***
Поздним вечером Зонтик сидит на своей кровати, свернувшись в тонкий плед. Пустота его комнаты пугает, что хочется спрятаться под ткань, но с этим ничего нельзя поделать. Придет время, и их дом зацветет, обретет краски, с кухни донесется запах сладкой выпечки и на душе станет трепетно до дрожи. А сейчас остается только ждать. Ещё до того, как валет выключил у себя свет, в доме было подозрительно тихо, хотя Вару давно вернулся. Кажется, та тоска, возникшая из-за резких перемен, гуляла по коридорам и тяготила каждого встречного, отчего все ныкались в своих убежищах. Зонт переводит свой усталый взгляд с двери, за которой поджидали все проблемы, на окно. Он только сейчас заметил, что дождь давно прекратился. Белые огоньки, обычно бегающие по синей глади, скрыты за черными тучами, жалко, Зонту хотелось наблюдать за ними до позднего часа и под влиянием внезапной меланхолии задуматься о чем-нибудь далеком. После его глаза проходятся по пустым полкам и шкафам, ненароком в сознании мечтательного валета прорисовываются различные растения, книжки, декоративные безделушки, которые могли на них стоять. Но постепенно мысли растворяются то ли из-за скукоты, то ли усталости. Руки потянули к себе старый плед с маленькой дыркой. Валет медленно облокотился спиной об стену, сам не заметив, как дал волю эмоциям: из глаз неторопливо, совсем лениво потекли слёзы. Странно, обычно они лились обильно и были настолько горькими, что заставляли валета поскуливать. Видимо сам клон печали выходит из своего задуманного образа и становится человеком. «Всё не так уж плохо, Зонтик. У нас вот еда есть и крыша над головой. Всё остальное получим своим трудом. Завтра как раз можно пойти подработку поискать», — всё размышляет про себя Шестой. Соленые капли скатываются одна за одной, вскоре они полностью останавливаются. И внезапно до ушей донесся гудящий звук — поезд. Треф вяло улыбнулся, смотря в окно, будто посвящал свою улыбку самим звёздам, и лег на кровать, продолжая прислушиваться к этому приятному звуку, что полюбил с недавних пор. Движение ночных поездов для валета означало одно — пора спать. Ведь под их шум намного приятнее засыпать, чем в кругу тягостной тишины. Напоследок посмотрев на однотонную белую стену, Трефовый закрыл глаза… Умиротворенный сон резко прервал луч света, заставивший веки содрогнуться и открыться. Валет зажмурился, после снова посмотрел вперед, и при виде светящегося человеческого силуэта, он быстро закрыл лицо пледом, пока внутренний параноик, притупленный сильной сонливостью, только-только начинал бить тревогу. «Что это было? Я умираю?» — первое, что всплыло в голове Трефа. Тишина как никогда давила на уши непосильным грузом, такое чувство, будто ты попал в клетку, где сидит твой страх, готовый напрыгнуть на тебя и разорвать, подобно дикому зверю. Тело пробирало легкой дрожью, Зонтик уже сжался в комочек. Спустя пару минут свет стал более тусклым, но валет не решался убирать ткань. — Посмотри на меня… Сладостный шепот прорезал все мысли паникера, лишил возможности дышать, чем привел к ещё большей панике. Тело Шестого мгновенно заледенело, а сам клон услышал, как сильно забилось его сердце, которое всеми силами пыталось вырваться из груди. Это просто глюк… Последствие недосыпа! Но почему-то валет до сих пор чувствовал чье-то присутствие. — Братец мой, пожалуйста, посмотри на меня, — этот абсолютно незнакомый, убаюкивающий голос прозвучал так нежно, будто его обладатель и в правду был родственником Трефа. Валет всё же рискнул и высунулся из-под пледа. Увиденное заставило его обомлеть: высокий юноша с золотыми кудрями, как овечья шерсть, смотрел на него по-матерински ласково, а вокруг него летали рыжие огоньки. Кожа напоминала по цвету белолицую луну, глаза же на контрасте были ярко-желтого цвета, поблескивали они радостным огоньком. Трефовый ненароком засмотрелся на наряд незнакомца, выполненный во всех огненных