Общая цель

Пруссия вцепился в ворот пиджака Швейцарии и, не прекращая его целовать, попытался завалить на диван. Но не тут-то было… Нельзя было сбрасывать со счетов то, что Цвингли тоже актив, и по ходу актив покруче самого Гилберта. Попытки пруссака остались тщетными, более того он сам оказался заваленным на обе лопатки. Ваш, поразительно горячий и страстный, вжал его в мягкую обивку дивана, придавив своим телом. В следующую секунду Швейцария обхватил ладонью член Гилберта, вырывая тем самым из горла последнего громкий стон. Поцелуй длился не долго. Ваш, не заботясь особо об удобстве партнёра, оттянул второй рукой ворот рубашки Пруссии и припал губами к его шее. Гилберта попёрло. Это было очень хорошо и очень приятно. Однако спустя несколько мгновений в его голову пришла поразительно трезвая мысль: «Какого хрена?! Я не позволю ему меня трахнуть! Нашли себе занятие – ебать Великого Пруссию, и так задница болит!» Учитывая состояние вышеупомянутой задницы, подставляться под кого-то ещё было бы не айс. Так что Гилберт, собрав свою волю в кулак, решительно дёрнулся, стараясь завалить Швейцарию. И в очередной раз он не рассчитал, на сей раз размеры дивана, из-за чего они оба упали на пол. Ну, по крайней мере, он оказался сверху. Стараясь не отставать, Байльшмидт сначала втянул Цвингли в глубокий поцелуй, а потом уже быстренько расстегнул пуговицы на его рубашке. Ваш не бездействовал, и едва Гилберт принялся вылизывать языком его соски, он вцепился руками в ягодицы Пруссии и сжал их с такой силой, что последний невольно охнул. Но не успел Гилберт за свою задницу вновь испугаться, как его из блаженной неги вывел чей-то истеричный голос: - Что здесь происходит?! Тут, стоит признать, Байльшмидт сильно психанул, ибо голос был невероятно похож на голос дьявола (ну, вы поняли, о ком речь). До того похож, что бедный пруссак вскочил с Цвингли, схватил со стула свой пиджак и прикрылся им (хотя, казалось бы, на фига?), предварительно оценив свои шансы незаметно смыться и мысленно попрощавшись с Венгрией, Германией и Россией. Однако оказалось, что это был не дьявол. В дверях стояла Лихтенштейн. - Братик… Девушка была на грани истерики. - Лили, – а вот Швейцария как всегда хранил выражение лица а-ля кирпич, – Что ты здесь делаешь? - Я? – рявкнула та, – Это ты что здесь делаешь? Да ещё и с этим… Как бы назвать Гилберта Лихтенштейн так и не решила, а потому просто показала на него пальцем. Как будто было много вариантов… Уже пришедший в себя, Пруссия обворожительно улыбнулся. - А ты, детка, не догадываешься, что он делал? Судя по взгляду Лили, она еле держалась от того, чтобы накинуться на альбиноса с кулаками. - Заткнись, ничтожество. Улыбка Великого погасла. Да как эта малолетка смеется повышать на него свой голос?! Да ещё и называть такими словами. Пруссия готов был уже морально уничтожить девицу, но Швейцария его опередил. - Лили, замолчи! Не смей так говорить с ним! - Что? Лихтенштейн была поражена. - Что слышала. Не смей кричать на моих гостей. - Ты, наверное, хотел сказать, на твоего любовника? Цвингли как-то совсем не по-доброму посмотрел на сестру, после чего тихо, совершенно спокойно сказал: - Да, именно так. Ты, конечно, моя сестра, и я очень тебя люблю, но давай ты не будешь лезть в мою личную жизнь. Он так и сидел на полу возле дивана, фактически у ног Пруссии. Повинуясь какому-то внутреннему зову, Ваш положил ладонь на его колено. Так по-хозяйски положил, что Гилберту