Не место для бабочек III: Клинок доблести

И снова тишина. Трещит камин, в штабной комнате все те же лица — Голфри на этот раз буравит взглядом Регилла, который в оба совиных глаза таращится на командора. Ри перебирает бумаги — карты, последние донесения разведки, несколько приказов. Пачка «похоронок» аккуратно сложена на краю стола; Ри машинально читает имя на верхней из них. Юстас Флемминг. Имя кажется знакомым, в голове мелькают лица крестоносцев, которых командор успела узнать лично за время похода. Среди них замирает лицо лопоухого новобранца, который совсем недавно справил день рождения, мальчишки, просившего у нее меда для друзей, пережившего атаку вескаворов и… сгинувшего в утраченном святилище. Ри закусывает губу и тянется к холодной белой бумаге, берет перо, чтобы подписать письмо родителям мальчишки, которого не уберегла, не спасла. Сухие ровные строчки, выведенные писарем, разбавляет кривая каракуля командорского автографа. Чернила темные, но в них Ри чудятся багряно-кровавые отблески. Прямо за первой бумагой оказывается «похоронка» на Виссалия Ратимуса, жреца, чьи останки осквернила гулья порча. Эта бумага выглядит плотнее и белее, ее украшает красноватый оттиск королевской печати; королева косится на нее и закусывает губу, отводит взгляд. Надо же, а Ратимуса ей жалко — должно быть, они были знакомы и раньше, до всех этих событий. А вот мальчишка Флемминг для нее был совершенно чужим. Пальцы Ри дрожат, когда она выводит новый росчерк своего имени; перо проминает плотную бумагу неохотно, будто прорезая высушенную гулью плоть. — Итак… — Дейран разрушает тишину, усаживаясь на край стола рядом с табуретом, занятым Голфри. — Что вы намерены делать с Дендивар? Никто не отвечает. Ри читает следующую похоронку, смаргивая слезу. Имя на ней не знакомо, но бумага снова тоненькая, хлипкая. Простой солдат, не заслуживший громкого чина — в одной пачке с почтенным Ратимусом, с той же судьбой. «Потери незначительны, — сказала Аневия. — Все могло обернуться хуже». И Ри хватается за эти слова, за грустную улыбку шпионки, принесшей эти бумаги несколько минут назад. Все могло быть хуже, так почему все равно так больно резать пером холодную бумагу с неумолимыми, сухими строчками «Погиб при исполнении воинского долга»? Как будут чувствовать себя родители, жены, дети погибших, когда получат такой листочек?.. На следующем выведено снова знакомое имя. Айла Ваэрис. Бумага простая, как у всех, королевской печати, конечно же, нет. Ри выпускает бумагу из рук и почти роняет перо — с заточенного кончика падает неровная клякса. Теперь здесь нет слова «погибла», но только что это меняет? Брось Ри эти неотправленные «письма счастья» в камин, оживут ли те, чьими именами они подписаны?.. Королева забирает испорченный лист и перо из рук командора, откладывает их в сторону. — Сейчас не время считать мертвецов, — негромко произносит она. Неожиданно мягко кладет руку на плечо Ри. — Мы еще живы. И за нами идут люди, командор. Нельзя сдаваться. И она ведь права. Права! Так почему так горячо глазам, почему влажные дорожки ползут к подбородку, если командор должен быть холодным и собранным несмотря ни на что? Этих писем станет больше — обязательно станет. Но именно от присутствующих в этой комнате зависит, насколько большой будет новая похоронная пачка. Наконец на совет приносят карту, нарисованную Нурой — ровным, отработанным почерком выведены рекомендации, оформлена легенда, достойная официального географического атласа. Отмеченный путь извилист и пестрит пометками; Регилл почти одобрительно хмыкает, глядя на точку тайного входа. Должно быть, его не заметили даже лазутчики рыцарей преисподней. Можно ли считать это добрым знаком? Доказательством того, что Нура действительно на стороне крестоносцев теперь, когда власть лилиту над ней ослабла? — Как мы поступим, командор? — мягко спрашивает Зосиэль. Ри вздыхает, проводя пальцем по тонкой линии безопасного пути. — Этот путь ведет прямиком в казематы. Должно быть, оттуда демоны нас точно не ждут, — наконец произносит она, удивляясь усталому спокойствию собственного голоса. — Я предлагаю воспользоваться планом Нуры, проникнуть в крепость этим путем и далее следовать плану параликтора. — Вы хотите обезглавить крестовый поход? — Отнюдь, моя королева. Подержать знамя в окружении охраны можете и вы сами, — ровно отвечает Ри, не глядя на собеседницу. — Именно вы олицетворение крестового похода, и сам он — ваше детище и ваша заслуга. Мне стоит отправиться с диверсионной