Рассвет Водолея

Если и было что-то, в чем Роджер был уверен, так это в том, что ему нравились девушки. Ему очень нравились девушки. Ему нравились их мягкие изгибы, их кокетливый смех, их трепещущие ресницы и их сладкий аромат. Он хотел их, наслаждался ими, тянулся к ним; к самым прекрасным созданиям на зеленой земле. Ему нравилось завоевывать их, целовать, обнимать и, откровенно говоря, заставлять стонать его имя в муках удовольствия. Потому что если была еще одна вещь, в которой Роджер был вполне уверен, это было то, что он любил секс, вот так просто и ясно. К тому времени ему исполнилось девятнадцать, его природная харизма и красивые черты очень помогли ему накопить в этом деле больше опыта, чем многим его сверстникам. И, будучи очень типичным девятнадцатилетним, он был весьма не прочь похвастаться этим. Сомнения закрались однажды апрельским днем. Они выбили его из колеи, поколебав саму основу его представления о себе. Два месяца назад он встретил и подружился с необычным молодым человеком, который быстро стал одним из его лучших друзей. Потому что если и было еще что-то, в чем Роджер был совершенно уверен, так это в том, что ему действительно нравился Фред Булсара. Почти все то время, что они знали друг друга, как бы коротко оно ни было, они были закадычными друзьями. И внутри него, в самой глубине, вспыхнуло чувство, ощущение одновременно и новое, и очень знакомое, когда они начали проводить все больше и больше времени вместе. Это было весьма замечательное чувство, какой-то зуд. Долгое время Роджер не мог понять, в чем дело. Долгое время он не думал об этом. Он объяснил это тем, что они так хорошо ладили, и он был просто счастлив, что встретил родственную душу. И все же где-то на задворках его сознания оставалось понимание того, что он не чувствовал себя так рядом с Брайаном, или с кем-либо из своих друзей, раз уж на то пошло. С другой стороны, Фред, или Фредди, как он любил, чтобы его называли, на самом деле не был похож ни на кого другого. У него была необычная привычка называть людей «дорогой» или «дорогуша», что должно было звучать странно, но исходя от него, таковым не казалось. Это был просто… Фредди. Фредди — загадка. Фредди — ходячее противоречие. Мучительно косноязычный в один момент, а в следующий — душа компании, он был каким-то одновременно и ярким, и робким. Люди легко привязывались к нему и, казалось, были очарованы его особенностями. В его поведении была грация, а в движениях — театральность; в нем также чувствовалась приятная мягкость. От густых темных ресниц, хрупкого телосложения и полных губ до длинных изящных пальцев, Фредди не был тем, кого кто-либо назвал бы мужественным. С другой стороны, рассудил Роджер, он тоже не был таким. Если бы ему давали шиллинг каждый раз, когда кто-то ставил под сомнение его мужественность или называл его голубым из-за его внешности или чувства стиля в одежде, он бы уже купался в деньгах. Может быть, это было просто одной из вещей, которые их роднили? Роджеру было наплевать, что некоторые несчастные завистливые придурки на Кенсингтонском рынке недавно стали за глаза называть их парочкой королев. Их ларек был небольшим, но первоклассным — теперь, когда они сосредоточились на моде, а не на искусстве и прочем, — они даже зарабатывали деньги (ну, иногда). Только то, что они хорошо разбирались в моде и любили хорошо одеваться, не означало, что кто-то из них имел определенные наклонности. На самом деле, Роджер знал, что Фредди нравятся девушки. Они все время говорили о девчонках. Фредди упомянул бывшую девушку, и Роджер был уверен, что пару раз видел Фредди с девушками, когда они гуляли после одного из концертов Smile или на вечеринке по случаю дня рождения Тима. Это было все, что, как думал Роджер, он знал. И если были другие вещи, которые он чувствовал или о которых, возможно, подозревал, то