Рассвет Водолея

Предисловие: Фредди Булсара точно знает, чего хочет. Или нет? — — — В понедельник утром Фредди понял три вещи. Во-первых, было семь часов утра, а он никак не мог заснуть. Во-вторых, он собирался пойти. Он собирался пойти на прослушивание. И не только пойти, нет, он собирался пойти и сделать так, чтобы они умоляли его присоединиться к группе. И, наконец, он забыл купить хлопья, оставшееся в холодильнике молоко прокисло, и ему совсем не пришелся по вкусу вчерашний засохший попкорн (перекус, превратившийся в ужин из-за элементарной лени и нежелания готовить самому) на завтрак. Так что к половине девятого Фредди сидел за столиком в кафе рядом со станцией «Хай-стрит Кенсингтон», лакомясь пончиком с джемом и кофе. Последний он почти бесцеремонно выплюнул, когда дверь открылась и вошел не кто иной, как Мэри. Она заметила его прежде, чем он решил, что ему делать: то ли поздороваться, то ли притвориться, что он ее еще не видел, то ли просто выпить кофе, взять пончик и убежать. Она взглянула на него, находясь у стойки в ожидании заказа, и неуверенно улыбнулась, выглядя при этом удивленной. Фредди улыбнулся в ответ и поднял свой пончик в знак приветствия, по непонятной для него причине, затем стукнул чашкой о стол, ставя ее на место, и пролил кофе на тарелку. Он был занят тем, что убирал за собой беспорядок и слизывал сахарную пудру с пальцев, когда она подошла с кофе в руках. — Доброе утро. Застенчиво улыбаясь, Мэри посмотрела на пустой стул напротив него. — Привет, дорогая! Пожалуйста, присаживайся! — воскликнул Фредди с чрезмерным энтузиазмом, совершенно не понимая, почему говорит так громко. — Спасибо, — Мэри опустилась на стул и поставила свой кофе, проведя рукой по длинным светлым волосам, которые сегодня свободно обрамляли ее плечи. — Не ожидал встретить тебя здесь! Почему он кричал? Боже. — О, я… Я заглядываю сюда почти каждый день, перед работой. — О, правда? А зачем? — выпалил Фредди, прежде чем смог остановить себя и не задать столь нелепый вопрос. Мэри подняла на него глаза, в которых искрилось веселье: — Потому что они открыты и готовят кофе? — Конечно! Вот я дурень! Ха-ха! Кто-нибудь, пожалуйста, пристрелите его. — Я давно тебя не видела. За ее улыбкой скрывалась неуверенность, словно она не решалась о чем-то спросить. — Да, я… У меня была напряженная неделя, — усмехнулся Фредди и зачесал волосы назад, поднимая полупустую чашку. По крайней мере, в этом не было особой лжи. — Но вот мы и встретились! — На этой неделе ты тоже занят? — спросила Мэри, потягивая свой кофе. Это был почти невинный вопрос. Почти. — Ну, сегодня вечером у меня прослушивание, — ответил Фредди, цепляясь за первое, что пришло в голову. — А со среды, боюсь, меня вообще здесь не будет: я уезжаю в Корнуолл. — О, это прекрасно. — Если Мэри и была разочарована, она этого не показала. — А что за прослушивание? Только не говори мне, что ты еще и актер? — О, дорогая моя! Нет! — рассмеялся Фредди. — Нет… это… это для группы. Студенческая группа. Они ищут солиста. — Но это же замечательно! — Лицо Мэри озарилось неподдельным восторгом. Фредди немного нерешительно кивнул, натянув верхнюю губу на зубы. — Да, я… да. Он отвел глаза от ее пристального взгляда. — Волнуешься? Фредди усмехнулся в свою чашку, слегка покачав головой и отмахнувшись от вопроса. В ней была такая мягкость, что было трудно не открыться. Как бы он ни избегал ее на этой неделе, подумал Фредди, правда заключалась не в том, что он не хотел быть рядом с ней. Все было гораздо сложнее. — У тебя нет причин для этого. — Мэри наклонилась вперед, опираясь локтями на стол и держа чашку между ладонями. — Они будут безумцами, если откажутся от тебя. Фредди