Общая цель

-………………… - А можно то же самое, только на человеческом языке? - Экий ты наивный! А нет в человеческом языке такого понятия! (из разговора двух алкоголиков)))) Гилберт еле разлепил глаза, чувствуя гадкую засуху во рту и подозрительную боль в заднице… Стоп! В заднице?! Он вскочил с места и громко охнул: да, боль, именно там, где уже сказано выше. Растрепав свои белоснежные волосы, Пруссия попытался понять, почему его пятая точка в таком состоянии. А для того, чтобы понять, нужно вспомнить, что было вчера. А это было сложно, учитывая то, что он с похмелья. В голове появились разные отрывки вчерашних событий. Вот они со Швейцарией что-то обсуждают, вот большущий особняк занудливого Австрии, вот этот самый Австрия со своим роялем, вот очаровательная Венгрия с не менее очаровательной сковородкой, вот Россия, как всегда над чем-то смеётся, вот бутылка водки, отчего-то такая же очаровательная, как и сковородка Венгрии, вот ещё одна бутылка, а потом ещё одна… А дальше всё, темнота. Пруссия застыл, начиная понимать, что произошло с его дорогой задницей. И, словно в подтверждение его догадки, рядом зашевелился Иван. Подозрительно бухой и подозрительно голый. - Твою ж табуретку! – закричал Гилберт. – Ваня! Проснись, скотина! Брагинский отреагировал моментально. - А? Что? Что случилось? - Отвечай, сволочь, что было вчера? - Чего? Стало ясно, что с воспоминаниями у Вани ещё сложнее, чем у самого Байльшмидта. - Чем мы вчера занимались? Россия сонно поморщился. - Не помню. Вроде пили… - А потом? - Да что ты привязался? Не помню я. У Пруссии нервно задергался глаз. Это ж надо же, Брагинский вчера перепихнулся с самим Великим Пруссией и посмел не помнить об этом?! - Не помнишь, значит?! Ну ты и скотина, Ванька! У меня, блин, задница болит! - Эээ… - по лицу России пронеслась целая стая мыслительных процессов, после чего он выдал: - А я причём? - Как причём? Почему, думаешь, она у меня болит?! - Да блин! Я что, по-твоему, в курсе всех проблем твоей грёбанной задницы? Откуда мне знать, почему она у тебя болит? Гилберт оскалил клыки от злости. - У члена своего это спроси! - Чего? - Ты меня вчера в эту задницу трахал, вот чего! Пруссия обиженно отвернулся, а Россия недоумённо захлопал глазками. - Да ладно? Он приподнял одеяло и уставился на своё мужское достоинство. «Собрался спросить, что ли?» - подумал Байльшмидт. Альбинос не смог удержать своё любопытство и заглянул под одеяло. Не, ну в самом деле, они уже трахались с Ванькой, а он и не видел его агрегат. Увидав сие чудо природы, Гилберт невольно присвистнул. Во всяком случае, понятно, почему так задница болит. Ещё б она не болела после встречи с таким гигантищем. Ваня, скотина такая, улыбнулся. - Похоже, мы вчера выпили много лишнего. Вот так вот. Зашибись, да? Отличное оправдание. Поднявшись с кровати, Пруссия взялся за архисложное задание – поиск трусов. Ходить было тяжело, так как каждое движение отдавалось в многострадальную задницу. - Неужели это правда? – сказал Россия, не прекращая глупо улыбаться, – Мы с тобой вчера потрахульки устроили? Жаль, что я не помню. - Заткнись, сволочь! Как ты вообще посмел забыть такое? - Можно подумать, ты помнишь. Брагинский тоже поднялся и принялся собирать одежду по всей комнате. - Вот блин! Ванька, где мои трусы? - Не у меня. Встав во весь рост, Россия огляделся. - О! – выдал он, посмотрев на верх. Пруссия проследил за его взглядом. Трусы нашлись. На люстре. - И как они там оказались? - Спроси это у них. Ваня всё так же беззаботно улыбался. Вдруг дверь комнаты отворилась. Гилберт и Иван застыли на месте. Байльшмидт даже забыл о боли в заднице. И было отчего. В комнату вошёл сам дьявол. Альбиноса охватил ужас от одного только вида этого монстра. Тем временем, дьявол обнажил своё оружие и сделал шаг вперёд. Ваня был явно смелее товарища, а потому он обратился к дьяволу по имени. - Наташка, привет. - Привет, Ванечка. А что здесь происходит? - Ничего. - А почему вы голые? - Ну так, мы это… как его… спали. - Вместе? - Нуу… - А почему у той белобрысой сволочи жопа болит? И тут Гилберт понял, что нужно сматываться. Прыгать из окна в чём мать родила было не очень весело. А осознавать, что за тобой гонится сам дьявол с ножом, и подавно. После получасового марафонского бега с препятствиями по двору, Байльшмидт сидел на верхушке высокой ели и пытался понять, как он там оказался, а Иван пытался успокоить Беларусь. - Наташенька, ну пойми, мы оба были совершенно пьяные и ничего не соображали. Девушка плакала. - Ну почему, Ванечка? Почему ты не пьянеешь так, когда приходишь ко мне в гости? Ну почемуууу?... Рёв продолжался долго. Вскоре Россия умудрился сделать невозможное – он куда-то спровадил Беларусь. Потом ещё минут пятнадцать ушло на то, чтобы снять Гилберта с дерева. Проклиная Ваню на разных языках мира, Пруссия встретился-таки с землёй. Потом он, наконец, оделся и, поклявшись никогда больше не пить водку с Брагинским, поспешил смыться из дома, пока не вернулась Наташа. Трусы он в тот день так и не надел.