оттенках, и на непонятные рога в виде ангельских крыльев. — Какой же ты прелестный, — сказал он, еще шире улыбнувшись, что аж щечки порозовели. Столь убаюкивающий голос не мог не расслабить валета, Зонтик как будто прослушал хорошо спетую колыбельную. Однако его всё ещё напрягало то, что незнакомец называл его «братом». — Твое имя Зонтик, верно? — в ответ он получает медленный кивок, после тихо хихикнул. — Чудное имя для такого же чудного создания! Трефовый в свою очередь продолжал сидеть неподвижно, его голубые глаза, что ранее были переполнены страхом, сейчас расширялись от некого изумления, в этих двух океанах можно было увидеть золотые огни. Благодаря безобидности незнакомца, к нему возвращается запоздалая смелость, и валет наконец подает голос: — К-кто ты? Тот снова тихо, не намереваясь обидеть, хихикнул. — Я Аарон — снотворец. Пришел к тебе, дабы познакомить тебя с твоим вторым домом. Трефовый, надеявшийся разобраться во всем сразу, остолбенел, пока стадо вопросов бежало в его голове. Что такое снотворец? Или кто такой снотворец? И что за, черт возьми, второй дом? Теперь этот клубок странных случаев стал ещё больше запутанным, придется все нити разрезать чем-то острым, иначе никак. Благо, Арон заметил волнение со стороны валета, поэтому он подошел к нему и с всё той же улыбкой протянул руку. — Давай я всё тебе расскажу в другом месте? Просто здесь у нас точно ничего не получится. Пусть валет здесь недолгое время, но он знает, что незнакомцам, как и в карточном, так и в этом мире слепо доверять нельзя. Аарона бездействие с его стороны абсолютно не злила, только заставила сказать: — Не бойся, у меня нет цели тебя обидеть или сделать больно. Поляна пушистых желтых-прежёлтых одуванчиков, которые прикрывали своими лепестками зеленые стебли. В ночную тишь они сияли ярче светлячков, ведь были такими же необычными, как их обладатель. Чужие глаза только сейчас заметили отсутствие черных кружков, они были прозрачными, чем немного пугали. Добродушный взгляд Аарона блещел такой искренностью, что валет волей неволей доверился ему, чуть ближе подвинувшись к краю кровати. — Х-хорошо… Аарон осторожно взял его за руку, после чего резко ярко-белая вспышка заполонила всё с собой. Зонтик закрыл глаза, ненароком прижавшись к новому знакомому, тот приобнял его рукой. Спустя пару минут Шестой открыл глаза, сразу зажмурившись, а после огляделся по сторонам. Кругом белолицая пустошь, но не та, что являлась его местом рождения. Та была чёрная холодная, клонам, включая Зонтика, было тяжело в ней находиться и вообще существовать. Ведь все знали её настоящее предназначение — быть клеткой для непонятных существ, плодов чей-то фантазии. Это же небытие вызывало неоднозначные чувства, точно не страх. Наверное, некое волнение, будто находишься в неизвестном месте и пытаешься найти знакомую дорогу. Как ни странно, присутствие снотворца не чествовалось. — Ты так чутко спишь, всё никак не мог к тебе пробраться. Только сегодня получилось. Валет встрепенулся, а после, обернувшись, с явным облегчением посмотрел на Арона — его единственного путеводителя в новом «приключении». Ярко-желтые глаза посмотрели вдаль. — Что ж, знакомься, это место называют небытием или пустошью, как тебе угодно. Здесь ты можешь творить, а если быть точнее создавать сны. Валет расширил глаза: — Создавать сны? — Ну да, ты же тоже снотворец, братец! — задорно сказал Аарон и гордо поставил руки на пояс. — Перед тобой стоит весь пустой мир, который ты можешь заполнить как только пожелаешь! Можешь создать просторный цветочный сад или подводный мир, а можешь вообще не утруждаться и просто создать бескрайное море! Или же, наоборот, что-то посложнее. Зонтик аж растерялся от таких возможностей. — Н-но как это делать? — С помощью волшебной палочки! — после сказанного в руке Аарона мгновенно появилась длинная кисточка с огненными, светящимися волосками. При резком движении руки она тут