Яркое пламя или принц Эйрион оправдывает ожидания отца

      На следующее утро со стороны моря, которое с востока омывало Королевскую Гавань, восходило ярко-золотое весеннее солнце, с длинными многочисленными лучами. Красный замок уже давно проснулся и два часа как находился в движении.       Великолепный дорнийский чистокровный жеребец, высокий и нервный, на сухих, с целой сеткой переплетающихся жил, ногах, бил копытом о землю, дергал ушами и шумно фыркал, ожидая принца Эйриона. Наглец — такую кличку принц ему дал — слишком застоялся в конюшне и нетерпеливо желал отправиться хоть куда-то. Юный оруженосец принца, одиннадцатилетний Джейсон Дарклин опасливо седлал жеребца, напуганный Лотаром Кароном.       — Смотри, мальчишка, этот конь одним ударом копыт может превратить твою голову в кашу.       Во дворе собирались до сотни человек: конюхи выводили лошадей, пажи и оруженосцы приводили оружие в порядок, проверяли колчаны, готовили рогатины; дворяне сбивались в группки, беседовали, шутили, смеялись. Возбужденные от предвкушения охоты, скулили, лаяли и переминались на лапах гончие собаки. В сторонке от них сидели четыре мастифа — любимцы Бейлора. Они покорно ждали приказа своего хозяина, на них были надеты кольчужные попоны, чтобы предохранить их от ударов клыков и дать возможность уцелеть в схватке с ужасным зверем. На груди у попон был нашит маленький щит с гербом королевского дома, вроде тех, что нашивали на грудь пажей и слуг.       Эйрион был одет почти как настоящий охотник, в котором, конечно, сразу узнавался человек благородного происхождения: черные облегающие шоссы, сапоги на шнуровке и черно-красное сюрко с узкими рукавами, перехваченное у талии черным поясом с ножнами. Под сюрко он надел камзол из багряного сукна, который был украшен серебряным шитьем и гербом Таргариенов       Спросонья лицо Эйриона выглядело понурым. Под утро ему приснился недобрый сон, а сейчас терзало дурное предчувствие — что-то плохое должно было случиться. Но когда Эйрион вышел во двор, окунулся во весь этот шум и крики, и они так возбуждающе подействовали на него, что принц забыл про все свои тревоги. Сейчас его сердце билось сильнее, он был так юн и счастлив.       Эйрион был очень хорош собой, в его внешности чувствовалась настоящая драконья кровь, не то что у принца Бейлора и его отпрысков. У него было точеное, властное лицо с высоким лбом, выразительными скулами и прямым носом, бледная чистая благородная кожа, густо-лиловые глаза и серебряные с золотым отливом волосы. Ростом Эйрион сильно проигрывал отцу и даже уступал дюйм кузену Валарру, зато он был стройным и хорошо сложенным. К тому же ему только должно было исполниться семнадцать; очевидно, он еще не достиг полного рассвета сил.       — Эйрион, вот, познакомься, — говорил Лотар Карон, — сир Сэмвелл Стокворт. Вы могли заметить его, он целыми днями упражняется в фехтовании — готовится к Эшфордскому турниру.       — Приветствую вас, Ваше Высочество. — Сэмвелл был чуть старше, шире в плечах и выше принца. Он был в зеленом котарди с узкой талией, стянутом на груди серебряным шнурком, по середине был вышит белый ягненок, держащий золотую чашу. На голове у Стокворта был синий шаперон.       — А это сир Говард Пайл.       — Здравствуйте, мой принц, — сказал Пайл, кивнув принцу. Он тоже был старше Эйриона, но ниже того на несколько дюймов.       — Эти два достойных господина будут сопровождать нас на охоте.       — Рад знакомству, — отозвался Эйрион. — Пайлы, ваш дом же находится рядом с королевским лесом?       — Да, наш родовой замок располагается на берегу Черноводного залива, прижатый лесом с другой стороны.       — Тогда вы должны быть прирожденным охотником.       — После Завоевания нам было запрещено охотиться, в основном мы занимались его охраной. Мой дед получил разрешение от короля Визериса I охотиться раз в месяц в той части леса, которая находится в пределах наших владений.       — Не знал.       Когда во дворе появился Бейлор, держа под руку свою супругу Джену Дондаррион, охотники приветствовали принца криками, лошади — ржанием, а собаки — лаем. Принц был в высоких коричнево-ржавых сапогах и зеленом дублете черном плаще с серебряной пряжкой в виде трехглавого дракона.       — Леди Джена поедет с нами?       — Конечно, миледи будет сопровождать мужа и сыновей, но в самой забаве участвовать не будет, — ответил Говард Пайл.       — Выглядит она не очень довольной, — сказал Эйрион.       — Ах, в таком случае вы сами вынудили меня начать сплетничать, — Сэмвелл улыбнулся, — миледи Джена не одобряет такие забавы. Они даже ругались по этому поводу.       