поднял глаза к потолку и тихонько фыркнул, на его губах появилась улыбка. — О, перестань. Но когда она продолжила расспрашивать его о деталях и о том, что он собирается петь, одновременно осыпая его ласковыми ободряющими словами, Фредди почувствовал, что снова расслабляется в ее присутствии. Мэри действительно была прекрасна. Казалось, она всегда знала, что сказать в нужный момент. Вдруг стало трудно вспомнить, почему он так отчаянно пытался избегать ее. — Боже, — ахнула Мэри, сверяясь с часами. — Извини, мне нужно бежать. Когда она быстро допила кофе и поднялась на ноги, Фредди последовал ее примеру. — Прости, дорогая, я не хотел тебя задерживать — Нет, все в порядке, — с улыбкой покачала она головой. — Я просто потеряла счет времени. Фредди поспешил вперед, чтобы придержать дверь, и они вместе вышли на улицу, шагая в ногу друг с другом, поскольку шли в одном направлении, к рынку и «Бибе» соответственно. Было легко потерять друг друга в непрерывном потоке людей, спешащих в другую сторону, к станции метро, поэтому Мэри взяла его под руку, а Фредди положил ладонь поверх ее, надежно удерживая. — Ты зайдешь завтра и расскажешь мне, как все прошло? — Обязательно, — пообещал Фредди, глядя на нее сверху вниз и рассеянно размышляя о том, как они, должно быть, выглядят для проходящих мимо людей. Модная, молодая пара, идущая по улице рука об руку, респектабельная и достойная зависти. Она была очень привлекательной, его не совсем воображаемая подружка. Эльфийка, милая и красивая. Фредди был странно доволен собой. — Вообще-то, — слова слетели с языка прежде, чем он успел их обдумать, и даже когда он их обдумал, то не увидел в них ничего плохого, — может, ты хочешь пойти со мной? Мэри подняла брови: — На прослушивание? — Да. Если со мной не будет ни души, с кем можно поговорить, боюсь, я сам себя изведу! — рассмеялся он. — Конечно. — Мэри одарила его яркой улыбкой. — Я буду рада. — Прекрасно! — Они остановились возле «Бибы» и отпустили друг друга. — Тогда я заеду за тобой сразу после шести, хорошо? — Да, это… Прекрасно! Фредди быстро обнял ее и с улыбкой помахал ей на прощание, после чего продолжил свой путь на рынок. Его настроение значительно улучшилось. Да, возможно, это было как раз то, что нужно — иметь кого-то в своем окружении, кого-то, кто верил в него так же сильно, как он отчаянно хотел верить в себя. А поскольку его парня и всех его близких друзей не было в городе, кто мог быть лучше Мэри? Если быть честным с самим собой, Фредди должен был признать, что ему нравилось внимание Мэри. Он наслаждался им больше, чем хотел признавать. Флирт всегда привлекал его, особенно когда это была приятная игра, которой не нужно было становиться реальностью. И он играл с ней. С тех пор, как они только познакомились. Но особенно в ночь его выпускного, после не одной, а, возможно, нескольких чересчур частых рюмок, когда он обнаружил, что медленно покачивается под музыку, обхватив ее за талию. Ее руки обнимают его плечи, кончики пальцев касаются его шеи. Глаза блуждают по лицам друг друга. «Поцелуй ее», — шептал его пьяный разум. И был момент, когда он подумал, что может. Конечно, он этого не сделал. Он вернулся домой к Роджеру и устремил эти нежные чувства туда, где им и место, усыпив смутные воспоминания о той ночи. До вечера четверга на позапрошлой неделе, когда она сидела на его кровати и смотрела на него с той же надеждой. «Но мысли — не грех», — говорил он себе, стараясь не думать об этом слишком много, так же усердно, как избегал встреч с ней на прошлой неделе. — — — Они прибыли в «Герцог Сассекский» с двадцатью минутами в запасе, что было удивительно, учитывая, сколько времени Фредди провел дома, крутясь