***
Мицуя крепче сжимает закройные ножницы в ладони и еле сдерживает себя от того, чтобы не всадить их аккурат прямо в глазницу Рана Хайтани, когда тот заявляется к нему в ателье на следующий день. — Господин Хайтани, какой приятный сюрприз! — чуть нервно, но заискивающе дребезжит господин Мия, пропуская гостя в студию. Мицуя удивлен: его работодатель — одно из самых почитаемых и уважаемых имен в модной индустрии Японии, и он никогда не видел, чтобы тот перед кем-либо пресмыкался. Влияние Хайтани должно быть поистине велико. И это раздражает, потому что Ран Хайтани — не фэшиониста и не кинозвезда, Ран Хайтани — отбитый гопник и опасный преступник, его не должны так облизывать в модных кругах. — Давно о вас не слышал, какими судьбами у нас? — Да, в последнее время дел было невпроворот, сами понимаете, — лениво бросает Ран через плечо, проходясь вдоль манекенов с незаконченными элементами из предстоящей коллекции. Взгляд же его, однако, все это время прикован к Мицуе, что стоит боком к нему у доски с эскизами и старательно делает вид, будто не хочет убить его прямо на месте. Он работал ассистентом креативного директора вот уже около года, ему не привыкать исполнять роль мебели в комнате. Главное — не поддаться собственным эмоциям, тем самым подыгрывая Хайтани. Ведь именно за этим он пришел, не так ли? Не привет от Майки же передать, в конце концов. — У меня через пару недель чрезвычайно важное мероприятие. Я хотел бы заказать у вас костюм. — Ох, я почту за честь шить для вас, господин Хайтани! — тут же оживляется еще больше господин Мия. — Вот только… — спешит элегантно прервать его Ран, пропуская шелковую ткань с одного из манекенов меж длинных пальцев, — у меня есть просьба. Слово «просьба» он произносит так, чтобы всем стало понятно, что это «требование». — Конечно, какая? — Я хочу, чтобы мой костюм шил ваш ассистент — господин Такаши Мицуя. Закройные ножницы опасно щелкают лезвиями. — Такаши? — озадаченно переспрашивает господин Мия, натягивая на лицо вежливую улыбку. — При всем уважении, господин Хайтани, мой ассистент, безусловно, очень талантливый молодой человек, но ему все еще недостает опыта для такого заказа, как… — Я сказал, что хочу, чтобы мой костюм шил именно он, — хлестко перебивает его Ран, награждая ледяным взглядом. Господин Мия стушевывается, в низко посаженных глазах оседает абсолютное выражение замешательства вперемешку с испугом. — Что же, раз вы так желаете, — наконец произносит он вежливо-стянутым тоном и сцепляет руки на животе, — то я не смею противиться. Если вы позволите, я сначала проинструктирую Такаши, прежде чем он перейдет в ваше полное распоряжение. Мицуе от подобной формулировки хочется сблевать прямо тут и утереться тем самым атласным шарфиком из предстоящей коллекции кутюр, над которой господин Мия так трясется вот уже третий месяц. «Перейдет в ваше полное распоряжение» — звучит так, будто они находятся в элитном борделе, а не в ателье одного из ведущих модных домов Японии, честное слово. — Послушай, Мицуя, — резко переходит на шепот господин Мия, как только за ними захлопывается дверь его кабинета. При более близком рассмотрении оказывается, что лоб его покрыт едва заметной испариной. Глаза лихорадочно шарят по лицу напротив. — Я не знаю, что у вас там за дела с Раном Хайтани, но поверь, ты не захочешь облажаться. Этот человек очень влиятельный. И опасный. — Мы просто давние знакомые, господин Мия, ничего такого, — почему-то считает нужным оправдаться Мицуя. Он чувствует себя невероятно грязным и порочным, хотя ничего не сделал. Господин Мия смотрит на него странным взглядом. Так, словно увидел впервые. Наверняка думает о том, каким образом его тихий ассистент может быть давним знакомым одного из самых опасных людей Японии. Мицую на секунду охватывает азарт: так и хочется будничным тоном поведать ему все, заставляя сухое интеллигентное лицо господина Мия вытянуться от удивления и шока. «Дело в том, что мы с Раном Хайтани по щегляне пиздились за улицы Токио. Однажды он в крысу напал на меня со спины, а потом его банда схлестнулась с нашей, погибло трое человек, Хайтани заперли на полгода в малолетке, а я завязал с гоп-движухой и подался в модельеры». Но он, разумеется, ничего не говорит. Лишь склоняет голову в почтительном поклоне, убедительно заявляя: — Я вас не подведу.***