Бейлор поприветствовал лорда Клемента Гонта, пожал руку брату Мейкару и молодому наследнику Штормового Предела — Лионелю Баратеону по прозвищу Смеющийся Вихрь, махнул лорду Джереми Дарклину, отцу оруженосца Эйриона, похлопал по спине своих сыновей Валарра и Матариса, кивнул хранителю королевского леса лорду Гунтору Блаунту и вскочил на своего марочного жеребца, здорового словно бык — ведь только сильный конь способен выдержать такого могучего сложения мужчину. Жеребец под ним запрыгал и зафыркал, но сделав два-три курбета, конь сдался власти своего хозяина и успокоился.       — Будьте готовы, мы отправляемся! — раздался громовой голос Бейлора.       Все заторопились на коней. Эйрион забрал поводья у Джейсона Дарклина и вскочил на своего вороного жеребца. Парнишка выдохнул с облегчением.       — Пора бы уже, — проворно вскакивая на свою лошадь гнедой масти, сказал Эйриону Лотар. — Уже около шести часов. Час ехать до леса. Еще час на то, чтобы доехать до места сбора и раскинуть гончих. Мы только к восьми сможем начать охоту.       — Сейчас самое то, совсем не жарко, — сказал Эйрион.       — Если продолжит так теплеть, то мы сваримся уже к началу лета, — заметил Стокворт.       — Да, лишь бы не было засухи.       Раздался звук фанфар, и кронпринц выехал из Красного замка в сопровождении большого эскорта. Каждый уважающий себя дворянин считал, что просто обязан поучаствовать в загоне вепря. Из видных представителей придворной знати были принц Мейкар Таргариен; лорд Клемент Гонт и два его сына; молодой лорд Руперт Читтеринг и его брат Тристофер; лорд Джереми Дарклин; был лорд Бёрч с серебряными секирами на лошадиной попоне. Эйрион видел рыцаря, на плаще которого были вышиты два черных крыла на белом поясе через черно-белое клетчатое поле — кто-то из Стонтонов. Были друзья принца Валарра, Оуэн Графтон из Чаячьего города и сир Эйтан Веларион, который тоже обладал валирийской внешностью: серебристо-золотыми волосами и лиловыми глазами.       Естественно, королевские гвардейцы тоже отправились с ними: рядом с Бейлором держались сир Микаэль Мертинс и сир Роланд Крейкхолл. Дейрон II же охоту не любил — король был слишком хрупок для таких забав. Он предпочитал сидеть в мрачном Красном замке и заниматься судьбой страны.       Всё общество двинулось по Хлебной улице, потом по улице Крюк, по Рыбной улице и через Королевские Ворота вся процессия выехала к предместьям, рядом с пустующими турнирными полями. Было так много людей, что казалось, будто они все едут на войну, но ехали всего лишь на охоту.       — Отец, сколько все продлится? — спросил Мейкара Эйрион.       — Недолго. Если зверь будет на месте, то крайний срок — уже завтра к полудню вернемся. Если лежка будет пуста, то задержимся.       Принц Бейлор был занят разговором с Гунтором Блаунтом о возрасте обложенного вепря, о его размерах, о месте его лежки. На лице леди Джены была улыбка, от того, что особенно веселый в этот день Лотар Карон беспрестанно отпускал остроты, стараясь рассмешить окружавших ее дам. Лотар тоже происходил из Дорнийских Марок, Кароны и Дондаррионы веками бок о бок сражались с Мартеллами и с королями Стервятниками. Лионель Баратеон, чей отец приходился сюзереном отца Лотара, громко хохотал вместе с ним, блистая ровными ослепительно белыми зубами, перехватывая на себя все женское внимание.       Среди прочих дам была и Кира из Тироша, супруга Валарра. Тирошийка держалась весьма отстраненно и холодно отвечала на любезности Эйтана Велариона, который с ловкостью обольстителя пытался развеселить мрачную иностранку. Кира выросла совсем в другом обществе, и вестеросские забавы, которые в Вольных городах Эссоса считались весьма примитивными, были ей чужды.       По прямой до Королевского леса было бы меньше часа верховой езды, но тот раскинулся на другом берегу Черноводной. Поэтому приходилось ехать к ближайшей переправе, только до которой было около часа. «Беда. Таргариены властвуют над Вестеросом уже как двести лет, а мост через Черноводную так и не возвели», — гневился Эйрион, оказавшись на другом берегу и сливая воду из сапог. Ближайший каменный мост был по Золотой дороге, ведущей в Ланниспорт, и Западные земли, вверх по течению.       Наконец охота переправилась через пенившуюся у брода реку. В это время скрытое за утренними облаками солнце выглянуло из белоснежного моря. Тут и там вдоль пути всадников были разбросаны деревушки, в округе которых зеленели луга, а яркие лучи солнца золотили поля, которые крестьяне уже принимались возделывать.       К началу девятого они добрались до Гринсворда — древнего родового замка Блаунтов, величественно стоявшего на вершине холма среди разбросанных вокруг него домов. Домашняя свита Блаунта радостно встретила Бейлора и прочих, лорд Гунтур велел подать закуски, свежие фрукты, тоненькие лепешки с сыром и тосты; на зажаренный хлеб была намазана густая смесь, напоминающая варенье, — делалась она из красного вина и меда, которые смешивались в кастрюле, затем туда добавлялся молотый имбирь, соль и перец.       Вскоре из леса вернулся ловчий. Он ручался, что кабан все еще в своем логове.       