День настанет вновь

Ты не бойся перекрестков, Не ругай немые звёзды, Поборись, пока не поздно, Чтобы солнце возродить. (Галина Рылеева)

Они вошли в леса Дориата на рассвете, пять дней спустя. До столицы, Менегрота, было еще несколько часов пути, и Финдекано чувствовал, что засыпает в седле. Дюжина дней беспокойных сборов, потом встряска от затеи темной троицы, наконец, путь верхом с краткими передышками для отдыха лошадям – все это и в прежние времена могло утомить, а теперь под черепом немилосердно ныли места старых ран. Все же стоило тогда потратить полчаса на чары Алкалоссэ. Теперь целитель далеко, а голова в самом деле болит. Но отдыхать было рано. Неизвестно, как скоро Тьелко вынудит остальных ехать следом. Возможно, счет идет на часы. Или же Майтимо удалось усмирить братьев и самого себя. Тогда у Финдекано в запасе тот месяц, о котором он написал другу. Спустя полчаса езды по лесу им навстречу вышли стражи границ, которые заявили, что не пропустят далее войско посторонних нолдор числом полторы сотни. Даже с королем Фингоном во главе. А если чужаки вздумают настаивать, они будут вынуждены применить оружие. Финдекано с тоской посмотрел на легкие кожаные доспехи стражей, короткие кинжалы и луки за спинами. В сердце стилетом провернулась горькая память о тэлери. - Ну, хорошо, - согласился он. – А одного меня вы пропустите? Пусть мой отряд остается на границе, а я не возьму с собой даже охотничьего ножа. Мне необходимо как можно скорее поговорить с королем Диором. Дело настолько важное и срочное, что я не смог доверить его гонцу и приехал сам. Глава стражи надолго задумался, но все же разрешил Финдекано отправиться к Диору в одиночестве. Разумеется, без оружия и при условии, что его обыщут здесь и на входе во дворец, а всю дорогу рядом будут ехать двое провожатых. Финдекано был согласен на все, и, потеряв на границе драгоценный час, к полудню уже входил в тронный зал дворца в Менегроте, где его ожидал Диор, которому было доложено о нежданном госте. Давным-давно, во времена правления Тингола, когда тот еще не догадывался об убийстве своих сородичей, Финдекано единожды бывал в Дориате с отцом и кузенами-арафинвионами. Это был краткий визит вежливости, после которого у принца нолдор осталось впечатление, что Тингол в своем жилище очень старался следовать традициям валинорского великолепия, но получилось так, как можно было построить лишь по эту сторону моря. Дворец в Менегроте был красив, утончен и гораздо более прост, чем чертоги дедушек Финвэ и Ингвэ. Впрочем, Финдекано никогда не казалось, что из-за простоты он хуже. Теперь убранство стало еще проще, даже беднее. Дориат вряд ли переживал пору расцвета. Но чувствовалось, что во дворце есть жизнь. Коридоры не пустуют, пыль вовремя смахивается, полы полируют в меру часто, а если зайти на кухню, можно почуять запахи вкусной еды. Словом, несмотря на простоту, дворец был уютным, и Финдекано еще сильнее захотелось спать. Он с завистью подумал о своих воинах, которые уже часов пять кряду отдыхают на границе. Может, и к лучшему, что они остались именно там. Если явятся феанарионы, их будет, кому задержать. Тронный зал почти не изменился с тех пор, как Финдекано бывал там впервые. Лишь на высоком кресле восседал не величественный квендо, немного похожий лицом на Ольвэ, а почти человек, но – с глубокими майарскими глазами. На его груди, в сияющем алмазном ожерелье, ярко горел сильмарилл. Справа от Диора сидела темноволосая дева из квенди, слева – двое юношей-близнецов и совсем молодая девушка, почти девочка, с такой же глубиной в глазах, как у отца. Вокруг трона, как и в прошлый раз, стояли советники и приближенные. Навскидку около двух дюжин. От них исходило опасливое напряжение. И – контрастом – сияющая Артанис в толпе. «Хоть кто-то здесь рад меня видеть…» - Приветствую тебя, Диор Элухиль, правитель Дориата, - произнес Финдекано, чуть поклонившись. - Приветствую тебя, Фингон, король нолдор, - поклонился в ответ Диор. – Позволь представить тебе мою жену Нимлот, дочь Галатиля, - он кивнул вправо, - и наших детей, Элуреда, Элурина и Эльвинг. - Для меня честь познакомиться со всеми вами лично, - продолжил Финдекано. – Прошу прощения за столь неожиданный визит. - Мы также просим прощения за не вполне учтивый прием, оказанный тебе, - кивнул Диор. – Надеюсь, что в дальнейшем подобных недоразумений не повторится. Итак, чем же вызван твой внезапный приезд и срочность, о которой ты говорил моим стражам? Финдекано оглянулся на толпу советников. «Если я сейчас скажу то, что собирался, мне еще часа два придется вести полемику со всеми. А это уже слишком, голова и так болит». - Я хотел бы для начала поговорить с тобой наедине. Диор ненадолго задумался. Финдекано заметил, как один из советников качает головой. «Ну, конечно, какое доверие к нолдо, которого в прежние времена и на порог не пускали! Так, куда тут можно будет присесть…» Но Диор удивил его. Шепнул пару слов недовольному советнику, поднялся с трона и сделал приглашающий жест рукой: - Прошу за мною, Фингон. Но не обещаю, что наш разговор полностью останется между нами. - Как будет угодно, - с облегчением выдохнул Финдекано. Они вошли в неприметную дверь за троном и оказались в небольшой комнате, в центре которой стояли стол и несколько стульев. Через окна на беломраморные плиты пола падал золотистый солнечный свет. Финдекано захотелось зевнуть. Когда они устроились за столом, Диор глянул ему в лицо и отметил: - Ты выглядишь