И вновь тело валета находится в руках тьмы.
Черноликая пустошь относится к творцу с особой нежностью: медленно качает из стороны в сторону, закрывает его уши, дабы посторонние звуки не нарушили покой, и прячет глаза от режущего света. Она знала, по какой причине валет попал в ее царство, поэтому старалась уберечь его от дальнейших неприятностей. На свету он уже натерпелся всякого, так что пускай тело и разум бедолаги расслабятся в этом тихом омуте, где время давным давно испарилось вместе со взрывучими клонами. Но, к сожалению нашей темноты, её сила иссякает с каждой секундой: постепенно эхом слышатся чьи-то голоса, а кончики пальцев валета чувствуют нечто совсем легкое. Внезапно они сжались, смяли тонкую ткань. Голоса становились все ближе и громче, но оставались такими же неразборчивыми. Уже в этот момент тьма решила покинуть творца в надежде, что ей удалось дать ему хотя бы немного отдыха. Мгновенно в нос врезается непонятный запах, от которого парень, открыв глаза, дергается на месте с глухим вдохом. Когда зрение сфокусировалось, валет увидел свои ноги, покрытые синяками; и в этот же момент голоса, что доносились с правой стороны, стихли. Сотня вопросов пробежалась по ватной голове парня, из-за них страх перед неизвестным начал давить на ослабленное тело, перекатываться с груди на живот и обратно. Внутри был чётко слышен стук сердца. Лишь знакомые фотографии на рамочках успокоили Зонтика, дав ему понять, что находится он у себя дома. Трефовый повернул голову в бок, к сидящим рядом людям. Среди этих мутных пятен чётко вырисовывался Куромаку, выглядящий довольно странно. Казалось, весь его строгий образ держался молодцом, но было что-то в нем непонятное, несвойственное для такого холодного короля, как Куро. Беглые глаза. Они смотрели то на мутные очи валета, то на его приоткрытый рот, но по большей части старались смотреть в сторону доктора. Брови сероволосого сосредоточенно хмурились, хотя порой подрагивали. Зонтик ещё не заметил руку Куро, что держала его подбородок, слегка дрожа. Внезапно мужчина, сидящий рядом с королем, завозился, судя шебуршанию, он складывал вещи.
— Ну вот, видите, вам не стоило так сильно переживать. В ближайшее время не трогайте пациента, дайте ему немного отдохнуть. Также следите за его режимом сна и ограничивайте от физических нагрузок. Если пациент жалуется на… — приятный басистый голос растворился в сознании Зонта, из-за чего дальнейшие слова было невозможно распознать.
Пускай Шестому виден весь окружающий мир, он совсем не понимает происходящее: голова такая пустая, что отказывается нормально функционировать. Ватное и выпотрошенное тело внезапно почувствовало чью-то руку, которая осторожно гладило его плечо, будто другой человек боится сломать Трефа. Несмотря на лёгкий дискомфорт, парень смог успокоиться под этой лаской. Мгновенно пробудилась боль в районе лба, она отдавалась неприятной пульсацией и, кажется, распространялась по всей голове. Тот резкий запах быстро сменился запахом металла: что-то холодное находилось в ноздре парня, отчего тот не мог нормально дышать.
В освещенном коридоре стояли невольные свидетели всего происшествия. Феликс — клон, который абсолютно не умеет контролировать свои эмоции, сейчас грызёт ногти и с явной нервозностью смотрит вниз. А ведь день обещал ему быть просто превосходным! Солнышко ярко светило, шоколадное печенье, что он сам приготовил, приятно таяло во рту и у остальных было хорошее настроение. Никак он не мог предугадать этот случай. Как только Феликс вспоминает бледное вымотанное лицо своего друга, мурашки сразу целой ордой пробегаются по его спине. Навязчивые вопросы всё крутятся в голове: «Что же случилось с бедным Зонтиком?», «Как я мог такое допустить?». Рядом с Феликсом стоит Ромео, который вроде и хочет поддержать друга, но так боится сказать что-то не то, ведь всем в этом доме известно, что нервный Феликс может натворить всякого «добра». Поэтому ему остается только с жалостью смотреть на друга, пока суетливая тревога старается забрать его из объятий Данте. Как назло, у неё не получается это сделать, поэтому она принимает другое решение — застыть над душой валета, дабы и ему, и другим стало намного хуже. Вот только Бубновый король, который единственный здесь успешно сохраняет спокойствие, всё равно противостоит ей. Он продолжает прижимать к себе Феликса и периодически гладит его по волосам. На загорелой руке Бубнового красуется маленькое красное пятнышко — ожог, полученный при столкновении с Фелей, который как угорелый бежал за телефоном.
