Пролонгация

- Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Кабинет большой. Я бы даже сказал, слишком большой. Интерьер строгий, в стиле минимализма. И мужчина в кресле за столом соответствует обстановке – спокойное, ничего не выражающее лицо. Гладко выбрит. Очень дорогие очки и костюм. - Добрый день, - с трудом выдавливаю из себя я, приблизившись к столу. - Здравствуйте, Оливер, - дежурная улыбка на миг искажает рот моего визави. Он делает приглашающий жест рукой, указывая на кресло, стоящее напротив. Я опускаюсь в кресло и невольно оглядываюсь по сторонам. Какое-то странное волнение нарастает в груди. - Осмелюсь заметить – Вы напряжены, - в глазах мужчины что-то похожее на сочувствие. – Могу я предложить Вам выпить? Старый, как мир, способ расположить к себе собеседника. - Виски. Двойной. Без льда. В помещении раздаётся тихий смех, и я с удивлением смотрю на джентльмена, который ещё пару минут назад казался мне чопорным, если не надменным. - Вы – явно завсегдатай питейных заведений, - он улыбается искренне, от души. – Отчеканили, словно бармену! - Простите… Мне следовало выразить свою просьбу в менее категоричной форме… Вышло неловко. - Всё хорошо, - мужчина встаёт, нажимает на панель в стене, открывает дверцу мини-бара, достаёт початую бутылку «Jack Daniel’s» и два бокала. – У меня были клиенты, которые просили лимон к коньяку и сыр «Fourme d'Ambert» к французскому вину, вообразите! - он наливает в бокалы виски ровно на два пальца, у меня намётанный глаз. - Даже так? – я беру бокал со стола. - Я не представился. Меня зовут Фрэнк Уилберг. За знакомство! – мой собеседник приподнимает бокал, потом едва прикасается губами к его краю. Натянуто улыбаюсь в ответ и делаю большой глоток виски. - Круг моих обязанностей довольно широк, - продолжает Фрэнк, - но моя основная функция – знакомить потенциальных клиентов с услугой нашей компании, доходчиво объяснять им, чем мы занимаемся, - он садится в кресло. - Да. Мне хотелось бы узнать подробнее о самой процедуре, механизме воздействия и вероятных побочных эффектах, - мой голос всё ещё звучит неуверенно. - Прежде чем мы продолжим, я должен предупредить Вас, что наша беседа будет записана на камеру. - Я в курсе. - В случае, если Вы передумаете прибегнуть к услуге компании, Вам отдадут микрокарту с записью при личном обращении в архив. Если же Вы становитесь нашим клиентом, то микрокарта переходит в собственность компании. Мы предоставляем гарантии, что информация, снятая на видео, не просочится в прессу, не будет использована с целью шантажа или иного принуждения. Таким нехитрым способом мы ограждаем нашу организацию от возможных судебных или иных разбирательств. - Уже были прецеденты? На самом деле я знаю, что их не было, но мистер Уилберг не должен догадываться об уровне моей осведомлённости. - Логичный вопрос, - улыбка снова осеняет лицо мужчины. – И мой ответ – нет, - он вновь поднимает бокал, но не пьёт. – Итак, Вы даёте согласие на дальнейшую видеосъёмку нашего разговора? - Да. Фрэнк нажимает какую-то кнопку на телефонном аппарате, вооружается шариковой ручкой. - Вы уже заполнили анкету, но это не исключает небольшого опроса. Откуда Вы узнали о нашей организации? – тон моего собеседника становится по-деловому сухим, безучастным. - Один из коллег рассказал. Пришлось солгать - я не поддерживаю отношений с коллегами. - Ваш коллега пользовался нашей услугой? - Не он, его дочь. - Как давно? - Около двух лет назад. Уилберг делает короткую запись на листе бумаги. - У нас – закрытая организация. Среди наших клиентов нет людей с улицы, мы работаем только по рекомендациям. Вы хорошо знаете мистера Дерека, который поручился за Вас? - Я занимаюсь научной деятельностью под его руководством около двенадцати лет. Ручка снова заскользила по бумаге. - Как долго Вы вынашивали идею обратиться в нашу компанию? - С тех пор, как коллега поделился семейной тайной. Разумеется, он ничем со мной не делился, но история реальная. Её мне поведал мой патрон. - То есть, примерно, два года, - Фрэнк прищуривается. - Вы помните, что он рассказал Вам? - Конкретно? - Может, в памяти всплывут