Кенма, нужна тяжёлая артиллерия.
Ответ пришёл практически сразу: Козуме Кенма Тресни его учебником по башке». Девушка тепло улыбнулась. За что она всегда любила Кенму, так это за умение понимать без лишних слов. ВыОтобью последние мозги. Как вы будете играть с капитаном-недоумком?
Козуме Кенма Думаю, никто не заметит разницы. Девушка спрятала телефон. Теперь оставалось только ждать. Спустя пару минут на пороге класса возник Кенма, который тащил за собой упиравшегося Льва. Едва переступив через порог, Хайба, уставившись на мирно спавшего Куроо, переменился в лице и завопил так, что завибрировали стёкла: — А-а-а!!! Куроо-сан помер! Ямагучи-сан, как же так?! Тецу, оторвав от парты голову, сухо выругался и уставился мрачным, не предвещающим ничего хорошего, взглядом на Льва. — Хайба, если ты сейчас же не заткнёшься, то сам немножко помрёшь! — остервенело потёр виски. — Сейчас я хочу слышать вот столько, — отмерил пальцами в воздухе примерно сантиметр, — а слышу вот столько! — развёл руками, словно удивляясь, и перевёл обиженный взгляд на фигуристку. — Ямагучи, блин, бессердечная ты женщина! Нафига ты притащила сюда это исчадие ада? — кивнул на Хайбу. Фигуристка собиралась было отшутиться, но не успела. — Кристина! — в класс заглянула миловидная девушка с темными волосами, приветливо улыбнулась и махнула рукой. Кристина вопросительно изогнула бровь. — Харука? Что-то случилось? Та лишь округлила глаза и всплеснула руками. — Ты идёшь? Голодное брюхо — оно ведь к ученью глухо! А у тебя ещё целых два английских! Кристина покосилась на Кенму. Тот только закатил глаза и помотал головой — мол, это не лечится. Харука, одноклассница Козуме, умудрялась стабильно забывать собственное расписание, но на зубок знала расписание класса три-пять... — Иду, но домой, — отозвалась фигуристка, пряча в рюкзак рабочий ноутбук, — а потом лечу на тренировку. Можешь меня проводить, если хочешь. Харука на мгновение застыла, удивлённо хлопая глазами, а затем завопила не хуже Льва: — Домой?! Ты что — вчера головой о бортик ударилась?! Фуджимото-сенсей тебя заживо похоронит! И почему тренировка сейчас?! Она ведь вечером! Кристина прикрыла глаза и еле заметно покачала головой. Харука, конечно, милая девушка, но порой её бывает слишком много. — Её по английскому уже аттестовали за триместр, — вместо Кристины ответил Куроо. — А тренировку перенесли: вечером будут проверять холодильники. Харука сузила глаза, скрестила руки на груди и прожгла волейболиста недоверчивым взглядом. — И откуда ты всё знаешь? Ты что, её менеджер? Или… — девушка на секунду зависла, обрабатывая информацию, но почти тут же триумфально улыбнулась и щёлкнула пальцами. — А, я поняла! Ты её парень! — перевела взгляд на Кристину и вновь затрещала со скоростью автомата Калашникова: — Только посмотрите на этих партизан! Столько отнекивались и шифровались, хотя всё ясно как день. Я же права, да? Молчавший всё это время Лев отклеился от стены и уже открыл было рот, но Кристина буквально пригвоздила первогодку взглядом обратно к стене и отрицательно покачала головой, приказывая не вмешиваться. Прямолинейный Хайба, который в силу неких только ему известных причин решил при каждом удобном и неудобном случае изображать из себя защитника фигуристки, мог парой неосторожно брошенных фраз подкинуть Морияме основу для домыслов и догадок, которые — вероятнее всего — породят в школе новую волну сплетен. Ямагучи уже давно привыкла, что люди в их с Куроо отношениях видят то, что хотят. И никакие доводы и аргументы не помогут. Ответом неизменно была лукавая и снисходительная улыбочка — мол, да-да, конечно-конечно, просто друзья, так мы вам и поверили. И добро ещё, если окружающие считали их просто парой, как Харука. Куда чаще