изнуренным. - Я не выспался, - коротко пояснил Финдекано. – Но дело слишком срочное, чтобы его откладывать. Он рассказал о желании своих кузенов завладеть сильмариллом. О Клятве, перед которой бессилен рассудок. Наконец, закончил бесчестным планом Тьелко. - …И вот я здесь, чтобы предотвратить кровопролитие. Среди вас – ибо мы союзники, и наш общий Враг будет только рад, если мы перессоримся. И – среди них, ибо они все же моя родня, мой народ и мои подданные, за которых я в ответе. - Что же ты намерен предпринять, если на то будет и моя воля? – спросил Диор, скрестив пальцы. Невозможно было понять, о чем он думает и что чувствует в этот момент. Финдекано вдохнул поглубже. - Я надеюсь уговорить тебя спрятать сильмарилл. Вывезти из Дориата, чтобы ни одно живое существо не знало, где он находится. Тогда феанорингам не у кого будет узнать о сильмарилле, и Клятва опять уснет. - А если я не соглашусь? – тем же непроницаемым тоном уточнил Диор. - Тогда я останусь здесь и буду помогать тебе обороняться, - просто ответил Финдекано. – Я видел твоих стражей границ, и они вряд ли устоят перед нолдор. Мои воины знают, зачем я их сюда привел. И если потребуется, умрут, защищая Дориат. - И будет кровопролитие, которого ты не хочешь. - Да, - устало кивнул Финдекано. – Поэтому сейчас я буду тебя уговаривать так долго, сколько получится. А там либо усну носом в стол, либо тебе надоест слушать. - Какая откровенность, - в безразличном голосе правителя Дориата ему почудился сарказм. - У меня уже нет сил на уловки, - голос и правда прозвучал слишком тихо, и Финдекано заставил себя встряхнуться. – Когда я думал, что умру, то более всего сожалел об Альквалондэ. Кто знает, может, именно поэтому Валар сохранили мне жизнь. Я здесь, могу что-то изменить, и поэтому, живой или мертвый, никуда не уйду. Диор смотрел то на него, то на сильмарилл, то на свои скрещенные пальцы. - Вот что, - теперь он выглядел очень задумчивым. – Как я и говорил, мне нужно обсудить все услышанное с советниками. Не важно, есть у нас месяц или несколько часов. Я велю, чтобы тебе приготовили покои, купальню и еду. Прошу быть моим гостем и отдыхать до тех пор, пока я не обдумаю твои слова и не приму решение. Я услышал все, что ты сказал мне, и ничего не оставлю без внимания, - Диор встал. – Вернемся в зал, я распущу придворных, отдам распоряжения насчет тебя и соберу круг советников. Финдекано оставалось только последовать за ним. *** Снова ожидание. Самая ужасная пытка, какую можно придумать. Когда ясно дали понять, что от тебя уже ничего не зависит, и можно, наконец, рухнуть на постель и забыться сном. Только сны приходят безрадостные. Крадучись, вместе с головной болью, пробираются в сознание темная клетушка и ощущение скованных рук, удушающий ошейник на горле. Осознание бессилия. Безмолвия вокруг. Отец никогда не вернется. Спасения от пыток никогда не будет. Дориат поднимут на мечи. Боль, страх, ледяная тоска, паучьими лапами сдавившая сердце. Убитые тэлери, убитые синдар. Дыба без конца и края. День настанет?.. Нет, теперь только ночь. «Почему все так плохо, так безнадежно? Проснуться, надо только проснуться!..» И Финдекано проснулся, весь в поту и слезах, трясясь от рыданий. Было темно, в высокие окна дориатских покоев глядела луна, обрамленная звездами. Некоторое время он сидел на смятой постели, сжавшись в комок и восстанавливая дыхание, пытаясь вернуться из кошмара в реальность. Потом все еще дрожащими руками накинул на плечи покрывало и вышел на балкон. Ночной воздух освежил, привел в чувство. Под балконом раскинулся дивный сад, ничуть не уступающий валинорским. Фруктовые деревья, дорожки, почти игрушечные ручейки и мостики… Финдекано представил в этом саду нолдор с мечами, и в голову точно вонзилась длинная зазубренная стрела. - Вам нехорошо? Он поглядел вправо. На соседнем балконе стояла Эльвинг, юная дочь Диора с прабабушкиными глазами. Она выглядела обеспокоенной. - Нет, все в порядке, - голос был хриплый и неживой. – Немного болит голова. Старая рана, это скоро пройдет. Простите, леди Эльвинг, который час? - Половина третьего. Вы проспали около дюжины часов. Финдекано хотел было узнать, как там Диор, и принято ли решение, но потом рассудил, что девочка вряд ли знает об этом. К тому же, сейчас ночь, Диор спит, и все разговоры в любом случае будут утром. Снова ждать… Он кивнул, пробормотав что-то благодарственное. Голова болела, словно в первые дни после плена. «Надо пойти лечь. Если я утрачу равновесие и грохнусь с балкона, это будет самая нелепая смерть в нашей семье». - Вам все же плохо, - донеслось со стороны Эльвинг. – Позвольте, я зайду к вам через четверть часа? - Что вы, не стоит, - ошеломленно пробормотал Финдекано. – Я тронут вашей заботой, но не хочу стеснять. - Вы не стесняете меня, - ответила Эльвинг. – Итак, ждите. Она действительно постучала вскоре, и, открыв дверь, Финдекано в первый миг подумал, что у нее в руках фонарь. Но потом понял: Эльвинг держит ожерелье с сильмариллом. - Пусть он светит вам до конца ночи. Когда будете засыпать, положите ожерелье на грудь и ни о чем не тревожьтесь. С этими словами девушка просто протянула ему свою ношу. Финдекано отступил. - Простите, я не могу принять такой дар, даже на одну ночь. Не думаю, что ваш отец будет в восторге, а мне дорого его доверие. Эльвинг улыбнулась. - Берите. Если есть в мире величайшее средство от тревог и опасений, то вот оно. Когда я была маленькой и плакала по ночам, папа клал