Соберу букет полевых цветов

Даламар перебирает букет полевых цветов. Ромашки, васильки Незабудки Рейстлин до сих пор ворчит, как он на это согласился, но. Сам не говорит, а Даламар видел, как он на пол второго ребёнка гадал. И улыбался ехидно, зараза. Спустя семь лет непривычно было эльфу в женском теле, но что — то знакомое отзывалось. Неземное. Нежное. Он даже характер иначе ощущал. Менялся сам. Полностью. Ларька, когда узнала, что у нее будет братик Даламар в это верил также, как Крисания в своего Бога скакала по дому, словно заведённая. С радостными визгами и кучей вопросов. Рейстлин только улыбался. Хотя иногда ему было немного больно. Он любил дочь, но… Ларя тянулась больше к Даламару. И Черный Маг надеялся, что втора… как старался не проболтаться второй ребёнок будет ближе к нему. В памяти отложился момент, когда эльф снова обернулся. Но он уже был сохранен не на полке со страхом, а в хранилище радости. Даламар проснулся, понимая. Что — то в нем изменилось. Только не понимал что. И в голове как щелкнуло. То же самое ощущение у него было когда… Лаириэль жила у него под сердцем. Эльф прошел на кухню, смаргивая слезы счастья. Не верил, что они смогли. Тика как знала, что именно сегодня нужно маленькую забрать к себе в гости. А то все мозги бы вынесла. — Ну паааааап. Я по дяде Карамону соскучилась. (Не знал Даламар, что Рейстлин попросил). — Шалори — голос выдал. Сразу же. Рейст обернулся и без слов обнял. Страх он чувствовал бешеный. — Не бойся. В этот раз все будет хорошо. Я уверен. Даламар вылавливал теплые весенние дни. Он сидел на широкой поляне, плетя венки из цветов. Все чаще уходил. Одному хотелось побыть почему — то слишком часто. Про себя шутил, что гены Рейстлина брали свое, а женское обличье догоняло. Но и загонялся также молчаливо. Лаириэль была до невозможности привязана к нему. И малышке, пусть она и говорила что она взрослая и ей уже всего семь лет, ей нельзя было доказать, что ее не разлюбили, а просто… Поменялся характер. Слезы текли по щекам, а рука сама опускалась на живот. Больно. — Эй — Рейстлин ласково приобнял его. Ты чего сырость развел? Нельзя тебе. — Ларька — прошептал Даламар — Она не заслужила такого. Я постоянно ее отталкиваю. Потому что плохо. Я боюсь, что она тянуться ко мне перестанет. Слышу же, как она ночами меня зовет, а приходишь ты. Она плачет, вместе с тобой, Шалори… Рейстлин замолчал. Возражать было нечем. Да и незачем. Все равно бы не отвертелся. А признать, что не хватает ему этой вечной тактильности Даламара, этой нежности, взгляда с чертями в глазах, он попросту не мог. — Все будет хорошо — Рейстлин обнимает эльфа и целует в лоб. Ему больно, но кому — то из них придется скрывать боль. Пусть лучше это будет он

***

К концу лета Даламар меняется окончательно. В волосах цветы вплетены, голос нежнее и мягче становится. Желание быть одному исчезает и все снова встает на круги своя. Лаириэль своим детским голоском смело заявляет, что прощает и эльф не сдерживает слез. Мелкая только и щебечет о братике, что даже Тика улыбается. И не замечает никто, что Рейстлин ехидно посмеивается, прикрывая рот рукой. Пусть лучше кроме него никто пока не знает. Теплой летней ночью, когда Черный Маг уходит химичить с заклинаниями на улицу, Даламар приходит к нему на крыльцо. Обнимает сзади и утыкается носом в плечо. — Чего ты, милый? — Рейстлин ласково обнимает его, мимолётно целуя в щеку. — Помнишь, когда мои шрамы кровили, а ты меня придерживал, чтоб я лбом с полом не встретился, сказал что…: — Имя ребенку даешь ты. Потому что переносишь адскую боль. Я приму любой твой выбор. — Даже эльфийское? — Даже эльфийское, родной. — Тогда… Лаириэль… Дочь Лета. Богиня света и добра. Рейст не отвечает. Только целует. С о г л а ш а я с ь — Помню — отвечает Рейстлин, вздрагивая от воспоминаний. — Теперь у меня условие идентичное — хитро улыбается эльф, беря руку Черного Мага и кладя себе на живот. Оба слабо вздрагивают. Малыш толкается. — Чувствует тебя — смеется Даламар — к тебе привяжется. Рейстлин улыбается. Внутри теплеет.

***

Осень наступает поразительно быстро. Вот уже малышке Лаириэль исполняется восемь лет. Даламар все также пытается выпытать, какое же имя Рейстлин выбрал. Но тот отмахивается и улыбается: — Родишь — узнаешь. Декабрь сваливается, как снег на голову. А ночью 12 числа Даламар будит Рейста и плачет. Рейстлин его без слов понимает. Прижимает к себе, поднимает Лари, мигом собирает нужные вещи и все вместе телепортируются к Тике. Она их уже встречает. Знает. Выгоняет Рейста с мелкой в свободную спальню. А рано утром приходит и говорит: — Кто там брата ждал? Сестра у тебя родилась. Лаириэль спросонья не понимает, что и как. А Рейстлин смеется. — Ты знал! — улыбается она — С самого начала знал! Шельма! И не сказал ведь никому. — А зачем людям настроение портить? — желтые глаза смотрят хитро — Ладно, иди к дочери. И к мученику своему. Памятник ему бы поставила. И… Поздравляю — Тика смахивает слезы, обнимая Черного Мага. И берет Лари на руки — А ты, юная леди, пойдешь пока со мной. Тебя потом позовут. Дыши, Даламар. Дыши, родной. Но дыхание отсутствует. Сердце не бьется. Неужели… Конец. Даламар умер. Все — таки не пережил. Тика вспоминает метод, которым она спасла эльфа еще при первых родах. Она берет с полки воду, набранную из рек Истара, выливает себе на руки и касается его рук. Даламар резко начинает дышать. Все хорошо. Рейстлин приходит в комнату. Видит любовь всей жизни с дочерью на руках. Садится и обнимает. Шепчет тихо: — Спасибо за доченьку. — А ты знал — улыбается Эльф — И я не сержусь. Значит, судьба у нас такая. Будем девчонок воспитывать. Ведьм. — Ну привет, Таялунари. Богиня Леса. Даламар от радости задыхается. Имя ему очень нравится. — Тая. Таяночка — на язык имя пробует. Улыбается. И смотрит на порог — Ну иди сюда, маленькая. Сбежала от Тики все —таки — тихо говорит он, замечая Ларьку, стоящую в дверях. Она подходит. Даламар передает младшую дочь Рейстлину, а сам сажает Лари себе на колени. — Привет… — шепчет девочка, зачарованно глядя на сестру.