же высыпала свои искристые огоньки. Трефовый заворожённо ахнул. — У тебя есть похожая. Давай, наколдуй её. Не сразу валет отреагировал на его слова, но спустя минуту он взглянул на свою руку с таким выражением, словно видит в первый раз, и потряс её. Аарон хохотнул: — Ахах, Зонтичек, нет! Это не так работает. Я тебя сейчас научу. Шестой с неуверенностью взглянул на его руку, кажется, уже предвидя долгие тренировки. — При создании кисти и вообще сна нужно уметь концентрироваться. Этот как в телекинезе — нужно обращать внимание на предмет, который ты хочешь передвинуть, ни на что больше. Тут так же, только тебе нужно смотреть на свою ладонь и представить на ней совершенно обычную кисточку. Если что, не пугайся. Зонтик сделал всё так, как ему говорили, но услышав последнее предупреждение, с испугом кинул взгляд на снотворца. По тому можно было прочитать только одно: «Просто делай». Шестому пришлось ещё раз посмотреть на свою бледную ладонь. Представлял он ту самую деревянную кисть, которую видел в магазине. Тогда он хотел её получить, но денег и так было мало. Теперь вот он до сих пор о ней мечтает. Минута идет за минутой, однако ничего не происходит: на ладони нет намека на какой-либо инструмент. Валет уже успел расстроиться, он печально посмотрел на своего наставника, опустив руку вниз и ожидая услышать что-то вроде: «Ну не получилось значит не получилось. Выходит, не твое это». Вот только воодушевленный Аарон и не собирался подобное говорить. Как только его кисточка рассыпалась на сотни огней, он вытянул руку вперёд и сказал: — Давай-ка я буду вместе с тобой делать. Ты только не расстраивайся. Это нормально, что не получается с первого раза. Видел бы ты, как я тужился, когда впервые кисточку создавал. Про себя валет поразился такому спокойному поведению. Он просто живет с двумя холериками, которые не любят медлительность или нерешительность, которые часто возникают у валета, поэтому тот привык, что на него могут рыкнуть или прогнать. А тут его собираются поэтапно обучить новому умению. Непривычно как-то. Валет ещё раз поднял руку, но думать о кисти ему уже как-то не хотелось. — Опять же, главное сконцентрируйся на кисти. Если плохие мысли заполонят твой разум, то ничего не получится. — вывел из раздумий Арон, пока его руку окутывали огненные нити. Голубые глаза смотрели на руку без всякого энтузиазма, ибо пакостливые пессимистичные мысли танцевали хоровод внутри творца. Что же поделать, если его создали таким. Однако Треф всё же попытался настроить себя на нужный лад.: встряхнув головой, он постарался представить обычную кисточку в мельчайших подробностях. Из какого дерева она сделана, что за волоски на ней были и какие надписи присутствовали — просто всё. Аарон тем временем быстренько вернул свой инструмент и теперь с улыбкой смотрит на нахмуренного валета, видя в нем себя несколько лет назад. Пальцы подрагивают, но это пустяки, все мысли заняты образом кисточки. И вдруг… Произошло жжение. Рука пекла довольно сильно, валет зашипел и уже хотел перестать, как тут Арон крикнул: — Зонтик, продолжай! — старший смотрел то на своего ученика, то на его руку, молясь, чтобы тот не сдавался. Машет кулачками в ожидании появления заветного инструмента. В этот же момент серебренные тонкие нити пробежали по руке валета, всё горя и горя, чем заставляли бедного Зонтика морщиться, но он, вопреки своему желанию тряхнуть рукой, продолжал думать о кисти. Вскоре они расширились, «потекли» к кончиками пальцев и уже виде отдельных белых огоньков «вытекли» из них и объединились в одну большую сферу. Арон подошел поближе, с замиранием сердца наблюдая за представленной картиной. Зонтик старался не думать об странности происходящего, лишь смотрел на сферу, что медленно растягивалась. И, наконец… Кисточка упала на пальцы валета, да вот только она была совсем не такая, какую её представляли. Сама она была черная, а волоски на ней были