ко мне в колыбельку ожерелье, и все страхи уходили. - Но вы – его дочь, а я… - А вы гость, которому он доверяет. Не думайте, что я взяла сильмарилл без дозволения отца. - Значит, Диор не спит? - Король Фингон, вы принесли нам такие чудовищные вести, как можно спокойно уснуть? - А… что он решил… Глаза королевы Мелиан на юном лице блеснули. - Прошу вас, все утром. Возьмите ожерелье и ни о чем не думайте сейчас. Финдекано протянул руки, и в них легла прохладная тяжесть. Эльвинг тут же пожелала ему добрых снов и растворилась в сумерках, а он еще некоторое время оторопело стоял на пороге своих покоев и пытался понять, не спит ли уже прямо сейчас. Сильмарилл светился ровным, приятным светом, и Финдекано невольно отметил, что этот камень будто бы выглядит счастливее, чем те два в короне Моринготто. Он затворил дверь, подошел к кровати и лег, устроив ожерелье на груди, как советовала Эльвинг. Внутри сразу стало тепло и спокойно, боль отступила, и Финдекано почувствовал, что проваливается в сон. Но сильмарилл не только грел. Он обжигал, даже сквозь рубашку. Жег без жалости за каждого тэлеро, тронутого мечом. Финдекано сгорал в этом жаре, не в силах пошевелиться, снять неподъемную тяжесть с тела. С совести. «Будешь ли ты еще бездумно жесток?» «Никогда». «Чем искупишь пролитую кровь?» «Ничем. Но я не дам пролиться новой». «Поддашься ли жажде, алчности, гордыне?» «Постараюсь не поддаваться». «Примешь ли со смирением любую участь?» «Уже… принимаю». «Раскаиваешься ли ты?» «Всем своим существом…» То не камень, то рука самой Варды лежала на сердце, а сознание двоилось, плавилось словами, очищалось потоками слез… …Финдекано очнулся поздним утром. Подушка была насквозь мокрой. Там, где лежал сильмарилл, на коже остался слабый красноватый след. А в мыслях царили ясность, чистота и покой, как в дни валинорской юности. *** На этот раз Диор принял гостя в узком кругу. В тронном зале были лишь сам правитель Дориата, его семья и пара советников, видно, самых близких. Трон пустовал, все расположились на высоких скамьях, стоявших у стен полукругом. Первым делом Финдекано отдал Диору сверкающее ожерелье. - Благодарю за щедрый дар. Он стал моим спасением этой ночью. - Да, я вижу, что тебе намного лучше, - кивнул Диор, надевая ожерелье. - Что ж, теперь пришло время для дел. Еще вчера Финдекано напрягся бы, пытаясь загодя высчитать, что решили синдар, но сегодня с удивлением понял, что на сердце по-прежнему тепло и спокойно. Что бы ни случилось - Диор будет творить свою судьбу перед ликами Валар, а Финдекано - свою. Путь ясен, сомнения в прошлом - так зачем метаться лишний раз?.. Если Диор и заметил перемены в настроении гостя, то виду не подал. - Решение далось нам непросто, - начал он. - Многие были за то, чтобы оставить всё, как есть, и принять бой. Не для того мои отец и мать совершали невозможное, чтобы теперь прятать плоды усилий, точно это мы преступники, а не сыновья Феанора! Но все же, - голос его успокоился, - из уважения к тебе и твоей жертве было решено сокрыть сильмарилл, - Диор помолчал, внимательно изучая лицо Финдекано, и прибавил: - А то, что камень принял тебя этой ночью, показывает верность нашего решения. Финдекано подумал, что должен ощутить радость, но в нем по-прежнему жили лишь тепло, покой и ощущение, что все в этом мире происходит вовремя и правильно. - Сегодня в полдень ты покинешь Менегрот, - продолжил Диор. - А с тобой уедет моя дочь, - он кивнул на Эльвинг, не по-детски серьезную и молчаливую. - Никто из нас не будет знать и не узнает, куда ты ее увезешь. А ты будешь достаточно проницателен, чтобы не догадаться, почему я прошу тебя об этом. Разумеется, Финдекано всё понял. "Как изящно. Сильмарилл покинет Дориат вместе с Эльвинг, и никто из оставшихся не сможет наверняка сказать, где она. А я в случае чего смогу хоть мысленно поклясться кузенам, что Диор ни слова не сказал мне о местонахождении камня". - Поклон твоей мудрости, правитель Дориата, - голос тоже будто бы изменился, стал чище, звонче. - Обещаю, что твоя дочь будет под надежной защитой. - Я верю тебе, король Фингон, - сердечно произнес Диор. …В коридоре по пути из тронного зала на Финдекано налетела Артанис, сходу заключив в такие крепкие объятия, точно намеревалась задушить. - Ты трижды напугал меня, - прошептала она. - Сперва, когда до меня дошла весть о твоей гибели. Затем, когда я узнала, что ты жив, но не поверила, будто Враг мог быть столь беспечен и упустить тебя без умысла. Наконец, сейчас, когда ты явился сюда, чтобы умереть за сильмарилл! - Не за сильмарилл, - поправил Финдекано, - а за жителей Дориата. И не умереть, а сделать Тьелко из-за стены страшное лицо, вздумай он сюда явиться. Мне чудится, что этого хватило бы на первое время. Артанис взяла его лицо в свои ладони и прижалась лбом к губам. - Ты изменился. Даже по сравнению со вчерашним. Не могу понять, в чем. - Для начала я выспался, - Финдекано по детской привычке взъерошил ее золотые локоны. - А кроме того… Кажется, во мне рождается мудрость. То ли дедушки Финвэ, то ли дедушки Ингвэ, то ли своя собственная. Артанис снова обняла его, склонила голову, уткнулась щекой в ключицу. - Обещай, что не будешь больше умирать. Валар, это невыносимо: дедушка Финвэ, Эленвэ, дядя Феанаро, Айканаро с Ангарато, твой отец, Ириссэ, Инголдо, Артаресто, Турьо… мне порой страшно, что однажды я останусь одна из нашего рода. - В таком случае, я спокоен за него, - улыбнулся Финдекано. - Сестра, милая, ничего