Бейлор выпил стакан прохладного сладкого вина из Простора, пригласил дам ко столу. Эйрион от нетерпения поскорее отправиться в лес, чтобы убить время, пошел осматривать псарню Гринсворда, приказав Джейсону Дарклину не расседлывать его коня.        — Говорят, что именно в этом замке занемог принц Бейлон Таргариен: он гостил здесь во время охоты и здесь пожаловался на боль в боку, — заговорил с Эйрионом Джейсон.       — По одной из версий. По другой Бейлону стало плохо, когда он отъехал на несколько миль от замка. Но какая разница, конец всегда одинаковый. По возвращению в Красный замок у принца Бейлона боль только усилилась, а живот совсем раздулся и затвердел. Великий мейстер Рунцитер пытался спасти Бейлона, но тот вскоре скончался, — сказал мальчику Эйрион. — Ты знаешь, почему Читтеринги и сир Говард Пайл так хмурились, когда въезжали в ворота замка?       — Нет.       — Потому что веками Блаунты, Читтеринги и Пайлы соперничали за титул Хранителя Королевского леса. Все их поместья находятся в ближайших его окрестностях. Род Блаунтов уже третье поколение держит этот титул, вот Читтеринги и Пайлы и пытаются подпортить им репутацию чтобы отхватить у них этот почетный титул, сетуют на то, что в их родовом замке стало плохо Весеннему принцу, Бейлону, наследнику Джейхейриса Старого.       — Но король Дейрон не из тех, кого подобные слухи могут задеть. Мой покойный дедушка, лорд Дамон, всегда называл Его Величество мудрым правителем.       Наконец протрубил рог — был подан сигнал, что пора набрасывать собак. Все сели на лошадей и поехали к месту лежки. Веселая и беззаботная компания, большую часть из которой составляла молодежь, неслась золотистым вихрем по дороге за принцем Бейлором, увлеченная азартом, жаждой убийства и опасности.       Королевский лес был просто огромен — простирался от самой Черноводной до Штормовых земель, лежащих за Путеводной рекой. По сторонам от стройненькой дорожки, ведущей от замка, росли сотни разнообразных деревьев, большинство из которых были старше Завоевания: буки с густой зеленой кроной и серой корой на стволе, гигантские вязы, могучие древние дубы, каштаны, ивы и множество других.       С момента Завоевания в лесу охотились Таргариены, а до них Дюррандоны — Штормовые Короли, а до них короли Первых Людей, еще во времена когда Вестерос был раздроблен на сотни маленьких королевств, а до них, по легендам, хозяевами здесь были Дети Леса — маленький и ловкий, нечеловеческий таинственный народец. Лес являлся надежным убежищем для множества разнообразной дичи: красных оленей, ланей, косуль, лис, бобров, кроликов, волков и разбойников, конечно же. Но самым грозным, смертоносным и отчасти благородным животным считался вепрь.       Опаснее кабана-секача, разве что был царь зверей, которым в Вестеросе считался медведь, по крайней мере южнее Перешейка. Все же глубоко на Севере обитали и лютоволки, и гигантские лохматые единороги на Скагосе — большом острове в устье Тюленьего залива и недалеко от Стены. А на самом Перешейке водились смертоносные львоящеры, похожие на плавучие бревна с глазами и зубами.       — Мой отец говорил: «Пока ты не убьешь вепря, мужчиной не станешь», — сказал Гунтор Блаунт. На голове у него был зеленый коллет — маленькая шапочка, сшитая из нескольких кусочков ткани. Блаунт был коротконогим и пузатым человечком.       — А я считаю охоту на оленя самой благородной, — отозвался Лионель Баратеон, сверкнув белоснежной улыбкой. — Я согласен, охота на кабана достаточно опасна, но не опаснее охоты на бандитов, прячущихся в лесах.       — Просветите, почему олень? — опасливо спросил Блаунт, боясь случайно обидеть Лионеля, на чьем колете, укрепленном кольчугой, красовался черный олень на золотом поле — герб Баратеонов.       — Оленя надобно выслеживать, и так славно наблюдать, когда он поднимает голову с неким удивлением и настороженностью, а потом срывается с места, и как славно гнать его и загонять, и славно слышать собак, лающих на него, загнанного, в воде или на суше. Олень славная и хорошая добыча — крупная дичь. Отрадный зверь этот олень, и я почитаю охоту на него самой благородной.       — Одним ударом кабан может выпустить внутренности человеку и удобрить лес на добрых двадцать футов.       — А олень с удовольствием развесит ваши потроха на рогах! — весело парировал Баратеон и расхохотался.       Несмотря на такие прославления оленя Баратеоном, Эйрион знал, что к этому животному на охоте относились с безразличием и пренебрежением. Олень считался слабым, пугливым и презренным; завидев опасность, он трусливо спасается бегством от собак и всадников, пока наконец не сдается и не дает себя застрелить. В то время как вепрь представлял из себя действительно опасного врага, который бьется до последнего; он никогда не сдается, предпочитает смерть в бою.       