— Руки в стороны, пожалуйста, — подчеркнуто вежливо цедит Мицуя, наматывая конец сантиметровой ленты на кулак и растягивая вдоль линии плеч Рана. Тот стоит перед ним абсолютно голый по пояс, длинные волосы его собраны в небрежный пучок на затылке, чтобы не мешались, в проколотых сосках симметрично поблескивает пирсинг, левая сторона туловища сзади и спереди украшена графитовыми линиями внушительной татуировки. Мицуе не надо быть гением, чтобы понять, что татуировка эта является лишь частью чего-то целого. Вторая половина, должно быть, набита на теле его несносного братца. Ран послушно разводит руки и, повернув голову набок, кидает через плечо: — Знаешь, я мало кому позволяю вот так указывать мне. — Я должен быть польщен или что? — нервно огрызается Мицуя и отворачивается к столу, чтобы занести параметры в записную книжку, после чего вновь возвращается к нему, чтобы замерить уже обхват талии. — Почему ты злишься? — спокойно спрашивает Ран. Мышцы его живота едва заметно напрягаются, четче обрисовывая рельеф крепкого пресса, когда Мицуя случайно касается его холодными пальцами. — Я ведь не ворвался к тебе в кабинет с телескопкой, угрожая убить. Наоборот — дал возможность показать себя перед начальством. — А я тебя просил? — кратко поднимает на него взгляд снизу Мицуя, опуская ленту чуть ниже и обворачивая ее вокруг узких бедер. Находясь так близко к Рану, он не может не вдыхать запах его парфюма. Что-то очень приятное и цветочное, отдающее землистыми, сладкими и древесными аккордами. Он знает этот аромат — Black Orchid от Тома Форда. Мицуя против воли вдыхает глубже, тут же ненавидя себя за это. — К тому же, не нужно строить тут из себя добродетеля. Я же вижу, что для тебя все это — всего лишь игра. — Ну так подыграй мне, — ласково тянет Ран. — Не дождешься, — зло шипит Мицуя, набрасывает на шею ленту и отходит в сторону. — Я закончил, одевайся. — Представь, насколько иначе звучала бы эта фраза в моей спальне. — Представь, что будет, если я всажу тебе эти ножницы в горло. — Я бы предпочел, чтобы ты всадил мне… — Не смей продолжать. Ран коротко дергает уголком губ на возмущенный взгляд Мицуи и медленно натягивает на себя кружевную рубашку. Застегивает одну за другой мелкие пуговицы, скрывая расписанное чернилами тело за почти прозрачной тканью. Почему-то именно в этот момент в распыленном сознании Мицуи мелькает отстраненное понимание того, что Ран Хайтани по-настоящему красив. Ему, конечно, тут же становится стыдно, но он спешит себя успокоить. Мицуя всегда был эстетом, так что имеет ли он право отрицать очевидную красоту? К тому же, не то чтобы это означало, что он готов разложить Рана Хайтани прямо на столе для выкройки и отсосать ему. Вот от этой мысли Мицуе действительно становится тошно: он буквально может чувствовать, как всю его брюшную полость скручивает, а к горлу подступает ком. Тяжело сглотнув, он разворачивается к своему столу, достает с полки тяжелую книгу с образцами ткани и раскрывает ее. — Есть какие-то предпочтения по материалу? — Брокат, — уверенно отвечает Ран. Раздается негромкий шорох его шагов. — Похолоднее. Мицуя кожей ощущает его приближение. Сначала в нос бьет запах элитного парфюма, а после спину обдает теплом. Ран встает позади, совсем близко, но не касаясь. Упирается одной рукой в стол по левую сторону от Мицуи. Заглядывает в книгу через его плечо. Мицуя, кажется, даже дышать начинает тише и реже, будто может отравиться одним только воздухом, пропитанным присутствием Рана Хайтани. Все его тело максимально напряжено, но он старательно скрывает это, деревянными пальцами ища страницу с нужными образцами. — Выбирай, — холодно бросает он, когда страница все же находится. — Выбери ты, — отвечает ему Ран. Голос его звучит совсем рядом над ухом. Мицую перетряхивает от воспоминаний. — Доверюсь твоему вкусу. Он шарит пару секунд по странице, прежде чем ткнуть пальцем в подходящий по его мнению образец. Ткань лазурного цвета с орнаментом из серебряной нити. — Этот. — Почему? — Что-то не нравится? — Нравится. Но хочется узнать, почему ты выбрал именно этот цвет. Мицуя раздраженно захлопывает книгу, поднимая в воздух столп пыли, и не очень изящно выворачивается из-под Рана. — Просто понравился, — кидает через плечо, относя книгу обратно на полку. — Ты — дизайнер. Думаешь, я действительно поверю, что ты выбрал этот цвет потому, что он тебе просто понравился? — Не верь, я тебя не заставляю. — Мицуя, скажи правду. — Голос Рана не требовательный и не властный. Голос Рана — мягкий и вкрадчивый. Мицуя замирает и медленно оборачивается. Правда сама соскальзывает с его губ: — Этот цвет будет красиво оттенять твои глаза. Доволен? — добавляет он уже более сварливым тоном. — Более