не бойся. Ничто не исчезает навсегда и никто не возвращается прежним. - Ты говоришь почти как Мелиан, - она сморгнула слезы. - Ну, я ведь сказал, что стал мудрее. Может, и немного мудрости Мелиан во мне поселилось. Артанис, все будет хорошо, посмотри, как сегодня солнечно. - Вот теперь я узнаю тебя, - она, наконец, тоже заулыбалась. - кузен Финьо, который считает, что если на улице хорошая погода, то у зла нет никаких шансов на победу. - А разве хоть раз это не срабатывало? - Финдекано щелкнул ее по носу. Артанис ловко перехватила его руку и призналась: - Похоже, мне только предстоит ощутить эту пресловутую мудрость предков. Финдекано сделал важное лицо. - Предрекаю, что ты будешь мудра так, как не снилось и дедушке Финвэ! …А после полудня он уже ехал в седле, позади его обнимала ладошками юная принцесса Эльвинг, и даже через одежду Финдекано чувствовал жар сильмарилла, спрятанного на ней. Только этот жар больше не был обжигающим. *** Дорогой Финьо! Ты снова спас меня и всех нас. Не могу представить, как ты сумел договориться с Диором, и, подозреваю, знать не должен. Но твой поступок отрубил нашу Клятву, как когда-то твой меч - мою руку, и я чувствую, что снова на какое-то время могу вздохнуть свободно. Подозреваю, остальные чувствуют то же самое. Благодарение и хвала тебе на веки вечные. Твое письмо оказалось очень кстати: мне все труднее было удерживать Тьелко и остальных от поездки в Дориат. Теперь Тьелко носится по крепости, суля тебе несметные кары, и это красноречивее всего говорит о том, что у тебя получилось. Был бы рад высказать всё лично, но тебе лучше не появляться в ближайшие годы на Амон Эреб, а мне не следует пока оставлять братьев на Кано. Желаю доброго здравия, Алкалоссэ отчего-то беспокоится за твою голову. Как ты устроился в Гаванях, сбываются ли твои планы? Надеюсь вскорости прочитать ответ. С благодарностью и наилучшими пожеланиями, Всегда твой должник, Майтимо Милый кузен! Последний раз такой переполох в нашем семействе из-за Второго Дома я припомню только в Валиноре, когда отец боялся за корону. Теперь в роли отца выступает Тьелко, а при виде лица Курво у меня ностальгически щемит сердце. Если ты хочешь в полной мере почувствовать всё, что творилось после твоего отъезда, то на отдельном листе прилагаю ноты. Сыграть по ним не составит труда, и выйдет достаточно выразительно. Я краем глаза видел письмо Майтимо и присоединяюсь к благодарностям. Убивать ради Клятвы моя совесть больше не вынесет. Процветания Гаваням, и береги голос. Верю, что однажды он вернется к тебе. Макалаурэ Финдекано, После твоего послания из Дориата среди старших наступило поветрие: они все пишут тебе письма. Смеем заверить, мы тоже обучались грамоте и умеем складывать тенгвы в слова. Руссандол наверняка пришлет тебе благодарности, Кано ноты, а Тьелко проклятия (если не порвет всю бумагу прежде), а мы же крепко обнимаем тебя за то, что сейчас сидим дома у камина и не режем синдар за тридевять земель. Конечно, жаль, что сильмарилл нам снова не достанется, но кое-кто из нас сам наломал дров для такого результата. Подсказка: он рвет сейчас бумагу. Не пугайся, свиток такой толстый не из-за количества строк, а из-за рисунков. Мы передаем тебе все наши удивленные лица и боярышниковый куст у ворот. Куст получился особенно хорош. Не скучай (хотя с нами не соскучишься), Амбаруссар Нолофинвион!!! Когда я доберусь до тебя, то сотворю всё, что не успел сделать Моринготто!!! Я не верю ни единому слову из твоего письма, якобы ты не знаешь, куда проклятые синдар дели камень. Я вас с этим камнем достану из-под земли!!! Грежу той минутой, когда наконец-то скрещу с тобой мечи. Живи в страхе, спи беспокойно, Твой вечный враг Тьелкормо *** Над городом в Гаванях Сириона вставало летнее солнце. Сперва золотой луч отразился во флюгере главной башни цитадели, потом спустился ниже, заглядывая в окна. Полоса яркого света бесшумно взбежала по складкам распахнутых штор, и взобралась на письменный стол, тронув бумаги и лежащую поверх них арфу. Потом - дальше, дальше, вглубь комнаты, до кровати, по круглым резным шарикам на спинке темного дерева. Солнечный луч пощекотал выглядывающую из-под одеяла ногу, переворошил копну черных волос на подушке и коснулся лица спящего, подбородка, носа, щек… Когда луч тронул веки, Финдекано пошевелился. Солнце - это значит, что настал новый день, полный дел и забот. А погода обещает быть ясной. Мгновение он еще лежал неподвижно, а потом рывком откинул одеяло и перекатился со спины на живот, сладко потягиваясь. Всё, пора вставать. Босиком по теплому деревянному полу до кувшина с водой. Умыться, наскоро расчесаться и заплести косы, по две с каждой стороны. Дальше - одеваться. Длинная нижняя туника, короткая верхняя с затейливой шнуровкой и гербовыми вышивками, штаны, сапоги с пряжками. День обещает быть жарким, значит, можно обойтись без сюрко. Теперь - к столу, переставить арфу на пол и заняться делами. Закончить письма Диору и Кирдану, а еще досчитать этот балрогов план по торговле. Лаиквенди дают лошадей, взамен которых получают серебро, которое в свою очередь обменивают у соседей-гномов на утварь, а гномам нужно ровно столько серебра, чтобы хватило обменять на выделанную кожу по ту сторону гор. Шестеро советников считали, сколько же в итоге стоит одна лошадь, сколько их будет получено, какое количество корма заготовить, а какое количество серебра собрать, но у каждого из шести получились разные числа. Поэтому удел