какие-то фразы. Я делаю вид, что пытаюсь припомнить обстоятельства того разговора, кидаю хаотичные взгляды из стороны в сторону, но на самом деле ищу глазами камеру. Она же где-то вмонтирована. - Мы с ним как-то выпивали вместе, - беззастенчиво вру я. - Он перебрал с алкоголем и разоткровенничался. Сказал, что его дочь избавилась от чувства вины, благодаря вашей компании. - Он пояснил, что именно вызывало у неё чувство вины? - Нет. А я постеснялся любопытствовать. Он просто акцентировал внимание на том, что его дочь стала другим человеком - она ожила после того, как воспользовалась услугой "Пролонгации". Уилберг вновь берёт ручку. - Как я уже говорил Вам, Оливер, среди наших клиентов нет случайных людей. Мы тщательно проверяем кандидатов. Прежде, чем пригласить Вас сюда, мы собрали все необходимые сведения. Вы – доктор исторических наук, автор четырёх книг и многочисленных публикаций, образцовый муж и примерный отец двоих детей. Вы никогда не лечились ни от алкогольной, ни от наркотической зависимости, не имеете приводов в полицию – даже ни одного штрафа за неправильную парковку не значится в Вашем досье. - Тех, что со штрафами, сразу отсеивают? – виски всё-таки расслабил меня, потянуло на шутки. - Вот видите, я не зря предложил Вам выпить, - подытоживает Фрэнк, не скрывая улыбку. – Но вернёмся к делу, - сосредоточенно призывает он. – Из полученной информации нас главным образом интересует здоровье человека – как физическое, так и психическое. И с тем, и с другим у Вас всё в полном порядке. Признаюсь, я крайне редко встречаю людей, которые ни разу в жизни не посетили психолога. - Не побоюсь показаться нескромным, но я всегда чётко знаю, как мне поступить в той или иной ситуации. Я не нуждаюсь в руководстве и советчиках. - Вы – самодостаточны. Это большая редкость в наше время. - Но, к сожалению, самодостаточность не исключает потребности в посторонней помощи, - с горечью усмехаюсь я. - Иначе, Вы бы тут не сидели. - Так и есть. - Думаю, пора ознакомить Вас с краткой историей нашей организации. Чуть больше пяти лет назад её основали компьютерный гений Нил Престон и нейрохирург от Бога Луис Вилман. Я мог бы долго и нудно сыпать датами, цифрами и фактами, но всю подробную информацию Вы можете вывести на интерактивный экран, расположенный в фойе, и прочесть самостоятельно, я лишь обобщу – Престон и Вилман нашли инвесторов, убедили их в успешности предприятия, и теперь компания «Пролонгация» в числе богатейших на планете, хотя это название Вы не встретите ни в одном рекламном издании или телефонном справочнике. Мы предоставляем единственную услугу, но ценность её состоит в том, что она избавляет людей от угрызений совести, сожалений - она облегчает жизнь. - Вы меняете воспоминания, - твёрдо произношу я, потому что знаю суть. Мой друг Дэн работает в техническом отделе продуктивного сна в главном офисе компании. Именно он натолкнул меня на мысль прийти сюда. - Мы не волшебники, - Уилберг откладывает ручку. – Мы не можем создать новые воспоминания, как если бы режиссёр отснял сцены, и вложить их в память клиента. Вырезать что-то из имеющихся воспоминаний мы тоже не в состоянии. И, тем не менее, в человеческом мозге, в области, ответственной за память, есть лазейка, куда можно поместить от 30 секунд до минуты дополнительного времени из смоделированной симуляции. К сожалению, в ней нельзя передвигаться, но можно говорить. - Неужели это работает? Много ли скажешь за минуту? Несколько фраз… - я настроен скептически – трудно поверить, что 60 секунд способны вернуть мне покой. - Я приведу вам конкретный пример. Когда я жил в Бостоне, у меня был сосед - назовём его условно Том. Наши дома стояли рядом. Он боготворил свою жену – дадим ей имя Джейн. Она любила поскандалить. Одна из ссор закончилась тем, что Джейн в эмоциональном порыве хлопнула дверью, села в машину и уехала. На следующее утро полицейский патруль обнаружил перевёрнутый автомобиль с мёртвой Джейн в овраге – она не справилась с управлением. Банальная авария, но мой сосед считал себя виновным в смерти жены, потому что не остановил её – когда она в запале пригрозила