Ловчий, который обошел кабана и поручился Бейлору за то, что зверь не выходил из логова, оказался прав. Как только навели на след ищейку, она сейчас же спугнула кабана, уютно устроившегося в колючих зарослях. Как определил старший псарь по его крупным следам, раздвоенным отпечатками копыт, зверь оказался очень здоровым самцом-одиночкой.       Яростный черный секач выбежал из густого кустарника в пятнадцати ярдах от охотников, преследуемый только той ищейкой, которая его и подняла. Тонконогие суки рвались с привязи и заливисто лаяли, учуяв вепря. Бейлор немедленно приказал спустить первую стаю, и десять гончих бросились по следу зверя.       Эйрион наблюдал, как энергично ринулись вперед собаки, и утренняя тревога выветрилась окончательно.       Как только вепрь пересек дорогу охоте, Бейлор, Мейкар и Лионель Баратеон мигом погнались за ним. Молодые принцы, Валарр, Матарис, Эйрион и королевские гвардейцы торопились следом. А в конце мчались остальные охотники, погонщики и псари. Некоторое время черная спина кабана мелькала среди деревьев, но вскоре тот сумел оторваться от гончих и пропал из вида.       Треть часа продолжались эти преследования, и охота разбрелась на многие мили. Вой собак, заглушенный деревьями, какое-то время доносился с северо-востока, но вскоре пропал вовсе; дамы потерялись еще на опушке, когда поехали смотреть логово зверя. Эйрион остался лишь со своим оруженосцем.       Небо закрыли серые тучи. Заморосил мелкий дождь. Поднялся ветер, заиграл в переплетенных ветвях. Зашелестела листва. Чем глубже они уходили в Королевский лес, тем сильнее он был изрезан ручейками, канавками и буграми; дорожки и тропинки становились уже, рослые деревья все плотнее прижимались к друг к другу, а густой воздух был напитан утренней влагой.       — Кажется, кто-то впереди — всадники.       — Я вижу, Джейсон, — напряженно проворчал Эйрион, осторожно прокладывая дорогу для коня средь корней деревьев, чтобы тот не сломал ногу.       — А теперь и голоса!       И правда, впереди слышался раздраженный говор. По ругательствам и проклятиям Эйрион сразу узнал в одном голосе своего отца, чем-то недовольного по своему обыкновению.       — Что за дела?! Почему вы, Эйтан, и вы, Лотар, стали вдруг тихими и смиренными, словно монахи, просящие милостыню или хуже того, как Молчаливые Сестры? Слушайте, это не охота!       — Принц Мейкар, не нервничайте так, — второй голос раздался золотым смешком, — не воспринимайте все так серьезно, дайте молодежи повеселиться.       — Не тебе мне указывать, Баратеон.       — Что ты, братец, будь спокойнее, — попытался успокоить Мейкара третий голос, отдававший сталью — это был Бейлор.       — Проклятье! Сир Карон, где вы посмели потерять моего сына?       — Он поспешил прямо за вами, Ваше Высочество, — оправдывался рыцарь из марок. — Его скакун гораздо быстрее и выносливее моего, я и Сэмвелл просто были не в состоянии догонять принца.       Когда Эйрион приблизился к голосам, он разглядел, что на перекрестке, к которому лучами подходили тропинки и небольшие дорожки, собралась дюжина всадников. Некоторые были спешены — спрятались под сенью большого бука; принц Бейлор стоял, удерживая коня под уздцы, а несколько мастифов устало валялись на земле у ног хозяина часто дыша и высунув языки.       — Кто-то едет, — заметил Роланд Крейкхолл, и все лица обратились к новоприбывшим.       — Видишь, брат, все в порядке с твоим сыном, — бросил Бейлор.       — Я видел, как это чудовище уже убило двух собак, — сообщил Эйрион.       — Блаунт должен был спустить еще десяток гончих. Надо вынудить его пойти в атаку.       — Сир Эйтан, подготовьте рогатину. Сир Сэмвелл, не стойте бревном, зарядите арбалеты, — приказал Мейкар.       — Ты хочешь стрелять по зверю? — полюбопытствовал Бейлор. — Если и ходить на кабана, то надо только с рогатиной или ножом, от арбалета никакого удовольствия не чувствуешь.       — Лучше перестрахуемся.       — Мой принц, кажется, я слышу рог, — лишь успел сказать Роланд Крейкхолл, как с нескольких сторон сразу ответил другие.       Принц Бейлор схватил свой рог и тоже протрубил: «Аааауууу» — его звук был более протяжный, призывающий. Собаки, лежавшие у ног кронпринца, живо вскочили, залились лаем, вдалеке им ответили гончие суки.       — Отдохнули, теперь снова в погоню, — сказал Бейлор, влез на коня и пустился вскачь. — За мной! За мной!       Помчались все, кто был на перекрестке, и другие подоспевшие охотники, которые прискакали на сигнал кронпринца.       Псарь, протрубивший первым, не ошибся. Чем дальше скакал Бейлор со свитой, тем яснее слышался гон основной стаи, состоявшей теперь из сорока собак. Когда Бейлор потерялся где-то в лесу, хранитель королевского леса, лорд Гунтор Блаунт, начал спускать на зверя одну за другой запасные стаи в тех местах, где пробегал кабан.       