Кай: История Одного Леса

Смеркалось. Ноги гудели и адски хотелось спать. Я забрёл в очередной лес и уже не надеялся добраться до какого-либо поселения и морально подготавливал себя к ночёвке в палатке. За время моих скитаний я прошёл, казалось, уже сотню типовых лесов: и лиственных, и хвойных, и смешанных; и все они были похожи друг на друга. Однако, попавши в этот лес, я почувствовал, как холодок пробежал по пояснице. Я и сам не знаю, с чего бы вдруг, ведь это было весьма живописное место: красивые старые сосны, малое количество зарослей и море игл на земле. Но было и что-то угнетающее — даже для вечернего времени здесь было слишком темно. Поднимался туман. Я копался в мыслях и шёл меж прямых стволов в поисках места для привала. Было свежо, даже прохладно. Я достал флягу и хлебнул медовухи. Она со сладким жжением опустилась в желудок.       «Странно», — подумал я тогда. — «Для этих мест такая прохлада несвойственна». И вдруг за моей спиной что-то зарычало. Я застыл. Рык был всё ближе, он сменялся завыванием и хлопками. Меня бросило в пот. Я обернулся — никого.       «Галлюцинации на фоне переутомления», — предположил я и двинулся дальше. И тут вдалеке я увидел свет. Из-за густого тумана казалось, что это что-то огромное: пламя костра высотой в пару-тройку футов. Хотя я был почти уверен, что это факел такого же путника, как я. Именно поэтому я никогда их не использую — это раскрывает присутствие для всех в округе. Медленно, но верно свет приближался ко мне, будто хозяин светлячка знал, что я тут. И вдруг остановился, а потом и вовсе стал удаляться. Я выругался про себя и рванул с места, дабы догнать его. Это был мой единственный шанс. Возможно, где-то неподалёку находится небольшая деревня. Я был всё ближе к свету, а размер огня становился меньше и меньше. И в конце концов, я понял, что это всего-то огонёк керосиновой лампы. Когда я был уже совсем близко, я прикрикнул:       — Добрый вечер! Человек обернулся. Я попытался рассмотреть его, но не смог — слишком долго шёл во тьме, и даже такой маленький огонёк резал глаза, как десяток луковиц. Я отмахнулся от света ладонью и только тогда смог немного разглядеть незнакомца. Это был высокий седобородый старик, облачённый в тёмный плащ с большим капюшоном, закрывающим добрую треть его лица. Старик стоял на месте, опираясь на кривую сосновую палку, тяжело и громко дыша.       — Давно я не видел путников в моём лесу, — произнёс он.       — Да-а, — начал я неуверенно, — без крайней необходимости я бы сюда не зашёл.       — Я лесник. Мой домик неподалёку, — он показал рукой с фонарём в сторону, — можешь переночевать там. Тебе же это нужно? От резкого движения фонарь закачался, громко заскрипев железной ручкой.       — Да, ты очень выручишь меня! — воодушевился я. Старик двинулся без лишних слов. Он шёл медленно, но очень уверенно, будто знал, куда нужно наступать, где нет сокрытых под ковром золотых игл корневищ и камней. Туман становился всё более непроглядным, и уже начало казаться, что фонарь только мешает: ничего не было видно дальше вытянутой руки. Шли мы долго. И в какой-то момент я уже начал сомневаться в том, что мы идём в правильном направлении. Но когда среди тьмы глубокой ночи и тумана я увидел свечение, сразу понял, что мы пришли.

***

Во владении лесника был небольшой каменный домик с толстыми стенами и маленькими окошками, крыша которого была уложена черепицей разных оттенков коричневого. Когда я поднимался по деревянным ступеням, ведущим к дубовой двери, снова ощутил, как сильно устал — последний раз спал, наверное, больше суток назад. Внутри оказалось достаточно уютно: стены украшали ткацкие полотна с вышитыми животными и растениями, а на полу расположилась большая шкура дикого животного. В камине догорали последние поленья, излучая тусклый свет, разбавляющий полумрак помещения. Это был оазис среди пустыни. Спасительный остров в океане.       — Будь как дома, путник, — сказал лесник, вешая на оленьи рога свой плащ. Я сбросил рюкзак с плеч и разулся. Шерсть медведя приятно щекотала ноги.       — Садись за стол, буду тебя потчевать. Я уселся в большое кресло перед столом и осмотрелся. На полках было множество рукодельных вещей: вышивки, глиняные фигурки, рисунки, самодельные куклы. Вряд ли это дело рук старика, но других людей в доме не было.       — Тебе придётся спать в этом кресле: кровать только одна, — сказал лесник, ставя передо мной миску с похлёбкой.       — В любом случае это лучше, чем спать снаружи. Спасибо тебе, — ответил я и начал есть.