серебряными, и при каждом движении из них вылетали белые огоньки. Жжение прекратилось, однако ни Зонтик, ни Аарон ничего не говорили, видимо настолько были рады. Один смотрит на необычный инструмент с широкой улыбкой, а другой с явным неверием, будто ему это привиделось. Арон, быстро придя в себя, крепко обнял Трефа, после, как малое дитя, начал говорить: — Видишь, получилось же! А ты уже расстроился! Братец, ты такой молодец! — снотворец закружил вокруг младшего. Тот с всё таким же неверующим взглядом посмотрел на наставника, не замечая, как дрожат его губы. — У м-меня получилось… Как же это здорово! — валет помахал кисточкой, а потом начал кружиться вместе с Аароном, хихикая и рассыпая по кругу маленькие звездочки. Ещё долго наши творцы радовались достижению младшего. По пустоши разносился их веселый хохот, бегали огненные зайчики, а над ними летали жар-птицы, со всех сторон стреляли фейверки, чьи всех обгоняли. — Зонтик, а знаешь, что удивительно? Прошло всего-то 20 минут. Видишь, как ты легко обучаем? В ответ он получает тихое: — Ничего себе… — Да, вот такие чудеса! Поэтому думаю, что мы можем приступить к следующему, самому главному этапу — создание снов! Тут может заболеть голова, но, я тебя уверяю, результат тебя обрадует! Мы к тому же будем делать что-нибудь совсем легкое, ведь ты ещё новичок. Треф прижал кисточку к груди и после игривого «Готов?» кивнул с легкой улыбкой. Вот только он явно недооценил сложность данного этапа…***
Всё начиналось с простого: наши снотворцы обдумывали, что они будут создавать. — Предлагаю сотворить цветочную степь и закат, — сказал Арон, проводя кистью различные линии, спиральки. Зонтик оглянулся в раздумьях по сторонам, после перевел взгляд на наставника: — Ну… Давай попробуем. Но тут к Трефу подкралась неуверенность и резко напала со спины. Творец не имел ни малейшего понятия, как он будет «рисовать» целые луга с цветами, если ему одна кисточка досталась с трудом. Чувствовал он, голова колоть потом будет долго и мучительно, да ещё и стыдно будет из-за скорого провала. Снотворец посмотрел на дрожащие пальцы, что держали сияющую, явно готовую к работе, в отличии от своего владельца, кисточку. Искры на волосках всё ждали момента, когда они вылетят из своего места и, объединившись друг с другом, создадут нечто удивительное, великолепное. Однако, к их несчастью, валет больно нерешительный. — Зонтик, сначала попробуй. На самом деле, это не так сложно! — встретившись с валетом взглядами, он продолжил: — Конечно, это легко говорить тому, кто занимается подобным несколько лет, но, правда, я тебя уверяю, ты через часик уже сможешь создать полянку! Может даже меньше… Это улыбчивое личико с россыпью рыжих веснушек так напоминали Зонтику Феликса. Валет грустно отвел взгляд, то ли вспоминая друга, то ли обдумывая слова Арона. Его «волшебная палочка» всё поблескивала, пыталась обратить на себя внимание, дабы потом валет понял её намек. К счастью, кое-как утихомирив свои внутренние страхи, творец кивает наставнику и поднимает кисть вверх. Маленькая волна искорок полетела в разные стороны, но снотворец даже не взглянул на них, ибо наблюдал за Аароном, который пошагово объяснял свои действия, одновременно двигая инструментом. — Главное, сосредоточься на образе. Ты должен отчетливо представить зелёную траву и, например, красные цветы на ней. Вот, повторяй со мной. Я создам небо, а ты — землю. Аарон направил руку в левый бок, Зонтик вместе с ним. Некоторое время он стоял неподвижно, а затем, закрыв глаза, напрягся, и тут же кисточка заискрилась, как бенгальский огонек. Услышав характерный звук, творец вновь открыл глаза и как помчался по всей территории, рисуя различные огненные изогнутые линии, которые предавали верхней части пустоши персиково-желтый цвет; прыгая и кружась. Младший при виде этой красоты опустил руку и разинул рот, а после резко закрыл глаза из-за резко появившихся солнечных