— Феликс, ну ты чего так завёлся? Где твой позитив? — всё-таки решил подать голос Ромео, о чем тут же пожалел.
Феликс, убрав руки с лица, посмотрел расширенными глазами на друга и, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, сказал:
— Р-ром, ты издеваешься? Я не знаю, что творится с Зонтиком, как я могу быть на позитиве?! — и после снова закрыл глаза, не унимая дрожь. Данте успокаивающе похлопал его по плечу. Ромка же, поняв, что сказал какую-то чушь, виновато обнял валета.
Вот как подобные случаи влияют на людей. Феликс — такой солнечный мальчик, который никогда не падал духом и другим не позволял, сейчас сам нуждается в поддержке. Ромео отвел взгляд:
— Ладно, извини… Я просто тоже нервничаю…
Бубновый прислушивается к разговорам за дверью, однако ни одно слово распознать не может. Но, судя по спокойному голосу врача, Зонтик не находится в столь критичном состоянии, как казалось ребятам. Данте снова повернул голову к нервному Феликсу, к этой бомбе замедленного действия, и с заботой погладил его по волосам. Все слова поддержки, что всегда были у него в запасе, он уже давно сказал, теперь им остается только ждать окончания просмотра.
Габри спускается со второго этажа и тихо подходит к ребятам. Аккуратно проходит мимо Феликса и приближается к Данте, затем шепотом спрашивает у него всё, что волнует. Данте ему также тихо отвечает, не выпуская из рук Червового. По смотрящим вниз глазами и сведенными к переносице бровям наш мудрец понял: его валет испытывает не только тревогу, но и колкую, неприятную вину. Он никак не помог своему другу да и вообще проигнорировал суету, что происходило внизу. А ведь Зонтик так часто помогал ему! Но, в отличии от Эльфа, Мудрец ни в чем его не винил. Данте нежно улыбнулся и погладил Габриэля по голове, что заставило паренька взглянуть на него. Этот добрый, ласкающий взгляд разжег искры надежды в его темных глазах, заставил поднять ушки.
Вышедший из кухни Вару остановился возле ребят с кружкой чая и, отпив немного, посмотрел на них. Те даже на него не взглянули.
«Что-то много внимания к этой Тряпке появилось. Подумаешь, по барам шастал, зачем такую драму устраивать?». — думает он и смотрит на Фелю. Его так сильно позабавил видок Червового, что длинный язык, любящий говорить всякую дрянь, прям нарывается сказать что-нибудь гадкое:
— Ну че, сдох?
Наша троица с презрением посмотрела на валета. Феля открыл рот в желании то ли обречь валета на вечные несчастия, то ли просто послать, но успокаивающий голос Данте стал преградой всем желаниям, отчего Черву пришлось сжать губы и отвести взгляд. Вот только Ромео сдерживаться не стал:
— Вару, лучше завались! Я уверен, это ты Зонтика довел, от тебя же ни минуты покоя! — при всей своей злости он старается говорить потише.
Пиковый лишь показал ему язык, уже придумав сотню шуток про ориентацию Червовых. Вскоре он облокотился об шкаф, посмотрел в пол. Эти минуты мучительного ожидания вскоре прошли: из комнаты послышался тихий голос, но явно довольный голос врача. Повисшее между ребятами презрение сразу улетучилось, и они навострили свои взгляды на дверь. Тревога поначалу недовольно смотрела на них, а после спряталась во тьме. Где-то сзади валета Червь тяжело выдохнул страх, которому больше не было интересно тыкать иголками парня.