сводить всё воедино достался королю. Вчера Финдекано честно высчитал седьмой вариант, а сегодня на свежую голову решил записать среднее арифметическое. Если лаиквенди сами не знают, сколько им лошадей надо продать за какое количество серебра, то как-нибудь сторгуются с гномами, чтобы всем было выгодно. Все же давние союзники. Едва была записана последняя тенгва, раздался стук в дверь. "Точен, как солнечные часы", - с гордостью подумал Финдекано, глянув в окно. - Отец, ты уже освободился? - Реньо улыбался, на недавно умытом лице поблескивали капельки воды. - Как раз. Меч не забыл? - Я и тебе взял! Это был их каждодневный ритуал уже много лет. С того дня, как Реньо переехал с Балара в Гавани Сириона. Утренняя тренировка во дворе оружейной, быстрая, не больше получаса, чтобы разогналась кровь по жилам, и было вкуснее поглощать завтрак. За завтраком Реньо делился новостями, которые всякий раз успевал где-то нахватать по пути к отцу. - Вингилот стоит у причала, значит, Эрьо прибыл ночью. Точно в срок, как и обещал. - Представляю радость Эльвинг и детей, - улыбнулся Финдекано. - Что ж, это следует отпраздновать. - Тем более, сегодня ровно десять лет после их свадьбы, - напомнил Реньо. - Но согласен, в отсутствие Эрьо праздновать было бы не так весело. Еще за час до рассвета приехал гонец от отряда с дальних рубежей. Теперь отсыпается, значит, новости либо не срочные, либо не важные, либо хорошие. - Как проснется, пусть доложат мне, - кивнул Финдекано. - Я приму его. А что в городе? - Тишина, мир и покой, - торжественно известил Реньо и фыркнул: - А ты знаешь, что твои советники побились об заклад, чей вариант расчета по лаиквенди ты выберешь в итоге? - Знаю. Они сами мне это объявили и теперь ждут. Но я сперва посчитал свой вариант, а потом… кстати, зайдем ко мне после завтрака. Пора тебе научиться смотреть в лицо истинному злу. - О, нет! - не на шутку ужаснулся Реньо. - Только не говори, что ты и меня собрался усадить за этот морготов свиток! Я надеялся сейчас же заняться приготовлением праздника. - Это станет твоей наградой, - пообещал Финдекано. - В городе должен быть кто-то помимо короля, способный не только высчитать очередное число, но и принять решение. Не будем откладывать на потом. - У меня становится тяжело на сердце, когда ты учишь меня тому, что умеешь только сам, да еще так, будто у тебя мало времени, - сказал Реньо тихо. - Но я не хочу снова начинать этот разговор. *** В меру хлопотный день пронесся своим чередом, а вечером в крепости короля праздновали десятилетнюю годовщину свадьбы Эарендила Морехода и Эльвинг, дочери Диора. Во внутренний двор выставили столы с угощениями, в арке ворот построили сцену для менестрелей, а с крыши на крышу развесили гирлянды свежих цветов. Над городом звенели смех и пение. Виновники торжества, оба в белых праздничных одеждах, стояли в центре круга танцующих, одинаково счастливые и умиротворенные. Казалось, целого мира не существует для них. Эльвинг часто касалась ладонью груди, и только ее муж, да еще Финдекано знали, что под одеждой скрыт сильмарилл. Юные близнецы Эллерондо и Элероссо носились по всему двору, иногда повисая на родителях, в самый раз беззаботные для своих семи лет. Финдекано сказал положенные речи и теперь просто наслаждался течением праздника, сидя за столом в компании лорда Галдора и еще нескольких приближенных, чья пора беззаботности, как и его, давно прошла. - Напоминает времена Долгого Мира, - поделился Галдор, неспешно пробуя легкое темно-красное вино из прошлогоднего урожая. - Невраст, Гондолин… Как бы выстоять теперь! - Стены крепкие, а отступать только в море, - коротко ответил Финдекано. - Куда нам деваться? Придется выстоять. Мимо пронесся Реньо, кружа в танце какую-то прекрасную леди из народа фальмари. Финдекано проследил за ним взглядом и признался: - В такие моменты я чувствую, как на макушку давит груз прожитых лет. - Мне помогает вспоминать лорда Кирдана, - поделился один из советников. - Когда в Эгларесте были праздники, он не пропускал ни одного танца. - Когда мне исполнится пять тысяч лет, я, наверное, тоже научусь быть беззаботным, играть в салочки с Эллерондо и Эллероссо и дарить свои танцы юным девам, - отметил Финдекано. - О, Эльвинг! Что ты хотела? Прекрасная дочь Диора - уже не девочка, а молодая женщина - остановилась напротив стола и протянула руки. - Вы как будто загрустили, Фингон, а даже королю не годится грустить на сегодняшнем празднике. Идемте танцевать со мной. - Юные девы, говорите? - усмехнулся Галдор ему на ухо. - Вперёд! - Мне еще нет пяти тысяч, - проворчал Финдекано. - Эльвинг, милая, а как же твой муж? - Так это он меня к вам и отправил, - рассмеялась дориатская принцесса. - Ну же, я не верю, что вы не умеете танцевать! - Умею, - вздохнул Финдекано, вставая. - И даже когда-то любил. После танца с Эльвинг выяснилось, что на празднике полным-полно желающих потанцевать с королем, а в конце Финдекано сам не понял, как оказался втянутым в салочки с близнецами. Краем глаза он увидел лицо советника, рассказывавшего о Кирдане. Тот смотрел с благоговением. Когда ночь перешагнула за половину, дети и самые юные девы отправились спать, музыка стала тише, песни протяжнее, а празднующие из единого круга разбрелись по маленьким компаниям, Финдекано нашел Эарендил. - Спасибо за праздник, дедушка Финьо. Эльвинг говорит, что не помнит, когда в последний раз столько танцевала и смеялась. - Быть может, в прошлый твой приезд? - улыбнулся