все, кому только не лень, видели в их дружбе классическую «любовь в одни ворота», как обозначила подобный феномен когда-то Оля Медведева, русская фигуристка и большая фанатка футбола. Такой нездоровый вид отношений, где один действительно любит, а второй этим беззастенчиво пользуется. Причём, роль коварного манипулятора отводили как раз Кристине: дескать, задурила знаменитая красотка бедному парню голову, вот и ходит за ней, как пришитый. Когда-то это страшно раздражало, но со временем стало восприниматься как мелкая, но неизбежная неприятность — как затяжной дождь осенью. — Телохранитель, — едко парировал Тецуро и, поднявшись во весь рост — одним плавным движением, по-кошачьи, — окинул Харуку тяжёлым взглядом. Та, сдавленно пискнув, рефлекторно отскочила назад. — И наши отношения — это точно не твоя забота, Морияма. С девушками Куроо мог быть каким угодно: милым и обходительным, если девушка его интересовала, спокойным и немного саркастичным, как бывало чаще всего, и лишь в одном случае — пугающим. Когда эта самая девушка пыталась сблизиться с Кристиной. Фигуристка не помнила точно, когда друг обзавёлся привычкой запугивать каждую девчонку, которая набивается к ней в подруги. Возможно, это произошло ещё в тот далёкий день, когда Кристина впервые встала на коньки. Или немного позже, когда начала показывать первые результаты. Когда впервые столкнулась с женской завистью. Когда отчаянно плакала, не понимая, почему вдруг Сумире, которую по-детски искренне считала своей подругой, насыпала ей в ботинки лёд. Когда шипела сквозь зубы проклятья в адрес Ханы, что накануне очередного юниорского турнира во время финальной репетиции ухитрилась порезать сценический костюм Кристины. Когда с ужасающей бесстрастностью вытряхивала из ботинок битое стекло. Когда постепенно начала закрываться, являя миру лишь ослепительную улыбку на губах и ледяное равнодушие во взгляде. Когда окончательно заклеймила почти всех девчонок как сволочных гарпий и начала общаться только с мальчишками. С мальчишками проще, считала фигуристка. Если задели — дай обидчику в глаз. Если кто-то в чём-то лучше — вывернись из кожи вон, прыгни выше головы, но стань сильнее. А девчонки… Их мир — это банка с пауками. В этом мире нужно всегда быть начеку и ждать удара в спину. Девчонки никогда не полагаются на силу и поэтому гадят втихую. Кристина научилась выживать в этом мире. Перестала прощать обиды и спускать с рук пакости. Заставила себя стать терпеливой и безжалостной. Наглухо закрылась в собственной броне, снимая её лишь изредка, перед теми, кто никогда не предаст и не подставит. Да, Куроо пытался разморозить подругу, даже подключил к этому делу Бокуто. Но то, что не удалось асу Фукуродани, получилось у коллеги-фигуристки из далёкой России. Бесхитростной и прямолинейной, как железнодорожное полотно, взрывоопасной, как гексаген, открытой и честной. Именно этим она подкупила недоверчивую Кристину. И до чёртиков напугала Тецу. Как он там её охарактеризовал? «На льду — фея, в жизни — Халк»? Кристина уже не помнила, чем именно друг взбесил Медведеву, но россиянка так на него наорала, подкрепив матюки на четырёх языках парой увесистых затрещин, что бедный Куроо готов был бежать к чёрту в пасть, к богу за пазуху, просить политического убежища в Северной Корее, эмигрировать на Марс — словом, сделать что угодно, лишь бы Оля его не нашла. — Как ты только с ним общаешься, Ямагучи? — тоненько взвыла Морияма, глядя на фигуристку затравленным взглядом. — Он же… просто жуть! Если после смерти он попадёт в ад, в чём я почти уверена, то распугает там всех ёкаев! Кристина беззвучно рассмеялась: — Тецу даже не пытался. Если бы он взялся за дело всерьёз, ты бы уже бежала в соседнюю префектуру наперегонки с «Синкансэном». А если он попадёт в ад, то непременно сместит бога Эмму. И, не говоря больше ни слова, забросила за спину рюкзак и направилась к выходу. — Эй, Кристина, — окликнул её Куроо. Девушка остановилась, но не оглянулась. — Не хочешь подбросить меня с тренировки домой? — А что мне за это будет? — негромко пропела Ямагучи. — Дай-ка подумать… Например, ты перестанешь быть бессердечной женщиной! — Не пойдёт, — покачала головой Ямагучи, ехидно улыбаясь. — Я перестану быть бессердечной, если только ты мне пересадишь сердце. — Ну-у… Погуляю с Финчером! — Ты и так с ним погуляешь. — Чёрт, ты мне все идеи запорола! Хотя… — судя по голосу, друг коварно ухмылялся. — Я не притащу к тебе вечером Бокуто! Фигуристка только цокнула языком. Лучший друг попал в десятку: знал, зараза, чем её пронять. Нет, Кристина бесконечно тепло относилась к Котаро, но после тренировки она была твёрдо намерена посмотреть «Прометея» Ридли Скотта. И Куроо об этом прекрасно знал. Равно как и о том, с шумным и общительным Бокуто спокойно пялиться в монитор не получится. — Ладно, уговорил. Но я ничего не обещаю: не знаю, буду ли успевать. Школьные коридоры на большой перемене напоминали улицы Ханоя: пробки, абсолютно хаотичное движение, никаких правил. Сможешь лавировать — красавчик, приедешь вовремя. Нет — торчи в пробке. Кристина едва заметно усмехнулась. Когда-то, лет, наверное, десять назад, мама рассказывала о такой особенности вьетнамской столицы. Но сама Ямагучи не поверила. Добро ещё Танзания, где магистраль может запросто заблокировать львиный прайд и где этих обнаглевших царей саванны никто и не подумает прогонять с трассы, но Вьетнам? И очень удивилась, попав в Ханой буквально год назад. Именно тогда-то её воображение поставило знак равенства между школьными коридорами и условным районом Тханьсуан. «Да уж, та ещё полоса препятствий», — подумала Кристина, ловко маневрируя среди живых потоков и вполуха слушая болтовню Харуки. Та увлечённо рассказывала о третьегодке, который, если верить Морияме, краснея, бледнея и вообще порываясь свалиться в обморок, вчера ей признался в своих чувствах. Кристина лишь закатила глаза. Харука, конечно, нашла себе гуру отношений. Нет, если нужно вежливо (или не очень) отказать, то у Ямагучи и правда имелся внушительный опыт, но в остальном… И когда только она успела стать для Мориямы экспертом по всем вопросам? Не тогда ли, когда Кристина, уже обладавшая опытом дрессуры собственного питомца, смогла помочь однокласснице Кенмы справиться с её нервным ксолоитцкуинтли? — Так что ты думаешь про Инумаки-куна? — спросила Харука, заправляя волосы за ухо. Она всегда так делала, когда её одолевало нетерпение. Ямагучи на мгновение задумалась. Инумаки… Инумаки… Что-то знакомое. Вроде бы, так зовут того тошнотворно-смазливого блондинчика из три-три, который… Чёрт, только не это. Если она права, то это тот самый парень, который таскался за ней почти весь прошлый год. Кошмар начался ещё на первом году обучения, сразу после Олимпийских игр в Ванкувере. Надо же, какое совпадение. Сначала Кристина пыталась решить возникшую проблему своими силами. Первой в ход пошла дипломатия: мол, извини, но не готова я пока к отношениям; затем девушка пыталась игнорировать приставучего, как репей, воздыхателя, сквозь зубы матерясь по-русски или на суахили; дальше попросту требовала найти себе другой объект обожания и даже грозилась натравить на упрямца своего сервала (Финчер почему-то этого парня сразу невзлюбил). Ничего не помогало. В итоге фигуристка не выдержала и согласилась на помощь Куроо, который ещё после Олимпиады предлагал отвадить прилипалу. А через пару дней вся старшая Некома наблюдала, как Бокуто Котаро, талантливый ас воллейбольной команды Фукуродани, с