Солнышко будто само переживало за Трефа: оно пряталось за серыми облаками, наблюдало за происходящим и осторожно освещало гостиную, не смея пренебрегать яркостью. Холодок всё ходил из стороны в сторону, иногда выглядывал со спин мужчин, чтобы посмотреть на бедного творца. В самой комнате, подальше от доктора и Трефов, сидел Пиковый Король, которому ничего не оставалось, как просто сидеть и следить за всем. Ранее ему приходилось таскать на диван тело Зонтика, ибо ребята вместо того, чтобы помочь, бегали кто-куда, прям как тараканы. Совсем скоро, когда доктор окончит осмотр, Пик пойдет относить Трефа в его комнату, впрочем поэтому Короля оставили в гостиной. Во время осмотра Шестого он заметил, что эмоции того не меняются, даже спустя 5 минут после пробуждения: его лицо остаётся таким же вялым, а туманные, ничего не понимающие глаза смотрят не то на Куро, не то в пустоту. Сам Куромаку с присущим ему спокойствием (которое чуть-чуть покрывается трещинами) смотрит на своего валета в ответ и гладит его плечо, одновременно другой рукой наклоняя голову вниз, дабы кровь не текла в дыхательные пути. Сразу вспомнился случай, как глубокой ночью Пиковый заприметил этих двух в той же комнате, в таком же положении. Только тогда Зонтик что-то жалобно шептал, всхлипывая, пока второй суетливо обмачивал ватку каким-то средством… Чуть мрачный Восьмой нахмурил брови и отвел взгляд.
Со временем доктор смог привести Зонтика в чувства, просто разговаривая с ним и задавая вопросы. Парень иногда кивал, а иногда что-то тихо говорил. Спустя пару минут, мужчина на бумажке написал нужные лекарства, дал её Куро, а после пожелал «больному» восстанавливаться и, взяв аптечку, направился к выходу. Пик наконец смог спокойно выдохнуть, ибо присутствие незнакомца ему доставлял некий дискомфорт. Куромаку же принялся провожать доктора, однако не успел он встать, как почувствовал легкое прикосновение к своей руке. Король остановился и посмотрел на Трефа. По взгляду творца было понятно, что он заволновался, видимо испугался, что его оставят здесь навсегда. Куромаку лишь аккуратно положил его руку на живот и сказал тихое:
— Отдыхай, Зонтик. — после чего поспешил проводить врача.
Выйдя из комнаты, мужчина встретился с целой ордой парней, которые своими взглядами могли прожечь в нем дыру. Куромаку, дабы избежать всяких неудобств, сказал своим «братьям», что чуть позже всё расскажет и также запретил им заходить в комнату.
Кто, если не он, знает какие клоны могут быть шумными, когда не надо?
***
Пик снова сидит в гостиной, только уже задумчиво глядит на ковёр. Это мгновение пролетело слишком быстро: казалось, только что Зонтик зашёл сюда в непонятно каком состоянии и упал лицом вниз, заставив всех вокруг запорхать, а теперь он лежит в своей комнатке, спит крепким сном. Пиковый до сих пор помнит, насколько лёгким было тело валета, сказать честно, он удивился такому. Когда белый свет от окон освещал лицо валета, Пиковый мог видеть, как сияла нездоровая бледная кожа, что подчеркивала чуть ли не черные синяки под глазами. Мутные блекло-голубые глаза, спрятанные под «мешками», смотрели прямо на Короля, да с такой вялостью, что Рогатый был чутка в смятении, ибо он так привык видеть в них страх. В левой ноздре находилась пропитанная кровью турунда, а вокруг губ валета слегка виднелись красные пятна. Сам Зонтик не дрожал от страха, наоборот, всем телом подавался королю, даже руки безвольно свисали. Бывало он смотрел, куда же его несет Пик, но на этом все его действия заканчивались. Дальше он, так сказать, плыл по течению. Пик, игнорируя эти странные ощущения, оставался невозмутимым, и как только кровать Зонтика была поблизости, он уложил его, после укрыл одеялом. Валет и на бок не перевернулся: как положили, так и остался лежать. Пиковый быстро покинул комнату, не сказав ни слова. Ещё до приезда врача Король не особо задумывался над состоянием Зонтика. Можно сказать он вообще думал об чем угодно, но не о нем. Ведь что тут думать? Этот валет всегда был слабаком во всех смыслах: от проблем бежит, роняя слёзы, а из-за маленького дождя может заболеть на неделю… Совсем скоро мысли об этом происшествии улетучились, благодаря какому-то непонятному детективу, который крутили по телевизору. Неожиданно для самого себя, Пиковый влился в историю.