он никогда не обращал на них достаточно внимания, чтобы понять. До одного дождливого субботнего дня. — — — Апрель оправдывал свою репутацию. Утро было переменчиво солнечным, облака гонялись друг за другом по небу. Ветер завывал, рвал на нем пальто и безжалостно швырял волосы в лицо, пока он стоял на углу и ждал. Как обычно, Фредди опаздывал. Но когда он подскочил к нему с широкой улыбкой на лице и пышками в бумажном пакете, Роджер не собирался жаловаться. Его рацион сильно изменился в худшую сторону с тех пор, как он уехал из дома, к большому огорчению его матери. Она теперь постоянно твердила о том, каким тощим он стал. Честно говоря, все, что он съел на завтрак в то утро, была половина черствого бутерброда с колбасой. Они вместе направились к своему ларьку на Кенсингтонском рынке, изо всех сил стараясь, чтобы спичка горела достаточно долго, чтобы зажечь сигарету, и шутили о том, что, если ветер еще усилится, их унесет в страну Оз. Фредди устроил из этого целое представление, которое повергло Роджера в истерику. Утро пролетело быстро. С Фредди так было всегда. Казалось, у них никогда не заканчивались темы для разговоров или смеха, и каким-то невероятным образом им даже удавалось продать несколько вещей в процессе. К полудню они решили ненадолго закрыть киоск и пойти пообедать. Наконец-то в воздухе появился намек на весну после долгой, унылой зимы. И хотя ветер все еще был сильным, солнце, казалось, изо всех сил пыталось пробиться сквозь облака. Чувствуя себя бодрым и единым с миром, Роджер подумал, что было бы неплохо захватить что-нибудь съедобное, чтобы пойти и посидеть в Кенсингтонских садах. Это казалось прекрасным планом. Однако он почти сразу пожалел об этом. Не успели они устроиться на траве, как погода резко ухудшилась. Небеса разверзлись почти без предупреждения. — Ах, черт, — простонал Роджер, тут же рассмеявшись и засовывая бумажный пакет, в котором лежал его обед, за пазуху, и вскочил на ноги, — Не пора ли нам бежать обратно на рынок? Фредди вытянул шею в сторону Кенсингтон-Хай-стрит, затем поморщился: — Мы промокнем до нитки к тому времени, как доберемся туда. — Мы все равно промокнем! — возразил Роджер, плотнее закутываясь в легкую куртку. Он оптимистично оделся по-весеннему. И это было ошибкой. Ветер стал холодным и неумолимым, а дождь с каждой минутой становился все сильнее. — Полагаю, так и есть, — согласился Фредди, и они побежали. Они покинули парк и вышли на дорогу, направляясь к первому навесу, который увидели, чтобы спрятаться, и как раз вовремя. Дождь, хлещущий вокруг них, стал гораздо шумнее, когда необычно крупные капли забарабанили по тротуару. На самом деле, это был вовсе не дождь. Это был град. Молния прорезала небо, за ней последовал раскат грома, от которого Роджер заскрежетал зубами. Казалось, что буря надвигается прямо на них. — Трахни меня, настоящий ураган! — воскликнул Роджер, отступая еще дальше, чтобы увернуться от градин, которые отскакивали от тротуара во все стороны. Фредди одарил его кривой, зубастой ухмылкой, одновременно прижимаясь вплотную к витрине магазина рядом с ним: — Сначала купи мне выпить, дорогуша! До Роджера дошло, и он с ухмылкой хлопнул друга по руке. — Отвали, Фред. Из-за сильного ветра дождь, превратившийся в град, шел почти горизонтально, и от него действительно не было спасения. — Пошли, мы все равно почти на месте! — крикнул Роджер, перекрывая шум бури. Фредди кивнул, и они выбежали обратно под апокалиптический ливень, добравшись до рынка, и протиснулись мимо толпы людей, собравшихся прямо в дверном проеме. — Я чертовски промок, — пожаловался Фредди, вытряхивая градины из волос, когда они поднимались по лестнице. — Я чертовски замерз, — проворчал Роджер и посетовал на самую печальную часть их злоключения, тон его при этом был окрашен истинным отчаянием, — И