Финдекано. - Море все не отпускает тебя, Эрьо. - Даже в объятиях жены я слышу его зов, - признался Эарендил. - Быть может, родители слышали то же самое? Шестой год, как нет от них вестей. - Они хотели вернуться в прошлое, которого нет, - Финдекано провел ладонью по увитой плющом колонне. Они стояли у лестницы на веранду, вдали от праздника. - Но ведь Валинор существует! - возразил Эарендил. - Да, но когда мы уходили, нам ясно дали понять, что назад пути не будет. Хотя, сейчас я бы дорого дал, чтобы добраться туда. - Вернуться? - Просить валар о помощи и прощении. Помнишь, твой дедушка Турукано тоже посылал корабли. - И все они погибли в штормах, - Эарендил опустил голову. - Но знаешь, Финьо, я верю, что однажды смогу причалить к гавани залива Эльдамар, о котором рассказывала мама. - Могу лишь пожелать тебе крепкой веры. В море тысячи путей, каждый из них - чья-то судьба. Не забывай только тех, кто ждет на берегу. - Я предлагал Эльвинг плыть со мной. Но она боится оставлять… камень. - Да, понимаю, - Финдекано задумался. - Хотя, возможно, сильмариллу тоже было бы в радость вернуться туда, где он сотворен и благословлен. - Ты думаешь, камень может чувствовать? - изумленно прошептал Эарендил. - О, я в этом уверен! Итак, надолго ли ты к нам теперь? - На пару недель. Быть может, на месяц. Хотелось бы выйти в море до холодов. И зависит от того, насколько я нужен на суше. Дедушка, близко ли теперь война? Финдекано сорвал листик плюща, растер между пальцами. - Не знаю, Эрьо. Пока всё тихо. Но перед извержением Тангородрима тоже было тихо. Мы пока не собрали сил, чтобы ударить первыми, и вряд ли соберем в ближайшие триста лет. Мы знаем, что никто не даст нам этого времени. Остается ждать и укреплять стены. - Ожидание выматывает, - признался Эарендил. Финдекано понимающе кивнул. - Только если боишься сдаться, не справиться и свернуть с дороги. - Тебе не страшно, что Гавани Сириона не выстоят? - Я не боюсь бороться за них до конца. *** Финдекано вернулся к себе далеко заполночь. Наощупь разделся, не зажигая света, и поскорее лег спать, оставив переплетание кос до завтра. Как выяснилось получасом позже - не зря. - Мой король, проснитесь, скорее!.. - оруженосец был встревожен. О многом говорило лишь то, как он бесцеремонно тряс Финдекано за плечо. - В чем дело? - Там, у внешних ворот – феанарионы с войском. Их пока не пускают, ждут вашего слова. Похоже, они настроены не вполне мирно. Звучало требование говорить только с вами. - Майтимо перешел на рацион из поганок? - изумился Финдекано, вставая. Сон слетел бесследно. - Не могу утверждать наверняка, но лорда Нельяфинвэ там не видели. - Еще лучше… Подай мне тунику и корону, пожалуйста. Там, на сундуке. Спустя несколько минут Финдекано уже спешил к воротам. Что могло случиться, если кузены явились вот так, без писем, предупреждений?.. Предполагать худшее не хотелось. Встревоженные стражи провели короля на стену, показав войско под знаменами Дома Феанаро. Финдекано даже сумел рассмотреть большой алый шатер, в котором они все совещались когда-то, обсуждая переезд на Амон Эреб… Не было сомнений, кузены действительно здесь. Но которые из них? - Я выйду к ним и всё выясню, - решил Финдекано. - Ворота не открывать, никого не впускать. На случай, если я… Впрочем, вернусь и распоряжусь дальше. Нет, - качнул он головой, видя, что оруженосец собирается идти следом. - Ты останешься здесь. Со стены войско не выглядело таким уж огромным - Финдекано знал, что кузены обладают куда большими силами. Но оказавшись за воротами лицом к лицу с вооруженными до зубов квенди, он ощутил себя непростительно беспечным. Но выходить с таким же войском было глупо, а провальность тактики брать на скользкие переговоры небольшой отряд доказал еще Майтимо во времена оны. Его тут же окружили воины, половину из которых он не знал. - Проводите меня к лордам, - велел Финдекано, стараясь сохранять мирный, а не возмущенный тон. - Сперва отдайте оружие, - потребовали у него. Финдекано непреклонно стиснул рукоять меча. - С каких пор ты приказываешь своему королю разоружиться? Его корона и уверенность возымели эффект. Об оружии больше не заикались, лишь довели до того самого большого шатра с вышитыми языками пламени. Финдекано откинул полог и вошел. В глаза ему тут же ударил яркий свет, горла наперекрест коснулись целых два клинка, а его собственный вырвали из рук. - Отличный план, - торжествующе прокомментировал Карнистир, и блеск лезвия отразился в его темных глазах. Финдекано быстро огляделся, стараясь не двигать шеей. Несколько фонарей под потолком, наскоро постеленный ковер. Кузенов всего трое: Курво и Морьо с двух сторон держат мечи, Тьелко, тоже с оружием, стоит напротив. Карнистир плавно переместился за спину Финдекано, отрезая путь к отступлению. - И в чем же состоял план? - холодно осведомился Финдекано, делая шаг вперед. Меч Карнистира коснулся шеи более ощутимо, Куруфинвэ же, напротив, отступил. - А в том, дорогой полукузен, что нам с недавних пор известно, где находится сильмарилл, - проговорил Тьелкормо с плохо скрываемой яростью. - Ты лгал нам все это время, скрывая его. "Рано или поздно это должно было случиться" - подумал Финдекано. - Из-за сильмарилла в этих землях было слишком много благодати, идиот бы догадался. А если кто-то передал на Амон Эреб имя Эльвинг, сложить один и один не составляет труда. Но я все равно был не готов. Надеялся на переписку. Надеялся на Майтимо. Недооценивал Тьелко". - Допустим, - сказал