охапкой бордовых роз встречает у ворот олимпийскую чемпионку по фигурному катанию. Естественно, это автоматически породило целый вагон слухов и домыслов, но зато охладило пыл Инумаки. — Так что скажешь, Ямагучи? — вернул фигуристку к действительности голос Харуки. — А у него кроме внешности есть что-нибудь? — Кристина, отвернувшись от Мориямы, коротко выругавшись по-русски, принялась отклеивать от своего шкафчика очередной букетик с открыткой, который отправитель для надёжности приклеил промышленным скотчем. — По внешности сложно судить, что он за человек, — резюмировала фигуристка и тут же впихнула букетик в руки опешившей Харуки. — Держи. Скажи своему Инумаки, что, мол, какой-то тайный поклонник прислал. И посмотри, как он отреагирует. Харука лишь тяжело вздохнула, но спорить не стала. Если всё действительно так, как говорит Инумаки, то Кристина только порадуется за Морияму. Но недоверчивая Ямагучи кожей чувствовала, что все его рассказки (ишь, какой меткий неологизм придумала Медведева!) о добром, чистом и до гробовой доски носят совершенно другой характер и преследуют иные цели…***
— На сегодня всё! — крикнула тренер, как только Кристина подъехала к бортику. — Отличная работа! Фигуристка только поморщилась. Да уж, отличная, конечно. Обычно тренер, въедливая и дотошная немка, в прошлом и сама прославленная фигуристка, без жалости громит своих подопечных за все — даже минимальные — промахи. А тут — «отличная работа», получите и распишитесь. С какой вдруг стати? Кристина прекрасно понимала, где облажалась, но тренер и бровью не повела. —Катарина-сенсей, где вы нашли отличную работу? Я едва не запорола выход на риттбергер в каскаде, чуть не угробила переход в серию твизлов… — Послушай меня, — тренер упёрла руки в бока. Значит, спорить бессмысленно. — То, что ты стабильно исполняешь два четверных прыжка в каскаде, — уже победа. А с помарками мы разберёмся после твоих каникул, понятно? А теперь дуй-ка… — Катарина-сенсей комично нахмурилась и потёрла пальцем подбородок. — Где там твой дядя живёт? — В префектуре Мияги, — машинально ответила Кристина. — Вот, в неё самую и езжай. И чтоб я тебя в течение месяца тут не видела. — Но Катарина-сенсей, — принялась было поспорить фигуристка, — Может… Договорить ей не дали. Обычно спокойная, хоть и грубоватая, Катарина Нойнер никогда не отличалась ангельским терпением. Вот и сейчас она гулко хлопнула в ладоши, призывая ученицу к тишине, а затем рявкнула по-немецки: — Hast du schon verstanden oder muss ich mal wiederholen?!* — Финчер, мирно дремавший в кресле рядом с тренером, подскочил, как ужаленный, прижал уши к голове и грозно зашипел. — А ты не ругайся, — уже спокойно обратилась тренер к зверю. — О твоей же хозяйке беспокоюсь! А он, понимаете ли, шипит! — потрепав зверя по голове, будто извиняясь, тренер уперлась в свою подопечную тяжёлым испытующим взглядом. — Да-да, я поняла, — тяжело вздохнула Кристина, натягивая олимпийку сборной. — И повторять точно не надо: от такого мы с Финчером обязательно оглохнем, — на миг сосредоточенно нахмурилась и предприняла последнюю попытку уговорить тренера: — Катарина-сенсей, и всё-таки... — Исчезни уже, трудоголик несчастный, — театрально взмолилась Нойнер, раздражённо всплеснув руками. — И троглодита своего шерстяного забери, а то он меня разорит! Он за нашу тренировку сожрал два ведёрка креветок! Кристина только рассмеялась. Креветки — большая гастрономическая слабость её питомца. Ради них Финчер готов очень на многое: и прикинуться мёртвым, и сымитировать голодный обморок, и сыграть профессионального нищего, и даже изобразить пьяную собаку... слона.. жирафа... да хоть инопланетянина. — Катарина-сенсей, вы сами виноваты, что позволили Финчеру собой манипулировать. Он