лучей. Кисточка соскользнула с пальцев, беззвучно упала на чисто белый пол. — Ой, ахах, прости! — где-то сзади крикнул Аарон. — Зонтик, присоединяйся! Пустой пол с разноцветным небом и в правду выглядел странно, даже как-то несуразно. По кругу слышался шум взрывающихся искр и громкое хихиканье. Валет чувствовал себя ещё больше неуверенно, ведь его наставник вот какие чудеса сотворил, а он сможет создать хотя бы маленькую ромашку? Очень мало вероятно, но, ради нового друга он попробует сделать что-нибудь. Под ногами уже находилась земля без всякой зелени, видимо старший решил ему немного помочь. Тот всё требовал, чтобы Зонтик добавил «жизни» в неё, однако, как же, черт возьми сложно начинать. Глаза нехотя закрылись, сам Треф попытался вспомнить любой красивый пейзаж, что он когда-либо видел. Ему, как трусливому клону, который чутка побаивался выходить на улицу, было сложно это сделать. Благо, ему в голову врезалось воспоминание об ближайшем парке, а точнее, об укромном месте за ним, где тихо текла река и деревья прятали тебя своими листьями от всего света, будто понимали твое желание уединиться. Там вдалеке виднелась поляна, что постоянно грелась под лучами солнца, пока не настала дождливая неделя. Зонт представил эту изумрудную траву с капельками росы, кисточка уже начала искриться, как тут валет махнул левой рукой вниз, и все огоньки просто высыпались в никуда. — Без агрессии, Зонтик. Попробуй ещё раз, только, пожалуйста, не думай о плохом, думай только о травушке и цветочках, — по голосу было понятно, что он улыбнулся. Трефовый решил действовать как его наставник: с закрытыми глазами начал бегать по округе, махать палочкой и рассыпать звезды. Вот только образ зелёного луга постоянно пропадал, его постоянно заменяла черная надоедливая пустота. И в итоге, когда Зонтик открыл глаза, он увидел всю ту же коричневую землю, на которой не было ни намека на растительность. Голубые глаза с едва заметными кристалликами посмотрели на напротив стоящего друга, что с грустной улыбкой смотрел на него. После они опустились, не смея даже украдкой взглянуть на инструмент. Что и требовалось доказать: ничего не получилось, даже пробовать было бессмысленно. Губы сжались, как и всё тело, однако слезы не торопились скатываться о щекам. Веснушчатый наклонился к Зонтику: — Эй, Зонтик, всё в порядке, слышишь меня? Это абсолютно нормально, что у тебя не получилось, все мы с чего-то начинаем! Давай, мой братец, попробуй ещё раз. Ты уже знаешь, как это делается, тебе остается только сосредоточиться! — сколько же поддержки в этих словах. — И да, ты хорошо обучаем, не надо себя накручивать. В ответ валет на него посмотрел удивлённым взглядом, явно не ожидав того, что его мысли прочтут. Под напором выжидающего взгляда, он решает попробовать ещё раз… Долго они мучались с этим пейзажем. Аарон создавал разные пучки травы и просил Зонтика их запомнить, дабы тот смог создать похожие. Однако, сколько бы тот не дергал кистью, ничего не выходило. Затем Шестой просто делал круговые движения рукой над землей, но и тут он потерпел неудачу: искры ссыпались, а трава всё не росла и не росла. Хотелось впасть в отчаяние, но жизнерадостный Аарон не позволял этому случится, он предлагал новые методы и уже, наверное, сотню раз показал, как он выращивает различную растительность. У Зонтика и листик не получался. Солнце терпеливо ждало ребят, и когда соленые капли начали скатываться по бледным щекам, старший, тяжело вздохнув, обнял своего ученика. — Зонтик, не плачь. Слезы здесь точно не помогут… — после он притих в раздумьях. — Ты просто вспомни, как гулял это полянке и щупал траву, когда искал пуговицу от рубашки. Вспомни, какая она мягкая была, как ты бережно перебирал её, кончиками пальцев касаясь земли. До его ухо донеслось тихое шмыганье, а после тельце, что прижималось к нему, аккуратно вылезало из объятий. Трефовый, храня в себе уже последние осколки