***

Мне редко снились сны. Но этой ночью всё было совсем не так, как обычно. Яркие картинки менялись одна за другой. Детские воспоминания, волшебные места и полёты в пропасти. Я спал беспокойно. Наверное, даже постанывал во сне. И проснулся с головной болью. Царила непроглядная тьма. Камин уже прогорел, но от него все ещё шло приятное тепло. Шея затекла, было больно наклонять голову, но я всё же пересилил боль и попытался разглядеть хоть что-нибудь на наручных часах: 12:30. Тут, громко хлопнув дверью, в дом зашёл лесник. В его руках была охапка дров.       — Наконец-то, — сказал он нетерпеливо, — ты слишком долго спишь.       — Я очень устал, — пояснил я, почёсывая шейные позвонки. — Почему так темно?       — Нам предстоит серьёзный разговор. Он явно был взволнован и суетился. Вечером подобного я за ним не заметил. С горем пополам старик запалил камин и сел за стол, прямо напротив меня. Его мрачные глазёнки, с трудом выступающие из-под тяжёлых век, непрерывно прочесывали каждый сантиметр моего лица. Стало не по себе.       — Что произошло? — неуверенно спросил я.       — Этот лес… Он опасен. Здесь происходит то, что сведёт с ума любого. — лесник говорил быстро и его большие усы забавно шевелились, но было совсем не до смеха. — У меня была дочь. Моя горячо любимая девочка. Та, ради которой я жил. Никого, кроме неё, у меня не было. Но она пропала. Моя дочь пропала десять лет назад. Она не сбежала, её украли.       — Кто? — не понял я.       — Когда она исчезла, на пороге я нашёл эту записку, — он ударил по столу ладонью, а когда убрал руку, там лежал клочок пожелтевшей бумаги. Я аккуратно взял его и развернул, присмотревшись. На листке были выведены символы доселе мне не встречавшиеся.       — Я не понимаю, — признался я. — Это не моих рук дело, старина.       — Не твоих, я это знаю. В день, когда она пропала, был непроглядный туман, а потом несколько суток была ночь. Сначала я думал, что с моими часами что-то не так, но позже я начал сам считать каждую секунду. Ровно неделю на небо не всходило солнце… Я думал, что сошёл с ума ровно до того, как проснулся на рассвете.А теперь пришёл ты. И всё повторяется. Я смотрел на взволнованного старика с большим удивлением. Самые разные догадки посещали мою голову. Кончики пальцев начало покалывать, засосало под ложечкой. Сглотнув слюну, я спросил хриплым голосом:       — Что ты хочешь сказать?       — Ты можешь найти её, ведь ты с этим связан. Ты сможешь разобраться! — вдруг вскрикнул он.       — Я безусловно тебе благодарен, старец, что приютил и обогрел, но… Уж извини. Я не сыщик. К тому же, возможно, это опасно для меня самого. Может быть покончу, как твоя дочурка. И подумай сам: её нет уже десяток лет. Какова вероятность, что она жива? Лесник нахмурил лоб, сдвинув широкие седые брови, и откинулся на спинку стула. Он явно не это ожидал услышать.       — Хорошо, — наконец буркнул он, доставая ещё один свёрток из кармана. — Просто узнай, что с ней случилось, найди хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь зацепку, и тогда я отдам тебе самое дорогое, что у меня есть — карту сокровищ. Следуя по ней, ты найдешь фамильные ценности всей моей семьи, обогатишься и вознесёшься к самым богатым людям. Я выругался про себя. Старик наверняка увидел, как сверкнули мои глаза. Я не смог сдержаться. Нажива золотом — моя слабость. Особенно, если золота обещают много. Я внимательнее взглянул на символы.       «Возможно, они мне даже не пригодятся», — подумал я. — «Была не была…»       — Хорошо. Договорились.