группой прямо в тыл врага, — палец послушно скользит снова по расчерченной углем дорожке тайного хода. — Разобраться с катапультами здесь, здесь и на той стене, — она переводи перепачканный палец на карту параликтора, оставляя на ней сероватый грязный след. Регилл морщится, но кивает. — Звучит разумно. Но я бы посоветовал все же воспользоваться путем, выбранным моими людьми, командор. — Мы можем встретиться по ту сторону стены, параликтор, начав зачистку катапульт с разных сторон. Так мы сэкономим время и сбережем большее количество жизней. — А что, если там ловушка? — подает голос Дейран. Сейчас он наконец-то кажется действительно серьезным. — Значит, работу сделает вторая группа. Та, которая успешно доберется до цели. — Я иду с тобой, — уверенно кивает он. Не спорит, не протестует, и даже не просит. Ставит перед фактом. Ри кивает в ответ. — Имеет смысл усилить отряд параликтора кем-то из нашей группы, — продолжает она. — Вы говорите так, будто уже приняли решение, — прерывает ее Голфри. — В казематах может оказаться ловушка, нельзя верить Нуре на слово… — Вы сделали именно это, когда поставили ее советником? Так что изменилось теперь? — Она предала наше дело и свой особый статус, — парирует королева. — Разумеется, прежде чем казнить Дендивар, мы проведем полное расследование. Но верить ей сейчас — все равно что верить словам самой Минаго. — Она находилась под контролем, а сейчас вырвалась из-под него. Рискнула жизнью, чтобы прийти сюда и принести нам эту информацию. Разве это не доказательство ее честности? — Она может все еще находиться под контролем демонов. Или сознательно заманивать нас в ловушку, будучи верной своим демоническим хозяевам. Мы не можем рисковать командором крестового похода, полагаясь на слова перебежчицы! — королева поднимается со своего места, возвышается над Ри и буквально давит ее монаршим величием. Маленькая жрица испугалась бы. Но командор тоже поднимается со своего места. — Вы уже отдали указания, не так ли? Возглавьте армию, которую инструктировали, моя королева. А я сделаю то, что считаю наиболее полезным. — Не задавайтесь, командор, — произносит королева, направляясь к выходу из штаба. — По всему выходит, что вам не дорого ваше место? Ри хотела ответить ей, что это место она для себя никогда не выбирала. Собиралась добавить, что должна хотя бы в последнем рывке довериться своей интуиции и здравому смыслу проверенных союзников, к которым относила Регилла. Даже набрала воздуха в грудь, но… промолчала, потому что Дейран осторожно, почти незаметно коснулся ее руки, возвращая к реальности, в которой Ри следовало оставаться командором, не превращаясь в обидчивую юную особу. На его лице не было и намека на улыбку, во взгляде — предостережение. Командор выдохнула и благодарно кивнула оракулу. — Я найду вам замену сразу, как только Дрезен будет отбит. Хотя бы до тех пор постарайтесь не умереть, — добавляет королева, не дождавшись ответа. И дверь за ней закрывается — мягко, с тихим скрипом, без грохота и обсыпавшейся с потолка каменной крошки. Но Ри все равно вздрагивает, когда кусок разопревшего старого дерева отделяет ее от коридора, где стучат, удаляясь, королевские сапоги. Воздух в комнате будто бы стал легче и чище; Зосиэль, расшаркавшись, отправляется готовить лекарей к последней битве, Регилл отчитывается о намерении проинструктировать своих подчиненных о новом плане и обещает вернуться через несколько часов. — Не забудьте отдохнуть, командор, — произносит он. И тут же добавляет, разрушая иллюзию заботы, — Иначе от вас не будет толку ни как от лекаря, ни как от командира. Ри кивает. — Вы тоже, параликтор. Штаб почти опустел, не ушли только Ланн и Дейран, все еще сидящий на краю стола. Монгрел нетерпеливо покашливает, и аристократ поднимается со своего места, натягивая на идеально вылепленное лицо привычную мерзенькую полуулыбочку. — Я так понимаю, командору нужен отдых, как и всем нам, — он переводит взгляд с Мерисиэль на Ланна. — Не желаете оставить ее наедине с подушкой, мой подземный друг? — Не желаю. — А надо бы, — Арендей наконец-то разворачивается и преувеличенно медленно шагает к выходу. — Сладких снов, Мерисиэль, — бросает он почти тепло. — И тебе, Дейран, — отзывается Ри. Они с Ланном наконец-то остаются наедине. Больше всего ей хочется сейчас обнять его и то ли кричать, то ли рыдать в его плечо. Но, обернувшись, она натыкается на колючий, почти ледяной взгляд — оба глаза, человеческий и ящеричий, смотрят на нее абсолютно одинаково. С чего бы это?