надежды, отходит от Арона, после закрывает глаза и уже собирается бежать, как вдруг его берут за руку. — Я буду с тобой. Вместе они помчались вперёд, рассыпая звезды то направо, то налево. С боку от Аарона выросла маленькая полянка с незабудками. Мальчики остановились, один из них обернулся в ожидании чуда и тотчас его глаза расширяются в изумлении, появляется радостная улыбка. — Зонтик… Окликнутый медленно обернулся, с вопросительным взглядом посмотрел на второго, и когда тот кивнул вдаль, перевел уставший взгляд на землю. Тело вместе с разумом в неверии впали в ступор. Перед ним виднеется дорожка изумрудной травы, прям точь-в-точь какой он представлял…***
Наши снотворцы сидят на булыжнике среди разноцветных цветов, которые ветер наклонял чуть в бок. Сзади стоял хвойный лес, именно из него доносился этот приятный успокаивающий запах хвои. Парни смотрели, как солнце неторопливо уходило за горизонт, оставляя за собой красные разводы. Среди огненных оттенков показались черные силуэт птиц, видимо Аарон их создал в тайне от Зонтика. Но тот только улыбнулся этим гордым крылатым, что бесцельно летели вдаль. Аарон рукой обнимает плечи своего «брата», смотрит не сводя глаз на результат их творений. Ох, как же они намучились с созданием этого прекрасного места… Зонтик же медленно погружается в свои раздумья, не боясь того, что его мысли могу быть прочитанными, и кладет голову на плечо старшего. — Аарон, скажи… А как я вообще стал снотворцем? Меня вроде бы такой способностью не наделяли. Старший хмыкнул: — Я наблюдал за тобой ещё, наверное, с того момента, как ты появился в этом мире… Клон обычного человека, что стал отдельной личностью. Хах, звучит необычно… Я наблюдал за тобой по большей части в реальности. Ты так сильно хотел помочь своим сожителям: боролся со своим трудным характером и игнорировал все гадости, что тебе говорили или делали. Пока все были в полном отчаянии, ты старался держаться молодцом и, пусть ты не был отменным психологом, ты всё равно пытался делать всем лучше… Я выбрал тебя, Зонтик, ведь именно в тебе я увидел настоящего хранителя чужих чувств и грез. Трефовый посмотрел на него с нежной улыбкой и румянцем на щечках. Аарон же улыбчиво глядел на него в ответ, после, не сдержавшись, потрепал по голове. — Наша задача — беречь наших близких, заботиться о них через сны и делать всё, чтобы им стало лучше. Мы, как ангелы-хранители, только во сне. Тишина гуляла рядом с ребятами, а затем перешла на цветочную поляну, закружилась там среди васильком, маков и ромашек, не заметив, как ветер оборвал пару лепестков и унес восвояси. Солнышку же было совсем лень опускаться вниз или же ему просто не хотелось уступать место луне. — Расскажи мне ещё что-нибудь о снотворцах. — Оу, ну… — протянул старший, явно задумавшись. — Есть два вида снотворцев: те, кто были рождены на небесах и те, у которых силы приобретённые. Мы с тобой относимся ко второму виду, хотя, по сути мы ничем не отличаемся, просто первые выглядят немного иначе и с рождения умеют создавать сны, а вот нам приходится учиться. — А как выглядят те снотворцы? — У них видоизменённый зрачок, как у меня. С виду кажется, что у них его нет, но он есть, просто сливается с радужкой глаза. Ты, наверное, хочешь спросить, почему у меня тоже зрачок другой? Хм, тут всё просто. Снотворцев с приобретёнными способностями разделают на ещё два подвида: живые и мертвые. Живые выглядят, как ты, а вот мертвые уже больше похожи на первый вид, — Арон грустно улыбнулся Зонтику, который в ужасе открыл рот. — Да, братец, я мертвец. После долгого перерождения я наконец получил возможность заботиться о своих близких. Теперь я каждый день наблюдаю, как растет моя племяшка… Вновь от вопросов затрещала голова. Валет уже растерялся: забегал глазами по всей местности и не мог найти нужных слов. В смысле «перерождение»? Старший, отвлекнувшись от своих воспоминаний, посмотрел на беднягу, после чего прижал к себе и сказал: — Давай-ка я поведаю тебе свою историю. Надеюсь, тебе эта информация пригодится не скоро…***