он вслух. - Что же, вы собираетесь с кучкой воинов брать штурмом город, рассчитанный на отражение полчищ Моринготто? - У нас бы ничего не вышло, будь в городе ты, - подал голос Куруфинвэ. - Опять затеял бы долгие разговоры, кидался речами из-за стен. А там подоспел бы Майтимо, и вас обоих было бы уже не унять. Вы бы снова придумали очередной удобный способ нарушить Клятву. - Как мило с твоей стороны называть "нарушением Клятвы" попытку сохранить жизни квенди, включая ваши. - Нам не нужна жизнь без исполнения Клятвы! - рявкнул Тьелкормо. - О, Эру, - саркастично проговорил Финдекано. - И отчего я не Моринготто. Он владеет аж двумя сильмариллами, но не выслушивает подобные речи ночами по шатрам. - Можешь не слушать, - раздался из-за спины голос Карнистира. - Мы просто убьём тебя и всё. - Так вот, каков ваш благородный план? Застать короля врасплох и потихоньку прирезать? Что тут скажешь, предки в Мандосе аплодируют стоя, особенно дедушка Финвэ. Тьелкормо снисходительно прищурился. - Когда мы покажем твое тело тем, кто сейчас смотрит со стен, им будет все равно, одобрял ты при жизни убивать сородичей или нет. Они станут мстить и завяжется бой. А через пару-тройку часов по моим расчетам должен подоспеть Майтимо, и… будет, как в Альквалондэ. Помнишь, с какой готовностью ты сам кинулся защищать нас от кровожадных тэлери? Нашей ярости и объединенного войска хватит, чтобы прорваться в город, а там камень сам придет к нам в руки. Или же мы погибнем со словами Клятвы на устах. Тоже неплохой конец. - Но, увы, родич, это возможно только через твой труп, - напомнил Карнистир. - Ольвэ вы говорили то же самое? - Он был заносчив, как не снилось и Тинголу, - скривился Куруфинвэ. - Поверь, Финьо, тебя нам намного жальче. Но Клятва лишает выбора. - Тронут до глубины души, - процедил Финдекано. - И кто из вас будет меня убивать? Морьо сзади? Курво - безоружного в лицо? Или ты, Тьелко, трусливо забыв, что обещал мне поединок? - Поединок и сейчас можно устроить, - медленно произнес Тьелкормо. - Не делай глупостей, - бросил Карнистир. - У нас еще есть немного времени, - Тьелкормо провернул в пальцах свой меч. - Поединок действительно честнее, а вы проследите, чтобы нолдоран не сбежал. - Бежать? - поднял брови Финдекано. - От вас? Скорей уж вы сбежите, не вынеся собственной вони. - Полегче, - прошипел Карнистир прямо в ухо. - Опусти оружие, - с нажимом приказал Финдекано. - И верни моё. Если я одержу победу… - Не одержишь, - пообещал Тьелкормо, скидывая плащ. - Довольно болтовни. Они с Финдекано встали друг напротив друга в центре шатра. Куруфинвэ и Карнистир замерли у полотняных стен. Раз, два, выпад, защита, скрещенные мечи, быстрое кружение и снова атака. Как тысячи и тысячи раз на тренировке. Финдекано не покидало чувство нереальности происходящего. Пожалуй, в противном случае он бы клокотал от гнева и не смог вести себя так спокойно. Ненависть Тьелко была почти осязаемой, она искрила на кончике его клинка. Взмах, поворот. Раз-два, три-четыре. Словно рутина, а не бой насмерть. Весь мир сузился до пространства в две дюжины шагов в центре алого шатра. По правому предплечью расплылось алое пятно. «Однако, насколько же я на взводе, оказывается, - отрешенно отметил Финдекано, перекидывая меч в левую руку. – Даже не чувствую. Вся боль потом. Сейчас – дело. Сумею ли я затянуть поединок до прибытия Майтимо? Если они говорили про несколько часов, то он наверняка выехал за ними почти сразу же. Впрочем, именно часов у меня нет, только минуты. Если я одержу победу, они все равно меня не выпустят. Значит, буду драться снова». Тьелкормо получил легкую рану в бедро, выругался сквозь зубы. Финдекано видел, как он волнуется, вот-вот начнет делать ошибки. И тогда… Удар обрушился на голову внезапно, и сузившийся мир канул в темноту. …Боль. Пульсирующая боль где-то в районе макушки. Беспамятство, цветные круги под веками. «…Тысячу драных валараукар Моринготто в задницу… Опять? Валар… высшие силы… Чем вам всем не угодила моя голова?!» Постепенно Финдекано понял, что лежит на спине, раскинув руки. - Он дышит, - эхом раздалось издалека. – Добивай, пока не очнулся. - Морьо, как ты посмел?! Я почти его… - Не сказал бы. Все было слишком неочевидно, а времени мало. Давай, он и почувствовать ничего не успеет. Или это сделаю я. Мы слишком долго ждали, чтобы сейчас исходить на сентиментальные сопли перед нолофинвионом. Финдекано с усилием открыл глаза. Над ним стоял чуть расплывающийся Тьелкормо, держащий два меча: Финдекано и свой собственный. Вместе с болью и дурнотой в груди начала подниматься злость. - Что ж, убивай, - выдохнул Финдекано, прямо глядя кузену в глаза. – Честный итог честного поединка. Тьелкормо отвел взгляд. - Я его не просил. - Отрадно. Унесу это знание с собой в могилу. «Плохо, если Реньо не сможет совладать с гневом и решит мстить в открытом бою, вместо того, чтобы запереть ворота и держать осаду до приезда Майтимо. Хотя, что сделает Майтимо, если увидит мой труп? И если его так же будет прижимать Клятва? Невозможно предугадать». Тьелкормо побелел, стиснул губы в нитку. И поднял меч для последнего удара. - Отец! Все обернулись на голос, даже Финдекано приподнял голову. Сын стоял на входе в шатер, придерживая полог, и оторопело взирал на происходящее. - Эрейнион, - Финдекано постарался, чтобы голос звучал достаточно твердо. – Уходи отсюда немедленно, вернись в город и… - Если ты это всерьез, то я сильно обижусь, - заявил Реньо