умный, быстро сообразил, что его жалобные глазки запускают волшебную программу. Активируешь её — из вас креветки сыплются, — фигуристка достала из кармана олимпийки поводок. — Финчер, ко мне. Кот, мгновенно прекратив гипнотизировать Катарину-сенсея глазами, сорвался с места и в два длинныхипрыжка оказался рядом с хозяйкой, попутно сбросив с кресла пару кислотно-розовых защитных чехлов для лезвий. Тецу, отлично знавший о том, что Кристина терпеть не может розовый, когда их увидел, ржал, наверное, минут двадцать. И потом ещё месяц глумился. Защёлкнув карабин поводка за ошейник, девушка взглянула на часы. Похоже, она успевает забрать Куроо с тренировки…***
Ещё на входе в зал девушка скривилась от жуткого шума. Обычно волейбольные тренировки у старшей Некомы проходили куда тише. Теперь же зал напоминал стихийный рынок Дар-эс-Салама, где постоянно кричали торговцы-зазывалы, переругивались между собой экзотические птицы — живая реклама, блеяли козы, мычали коровы, визжали свиньи и гоготали гуси: гам стоял — хоть уши затыкай. Окинув цепким взглядом трибуны, девушка запрокинула голову к потолку и глухо зарычала от досады. Она терпеть не могла школьную команду черлидеров — пурпурно-серебристую, крикливую, как портовые чайки. И как только они уговорили Некомату-сенсея разрешить им присутствовать на тренировке? Обычно тренер на любые просьбы отвечал сухим, лаконичным «нет» и с грохотом закрывал двери в зал перед самым носом Аи, капитана этих невыносимых трещоток. Какая, интересно, муха укусила старика? Пытается проверить выдержку своих подопечных? Наверное, так и есть. Тот же Лев дёргается от каждого вопля. И закономерно лажает. Может, попробовать поиграть в психолога и поговорить с беднягой? Сама ведь через что-то подобное прошла. Фигуристка отлично помнила своё первое публичное выступление. От ужаса у неё подкашивались ноги и закладывало уши. Но промывка мозгов от тренера быстро вернула боевой настрой. «Толпа, сидящая на трибунах, — наставляла тренер, — мнит себя подкованной в фигурном катании, некоторые даже считают себя экспертами — куда там судьям. Но на самом деле они ни черта не смыслят. Они пришли за красивой картинкой и эффектным шоу. И здесь ты их точно не разочаруешь. Так что хватит уже наматывать сопли на кулак». С другой стороны, а что говорить? Какую-нибудь проникновенную, но бесполезную чушь, вроде «я в тебя верю»? А это вообще сработает, если он сам в себя не верит? Скользнув рассеянным взглядом по площадке, Кристина уткнулась в телефон, решив оставить Льва на совести Мориске. Либеро Некомы запросто способен выбить из головы всю дурь. Ну, либо мозги. Ей же давно пора начать искать живой подарок для Куроо. Конечно, четыре месяца ещё в запасе есть, но лучше всё выяснить заранее. Углубившись в изучение питомников, щенков и расценок, девушка не сразу заметила, что тренировка закончилась. Она еле успела свернуть мессенджер, когда услышала прямо над головой: — Решила-таки успеть заехать за мной? — рядом, накинув полотенце на плечи, стоял Куроо и лениво улыбался. А затем, мгновенно переменившись в лице, картинно бухнулся на колени и заголосил: — Спасительница! Благодетельница! — фигуристка, перехватив взгляд серьёзного, как владелец похоронного бюро, Кенмы, вопросительно вскинула бровь. В ответ Козуме лишь покачал головой — мол, даже не спрашивай. Что ж, похоже, общение с Бокуто повлияло на Тецу куда больше, чем ей всегда казалось. А друг тем временем продолжал заливаться: — Проси, что хочешь! Исполню любое желание! — Собственный самолёт, — хмыкнула Кристина. — И лицензию пилота. Терцуро тут же заткнулся и рывком поднялся на ноги. — Кенма, а Кенма, — в своей привычной ироничной манере окликнул второгодку Куроо. — И это я-то губу