Бейлор словно предвидел зверя — казалось, во всем тот был лучше брата Мейкара, даже в охоте. Пользуясь тем, что выехал к чистому бору, он поскакал за кабаном прямиком через лес, трубя изо всех сил в рог.       Некоторое время охотники и дворяне скакали вслед за кронпринцем. Но Бейлор ехал карьером на сильной лошади и, увлеченный страстью, скакал по таким оврагам и рытвинам, по такой чаще, что сначала охотники, затем принц Мейкар с Валарром и Матарисом и группой дворян которых он отчитывал на перекрестке, оторвались от него. Наконец королевские гвардейцы и Лионель Баратеон вынуждены были отстать от принца.       Дольше всех держались лишь четверо подгонщиков, кони которых с глазами, налитыми кровью, были загнаны почти до смерти: старший псарь, оруженосец кронпринца, Манфред Селми и Эйрион, потому как ездил на не менее мощном скакуне, который считался даже более выносливым, чем конь Бейлора.       Жеребец Эйриона горел таким же пылом, как и его хозяин, едва касался земли мускулистыми черными ногами, раздирая ее копытами, и дышал огнем, словно дракон. Дорнийские кони считались одними из лучших в Вестеросе, но также обладали сквернейшими характерами.       — Принц Бейлор! Дядя! — кричал Эйрион, и тело его завораживающе колотило от предвкушения и страха. — Мы слишком оторвались от остальных!       Бейлор смог расслышать своего племянника и стал сбавлять скорость. Достав рог, он снова протрубил сбор и приказал Эйриону ждать оставшихся, после чего догнать его, а сам Бейлор с оставшимися погонщиками вновь умчался.       Так и поступив, Эйрион водил своего Наглеца шагом, чтобы тот успокоился, пока не показался Мейкар, Смеющийся Вихрь, Валарр, Сэмвелл Стокворт с заряженным арбалетом, Эйтан с рогатиной и несколько охотников с Лотаром Кароном, вооруженным прекрасным тисовым луком с двойным изгибом — как известно дорнийские марки славились лучшими стрелками Вестероса.       — Почему ты отстал? — грубо спросил Мейкар.       — Дядя Бейлор приказал дождаться остальных, — ответил Эйрион. — Он повел коня в сторону тех сосен.       — Мой принц, опять ветер поднимается, — сказал Сэмвелл Стокворт.       — Лишь бы это не спутало нам весь распорядок.       Вновь раздался длинный, протяжный вой рога.       — Мой брат опять нас созывает, — Мейкар гневился: он был очень недоволен ролью догоняющего.       Все пустили коней рысью, пытаясь разобрать, откуда доносился шум. Через некоторое время послышался гон гончих, и шум начал приближаться. Немного погодя, все увидели, как в дальнем конце просеки перебежал здоровый косматый кабан, через минуту вслед за ним пронеслись гончие, и наконец, подобно великому охотнику, проскакал Бейлор, не отрывая губ от рога и трубя что было силы в легких. За принцем следовали только двое погонщиков и старший псарь. Остальные двое и оруженосец Бейлора где-то заблудились.       — Отец! — позвал Валарр.       И все вновь помчались за Бейлором, но принц уже снова скрылся.       — Ну как вы?! — крича спросил Баратеон.       — Что? Вы видите, я пытаюсь охотиться на кабана! — уныло ответил Валарр.       — Только и всего? — Баратеон расхохотался.       Через минут десять они выбрались к опушке леса, севернее Гринсворда. Чуть слышный ранее гон, вдруг стал быстро приближаться, и какое-то тревожное волнение охватило охотников и заставило их напрячься. Все приподняли головы и стали настороженно прислушиваться.       Почти сейчас же показался разъяренный кабан с густым черным мехом и клыками дюймов в одиннадцать. Но секач не проскочил обратно в лес, а побежал вдоль по тропинке прямо к цветочной полянке, окруженной деревьями, где раскинулся лагерь в котором находились дамы и любезничавшие с ними придворные дворяне, которые еще раньше отбились от охоты.       За вепрем, вися у него на хвосте, неслись штук двадцать наиболее сильных гончих, вслед за собаками показался Бейлор, потеряв черный плащ, в испещренной колючками и изодранной одежде, и с обветренным лицом. Два мастифа Бейлора были спущены с поводов и брошены на зверя в смертельной атаке. Раздался глухой, низкий рык; секач, казалось, даже и не заметил, как с легкостью отбросил одного пса, пробив ему брюхо сквозь кольчужную попону. Раздался громкий скулеж. Второй пес все же смог вцепиться ему в шею и повиснуть, но буквально через несколько секунд был тоже отброшен в сторону с плаксивым визгом.       Таким жестоким самопожертвованием мастифов кабан все же был отброшен от поляны, где кучка дам и дворянчиков взволнованно подбадривали охотников. Зверь свернул к лесу, охотники последовали за ним, но вскоре все начали сбавлять темп: было понятно, что кабан даст бой.       Приближалась кульминация, самый увлекательный момент охоты. Зверь, видимо, решил отказаться от попытки бегства и приготовился оказать отчаянное сопротивление — прижался спиной к большому камню, прикрыв тыл. Гончие, разгоряченные многочасовой погоней, подстрекаемые криком и руганью охотников, с остервенением накинулись на зверя.       