и в два прыжка оказался рядом, оттолкнув замешкавшегося Тьелкормо. Теперь он оказался между Финдекано и феанарионами, нацелив на последних собственный клинок. – Что здесь происходит, балроги дери?! - Ничего особенного, - проворчал Финдекано. - Меня собираются убить, чтобы развязать очередной виток кровопролития за сильмарилл. А теперь, похоже, убьют нас обоих. Реньо гордо вскинул подбородок, совсем как его дедушка Нолофинвэ. - Вот уж сомневаюсь. Во-первых, извещаю присутствующих, что пришел сюда не один. Со мной отряд в три дюжины, и стоит мне позвать, вас порубят в лоскутки прежде, чем вы успеете отдать приказ войску. Мы ведь все не хотим этого, правда? – прищурился он, и тут Финдекано узнал свои интонации. – А во-вторых, отец, я здесь не просто за тем, чтобы проведать, как твои дела. Вингилот только что отошел от причала, и Эарендил просил поскорее тебе передать, что они уходят путями судеб, - тут Реньо обернулся и со значением прибавил: – Все трое. Когда спустя долгие несколько секунд до Финдекано дошел смысл сказанного, он откинулся на ковер и расхохотался. Кузены наблюдали за ним с подозрением. - Он наконец-то получил по башке достаточно, чтобы свихнуться? – попытался пошутить Куруфинвэ. - Я чувствую какой-то подвох, - отметил Карнистир. - Нолофинвион, - почти ласково выговорил Тьелкормо, - какую пакость ты сумел устроить на этот раз?! - Как ни странно, пакость устроилась без моего участия, - простонал Финдекано, с трудом сдерживая клокочущий в груди хохот. – Кузены… хотя, какие вы мне, к валараукар, кузены после этого… Словом, приглашаю вас в город. Вас троих. О-ох… Реньо, помоги мне подняться. Надеюсь, вы будете достаточно благоразумны, чтобы не делать глупостей. И тогда мы все успеем полюбоваться на уплывающий сильмарилл. - Куда – уплывающий? – глухо переспросил Куруфинвэ. - Подозреваю, в Валинор. Не хотите снарядить корабль следом? Вы, в отличие от меня, должны знать дорогу. - Или ты перестанешь издеваться, - прошипел Карнистир, - или мы… - Или вы заткнетесь, наконец! – рявкнул Реньо таким суровым голосом, какого Финдекано от него прежде не слышал никогда. – Эй, снаружи! Заходите сюда!.. *** Белый парус корабля таял на фоне светлеющего горизонта. Майтимо сидел на причале, сжавшись в комок и положив голову на колени. Все возможные покаяния с его стороны уже прозвучали. - Можно было просто кинуть сильмарилл в море. Без жертв. - Ты не веришь, что они доплывут? – спросил Финдекано, осторожно садясь поодаль. Он старался держать шею прямо, словно нес на ней полную до краев чашу. Целители посулили запереть его в лазарете на несколько недель при любых признаках нездоровья, а другу сейчас было слишком плохо, чтобы оставлять его наедине с мыслями. Майтимо обернулся, еще раз окинул взглядом его забинтованную голову и руку на перевязи, тяжело, безнадежно вздохнул и снова уставился на горизонт. Уже пустой, без корабля. - Что с ними теперь будет? - С кем именно? Майтимо еще раз вздохнул. - Наверное, со всеми. Допустим, с Эарендилом и Эльвинг. - Прокатятся по волнам, найдут верную дорогу и достигнут тэлерийских земель, - отозвался Финдекано. – А там пойдут на Таникветиль и попросят Валар о помощи от имени всех нас. - И Валар помогут? Нам? - А ты вспомни, сколько раз такое уже бывало. Майтимо уткнулся в колени лбом и продолжил: - Ну, хорошо. А с детьми? Близнецами. - Поедут в Дориат к бабушке с дедушкой и дядьям. Что-то мне подсказывает, там все будут в восторге. - Здесь я даже склонен тебе поверить, - Майтимо поднял голову, снова повернулся к другу и через силу спросил: - А мои братья? - Я буду судить их как король, - сухо ответил Финдекано. - И казнишь? - Руссандол, я, кажется, не раз повторял, что против братоубийства. И как остриженные в Ангамандо косы не отвратили меня от привычки заплетать их снова, так и поступки твоих братьев не изменят моего убеждения. Пусть отправляются в изгнание. - Куда? - За горы, подальше. Или в Ангамандо за сильмариллами. Прости, но если за пять веков они сумели настроить против себя весь Белерианд, им тут делать нечего. - Справедливо, - безжизненно согласился Майтимо. – Ну а с нами? Финьо, что будет с нами? Финдекано посмотрел на море. - Я тебе не Мелиан, в воду заглядывать. Знаю, что пока мы живы, Моринготто не получит эту землю. И если ты считаешь, как я, то брось уже хандрить. Майтимо расправил плечи и натянуто улыбнулся. - Все в порядке. То есть, какое там «в порядке», но я с собой справлюсь. - Не сомневаюсь, - Финдекано посмотрел в небо. – Какой замечательный рассвет. Новый день наступает, а каких-то несколько часов назад трудно было поверить, что мы будем сидеть в тишине на пристани и говорить о будущем. - Я бы спел тебе, - прошептал Майтимо. – Но для этого мне нужно стать Макалаурэ. - Тогда не будем нарушать традиций, и спою я. - Но ты ведь… Вместо ответа Финдекано пропел несколько длинных тягучих нот, рябью спустившихся на воду. «Как?» - одними губами спросил Майтимо. «Я держал его у сердца», - так же безмолвно ответил Финдекано. И закончил вслух: - Что благословению Варды какие-то чары Саурона?.. Ладья Ариэн снова взбиралась по небу, а над пристанью Гаваней Сириона звучал мелодичный, сильный напев: Вот белый корабль поднимет свой парус, Как чайка, минует любые шторма - И станет понятно, что нам лишь казалась Такой непроглядной полночная тьма. Рассвет наступает и солнце восходит, Пылающим эхом уносятся сны. Да будет же вечно созвучье мелодий! Да будут же песни над миром слышны!..