мой пирог совсем размок! Фредди закатил глаза, глядя на него и отпирая киоск. — Просто чтобы ты знал, дорогуша, в моих ботинках вода. Но конечно, нет ничего хуже, чем сырой пирожок. — Чертовски верно! — пропыхтел Роджер. В конце концов, он из Корнуолла. Пусть он и не был коренным корнуэльцем, но он все же вырос там. Пирожки были пищей его души. — Моя самса, наверное, тоже размокла, но ты слышал, чтобы я ныл по этому поводу? — Очевидно, тебе никогда не приходилось есть сырой пирог. Он был таким славным и теплым, — пробурчал Роджер, когда они вошли в темноту затхлого киоска, закрыв за собой дверь. Фредди нащупал гирлянду, украшавшую одну из стен их собственного царства моды, и включил ее в розетку. Теплое сияние озарило крошечную комнату. Роджер скинул ботинки и откусил кусок пирога. Сырым тот был или нет, он умирал с голоду. Может быть, его мама была права. Тем временем Фред отложил еду в сторону и демонстративно отжал волосы. Затем он усмехнулся, уперев руки в бока, и слегка пожал плечами: — Прошу прощения, но я собираюсь раздеться. — Ага, — просто ответил Роджер, убирая мокрые пряди волос с лица и снова принимаясь за еду, — валяй. Он и сам продрог и насквозь промок, и планировал последовать примеру Фредди, как только покончит с едой. К счастью для них, недостатка в сухой одежде не было. Наблюдая, как Фредди снимает пиджак и рубашку, Роджер вдруг понял, что никогда раньше не видел его без одежды. Что было неудивительно, учитывая, что они познакомились всего пару месяцев назад, в середине зимы. — Черт возьми, ты волосатый, — прокомментировал он, не подумав. Мысленно он просто невольно сравнил заросли Фреда со своими тремя жалкими волосками на груди. Фредди поднял голову, а затем посмотрел вниз на себя, неловко проведя рукой по своему торсу. — Ну да… Роджер хотел бы дать себе пинка. Было легко забыть, насколько неуверенным порой мог быть Фред, но Роджер, чем больше его узнавал, тем чаще замечал такие моменты. — Прости, не знаю, почему я это сказал, — извиняющимся тоном произнес он и отложил пирог в сторону, начав снимать с себя одежду, — думаю, я не смог бы отрастить волосы на груди даже ради спасения своей жизни. Видишь? Он отбросил мокрую рубашку в сторону и выпятил гладкую голую грудь, стукнув по ней обоими кулаками: — Как попка младенца! Фредди хихикнул в ответ на это, и Роджер пожал плечами и ухмыльнулся, переключив внимание на свои брюки и носки. — Черт возьми, мы будто ходили поплавать. Сбросив остальную одежду, за исключением нижнего белья, в сырую кучу в углу, Роджер поднял глаза и остановился как вкопанный, слегка разинув рот. А затем расхохотался. Фредди втиснулся в обтягивающие черные атласные брюки клеш, накинув сверху большую меховую шубу, и больше ничего. Он быстро склонился в довольно театральном поклоне, разогнулся, взметнув волосами, и спросил, указав на свой выбор одежды: — Что думаешь? Роджер фыркнул: — Мило, Фред. Я дам тебе фунт, если ты пойдешь в паб в таком виде. — О, ну, может быть, я так и сделаю, дорогуша, — беззаботно сказал Фредди, любуясь собой в зеркале, прежде чем сесть у задней стены со своим пакетом с едой. Конечно, они оба знали, что он не пойдет на это. Хотя, по правде говоря, Роджер думал, что он выглядит в этом довольно смелом наряде лучше, чем кто-либо другой в деловом костюме. Тем временем Роджер схватил джинсы, которые оказались ему великоваты, и натянул желтый шерстяной джемпер, опустившись на пол рядом со своим другом. Слабые звуки дождя и грома были слышны даже внутри рынка. Это звучало так, словно где-то там наступал конец света, а они, единственные двое выживших, сидят тут, в каморке. Едят размокший обед. Здесь было неожиданно уютно, хотя Роджер начал сомневаться в собственном выборе одежды. Каким бы ни был теплым этот джемпер, он ужасно кололся. — Фред? — Хм? — Фредди рассеянно