Тем временем на кухне Куромаку, как и обещал, объяснял что да как:
— У Зонтика понизилось давление из-за истощения и недосыпания. Я пойду за лекарствами, а вы приготовьте обед. Убедительная просьба к вам — не заходите, черт возьми, в комнату Зонтика! Вы своей заносчивостью уже довели его, так что, пожалуйста, хотя бы сейчас не трогайте его. — Куромаку перед тем, как уйти, взглянул на валета Пик. — Вару, тебя это тоже касается. Всё, до скорого.
Тот не придумал ничего лучшего, чем показать средний палец в спину короля и гадко хихикнуть. Остальные же молча провожали взглядом Второго. Только наш бдительный философ заметил трясущиеся руки короля, на что он хмыкнул:
— Чем больше нервничаешь, тем быстрее рассыпаешься на кусочки… Куромаку теряет лицо прям на глазах.
— Ребята, а вы же тоже заметили, что Куро и Зонтик стали ближе? Раньше Куромаку было всё равно на него, да? — всё спрашивает Габриэль.
— Ну да… Помните, когда Зонтик впервые в больницу попал? Мне кажется, именно после этого момента они сблизились. — Ромео поочередно смотрит на ребят, пытаясь как-то рассуждать.
— Ой, ужасные времена тогда были! Только переехали и тут Зонтик… Бедняга, как же ему угораздило руку сломать?
— Куро говорил, что он с лестницы упал.
— Да какая лестница? С бомжами подрался он! — в разговор Бубновых и Червового короля ворвался Вару. — Я у него на бедре синяки увидел, когда у него майка задралась.
Бубновый валет уже хотел что-то спросить, как тут Феликс резко хлопнул по столу:
— Так, перестали! Давай лучше приготовим Зонтику обед!
После этого началась долгая готовка супа…
***
— Пик, у меня к тебе просьба. — как всегда безэмоционально сказал Куромаку, смотря прямо на Короля.
— Чего тебе?
— Можешь проверить температуру Зонтика? Я сейчас занят над его лекарствами, не могу пока прийти.
Брови Рогатого тут же нахмурились:
— А почему ты кого-то другого не попросишь?
— Потому что все сидят в своих комнатах, а ты как раз идешь на второй этаж. Не будь ребёнком, просто сделай то, о чем я попросил.
— Агх, ладно… — Пиковый грубо взял у Второго градусник и медленным шагом, который выдавал его нежелание идти к этой тряпке, поплелся на второй этаж.
Он открыл дверь и полутьма, находящая в комнате Зонтика, тут же попыталась закрыть рукой его глаза. Но парню не пришлось включать свет, ведь у него и так было хорошее зрение. Сев рядом с валетом, Пик достал из кармана термометр. Хмуро смотрел на него, словно на мешающую мошку:
«Боже, 5 минут сидеть с этим дохляком? Нет уж, и свои дела есть…».
Вместо того, чтобы засунуть градусник в подмышку паренька, Пик просто положил ладонь на его лоб. В этот же момент Рогатый заметил, что Зонт всё это время не спал, а просто наблюдал за его действиями.
— Спи давай. — небрежно сказал он.
Валет сквозь сонную пелену смотрел на него, не выражая ни единой эмоции, а после послушно закрыл глаза. Спустя пару минут король, вспомнив, что ему всё равно придется показать градусник Куро, решает все-таки достать этот прибор и аккуратно просунуть в подмышку валета. Зонтик сейчас очень податливый — это играет ему на руку.