стало страшно. - Личную жизнь? Брат, да ты с ума сошёл. До чего же низко ты пал. Мало того, что ты спутался с мужчиной… - Мы это уже обсудили, – холодно заметил Швейцария. - Но, брат! Это же Пруссия! – взгляд девушки стал каким-то потерянным, – Лучше бы ты с этим Австрией был, чем… чем под Пруссией. - Довольно! Швейцария решительно встал на ноги. - Я не намерен обсуждать это с тобой. Иди к себе. Поговорим, когда остынешь. - Но… - Иди к себе! Лихтенштейн всхлипнула. - Лучше бы ты был с Австрией… - произнесла она, после чего убежала, не закрыв дверь. Вновь воцарилось молчание. Пруссия потихоньку осознавал, что он ой как сильно недооценил Швейцарию. Великий честно думал, что этот субъект – сама посредственность, нечто такое серое и невзрачное, ничего из себя не представляющее. А вот сейчас он понял, что у Цвингли есть характер. Причём, характер даже не твёрдый, а прямо-таки железобетонный. Это и пугало, и притягивало одновременно. - Извини, – сказал он, – Моя сестра слишком впечатлительна. - Зашибись, впечатлительная она, – усмехнулся окончательно пришедший в себя Байльшмидт, – Весь кайф обломала. Пиджак был откинут в сторону. Брюки всё так же были расстегнуты, а член, как ни странно, всё ещё стоял. Вот же неугомонный, прям как его хозяин. Швейцария устало потёр виски; такой обыденный, но вместе с тем такой сексуальный жест. - Хей. - Чего тебе? - У меня стоит. Хочу разрядки. Цвингли удивлённо обернулся и уткнулся взглядом в застывший в гордой стойке половой орган. - Извращенец. Даже это слово прозвучало охренительно сексуально. - Это уже было, – Гилберт криво усмехнулся, – Давай продолжим? Швейцария прищурился. - Ты меня не трахнешь. - Как и ты меня, – Байльшмидт довольно облизнулся, – Но ведь мы найдём компромисс, верно? - Грёбанный извращенец, – Ваш резко вцепился в Пруссию и повалил его на пол, – Иди сюда. Гилберт не успел даже испугаться. Нет, он точно не позволит себя трахнуть, ни за какие коврижки! Но ведь парадокс в том, что и Цвингли этого не позволит. А разрядки ой как хочется… Но Ваш и не покушался на его задницу. Нашёл компромисс, ну. Стянув штаны Пруссии до колен, он обхватил его член у самого основания, задевая пальцами тяжёлые яички. - Не валяйся без дела. Сил удивляться уже не было. Кивнув, Гилберт потянулся к товарищу и, расправившись с массивным ремнём, стянул его форменные брюки. Швейцария удовлетворённо хмыкнул и лёг рядом с пруссаком так, чтобы его пах оказался у лица любовника. Вальтом, так это называется? Сомнений не было никаких. Мужчины синхронно принялись делать минет друг другу, забив на все условности и прочую чепуху. Это было…Поразительно! Держать в руках чужой член, брать его в рот, облизывать и чувствовать при этом, как тебе делают тоже самое. Хороший компромисс. Гилберта на долго не хватило. Он с криком излился в рот друга, после чего прильнул к губами к яичкам Ваша, крепко сжав член обеими руками. Струя спермы ударила по его лицу, зацепив волосы. Странно, но противно от этого не было. Байльшмидт приподнялся, чтобы увидеть лицо любовника. Тот еле дышал, отходя от оргазма. Поймав его взгляд, пруссак улыбнулся. Он провёл пальцем по лицу, собирая на него белесую жидкость, после чего, не прерывая зрительного контакта, облизал этот палец. Швейцария заворожено наблюдал за ним. - Извращенец… Гилберт от души захохотал. - Это уже было. По крайней мере, теперь мы точно любовники. - Союз официально заключён. Здравый смысл в тот день так и не вернулся.