почесывал кончик носа, жуя, и повернулся, чтобы посмотреть на него, подняв брови. — Ты не хочешь поехать со мной к родителям на следующие выходные? Мама пригласила тебя, — он пожал плечами, — если хочешь. Пригласить своего взрослого друга на ночевку было немного неловко. Или нет? Фредди был на три года старше его, и на мгновение Роджер задумался, не предложил ли он что-то совершенно неуместное и детское. Тим и Брайан, конечно, ночевали в доме его родителей, но это было потому, что у них был концерт в Труро. Однако Фредди улыбнулся, его глаза заблестели в тусклом свете. — Конечно, — кивнул он, и Роджер выдохнул, сам не осознавая, что задерживал дыхание, — Я бы с удовольствием. — Хорошо, — ухмыльнулся Роджер, — тогда это план. — Это план, — повторил Фредди, все еще улыбаясь. — Это мило со стороны твоей мамы, передай ей привет от меня. Роджер фыркнул, проглотив кусок, прежде чем ответить: — Да, конечно. Она умирает от желания познакомиться с тобой, потому что хочет убедиться, что я, ну не знаю, не связался с дурной компанией, или что-то в этом роде. — О, не волнуйся, дорогой. Она будет меня обожать! — заявил Фредди, рисуясь, и тут же рассмеялся над своим чрезмерно уверенным тоном, прикрыв рот рукой, как у него была привычка делать. — Да, будет, — согласился Роджер, хотя, честно говоря, ему было все равно. Гораздо больше его занимала мысль о том, что они собираются провести все выходные вместе. Чем они будут заниматься, он понятия не имел. Но все, в чем оказывался замешан Фред, было весело, и он заранее был воодушевлен. То есть он был взрослым мужчиной, с нетерпением ожидающим своей очень взрослой мужской ночевки. Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к отдаленной грозе и доедая обед. Роджеру пришлось остановиться и почесать различные части своего туловища, неловко переминаясь, в то время как Фредди закончил первым и сидел совершенно неподвижно, положив руки на колени, дуя на рукава своего пальто и наблюдая, как шевелится мех. Ни один из них пока не спешил открывать киоск снова. — Это напоминает мне о школе, — пробормотал Фредди с намеком на улыбку, через некоторое время. Не совсем уверенный, что правильно расслышал, Роджер взглянул на него и нахмурился: — Что? Почему? — Ну, знаешь, — поглаживая кончиками пальцев рукав своего пальто, Фредди говорил тихо, как будто разговаривал в основном сам с собой, — прятаться в таких душных местах, как это… Он замолчал на полуслове, осекся и посмотрел на Роджера. — Разве ты не говорил, что ходил в школу-интернат? — спросил он. — Э-э, не совсем, — Роджер собрался было вытереть руки о брюки, понял, что на самом деле они ему не принадлежат и вместо этого принялся облизывать пальцы один за другим, пока говорил, — Я имел в виду, это была школа-интернат. Но я не оставался там постоянно. По большей части. Потому что жил недалеко. — О, — последовал ответ, и Фредди отвернулся, оставив Роджера в еще большем замешательстве, чем прежде. — Подожди-ка, — он снова попытался поймать взгляд своего друга, — почему ты сидел в чуланах в школе-интернате? Фредди тихо усмехнулся, убирая свои темные волосы с лица и играя с несколькими вьющимися прядями: — Я был не… Неважно. Но Роджер возражал. Кажется, там была какая-то история, и теперь он хотел знать. Он наклонился и толкнул Фредди в плечо: — Эй. Давай, расскажи мне. — Ну… — Фредди тихо фыркнул, откинул волосы с лица и сел, скрестив ноги и прислонившись затылком к стене, — ты знаешь. Его взгляд был прикован к куче разноцветных галстуков, висевших в углу, руки сложены на коленях. — Если ты хотел улизнуть куда-нибудь… в уединенное место… с кем-то. То обычно это были такие места, как это. Брови Роджера медленно поползли вверх, когда до него начало доходить. — О! — он расплылся в улыбке, гадая, что же в этом такого. Он однажды целовался с девушкой в шкафу