Эти пять минут шли долго, но, сказать честно, Королю они показались довольно приятными. Прекрасная спутница, в лице тишины, ласкала его уши, а холодок аккуратно обнимал спину. Порой можно было услышать тихое сопение валета Треф, который во сне выглядел так беззащитно. Запах цветов, стоящие
рядом на полке, медленно, но уверенно распространялись по всей комнате.
Ни чей писк или крик не смел нарушить этот желанный покой, что Пик обрел так внезапно.
***
Наконец прошла неделя реабилитации Трефового валета. Клоны очень старательно ухаживали за ним: они следили за тем, чтобы тот достаточно спал, много кушал; также постоянно обнимали и пичкали беднягу витаминками.
«Чем больше, тем лучше!» — задорно сказал Феликс, насыпая горсть таблеток в руку.
«Феликс, ты что?! Зонтика угробить решил?!» — Ромео пытался образумить друга и выхватить у него с рук несчастную баночку.
Каждый день Куромаку долгое время сидел в комнате своего валета. Он и приносил ему еду, и мерил температуру (или давление), и по просьбе самого валета разговаривал с ним обо всяком. По итогу, благодаря доброте и заботе клонов, Зонтик «расцвел» на глазах. Ещё в начале недели он был таким невзрачным бутончиком, требующим за собой уход, а теперь он яркий, радующий глаз василек. Синяки у парня уменьшились, теперь взгляд не был таким уставшим, а, из-за частого поедания стряпни Фели, он чутка набрал вес, что тоже было замечательно. К концу недели Треф уже сам гулял по дому, правда ходил он немного медленно. Червовые и Габриэль не могли устоять на месте от радости: всё присасывались к Зонтику, да спрашивали у него как он, не хочет ли он есть; постоянно втягивали в свои развлечения. Вару временно потерял интерес к валету, ибо как над ним прикалываться, если его реакция заторможена? А вот Пиковый Король, который трижды проверял температуру Трефа, как всегда оставался в тени, лишь отдыхал, находясь в его комнате.
Сейчас наш снотворец сидит на полу в гостиной и рисует. Он ещё лежа в кровати что-то чиркал на блокнотике, но это были какие-то каракули или минималистические цветочки. На альбомном листе же он воплотит все свои идеи в реальность, создаст очередной шедевр, что будет почетно висеть на стене в его комнате. Рядом с ним сидит Габриэль, который сначала с нескрываемым интересом смотрит на картины нашего художника, а потом пытается нарисовать что-то сам. Он удивляется тому, что после длительного перерыва Треф умудряется создавать нечто удивительно красивое и великолепное. Это, наверное, называется талант? Он снова взглянул на рядом лежащий лист, на котором Зонт, проделав пару четких линий, создал гордых лебедей, что прятались от всех за травой и камышами. А вот по листику Габри образ разноцветного динозавра рассыпается на кубики. Тем временем Пик и Данте сидят на диване, смотрят телевизор. На музыкальном канале долго ходит реклама концертов, Пиковый скучающе отводит взгляд, подперев голову рукой. Темы для размышлений, как назло, заныкались по углам. Приходится бездумно обводить взглядом мебель, одновременно жалуясь на то, что сегодня ничего интересного не показывают. Но в одно нежданное мгновение всё недовольство исчезло, как только Пиковый уловил знакомую до покалывания в сердце мелодию. Желтые глаза сразу посмотрели на экран, будто не веря услышанному, а ранее узкие зрачки, расширились. Зазвучал голос Джареда Лето, из-за которого внутри стало тепло и трепетно. Воспоминая громким топотом бегали в сознании, заменяя друг друга, как в пленке. Зонтик тоже взглянул на экран, и вскоре ярко выраженное изумление на его лице перетекло в искристую радость:
— О, это же моя любимая группа! — воскликнул он, лучисто улыбаясь.