Охотники медленно стали окружать вепря, наставляя в его сторону рогатины и заряженные арбалеты. Старший псарь, напрягая все свое тело, держал на поводках двух оставшихся мастифов Бейлора, которые с нетерпением просились погибнуть под клыками зверя, как два предыдущих.       Вепрь, защищаясь, творил чудеса. Штук двадцать гончих с визгом нахлынули на него все разом, точно гигантская волна, накрывшая корабль, норовили впиться в морщинистую шкуру, покрытую ставшей дыбом густой щетиной, но зверь каждым ударом своих клыков, острых, как ножи, подбрасывал на несколько ярдов вверх очередную собаку, которая падала с распоротым животом. Особо упрямые суки в состоянии шока, волоча за собой внутренности, последний раз бросалась в свалку.       Дамы, сбившиеся в кучку, стояли на некотором отдалении и наблюдали за всей кровавой процессией, ахая и охая. Охотники улюлюкали, словно дикие животные.       Через десять минут до половины всех собак было убито или ранено настолько сильно, что они больше не могли продолжать сражение.       — Пора пускать догов! — крикнул Бейлор.       — Смелее, собачки! — подзадорил Баратеон.       Псарь пустил мастифов, и те рванули в свалку. Одетые в кольчуги, они мгновенно проложили себе путь, расталкивая гончих, и каждый впился в кабанье ухо. Кабан, почувствовав, что вновь столкнулся с более грозным соперником, щелкнул клыками от ярости и боли. Но в этот раз гончие сковывали его движения, и вепрь не мог набрать сил, чтобы пробить кольчужную попону догов.       — Рогатину мне!       — Может лучше арбалет? — предложил Стокворт.       — Нет, нет! Зверь загнан в угол, не вижу смысла портить охоту арбалетом.       Принцу живо подали рогатину со стальным пером.       Взяв рогатину наперевес, Бейлор кинулся на кабана, которого два мастифа держали с такой силой, что он не мог избежать удара. Но, увидев блестящий наконечник рогатины, предвещавший скорую смерть, зверь отклонился в сторону, и рогатина только скользнула по грубой гриве кабана, ударила в камень, к которому прислонился задом зверь, и древко сломалось пополам. Бейлор проскакал в сторону и стал требовать новое орудие, как вдруг вперед выскочил принц Валарр.       — Отец, теперь мой шанс! — не дожидаясь ответа, Молодой Принц схватил рогатину.       — Осторожнее, сын мой! — издалека крикнула Джена Дондаррион.       — Не промахнитесь, мой принц! — закричала другая дама.       Но кабан, казалось, предвидел грозившую ему беду. Вепрь рванулся, вырвал из зубов догов свои растерзанные уши и с кровавой пеной на морде и вздыбленной щетиной, шумно издав боевой рык, словно громовой раскат, опустив голову и щелкая клыками, здоровый и страшный, бросился на лошадь Молодого Принца.       Валарр успел поднять лошадь на дыбы, но слишком туго натянул поводья. Лошадь от чересчур затянутых удил, а может быть от испуга, запрокинулась назад и рухнула на землю, придавив ногу принцу. У всех зрителей вырвался крик ужаса. Многие из собравшихся уже имели возможность видеть, каковы могут быть последствия после столкновения с клыками зверя.       — Кабан! Он сейчас убьет меня!       Принц Валарр бросил поводья, левой рукой ухватился за седло, а правой старался вытащить охотничий нож, но ножны зажало телом принца, и нож не вынимался. Лошадь отчаянно пыталась встать, но было уже поздно.       — Кажется мне, что сейчас я стану наследником Драконьего Камня, — молвил побледневший Матарис.       У Эйриона было какое-то мгновение, чтобы что-то сделать. Он вырвал из онемевших рук Сэмвелла Стокворта арбалет и, даже не целясь, выстрелил в кабана. Болт попал зверю в спину, и тот пошатнулся, завалился в сторону и вместо того, чтобы ударить Молодого Принца в грудь, немного задел ногу, вспоров сапог и проехавшись по голени.       С другой стороны к молодому принцу уже подскочил Мейкар. Сверкнул длинный кинжал из валирийской стали и вонзился под лопатку вепря, войдя по рукоять. Другой рукой, одетой в железную перчатку, Мейкар увел кабанье рыло в сторону от Валарра. Зверь упал, истекая кровью.       Подоспевший Роланд Крейкхолл подхватил Молодого Принца и, будто вообще не напрягаясь, вытащил юношу из-под коня. Валарр был смертельно бледен.       — Пустяки. Его Высочество не ранен, — громко сказал королевский гвардеец, чтобы успокоить дам. — Благодаря реакции принца Эйриона — это был небывалый выстрел. Клыки ушли в бок, едва чиркнув по ноге.       Мейкар все еще придавливал ногой кабана, хотя зверь уже перестал дергаться: вероятно, кинжал дошел до сердца. Затем он встал, оставив нож в туше. К нему уже стремительно приближался Бейлор, спешившись. Кронпринц обнял брата.       — Спасибо, Мейкар! — сказал он.       — Кузен, ты в порядке? — подходя, спросил Эйрион. Руки у него все еще дрожали.       — Чертов ты стрелок, ты же мог убить меня, — с некоторой злобой ответил Валарр, отчего люди на поляне стали в недоумении переглядываться.       — Боги! Сын мой, успокой свой пыл, — нахмурившись сказал Бейлор, он был недоволен такой реакцией на спасение. — По своей глупости ты только что чуть не погубил себя.       — Прости, отец.       Мейкар вытащил из туши кинжал и несколько раз всадил его в землю, очищая от крови.       Наконец подъехали взволнованные дамы, желая поздравить с успешным завершением охоты.       — Благодарю вас, вы спасли мое дитя, — проявила учтивость леди Джена,       — Миледи, — Эйрион кивнул в ответ, — я сделал то, что был должен.       — Вы всего лишь спасли мать от безумного горя и будущего короля от нелепой смерти.       Редкий дождь окончательно стих, а тучи были разорваны золотистыми лучами. Было уже за полдень, когда все начали собираться на цветочной поляне, чтобы отправиться назад в Гринсворд. Хотя с того момента, как они выехали из Красного замка, прошло не более десяти часов, казалось, что охота длилась целую вечность.       Все еще взбудораженный от произошедшего Эйрион увидел в лагере своего оруженосца: странно, но принц даже не помнил когда его потерял. Джейсон Дарклин разговаривал с молодой фрейлиной супруги принца Бейлора, по виду девочка походила на его одногодку, лет одиннадцать — двенадцать. У нее были русые волосы и глаза орехового цвета, коричневый сочетался с зеленым и золотым. Может она была даже старше немного, так как была выше Джейсона на полголовы, хотя с другой стороны, девочки всегда росли немного быстрее.       Подобравшись сзади, Эйрион зарядил мальчику затрещину.       — Ай! За что?!       — Вот как измельчали нынешние оруженосцы. Как ты только посмел вернуться в лагерь, когда потерял своего рыцаря? Да ты должен был до полной луны бродить по лесу, разыскивая меня. А полнолуние будет только через семь дней.       — Ваше Высочество, — потирая затылок начал Джейсон, — я искал вас, честно искал. Потом подумал, что вы могли вернуться поляну, как остальные потерявшиеся.       На лице Эйриона появилась улыбка.       — Лжец, ты обязан был видеть нас, когда мы гнали вепря вон по той тропе. Да и как ты смеешь говорить, чтобы я потерялся? Ты меня оскорбляешь. И разве ты не слышал шум рога?       — Так он раздавался со всех сторон.       — Я же говорил, что надо ехать всегда на самый протяжный звук. Было же оговорено, что так принц Бэйлор призывает всех всадников к себе.       — Я забыл.       — Мне следовало бы дать тебе еще одну затрещину, но я и так посрамил тебя на глазах у этой маленькой леди, — сказал Эйрион, указывая на девушку.       Джейсон потупил взгляд.       — Ваша милость, вы правда спасли принца Валарра? — нетерпеливо спросила девушка. У нее был милый, юный голосок.       — Да, — коротко ответил Эйрион.       — Вы такой храбрец! Ох! — девушка вдруг спохватилась и сделала реверанс. — Ваше Высочество, простите я забыла представиться, я Бетани Пик.       «Пик, вот как. Вероятно, ее держали в качестве заложника, чтобы лорд Гормон Пик не делал ничего лишнего, ведь тот был одним из главнейших сторонников Деймона Блэкфайра. А после поражения на Багряном поле Пики растеряли практически все свои замки и почти всё могущество вместе с ними».       — Лорд Гормон Пик твой отец?       — Нет, он мой дедушка.       — Лорд Гормон уже десять лет назад был стар, чтобы строгать детей, — раздался голос Лотара Карона.       — Друг, — воскликнул Эйрион, — где ты был, я не видел тебя, когда мы прикончили зверя.       — Видишь ли Эйрион, когда мы проезжали мимо лагеря, я заметил, что здесь столько скучающих и беззащитных леди, — сказал Лотар, — я просто не мог не остановиться. Но ты не волнуйся, я слышал о твоем подвиге, каждый второй только об этом и говорит.       Пока Эйрион отвлекся, Джейсон взял Бетани за руку и увел ее сторону, пытаясь вновь привлечь ее внимание.       — Эти сплетники хоть видели, как мой отец заколол вепря одним ударом ножа? Ножом, Лотар, вот это настоящий подвиг.       — Ох ты, не помню, кто-то мне давно рассказывал — кажется у того мужика был чудовищный северный акцент — что покойный лорд Бартоган Старк как-то охотничьим ножом завалил медведя.       Лорд Бартоган Старк погиб около десяти лет назад, подавляя восстание на Скагосе.       — Северяне про всех Старков так говорят, — ухмыльнулся Смеющийся Вихрь, сверкнув белоснежной улыбкой. Он проходил рядом и просто не мог не влезть в разговор. — Даже про волчиц из Старков. Интересно, в постели они такие же дикие?       К обеду охота вернулась в Гринсворд. Псари подсчитывали потери, а выжившие собаки скулили и зализывали раны. Кабана было решено приготовить сегодня же, запечь с сыром, луком и специями и подать на вечернем пиру, который должен был закрыть насыщенный день.       