для метел в христианском молодежном общественном центре в Труро. — Мило! — хихикнул он, а затем добавил, почти не задумываясь, — Подожди, разве ты не ходил в школу для мальчиков? — Так и есть. — Тогда как ты… Фредди многозначительно посмотрел на Роджера. Последовала короткая пауза, когда до него дошло, и Роджер осознал, что его лицо, должно быть, вытянулось, когда он, наконец, полностью понял, о чем говорил Фред. Фредди опустил глаза и отвернулся, и Роджер сразу же почувствовал себя виноватым, но не знал, что сказать. Выглядел ли он потрясенным? Испытывающим отвращение? Не то чтобы он это испытывал… ну, не совсем так. Зачем Фредди говорить ему что-то подобное? Предполагал ли он, что Роджер… — Ясно, — это было все, что он сумел пробормотать через мгновение. Последовавшее за этим молчание казалось гнетущим. Нарушил его Фредди, и в его голосе прозвучал нехарактерный намек на беспокойство: — Я имею в виду, это не было как… это не было… — он откашлялся, уставившись на свои колени, — Я не… Фред мог быть застенчивым, Роджер знал это, но они поладили почти сразу же, как только встретились, и он не привык, чтобы Фредди был каким-то другим, кроме как громким, общительным и очаровательно несносным рядом с ним. Он никогда еще не был таким, когда они были одни, таким настороженным, на самом деле практически паникующим. Роджеру это ни капельки не понравилось. «Черт, — подумал он, — мне действительно нужно что-то сказать, чтобы это исправить». — Мне все равно, — выпалил он, — То есть, я не возражаю. Фредди перестал пытаться произнести то, что хотел, и осторожно поднял глаза, чтобы снова встретиться взглядом с Роджером. — Меня это не волнует, — заверил его Роджер, стараясь говорить небрежно. И это было правдой, сказал он себе. На самом деле, он вообще не хотел всего этого знать. Он никогда раньше не думал о целующихся мужиках, и жил счастливой жизнью, предполагая, что это просто такая вещь, к которой никто из его знакомых никогда не будет иметь отношения. В конце концов, никто никогда не говорил об этом. Не всерьез. Хотя, если подумать, Роджер вспомнил, что однажды он видел, как две девушки целовались на вечеринке, и это было привлекательно… за этим было интересно наблюдать. Хотя это не то же самое. Или то же? Его глаза блуждали по губам Фредди, и жар прилил к его щекам. При воспоминании об этих двух девушках, конечно. Да, так и есть. Он просто случайно посмотрел на Фредди, потому что, ну, тот был совсем рядом, говорил о поцелуях. И его губы выглядели очень нежными. — Я не педик, — тихо, защищаясь, произнес Фредди, выводя Роджера из задумчивости. Роджер снова встретился с ним взглядом и нахмурился, как бы говоря «ну, это очевидно». — Я знаю. — Люди говорят обо мне разные вещи, но… — Да пошли они, — оборвал его Роджер, неуверенно улыбнувшись, — Мне все равно, что кто-то там говорит о тебе или обо мне! И Бог свидетель, Роджер тоже слышал достаточно комментариев такого рода, брошенных в его сторону. И в результате эти люди оказывались в неловком положении. — Кого это волнует, верно? Они просто завидуют, потому что за неделю у нас может быть больше перепихов, чем у любого из них за целый год. Он поднял руку, Фредди хмыкнул и дал ему пять, затем покачал головой, инстинктивно прижимая верхнюю губу к зубам, чтобы скрыть улыбку: — Точно. По крайней мере, он снова улыбался, и Роджер почувствовал облегчение. Последовала еще одна короткая пауза, прежде чем они заговорили одновременно. — Это было просто… — начал Фредди. — На что это похоже… — сказал Роджер, затем остановился и жестом показал Фредди говорить первым, потому что он очень сомневался в вопросе, который у него почти вырвался. — В любом случае, это была просто… практика, — медленно произнес Фредди тем же извиняющимся тоном, хотя уже не казался таким испуганным, — Там не было ни одной девушки. — Да, я