Мгновенно вышедший из транса Пик, посмотрел на Зонтика вопросительным взглядом. Честно говоря, он не ожидал услышать от него подобное, да и вообще от НЕГО. Впервые Король почувствовал некое замешательство и даже ступор… Выходит, рядом с ним сидит человек, который может понять его любовь к этой группе? Искры счастья в глазах Зонтика сами отвечают на этот вопрос. Рогатый отводит взгляд, вновь испытывая странные ощущения… Появился некий интерес, однако, в силу своего сложного характера, Король не начнет разговор об этом… Сам же Шестой и носом не повел, пусть и чувствовал своим пугливым нутром чей-то взгляд, видимо он был настолько рад. Любопытный Габриэль ради интереса посмотрел на клип и после приблизился к своему воодушевлённому другу, дабы спросить единственное:
— А кто это?
И тут понеслось: Зонтик тихо рассказывал про группу 30 Seconds to Mars и про самого вокалиста, он без запинки перечислял любимые песни и с особой радостью отвечал на вопросы Габри. Чем-то валет Треф напоминал Феликса, наверное своими глазами, излучающими счастьем, и широкой улыбкой. За валетами часто подглядывал Пик…
***
Отдых отдыхом, а любимое дело бросать нельзя. Пережитый случай дал понять нашему снотворцу, что подобное безрассудство может его хорошенько покалечить.
«Вот дурья башка, ну как я мог такое допустить?! Мне нужно исправлять свой график сна, а иначе я так точно коньки откину!»
Отныне Зонтик создает сны через день: так он успеет и поспать, и уделить внимание «братьям». Также он часто упрощал свои творения. Вот к примеру сон Габриэля: вместо бескрайних разноцветных лесов, над которыми Эльф постоянно парил, парень теперь видит перед собой длинную кубическую лестницу. Конечно же он начал подниматься по ней с большим интересом, ведь куда такая длинная лестница может вести? Наверное, в космос. С каждой сотой ступенькой небо меняло свой цвет: по началу, ещё в самом низу, оно было монотонное блакитное, чем успело наскучить мальчика, пока по нему не начали бежать пушистые белые зверята; а потом, когда Габриэль наступил на сотую ступеньку, небосвод сразу перекрасился в нежно розовый цвет, плавно прееходящий на горизонте в персиковый. Пушистики сразу убежали восвояси, их заменили радужные птицы разных размеров. Этот сон может показаться вам слишком странным и непонятным, однако только взгляните на Габриэля, который с чуть приоткрытым ртом наблюдает за птицами, как они летают в разные стороны и, словно волны, поднимаются вверх и опускаются ближе к парню. Одна маленькая синенькая птичка села на плечо мальчика — внезапно появился компаньон. Далее ожидается ночь. Габриэль думает, что после неё последует утро, а затем такой же невзрачный день, но Зонтик давно предусмотрел этот момент. Бубнового валета ожидает спектр цветов и образов на небе, которые ему предстоит ещё увидеть… Зонтик, как всегда выступающий в роли наблюдателя, ещё немного посидел рядышком на облачке, а после, взмахнув волшебной кистью, растворился.
Всю следующую неделю наш снотворец создавал сновидения для своих братьев. Эти сны были особенно блаженными и успокаивающими, ведь Зонтик старался выразить свою бесконечную благодарность клонам, и все равно, что ещё в реальности он каждую минуту говорил им робкое «спасибо». Этого недостаточно. Абсолютно недостаточно! Треф стремится к тому, чтобы каждый клон просыпался утром с легкой улыбкой. Он не обделил вниманием даже чертового Вару, который долгое время не доставал его и порой приходил вместе с Феликсом, дабы
посмотреть на то, как Зонт умирает проведать его.