На середине рассказа Зонтик уснул. Кажется, уставший мозг был настолько перегружен новыми впечатлениями и знаниями, что он попросту отключился, как бы это грубо не выглядело со стороны. Черноликая пустошь меняется медленным, тяжелым пробуждением. Голубые глаза вяло открываются и сразу видят перед собой всё те же пустые полки, шкафы, чтобы были чуть смазанными из-за сонной пелены. Воспоминания об этом, кажется, самом необычном моменте в жизни валета, идут кадром за кадром, пробудившийся попытался встать, но из-за резкой головной боли лег обратно на кровать. Прям как Аарон обещал… Вовремя готовки завтрака Треф всё обдумывал слова своего наставника, что закрались в его душе. Наша задача — беречь наших близких, заботиться о них через сны и делать всё, чтобы им стало лучше. Мы, как ангелы-хранители, только во сне. «Думаю… Я смогу справиться с этим. Мне стоит только чуть-чуть поучиться… Хоть-бы ребятам стало лучше». Впервые за долгое время Зонт улыбнулся своим мыслям. Воодушевленный творец огляделся по сторонам в поисках идеи, но та пришла к нему сама. Феликс. Он выглядел чуть лучше, чем вчера, однако вид его был всё ещё убитым. Мешки под глазами и нездоровая бледность сразу бросилась в глаза, а по вялым движениям ног казалось, что казалось ещё чуть-чуть и они откажутся удерживать валета Червь. Зонтик взял того за руку и повел к дивану, а после обнял.***
Да, он плохо владел кистью, да, все его движения были неумелыми и ни с первого раза всё получалось, но, Зонтик всё равно создаст Феликсу сон, чего бы ему это не стоило! Вот он идет по белой пустоши, сосредоточенно нахмурив брови, как тут останавливается. А как попасть к самому Червовому-то? — Приветик! — донесся сзади знакомый задорный голосок. Зонтик от неожиданности подпрыгнул, что душа чуть не взлетела вверх, а потом обернулся к наставнику. Его испуганный взгляд явно позабавил Аарона, вот стоит, прикрыв рот, дабы не засмеяться. — Н-нельзя так пугать! Я чуть не умер… — валет тяжело выдохнул и взялся за сердце. Второй же обнял его за плечо. — Рано тебе ещё умирать. Пойдем лучше твоему другу сон делать. Когда-нибудь Зонт привыкнет к тому, что тот умеет читать его мысли…***
Оказывается, перебираться в чужие сознания не так сложно — всего-то нужно над собой взмахнуть палочкой. Ребята подходят к лежащему впереди Феликсу, как тут на них набрасывается непонятное существо, напоминающую горящую черным огнем собаку. Зонтик с криком спрятался за спину Аарона, тот же встал в воинственную позу и начал искрящими огоньками прожигать дыры в существе. Тварь бегала по кругу, рычала и хрипела, пока полностью не сгорела. Высунувшись со спины наставника, Зонтик посмотрел на него и тихо спросил: — Ч-ч-что это? — Сомнумы. Они отвечают за кошмары. Если ты будешь недостаточно хорошо следить за состоянием своих близких, то тебе придется с ними иметь дело. Не бойся, они не убьют тебя, однако могут сожрать всю энергию. Вскоре Зонтик смог отойти от шока. В то время как Феликс спал крепким сном, наши снотворцы делали вчерашний пейзаж, только добавили пару изменений. К примеру, у солнышка появилось улыбчивое лицо, а на поляне вместо васильков, ромашек и прочих цветов, покачивались герберы — цветы счастья, как говорил Феликс. За время создания всей местности, Зонтик успел наловчиться в использовании кисти — нужно было просто научиться концентрироваться на правильных вещах. Хотя он был более медленный, чем шустрый Аарон, который где-то сзади баловался, создавая леса. Когда они огляделись вокруг, Зонтик резким движением кисточки распространил по всему месту запах хвои, а после Аарон разбудил Феликса. До ушей донеслось сонное мычание — пора прятаться. Ребята решили недалеко уходить от Четвертого, всё-таки Зонтик хотел понаблюдать за ним. Они сели на ветку сосны и просто смотрели за