В теплом вечере солнце клонилось к закату, пылало багровым, рыжим, розовым. Небо переливалось пурпурными, розовато-лиловыми и золотыми красками.       Хотя Блаунты не считались богатым домом, но на пиршество лорд Гунтор не поскупился — было подано тридцать четыре блюда. Тут были были утки, каплуны, кролики, подавали молочных поросят с яблоками во рту и кольцами красного лука, горячие хлеба и караваи, большие круги сыра, а из голубых озер и рек прибыла свежая рыба — чтобы она не тухла в дороге, ее перевозили в больших бочках с водой — форель и лосося запекли в глиняных горшках. Но венцом пира был убиенный вепрь. Кабана разрезали на куски, хорошенько отбили и запекли с сыром и репчатым луком, вынесли со свежими овощами и зеленью. Внутренности зверя отдали собакам в качестве награды.       После того, как подали и убрали десерт, столы подняли с козел и вынесли из зала, чтобы расчистить место для танцев, привели музыкантов и певцов.       Сначала Эйрион танцевал с дочерью лорда Гунтора, Амандой Блаунт. У нее были светлые каштановые волосы, милое веснушчатое личико, а единственным ее недостатком был просвет между верхними передними зубами, от чего девочка стеснялась улыбаться. Вскоре её перехватил Руперт Читтеринг. А Эйрион продолжил танцевать с фрейлинами Джены Дондаррион, сама леди кружилась с мужем Бейлором. Оруженосец кронпринца, Манфред Селми, танцевал с младшей дочкой Блаунта, пухлой и с румяным лицом. Джейсон Дарклин, смущаясь, позвал на танец Бетани Пик, и та согласилась. Лионель Баратеон был окружен стайкой молоденьких дам, он шутил и отбрасывал забавные комментарии об охоте и о собравшихся гостях. Эйтана Велариона служанки ошибочно принимали за принца Таргариена, чем он не стыдился пользоваться. Лотар Карон быстро напился и танцевал слишком неуклюже, наступая партнершам на ноги; он быстро выбрал себе девчонку посмазливее и пропал из виду.       Расставшись с Изабеллой Пайл, Эйрион решил выпить вина и вернулся за главный стол. Тот стоял на помосте в углу зала, его убирать не стали. За ним оставались лишь несколько человек: лорд Блаунт с женой, принц Мейкар, Валарр с супругой Кирой и брат лорда Блаунта, Джон — тот был калекой: повредил левую ногу на турнире.       Если Мейкар просто презирал танцы, то Валарр был мрачен и недоволен, видимо, принимая ранее произошедшее за свой позор. Супруга его выглядела не лучше: Кира Тирошийская вообще не интересовалась местными развлечениями, так еще и холодное отношение со стороны мужа вероятно печалило ее.       Эйрион был уже немного пьян и чувствовал себя достаточно развязно, ему вдруг захотелось утешить Киру. Поднявшись и подойдя к ней, Эйрион спросил:       — Миледи, я могу потанцевать с вами?       — Вы очень добры, Ваше Высочество, — ответила она и предложила свою руку.       Кира хорошо говорила на общем языке, хотя в ее произношении и чувствовался акцент. Она бросила презрительный взгляд на Валарра, в то время как Эйрион уже выводил ее на площадку. Но Молодой Принц остался к нему безразличным, лишь взял серебряный кубок и сделал глоток вина.       Заиграла другая музыка, началась новая песня, и они принялись танцевать. На тирошийке было легкое желтое платье, сшитое словно из крылышек бабочек и украшенное серебристым шитьем. Она была старше Эйриона, ей было уже двадцать лет. У нее была бронзовая кожа, отдававшая теплом юга, полные розовые губы, золотистые волосы и синие глаза, в которых проглядывал фиолет. Хотя ее отец и был тирошийцем, но мать ее происходила из богатого и древнего лисенийского рода, который уходил корнями к Великой Валирии.       — Как это говорится у вас, сегодня вы оказали злую услугу, — услышать упрек — это было не совсем то, что ожидал Эйрион. Она приблизилась к принцу, прижимаясь грудью и шепнула: — Вот зачем вам надобно было спасать моего мужа?       Если бы Эйрион был трезв, то ее вопрос наверняка бы его сконфузил.       — Миледи, по какой причине вы смеете так говорить?!       — Я очень желаю, чтобы Ваше Высочество дали мне наставление. Как мне жить среди людей, которые внушают мне лишь одно отвращение, и мужа, который меня презирает, за то, что во мне больше валирийского, чем в нем? Меня взяли лишь за богатое приданое, хотя и отец наверняка выторговал за мою руку большие и выгодные контракты у вашего короля.       — Вот как, вы хотите добавить что-нибудь еще?       — А что? Нельзя же упрекать меня, такого храброго человека, который согласился переселиться в вашу деревню из цветущего Тироша. Отец сказал мне, что я позабуду о старой жизни и привыкну к новой, но он ошибся.       — Миледи, вы изволите шутить. Поэтому я сделаю вид, что не слышал всего этого, но впредь будьте аккуратнее со словами, — поставил точку Эйрион.       И все же под конец дня остался некий осадок, который обещал обернуться для Эйриона большой проблемой. Но пока он продолжал кружиться с Кирой, то об этом не задумывался.