Шли недели. В очередную ночь Зонтик появился в пустоши. Сегодня он сотворит довольно необычный сон для Пика, который заставит нашего творца выйти из зоны комфорта. Просто на днях он видел, как увлеченно Восьмой смотрел какой-то излишне кровавый детектив. При виде расширенных кошачьих зрачков, идея для сна тут же поселилась в голове Трефа. Несмотря на то, что Зонтик не любит триллеры и просто фильмы со сценами смертей, он все-таки сделает нечто похожее, ибо он никогда не изменял и не изменит своему принципу: «Создавать сон под стать человека». Правда количество смертей уменьшит, а то ему снова поплохеет. Творец как всегда бегает по местности, подняв волшебную кисть вверх, из которой сыпались белые искры. Вокруг вырастали хвойные деревья, а невзрачное небо над ними наконец начало приобретать оранжевый оттенок. Темно-розовые облака сразу поползли по этой глади, а вот солнце поспешило спрятаться за ветками, из-за его просочившихся лучей творец иногда жмурился. Под ногами вырастала короткая болотного цвета трава, в некоторых местами тянулись извилистые тропинки. Их было так много, что можно было легко потеряться, но, благо, Трефовый умел летать. Не долго снотворец искал свободное местечко — всего-то спустя 10 минут была найдена широкая поляна, окруженная высокими елями. Аккуратно приземлившись на нее, Зонтик, как во сне Червового, начал бегать по кругу и махать кисточкой, рассыпать искры. Медленно, но постепенно выстраивался небольшой двухэтажный дом, сделанный из темных досок, что, кажется, плохо прошли проверку времени: выглядели они потрепанно, да и трещины виднелись. Снаружи у дома были побиты окна. Конечно, такой вид был предан специально, ведь у снотворца есть свой «сценарий». Когда в лесу запахло хвоей, а птички начали тихо, будто чего-то боясь, петь свои песни, парень подошел в лежащему на траве Пику и принялся менять его образ. Обычная пижама Короля сменилась грозным черным нарядом: массивные берцы были заправлены в брюки, всё тело укрыто черным пальто, а кисти рук скрыты самым главным атрибутом этого наряда — черными перчатками без пальцев. По мнению Трефа, Пик и вправду выглядит как настоящий детектив… Или как супер злодей. Паренек ещё долго любовался этими перчатками, пока он резко не вспомнил, что пора будить Рогатого. Один взмах «палочкой» — и лежащий начинает дергать пальцами и морщится. Снотворец взлетел ввысь и сел на веточку, начав наблюдать за действиями Пика. Тот встал, сразу нахмурившись, огляделся вокруг и пошел в сторону дома. Уже на это моменте Зонтик слез с дерева и, будучи невидимкой, полетел за королем. Внутри дома его ждет множество тайн, которые он должен раскрыть. Для начала Рогатый обошел весь дом, оценил взглядом его состояние, что-то чиркнул в блокноте, а после уже зашел в него. Там детектива ожидала коварная темнота, что пыталась скрыть лежащий возле стола труп, но запах гнили дал о себе знать ещё с порога. Здесь было так тихо, будто именно после убийства бедной женщины время остановилось, даже настенные часы перестали неприятно тикать. Пиковый сморщился от ужасного запаха, но уходить не спешил. Из-за того, что свет от окон едва освещал помещение, он попробовал включить свет с помощью выключателя, однако, как оказалось, он не работал. Тогда Пик взял фонарик и, включив его, навел луч на стол. Сама мебель была вся исцарапанная и измазанная кровью. Зонтику при виде неё стало плохо, он прикрыл рот рукой и отвел взгляд, чувствуя тошноту. Кажется, на этом можно закончить свое наблюдение, Пик вполне может справиться сам. Пройдя сквозь стену, валет встретился с легким холодным ветром и приятным запахом хвои. Треф глубоко вдохнул и выдохнул, после расслабил лицо. Ему заметно стало лучше. Парень медленно пошел к лесу, к заранее подготовленному местечку, что скрывалось за длинными соснами. Почему-то ему не хотелось возвращаться в свою белолицую пустошь. Спустя пару шагов он заходит в это пугающее место, которое одновременно привлекает своей загадочностью. Совсем неспешно идет по тропинке, одновременно смотрит по сторонам, вдыхая столь блаженный запах хвои, как тут слышит:
— Зонт? — знакомый голос, полный искреннего удивления, позвал его.
Творца аж парализовало: дрожащие ноги остановились на месте, не смея идти дальше, а глаза расширились от страха, пока сердце стучало всё сильнее и сильнее. Валет медленно обернулся, и стоило ему увидеть эти хищные, сияющие в полутьме глаза, как ступор сняло рукой и ноги бросились бежать.
— А ну стой!