Феликсом, попутно в мыслях разговаривая о жизни. Тот сел на траву и понуро смотрел на солнце, что улыбалось ему широко-широко. Но, так как Червь привык к постоянным кошмарам, он ждал подвоха. Оглянулся по сторонам, и, вот дела, он не нашел ни одного намека на приближающийся ужас. Лишь запах хвои успокаивал бушующего внутреннего холерика, и тишина с одиночеством сидели рядом, впервые не удручая своим присутствием. Как бы долго не шли минуты, столь приятный сон не обрывался кошмаром. Наконец, Феликс улыбнулся… И растроганный Зонтик тоже улыбнулся при виде этой картины. Ещё чуть-чуть, и он прослезиться, может даже всплакнет. Он так хотел увидеть улыбку своего друга… Арон не смел как-либо рушить эту идиллию, он лишь облокотился об ствол дерева и прикрыл глаза. Шелестели листья, небо становилось красноватым с темно-синими оттенками, сверчки тихо пели свои песни.***
Ребята приняли решение оставить Червя одного, пускай он уже в полном одиночестве насладится этим прекрасным мгновением, а они пока поговорят о своем. — Братец, ты очень быстро обучился основным умениям снотворца, этим я тобой горжусь. И то, что ты сразу, несмотря на свои неумелые руки, поспешил создать сон для своего сожителя — это тоже похвально. Знаешь, я в твои годы не был таким смелым… — Аарон остановился и Зонтик вместе с ним. — В общем, я бы хотел подарить тебе один подарочек, в честь нашего знакомства и твоего хорошего обучения. — В руках Арона внезапно появилась темно-синяя ткань, на которой сияли с виду настоящие звёзды. — Держи. В изумлении валет берет ткань в руки, но, как только он расправляет её, у него отвисает челюсть. Это была не просто ткань, а накидка, на которой вальсировали и в правду настоящие звезды! Зонтик мог видеть целые созвездия и даже кометы, что пролетали моментально. С широкой улыбкой он надевает её на себя и бежит в объятия своему наставнику. — Спасибо, спасибо, спасибо! — кричит он, как маленький ребенок, которому на Новый Год подарили щенка. — Пожалуйста, мой хороший, — Аарон погладил его по лопаткам. — Я могу показать тебе один трюк с этой накидкой, хочешь? Валет энергично закивал. По просьбе старшего он снял накидку и тот стряхнул её, после покрутился вокруг своей оси, из ткани тут же «вылилось» прекрасное ночное небо, что распространилось по всей белой пустоши. Теперь кругом ночное небо. Зонтик, восхищения которого не было предела, бегал по звездной пустоши с широкой улыбкой, пока на его двух голубых океанах отражались светящиеся огоньки. Аарон же стоял с белой накидкой в руках и с ласковой улыбкой наблюдал за младшим. Вскоре тот вернулся к нему, по его сбивчивому дыханию было понятно, что он уже знатно набегался за кометами, и каждый раз когда он пытался рассказать о своем впечатлении, он попросту задыхался. — Вижу, тебе понравилось, — вносит свой вердикт снотворец и подходит к Зонтику, дабы вернуть ему накидку. Тот сразу берёт её, крепко обняв.- Что ж, думаю, этим можно закончить наши встречи. Мгновенно восхищение Зонтика меняется искренним негодованием. — Понимаешь, в связи с некоторыми обстоятельствами, я больше не могу с тобой видеться. Извини… — у Шестого задрожали брови. Старший тут же поспешил его обнять. — Но мне понравилось проводить с тобой время. Зонтичек, ты просто чудесный мальчишка! Трефовый криво улыбнулся, уткнувшись в грудь наставника: — Мне тоже… Спасибо тебе за все… — Тебе спасибо… Я обещаю, что буду навещать тебя, пусть ты не будешь видеть меня.***
Трефовый решил не будить Габриэля, который спал на кухонном столе. Он и сам был похож на сонную муху: сомкнет глаза — и полетит лицом вниз. Рядом сидячие Ромео и Данте лениво пили чай, никому из них не хотелось нарушать тишину. Но совсем скоро на кухню приходит улыбающийся Феликс: — С добрым утром! — говорит он чуть бодрым голосом, после переводит взгляд на Зонтика, тут же шире улыбнувшись. — Приветик! Легкая улыбка сама появляется на лице Зонта. — Привет…