Культисты могут быть очень коварны… Сумка с отрезанной головой переходит в руки Мерисиэль. Если найдется настоящий убийца — ну и пусть, «преступление» Лима все равно неоспоримо. Даже если он выживет и сможет вернуться, его ждет трибунал как предателя. Ведь кому командор поверит: лучшей подруге или малопонятному мужику, который едва может связать пару слов? *** — Я ведь могу ночевать с тобой в одной комнате? У меня… слишком холодно. Спина очень мерзнет, — Камелия смотрит на Ри с такой мольбой, что у нее совершенно нет сил спорить. Несмотря на очевидно не включающие Камелию планы на командорский шатер. Она дарит Ланну полный раскаяния взгляд, и он тут же обреченно опускает глаза. Но вслух не протестует. — Конечно. У меня есть печка, можно постелить спальник в оружейной… — На земле спать больно, — винится Камелия. — Прости, может, в ставке найдется какая-нибудь перина? Или просто несколько одеял. Пока спина не пройдет. — Можешь спать на моей кровати, я сама посплю в спальнике, — Мерисиэль пожимает плечами. — Могу попробовать вылечить тебя, если хочешь… — Мне просто нужно несколько ночей относительного комфорта, и все будет в порядке, — торопливо уверяет Камелия. — Можешь вернуться в дом Хоргуса, если тебе так неприятны походные условия, — вкрадчиво вставляет Ланн. — Там есть достаточно мягких кроватей… — На что ты намекаешь?! — вскрикивает Камелия неожиданно громко, ее глаза снова болезненно блестят, все еще красные после давешних рыданий. — Ты хочешь сказать, что не хочешь видеть меня в походе? Или я мешаю каким-то твоим извращенным планам на командора? — Н-нет, ничего такого, — отвечает Ри вместо Ланна. — Но если хочешь, я отправлю с тобой провожатых. Может, тебе и правда лучше… — Ри, я тебя не оставлю! — горячо заверяет Камелия, торопливо обнимает ее за плечи. — Ты моя единственная подруга! Я помогу, не оставлю одну наедине с целым лагерем жестоких вояк! — Ее есть кому защитить, ты б не волновалась. Это, говорят, вредно, — Ланн явно начинает злиться, и даже шутливый тон не может скрыть раздражения. Если бы Ри знала его чуть хуже, ей бы даже почудилась в этих словах угроза. Камелия громко всхлипывает. — А то что, тоже попытаешься меня убить, как Лим?! — Лим… чего? — Предположительно культист, — бросает Ри. — Позже поговорим, сейчас нужно напоить Камелию горячим чаем и уложить спать. Вся сцена, происходящая между ними, отливает чистейшим незамутненным бредом. Ри не может избавиться от мысли, что попала в дурацкую комедию, и теперь вынуждена произносить чьи-то лишенные смысла реплики, пока невидимый зритель умирает от хохота. Но Ланн вполне серьезен, и Камелия, кажется, действительно страдает после случившегося… Так в чем загвоздка? — Командо-ор! — у самого шатра их встречает Нура. — А я думала, вы внутри уже. Вот, за чернилами ходила. Вы готовы? — Позже, Нура, мне нужно к себе… давай завтра поговорим, хорошо? Нура заступает Ри дорогу, заложив руки в карманы наброшенной на плечи на манер пальто толстой шерстяной мантии. От нее пахнет удушающе тяжелыми духами, и Ри, не удержавшись, громко чихает. — Не хорошо! Вы должны были зайти ко мне еще вчера, а еще сегодня утром, и еще сегодня после обеда, и даже сейчас у вас опять дела, которые… — Ри, мне холодно, — шепчет Камелия. — Мы можем продолжить разговор внутри? — …вам придется отложить, потому что я не могу больше ждать! Королева меня убьет, а еще… — Ланн, можешь проводить Камелию к жрецам? Я подойду позже, — отвечает Ри. — …расчленит, а еще четвертует, а потом воскресит и начнет все заново. Поэтому лучше бы вам все-таки заняться своими обязанностями прямо сейчас, а еще… — Ри, я не доверяю ему! Вдруг, он тоже предатель? — …почитать приказы из столицы, а еще помочь мне составить вашу же, между прочим, биографию! Вот умрете вы завтра, а мы даже похоронить вас не сможем! Командор крестового похода, дезнитка — а кто вы еще? Вы же чья-то дочь, чья-то внучь… то есть, внучка, а еще… — Он не предатель, Ками. Я доверяю ему, как самой себе, — Ри устало трет виски. Нура продолжает свой монолог. — …вы же как-то пришли к служению Дезне? Вашим будущим последователям будет интересно почитать, как это произошло. А еще… — Я поняла, поняла! Идем все вместе, — вздыхает Ри. Нура довольно замолкает, разворачивается ко входу в шатер и откидывает полог. В нос Ри бьет все тот же запах удушливых духов, но он, кажется, исходит вовсе не от Нуры; хафлинг, вскрикнув, отшатывается от входа в командорский шатер, и Ри успевает выхватить краешек чьего-то ботинка, торчащего из непроницаемо-лилового марева ядовитого облака. И немедленно, не раздумывая, раскрывает вокруг себя «пузырь жизни», прежде чем шагнуть на помощь тому, кто лежит прямо перед ее столом.