Одна из нас

С закатом путешественники, поход которых немного затянулся (о чём девушка заранее предупредила Дину на всякий случай, чтобы та не волновалась зря в их ожидании), покинули музей, которым вдоволь подивились, обойдя едва ли не каждый уголок и поглазев практически на каждый здешний экспонат. Однако в соседнее здание они предпочли не соваться, ведь рыжая не желала вновь там оказываться. Пусть и картоху распирало от любопытства. Благо то быстро поутихло, и они отправились обратно в убежище, от которого было только название. Обычная заброшенная палатка, которую кто-то поставил у самого ручья и словно исчез, видимо, больше не собираясь сюда возвращаться. Истинную причину такого решения остаётся лишь гадать. Чем и при обнаружении занялся озадаченный Джэй-Джэй, докучая девушку всякими вопросами, ответов на которые она точно не знала, пусть и мальчишка считал иначе. К их счастью, палатка была почти что нетронутая, из-за чего и путешественники вернулись сюда под вечер, наступающий медленно, совсем неторопливо. Костёр, приглушенно трещащий, на котором жарилась разделанная на скорую руку тушка зайца, которого убил мальчик из лука. Пусть и не без помощи Элли, что учила его стрелять пару дней назад в практически таких же лесах. Разве что чуть погуще. Вот и ребёнок наконец решил испытать свои навыки, и в его маленьких ручках оказалась его первая добыча, а Уильямс же в ответ ободряюще похлопала его по плечу. Пока ужин готовился, каждый был занят своим делом: девушка вовсю орудовала своим складным ножичком, с его помощью вырезая из куска дерева непонятную фигуру, что размером была не больше её ладони. Картоха же находил маленькие веточки, которых была целая куча, лежащая у него под ногами, и подкидывал их в огонь, от чего тот чуть сильнее начинал пылать, всё разгораясь и разгораясь. — Элли? — вдруг окликнул её мальчишка, поджав колени к груди. — А? — обронила девушка, вздёрнув ненароком подбородок. — Мы же… Мы же заходили в ту больницу… — мямля, напомнил Джэй-Джэй. — Что в Солт-Лейк-Сити… — Да. — отложив на мгновение в сторону деревяшку, она сжала рукоять ножика и положила руки на колени, от чего кисти, свисая, глядели вниз. — А что такое? — Зачем мы туда ходили? — спросил решительно мальчишка, смотря рыжей прямо в её зелёные глаза. — Всё что-то искали… Зачем? — Для… — Элли замешкала и, выдержав приличную паузу, тяжело вздохнула. — Для моего успокоения, картоха… Первым уснул мальчик. Усталость с неимоверным утомлением взяли своё, и сразу после сытного ужина тот отправился на боковую, устроившись поудобнее в палатке в старом спальном мешке. Уильямс же не спешила видеть сны, которые навещали её достаточно редко (не считая кошмаров, что подпитывались найденной в больнице информацией), и сидела по-прежнему у костра, слушая на фоне его приятный треск. Из кусочка дерева потихоньку вырисовывался динозаврик: пусть и не очень-то аккуратный, зато весьма миловидный. Лишь при одном виде его появлялась ненароком широкая улыбка, что и красовалась на усыпанном веснушками лице девушки. Однако за этой улыбкой таилась неистовая боль, которую унять было уж точно не в её силах. Если вообще на это был кто-то способен. Кроме неё… Кроме Дины. Покончив с фигуркой, которую она планировала подарить поутру картохе, девушка спрятала её в карман, и в руках её оказались блокнот с карандашом, которым та принялась неторопливо чиркать по бумаге, записывая нахлынувшие за этот день мысли. «Приятно вернуться туда, где столько раз улыбалась, шутила, веселилась. Здесь я провела свой день рождения благодаря Джоэлу. И, приведя сюда картоху, решила обрадовать его и попутно почтить память Джоэла. Пусть и не скажешь, что тут вообще как-то причастно второе… Приятно, но всё равно больно. Но теперь совершенно по иной причине. Как сказать об этом Дине? Как я должна ей сказать, что мне осталось всего-ничего? И как мне потом сказать об этом картохе? И речи быть не может, чтобы перевесить эту ношу на Дину. Нет. Я должна сказать всё сама картохе. Обязана сказать им обоим. Рыдая, бьясь в конвульсиях, стоя на коленях — неважно. Я не имею права от них этого скрывать. Ведь Дина права… Семья должна быть дороже и важнее всего и вся… Смешно наблюдать, как мои мысли переменились спустя годы. Раньше (только-только узнав, что имунна) думала, что раз уж так распорядилась чёртова судьба, то мой долг помочь остальным. Пожертвовать собой, но помочь. Тогда я была слепа, что свойственно ребёнку, которым и была. Потом какое-то время я считала свой иммунитет самым настоящим проклятием. Попутно виня во всём Джоэла… Однако теперь я считаю, что этот грёбаный иммунитет всё-таки дар. Дар, не получив которого, я бы не познакомилась с Джоэлом, не попала бы в Джексон, не встретилась бы с Диной… Всего бы этого не случилось, не укусив тогда меня сраный заражённый. Наверное, это действительно какой-никакой дар. Пусть и поделиться им с кем-либо мне было не суждено… И, наверное, не важно, сколько мне осталось. Совсем не важно. Кто-то скажет, что пару лет в нынешнем мире — это просто дохренища. Кто-то же скажет иначе. Да и плевать, если честно. Важно, что я намерена провести свои последние годы жизни с теми, кто мне невероятно дорог. И, может даже, искупить вину пред ними. Ведь раны, что я нанесла тем, кто любил меня больше всего, оказались чересчур глубоки…»

If I ever were to lose you, I'd surely lose myself