Ожидание заветного в мучениях и тревогах

Шериф преклонно и терпеливо сидит в своём кабинете, днями, часами. Он уже знал свою будущую судьбу и предоставленную ею же участь. "Хэнк... " Лишь одно его имя заставляло лидера агенства содрогаться одновременно от ужаса и одновременно в приятном ознобе. Расплывчатые воспоминания об убийце в чёрном плаще с каждым днём становились всё более и более размытыми, но он помнит его походку, помнит как элегантно и искусно он перепрыгивает через ограможденные преграды и так же мастерски управляется лезвием. Как самый искусный боец, как самый умелый из умельцев, когда-либо существовавших до Хэнка... "Хэнк... " С каждым днём Шериф ожидает прихода убийцы в чёрном. Желает хотя бы чтобы Уимблдон дотронулся до его плеча в кровавых перчатках, стиснул, словно в предсмертных объятиях и выстрелил. Долго он мучиться не будет. Вряд ли Хэнк хотя бы посмотрит на его безмолвный труп, просто выполненная цель в списке, просто очередная смерть... Можно ли ему быть счастливым с тем, кто ненавидит его? Можно ли ему рассчитывать хотя бы на последнее своё желание перед Хэнком? Признаться в чувствах. Одно простое люблю плюс тебя и, возможно, опущенный взгляд Уимблдона вниз в раздумиях длиной в секунды. Если на первый вопрос ответить сложно, то на второй можно рассчитывать. Хотя бы каких-то двенадцать процентов шанса. А потом смерть. Последнее не так уж и плохо перед божеством. Божеством в чёрном. Пусть Шериф и не считает Хэнка самим богом для себя, скорее идеалом в качестве второй половинки души. Хэнк идеален, от убийств, немногословности и ума. Со вторым могут возникнуть проблемы, можно ли добиться ответа от него? Кто знает. Шериф не знает. "Хэнк. Прости. Я виноват, что сам решил стать лидером агентства. Может быть, если бы я был кем-то другим. Тем, кто не входит в круг твоих врагов... мои шансы значительно бы повысились, если ты не бисексуал, конечно... Я бы был одним из твоих товарищей или возлюбленным за пределами фронта. Увы, уж не сбыться этим мечтам... Ты страдаешь из-за неприятностей своих врагов. Прости. " Шерифу никогда не добиться прощенья. Он виноват, он уже имеет плохое мнение о себе от лица Хэнка, но... это можно изменить. Только вот уже поздно. Сегодня он умрет. *** Шериф слышал всё. И как его бойцы кричат в предсмертной агонии. И как громко переговариваются товарищи Хэнка посреди битвы. И как лязгает металл орудия в руках искусного умельца в чёрном. В здании не осталось никого, кроме Хэнка и Шерифа. Деймос и Сэнфорд пошли покурить за строением, так что они совершенно здесь одни. Лишь горы трупов омрачают атмосферу пустынных коридоров. Железная дверь отворяется с лязгом. Хэнк прикрывает за собой дверь и движется в сторону своего врага. Шериф сидит, опустив голову и сложив руки, ожидая, когда же Хэнк приставит дуло пистолета, заставив встать и не сопротивляться более. Ровными и умеренно быстрыми шагами, убийца отдаёт ритм по кафельному полу и расстояние между ними стремительно сокращается на нет. "Хэнк, ты так близко... " Нет. Страданье, и долгие бессонные ночи не должны отозваться пустым звуком по всей вселенной. По-крайней мере, в этой ситуации это допустимо, просто отпустить, навсегда, по случаю смерти. Он вот-вот готов был бы разрыдаться от горечи и безысходности, печась не о собственной смерти, а о неудавшейся любви. Шериф взял над собой и верх и решился. Одно просто люблю отпустит все его мученья и тревоги. Душе будет спокойнее, но, может быть, он поступает плохо. Не будет ли сам Хэнк отчасти мучаться чувством вины? Впрочем, с каких пор. Шериф ведь враг, он зло. И чувства его в душе Уимблдона мало что должны значить. Он готов к признанию. Так же, как и к смерти, это было почти одним и тем же. Казалось, лучше быть убитым, чем отвергнутым. Ещё не успев повязать Шерифа руками, Хэнк подходит ближе. Шериф встаёт, отступает назад и предварительно поднимает руки в знак того, что не намерен сопротивляться и бежать. Хэнк приближается, ближе и ближе. Могло показаться, словно он дразнит, движется медленно и неторопливо, но так казалось лишь Шерифу, пока тот оглядывал объект своего обожания. Его длинные ноги, стройная фигура, подчёркнутая чуть изодранным от конца пулями плащом. Глаз не видно, лишь красные линзы круглых очков и маска, прикрывающая пол-лица. Но Шериф счастлив видеть его хоть так. - Стой. Уимблдон застывает в ожидании слов от своего врага. Хэнк напряжён, молчит, мало ли — ловушка или что-то ещё. Шериф лишь тихо вздыхает и произносит заветные слова: - Я люблю тебя, Хэнк. Хэнк так и стоит в той же стойке, что и стоял до признания. Тело его чуть расслабляется. Нервный холодок подступает мурашками по всему телу и Шериф просто ждёт своей кончины. Всё кончено для тебя, Шериф. Ты убит, ты проиграл. Но вместо звонкого выстрела в голову, Шериф получает скромное, но искреннее объятие от Хэнка. Шериф замечает сбитое дыхание со стороны Уимблдона и замечает румянец на его щеках. Может, он не всё знает?