уехать, он промолчал. И все последующие годы он корил себя за то, что не удержал её, и даже ничего не сказал. После смерти жены Том пристрастился к алкоголю, из-за запоев и прогулов его уволили с работы, он опустился. - Вы меня не удивили – я слышал похожие истории, - я делаю глоток виски. - Самое ужасное заключалось в другом. Моя жена дружила с Джейн и хранила некоторые её тайны. Одной она поделилась, взяв с меня клятву, что я не скажу Тому. Оказалось, что Джейн специально затеяла ссору в тот день – ей нужно было уехать. - К любовнику? - Вы угадали, - Фрэнк с грустью кивает головой. – Том не остановил бы жену ни словами, ни действиями. - И что с ним стало в итоге? - После того, как моя семья переехала в Нью-Йорк, и началась моя работа в корпорации, я разыскал Тома – на тот момент он продал дом и жил в жалкой лачуге на окраине Бостона. Я уговорил его пойти на эксперимент. На первом этапе желающих стать подопытными было мало, мы нуждались в добровольцах. Мы даже не брали денег за услугу. Я честно описал Тому механизм воздействия на мозг, риски, и он согласился. - Предположу, что всё прошло успешно. Вы бы не дерзнули пересказывать драму потенциальному клиенту. - Вы правы, - Уилберг не сдерживает улыбку. – Том воспользовался предоставленным шансом и избавился от чувства вины. Сейчас он занимает такую же должность, как и я, в одном из филиалов нашей организации в Гонконге. Мы – лучшие друзья. И скоро я лечу к нему на свадьбу. - Надо же… – я всё ещё полон сомнений. – И что Том говорил жене в течение минуты? - Просто умолял её остаться. - Это он Вам так сказал? - У нас остаются записи продуктивных снов. В настоящее время нам запрещено их просматривать: сны – конфиденциальная информация, но на начальном этапе мы негласно сверяли воспоминания клиентов после процедуры с видеоматериалами. - То есть Том очнулся и сразу поведал, что не виноват в смерти жены? - Клиенты после наращивания воспоминаний воспринимают их, как первоначальные. Они автоматически перестают испытывать чувства вины или досады. Они просыпаются свободными от укоров совести и сожалений. И не помнят, какие именно воспоминания добавились. - Наращивание воспоминаний… Ёмко, - я кривлю рот в усмешке. - Все привыкли к процессам наращивания ногтей и волос. Расширение объёма воспоминаний за счёт вставленного отрезка времени тоже, по сути, наращивание. - И когда Том поделился с Вами своими «новыми» воспоминаниями? – я снова приникаю к краю бокала, втягиваю виски. - Он неделю провёл в клинике – в первый год мы тщательно следили за состоянием и самочувствием наших клиентов, всё было на стадии тестирования. Я осознанно не заводил с ним разговоров о Джейн, когда навещал его в палате, но как-то в один из визитов посетовал, что депрессия Тома слишком затянулась, что пора ему выбираться из той клоаки, в которую он погрузился. И тут он согласился со мной и добавил, что хоть смерть Джейн и ужасное горе, его совесть чиста, потому что он заклинал жену остаться дома, а она молча выслушала его мольбы и всё равно уехала. - То есть, получается, он переживал не столько из-за смерти Джейн, сколько из-за своего бездействия? - Получается, так. - Можете привести другие яркие примеры? – моё любопытство искренне. - Что ж, расскажу ещё историю, которая неизменно впечатляет наших клиентов, - Уилберг подливает мне виски. – Известный миллионер из Англии поругался со своей матерью. Точнее, они наговорили друг другу отборных гадостей. Женщина ушла в свои комнаты и ночью, во сне, умерла от инфаркта. - Слабое сердце… - Через неделю её сын рыдал в одном из лондонских офисов нашей организации и готов был заплатить любые деньги за избавление от чувства вины – разумеется, он корил себя в смерти матери. Мы помогли ему. За минуту он успел попросить у своей родительницы прощения и заверить её, что она - самая лучшая в мире мать. Сейчас он компаньон «Пролонгации», инвестирует новые проекты наших талантливых программистов в области расширения функциональности пространственных симуляций – мы не стоим на месте. - Клиент стал компаньоном… Это несомненно высокий показатель качества услуг «Пролонгации». - Желаете, чтобы я продолжил? - Будем считать, что Вы меня убедили в эффективности оказываемых тут воздействий на память, - на самом деле я поверил не столько Уилбергу, сколько моему другу Дэну, который любит иногда по пьяни ввернуть в наш разговор какую-нибудь «страшилку с работы», не раскрывая имён, разумеется. И про этого миллионера, ставшего компаньоном, он мне тоже рассказывал. - Допустим, я согласен подвергнуть свою память обработке, - я поигрываю пустым бокалом. – Как всё будет происходить? - В удобное для Вас время Вы придёте на приём к специалистам, ответственным за процесс продуктивного сна, они работают в парах - нейрохирург и конструктор пространственных симуляций. На Вашей голове установят датчики и попросят оживить воспоминания, которые Вы собираетесь нарастить. Извлечённый из Вашего мозга эпизод скопируют на главный сервер - на его основе через два-три дня изготовят симуляцию. - А потом? - В назначенный день Вы подвергнетесь процедуре пролонгации. Вас введут в состояние сна, нейрохирург воздействует на Ваш мозг тончайшим пучком нейтронов, и Вы увидите нужные Вам воспоминания как бы во сне, но по ощущениям будет казаться, что вы первый раз проживаете этот отрезок жизни. Всё будет восприниматься как самая настоящая реальность. В заранее оговоренный момент в Ваш мозг поступит импульс, который активирует желание высказаться. Автоматически подключится пространственная симуляция, Вы произнесёте то, что собирались, и вновь вернётесь в воспоминания. Симуляцию закрепят в Вашей памяти, затем прекратят воздействие на мозг. На этапе пробуждения Вы уже не будете помнить о процедуре, как и о том, что видели во сне. Именно так мне и описывал всю эту процедуру Дэн. Сам он ей не подвергался, но по долгу службы знает механизм воздействия на мозг во время наращивания. Он заверял меня, что я не почувствую боли или дискомфорта, риски сбоя в программе минимальны. - Следует ли чего-то опасаться? – я бы ещё выпил, но Уилберг не предлагает. - Разве что долгого сна по завершении. Вас отвезут в палату, где Вы будете спать до полного восстановления сил. Это может занять от десяти до пятнадцати часов, в зависимости от давности воспоминаний. - Неужели не было ни одной чрезвычайной ситуации, отклонения? - Была одна… Но у нас работают высококлассные профессионалы. Механизмы чётко отработаны. Кроме того, все наши клиенты застрахованы от неконтролируемого хода процесса на семизначную сумму… - Даже так? - я искренне удивлён: мой друг не говорил мне об этом. - Многие наши клиенты испытывают неловкость от осознания, что им придётся допустить к своим воспоминаниям посторонних людей… поделиться с ними глубоко личной информацией… - Ну, в конце концов, к врачам мы тоже ходим с тайнами, которые порой скрываем от своих родных и близких. - У Вас рациональный образ мыслей, Оливер, - лицо Фрэнка озаряет улыбка. – Мне нравятся люди Вашего склада ума. - Если воспринимать специалистов «Пролонгации», как докторов, способных излечить душевный недуг, то всё становится проще, - я словно уговариваю сам себя. - Главное – правильно настроиться на вмешательство в недра памяти. Есть врачи, перед которыми мы обнажаемся физически, а есть те, перед которыми мы обнажаемся морально. - Всё дело в установке, которую клиент сам себе задаёт, - я громко ставлю бокал на стол, обозначая тем самым точку в нашей беседе. – Пока я не могу сказать Вам, что созрел на сто процентов для осуществления насилия над моим мозгом. Мне нужно всё взвесить, - я встаю. - Разумеется. Подобные решения лишь немногим даются легко, - Уилберг поднимается из-за стола и протягивает мне визитку. – Звоните в любое время, если надумаете. - Спасибо, - беру визитку и сую в нагрудный карман пиджака. – И за виски тоже, - я кошусь на бутылку. - Позволите плеснуть Вам ещё на дорожку? – Фрэнк снова улыбается. - Пожалуй, - я с готовностью поднимаю бокал. Хочется выпить. Мистер Уилберг щедро наливает мне виски. Я опрокидываю в себя очередную дозу алкоголя и протягиваю руку собеседнику. - Рад был познакомиться с Вами, - вполне искренне говорю я. - Взаимно! Хорошего Вам дня, Оливер! - И Вам, Фрэнк.