понял, — ободряюще кивнул Роджер, хотя и не был до конца уверен, что понял. Но кто знает, может быть, он поступал бы так же, оказавшись запертым в школе-интернате, где всю среднюю школу учились только мальчики? Может быть, в его школе тоже происходило что-то подобное, а он просто не знал. Слухи, конечно, ходили. Он просто никогда не обращал на них особого внимания. — Что ты собирался сказать? — поинтересовался Фредди. — О, — Роджер подавил ухмылку, прикусив губу и раздумывая, следует ли ему спрашивать или нет. В любом случае, почему он хотел это знать? Любопытство, сказал он себе, ему просто любопытно. И если бы он собирался кого-то спросить, то это был бы Фредди. Обычно для них не было запретных тем, о чем бы они не говорили, или он не чувствовал, что они есть, после всех этих недель. — Эм. Так на что же это похоже? Целоваться с парнем? — Он невольно поморщился. Просто сама идея была такой… странной. Теперь настала очередь Фредди уставиться на него, широко раскрыв глаза. Очевидно, он тоже не ожидал, что Роджер спросит. Возможно, прошлый опыт научил его, что любопытство редко бывает тем ответом, который он получит на свою откровенность. Роджер вполне мог себе это представить. Он мог бы вспомнить немало людей, которые пустили бы в ход кулаки, если бы Фред признался им в том, в чем он только что признался ему. Но эти люди были полными придурками. — Я… — Фредди снова опустил взгляд, закусив нижнюю губу, и Роджер наблюдал за ним краем глаза. Чем больше он думал об этом, тем больше, честно говоря, гордился тем, что Фредди просто проговорился о чем-то подобном. Что он чувствовал себя достаточно безопасно рядом с ним для этого. Было ли это потому, что он предполагал, что у Роджера мог быть подобный опыт, или нет, не суть. Неужели все это действительно было так диковинно? — удивился Роджер, когда шок прошел. Чем больше он прокручивал это в уме, тем меньше признание Фредди беспокоило его. — Должно быть, все совсем по-другому, — пробормотал он, поймав взгляд Фредди. Их колени соприкоснулись, когда Роджер немного подвинулся, так близко они сидели. — Не сильно отличается, — тихо ответил Фредди, выдерживая его пристальный взгляд. Затем он кокетливо пожал плечами, приподняв бровь, — Тебе любопытно? Все меньше шокированный этой идеей, Роджер, тем не менее, воспротивился этому не особо деликатному предложению: — Э-э, нет, спасибо! Не настолько любопытно! — Многое теряешь. Я очень хорошо целуюсь, — сообщил ему Фредди с невозмутимым лицом, глядя на него из-под ресниц. Что-то в груди Роджера сжалось, но не так уж неприятно. — Э-э-э… — О, прекрати, я не серьезно! — Фредди внезапно разразился оглушительным смехом и прекратил представление, игриво толкнув Роджера, — Ты бы видел свое лицо, о, дорогуша! — Ага, — Роджер тоже смеялся, но избегал прямо встретиться взглядом со своим другом, — Я имею в виду, ты мне нравишься, приятель, но ты меня не привлекаешь. Без обид! — Не обижайся, но ты меня тоже не привлекаешь, — поспешил заверить его Фредди. Избавившись от странного чувства, которое на мгновение овладело им, Роджер ухмыльнулся: — С другой стороны, если бы у тебя выросла пара сисек… Фредди прыснул со смеху: — Что?! — Да, хорошая такая, большая пара, — продолжил Роджер, притворяясь с серьёзным лицом, что сжимает воображаемую пару грудей перед собой, — Тогда, думаю, меня можно было бы убедить. — Прекрати это! — Фредди потянулся за ботинком и ударил Роджера им, все это время на его лице была безумная, зубастая ухмылка. — Ты начал это, извращенец! Говоря о… ай… о том, чтобы прятаться в каморках… — поддразнил Роджер и тут же пожалел об этом, — Ай, АЙ! Хватит, чертов псих! Наконец ему удалось схватить Фредди за запястье и дернуть к себе. Сильно. А потом все произошло очень быстро. Фредди взвизгнул и рухнул к нему на колени, Роджер победоносно воскликнул «Ха-ха» и вырвал у него туфлю, и тогда его осенила блестящая идея. Он наклонился и шлепнул Фредди по заднице подошвой ботинка, возможно, немного сильнее, чем намеревался. Все это было бы не так плохо, если бы не звуки, которые издал Фредди. Он заерзал у него на коленях, взвизгнул и втянул воздух сквозь сжатые зубы. Это были звуки, которые не должны были быть настолько граничащими с непристойными. От них по спине Роджера пробежала дрожь, а в животе разлилось слишком знакомое покалывающее тепло возбуждения. Внезапно он остро ощутил теплое тело Фредди, лежащее у него на коленях, и паника охватила его, сжав, как тисками. Он уронил ботинок и оттолкнул от себя другого мужчину, бесконечно благодарный за тусклый свет, потому что почувствовал, что краснеет. К его облегчению, Фредди, похоже, ничего не понял. Он скатился с него, хихикая, как маньяк, и просто вернулся в сидячее положение, наконец со вздохом устроившись рядом с Роджером. — Что ж, это было весело, но нам, вероятно, следует вернуться к работе, — сказал он через некоторое время и попытался потянуться, что было непросто, учитывая ограниченное пространство для его длинных конечностей, — Только выкурю сигаретку. Ты идешь? Наконец он, казалось, обратил внимание на молчание Роджера и бросил на него любопытный косой взгляд. — Родж? — М? — О чем ты думаешь, дорогой? Роджер нерешительно поднял глаза и моргнул, прежде чем отвернуться. — Сиськи, — неубедительно солгал он. Это было первое, что пришло на ум. Что он должен был сказать? «О, я просто думаю о том, как я сейчас немного завелся, потому что ты лежал у меня на коленях и визжал, как девчонка»? Краем глаза он заметил, как Фредди закатил глаза. — А извращенец я, — усмехнулся он, вставая, поднял свои скинутые брюки, чтобы поискать сигареты, и поморщился, когда снова надел мокрые ботинки. Затем он толкнул дверь и повернулся, осознав, что Роджер не двинулся с места, — Ты не пойдешь со мной? — О, э-э, да. Да, подожди, — Роджер встал и прищурился от косо падающего света, рассматривая своего друга. Его худощавое тело тонуло в большой меховой шубе, но почему-то ее роскошь ему шла. Только Фредди мог так выглядеть. Пальто было распахнуто, обрамляя его обнаженный торс. Его взъерошенные волосы были все еще влажными, беспорядочные завитки подчеркивали его угловатое лицо. Он выглядел богемно и красиво. Роджер посмотрел себе под ноги. — Вообще-то… дерьмо. Я… я забыл, — он быстро потянулся за своими влажными джинсами, натягивая их на себя, пока говорил, вместе с мокрыми носками и ботинками, — Мне действительно жаль, но я должен уйти пораньше. В понедельник, э-э, экзамен, и мне нужно, ты знаешь. Мне нужно привести все в порядок. Так что мне, наверное, пора идти. — О, — разочарование в голосе Фредди было ощутимым. Он, казалось, съежился в своем огромном пальто, сияние превратилось в неловкость, — Хорошо. — Мне жаль, — повторил Роджер, совершенно сбитый с толку собственным решением солгать своему другу и оставить его в таком подвешенном состоянии. Но он не мог ясно мыслить и чувствовал, что ему нужно уйти, прежде чем… ну, он не знал, что именно случится. Ему просто нужно было выбраться отсюда. — Не беспокойся, — тихо сказал Фредди. — Да, прости, я только сейчас вспомнил, — Роджер старался, чтобы его голос звучал как можно веселее и непринужденнее, — Увидимся завтра утром. Он наклонился и поднял свои влажные рубашку и куртку, решив пока не снимать сухой джемпер. — В десять? — Да, — Фредди отступил в сторону, пропуская его, — Все нормально. У меня после обеда смена в аэропорту, так что мне придется уехать после полудня. — Да, хорошо, — Роджер вышел в торговый зал, слегка помахал другу рукой и бросил короткий взгляд назад, — Увидимся позже, Фред. — Береги себя, Роджер, — крикнул Фредди ему вслед, когда Роджер прошел через рынок и исчез на лестнице.