чем, — довольно ухмыляется Ран и тянется рукой к затылку, чтобы распустить волосы. Мягкие локоны рассыпаются по плечам. Мицуя осознает, что в шаге от того, чтобы снова залипнуть, поэтому, встряхнувшись, вновь бредет к рабочему столу и находит в ворохе хлама свой скетчбук. — Что насчет фасона? — Выбери на свой вкус. Он нехотя оборачивается к Рану, скептично вскидывая бровь. Тот стоит, лениво облокотившись о край стола, и заплетает косы. Длинные ловкие пальцы его, кажется, работают уже на автомате. — Ты уверен? — Более чем, — вновь произносит Ран, перевязывает косичку тонкой резинкой и утвердительно кивает. — Я доверяю твоему вкусу. Мицуя тяжело закатывает глаза, притворяясь (для себя в первую очередь), что эти слова ни капельки не тешат его самолюбие. — Хорошо. Тогда я набросаю эскиз к вечеру и… — И скинь мне сообщением, — прерывает его Ран, цепляет со стола карандаш и быстро царапает свои цифры на полях записной книжки. А затем кидает беглый взгляд на циферблат часов и с сожалением произносит: — Ну вот, мне пора бежать. Держи меня в курсе, Мицуя. И предупреди о следующей примерке за день или два. Я обязательно приду. Удачи. Коротко подмигнув на прощание, он снимает с вешалки свой пиджак и, закинув его на плечо, удаляется из студии. Мицуя провожает его спину усталым взглядом и думает: «Что же, блять, этот ублюдок задумал?»***
К вечеру, успокоив самого себя и переволновавшегося господина Мия, Мицуя наконец садится за разработку эскиза, когда вдруг осознает: ему чертовски повезло. Целый год он был на побегушках у своего работодателя, принося ему кофе, бронируя билеты на самолет и назначая встречи взамен на то, что тот обеспечивал ему проход в закулисье крупных показов и знакомил с нужными людьми. К манекенам, швейной машинке и моткам импортной ткани его подпускали лишь за тем, чтобы он что-нибудь принес, разгладил складки или сменил иглы в иглодержателе. Двенадцать чертовых месяцев Мицуя занимался грязной и не особо-то благодарной работой, но сейчас он наконец делает то, что действительно хочет. Он творит. И все это благодаря возможности, которую предоставил ему Ран Хайтани. Мицуя устало откладывает карандаш в сторону и свешивает голову меж рук. Пропускает пальцы сквозь отросшие серебряные пряди, крепко зажмуривается. Хорошо, возможно, он был слишком суров к нему. Прошлое действительно стоит оставить в прошлом — в конце концов, Ран тогда не сделал ничего действительно плохого. Он просто следовал за человеком, которому присягнул на верность. Он следовал за Изаной. А Мицуя следовал за Майки. Сейчас за Майки следует Ран. Конечно, он все еще остается опаснейшим преступником, и Мицуя не собирается забывать об этом, набиваться к нему в друзья и уж точно не собирается подыгрывать ему, но засунуть куда подальше свою явную неприязнь в угоду работе — ладно, он может попытаться. Ран Хайтани был всего лишь очередным клиентом. Их ателье обслуживает многих высокопоставленных людей, и Мицуя на сто процентов уверен, что мало кто из них может похвастаться чистой совестью и руками. К тому же, ко всему прочему, это отличная возможность показать господину Мия, на что он способен. Ее нельзя упускать. Разработка эскиза на удивление идет очень легко. Стоит только Мицуе прикрыть глаза и представить перед собой Рана, как наитие будто само подкидывает нужные образы и детали будущего костюма. Рука с карандашом виртуозно парит над страницами скетчбука, и вот через час из графитовых линий собирается цельная картина. Оставшись довольным результатом, Мицуя фотографирует эскиз и отправляет его Рану. Ответ приходит две минуты спустя. «Потрясающе, мне нравится», — Р. «Тогда утверждаешь?» — Т. «Да», — Р. «У тебя действительно талант», — Р. «Спасибо», — Т. «Хочешь, я выкуплю для тебя этот модный дом? Ты заслуживаешь быть его креативным директором, а не ассистентом», — Р. «Нет, обойдусь», — Т. «А жаль. Подумай над предложением», — Р. «Может, хочешь сходить со мной на ужин?» — Р. «Пожалуй, снова откажусь», — Т. «Ладно, спрошу снова в следующий раз», — Р. «Ответ будет таким же», — Т. «Я все же попытаюсь», — Р. «Спокойной ночи», — Р. Последнее сообщение Мицуя думает оставить без ответа, но все же воспитание ему не позволяет. Отправив Рану сухое «Ночи», он откладывает телефон в сторону и поднимается со стола, устало потирая глаза. Ощущение подкрадывающегося пиздеца плотно присаживается на плечи. Мицуя старается игнорировать назойливо скребущееся на подкорке ощущение, но оно все свербит и свербит. В носу до сих пор стоит запах черной орхидеи.