раскатал? Во, — коротко кивнул на Кристину, — учись, как надо! В сравнении с ней я ж сама скромность! Мне для полного счастья нужен только родезийский риджбек! — Долго название породы учил? — сухо осведомился Кенма, не отрывая глаз от приставки. Куроо, наградив Кенму снисходительным взглядом, отмахнулся и, обняв за плечи Кристину, заговорщически, словно пытался выведать гостайну, спросил: — А с кем это ты так увлечённо переписывалась? — С Медведевой, — не моргнув глазом соврала фигуристка. Она терпеть не могла обманывать друзей, но сюрприз должен до семнадцатого ноября оставаться сюрпризом. Тецу же состроил такую гримасу, словно его заставили прожевать целиком острый перец хабанеро. — Что ж ей в России не сидится? — проворчал он. — На вулканы собралась посмотреть. Да и на Японию в целом. Для неё это экзотика, — усмехнулась Ямагучи. — На вулканы? — Куроо недоверчиво уставился на подругу. — Серьёзно?! Да у них там вся Камчатка — сплошной вулкан, смотри — не хочу! А за экзотикой пусть в твою Танзанию валит! Львы, леопарды, слоны, пальмы, Килиманджаро, масаи... — ... малярийные комары, мухи цеце, целый букет африканских лихорадок, вроде Эболы или геморрагической, вагон и сто маленьких тележек ядовитых змей... — Отличная компания для твоей Медведевой! — Про змей даже сама Оля согласится. Но ей не на кого в России ядом плеваться, у всех давно выработался иммунитет, так она на тебе душу хочет отвести — чтобы квалификацию не утратить, — не удержавшись, поддела друга Кристина. Капитан Некомы прожёг девушку угрюмым взглядом исподлобья и с чувством пожелал: — Да чтоб ей в кратер Асо навернуться!***
В машине ехали молча. Кенма, не изменяя себе, рубился в приставку, даже не планируя хотя бы поднять голову. Тецу на пару с Финчером, который лежал на его коленях, дрыхли без задних ног на переднем сидении. Кристина же внимательно следила за дорогой, отчаянно завидуя и Куроо, и своему сервалу и мечтая завалиться спать хотя бы часов на десять. Машина осторожно затормозила. — Мальчики, приехали. Дальше дотопаете пешком, — девушка повернула голову к Тецу, который даже не думал открывать глаза. Да уж, если бы за способность дрыхнуть без задних ног в любом пекле платили, Куроо бы ворочал миллиардами. Или... не в любом? Она никогда прежде не позволяла себе таких издевательств, отлично понимая, что её любимая экстремальная музыка — штука на любителя, но чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных мер, разве не так? — Кенма, поезд дальше не идёт, выметайся из вагона. И зажми уши, — в ответ Козуме лишь пожал плечами. — Ну, как знаешь, — хмыкнула фигуристка и выкрутила звук динамиков на полную мощность. Пространство наводнил низкий утробный рёв, сопровождаемый плотной стеной гитар и грохотом барабанов. Куроо подскочил, словно его окатили ведром кипятка, спросонья крепко приложился виском о дверцу и, кое-как отстегнув ремень безопасности, заорал так, что смог перекричать динамики: — Черт бы тебя побрал, Ямагучи! Я не заказывал частный концерт гребаных Six Feet Under**! Что ещё ты придумаешь в качестве будильника?! Артиллерийскую канонаду?! Короче, — мгновенно овладев собой, хитро усмехнулся и гулко хлопнул в ладони, — в качестве компенсации морального ущерба устроим-ка вечер танзанийской кухни с той прикольной уткой. Как её? Дар-эс-Салам? — А кто её готовить будет? — скрестив руки на груди, хмуро уточнила Кристина. — Ты конечно, — откликнулся Кенма. — Я тоже не откажусь, — и, видимо, периферическим зрением заметив, что девушка собралась возмущаться, прижал последним аргументом: — Ты нам, кстати, ещё за математику должна. — Чёрт, — обречённо простонала Кристина, понимая, что не отвертеться не получиться. И тоненько по-русски взвыла: — Накрылось моё кино медным тазом!