перед зеркалом, проклиная свои непокорные волосы, примеряя аксессуары, повязывая шелковый шарф, затем свободно набрасывая его на шею, потом вообще отказываясь от него, чтобы пройти через тот же тщательный процесс примерки с ремнями. В конце концов, он остановился на черных атласных брюках, подходящем черном поясе (который принадлежал Роджеру), на одной из своих белых рубашек, любимых белых ботинках и короткой меховой куртке, в которой хоть и было жарко, но которая так хорошо дополняла образ. Мэри тоже так думала. В пабе было довольно безлюдно, ведь это был вечер понедельника, и он объявил о своем присутствии бармену, который выглядел несколько впечатленным его появлением и сказал, что кто-то скоро за ним подойдет. Поэтому Фредди расположился с Мэри за столиком в углу, где он потягивал портвейн с лимонадом и возился с кольцами на пальцах, жалея, что не купил сигареты утром. Он немного рассеянно кивал, когда она рассказывала ему о квартире, в которую переезжает на следующей неделе, и о том, как неохотно отец отпускает ее, но он все равно был благодарен за ее присутствие. Однако ее слова отошли на второй план, когда он увидел лохматого парня, спускавшегося по лестнице. Уголком глаза Фредди наблюдал, как он подошел к бару и заговорил с барменом, который кивнул и указал прямо на их столик. Фредди остро ощутил сухость во рту и быстро сделал глоток своего напитка, пока молодой человек смотрел на него. Фредди вздрогнул от неожиданности, когда мягкие, теплые пальцы вдруг сомкнулись вокруг его руки, лежащей на столе, и нежно сжали ее. Он повернулся, чтобы взглянуть на Мэри, и понял, что она замолчала. Ее глаза излучали спокойствие, на губах играла ободряющая улыбка. — У тебя все получится, — тихо проговорила она. Фредди улыбнулся в ответ, убрал руку и выпил остатки своего напитка, после чего поднялся на ноги, чтобы поприветствовать парня, который уже подходил к нему. Его звали Макс. — Очень рад, что ты здесь, приятель, мы не были уверены, что кто-нибудь вообще появится! — пошутил он, когда они поднимались по лестнице. — Ну, тебе повезло, потому что теперь никому и не нужно будет приходить, — сказал ему Фредди, прикрывая демонстрацией возмутительной уверенности тот факт, что он сильно нервничает. Макс засмеялся, Фредди засмеялся громче и сжался, натянув губы на зубы, когда они вошли в комнату для частных мероприятий над пабом. Барабанщик группы, Рой, и басист, имя которого Фредди тут же забыл, обменялись приветствиями и рукопожатиями. «Боже, они все выглядели очень молодо», — подумал он. Во всяком случае, моложе его. — Так откуда ты, Фредди? — спросил Рой, с любопытством сузив глаза. — Из Лондона, — ответил Фредди почти автоматически. — Да, но… изначально. Оу. — Я… — Фредди колебался, пытаясь решить, стоит ли ему сказать «Индия» (ассоциации с которой он ненавидел), «Занзибар» или просто солгать, ответив, что он родился в Лондоне, и покончить с этим. — Да какая, к черту, разница, верно? — Макс хихикнул и толкнул локтем своего друга. — Ну же, давай продолжим. Я рад, что хоть кто-то здесь! — Да, хорошо, я просто поддерживаю разговор. — Это сложно, — сказал Фредди, слегка взмахнув запястьем, — я гражданин мира, дорогой, а в душе — лондонский парень. Все трое повернулись и удивленно посмотрели на него. Фредди пожал плечами, как он надеялся, в уверенной, бесстрастной манере. — Да, — сказал Макс, — ничего себе. Круто. Ну, в общем… Давайте сделаем это. Что мы… — Он перевел взгляд со своих товарищей по группе на Фредди: — Что ты хочешь спеть, приятель? — Все, что захочешь, — ответил Фредди. — Почти все, что есть у «Битлз», если хочешь. Rain? Nowhere Man… или что-нибудь другое… Jailhouse Rock, People are Strange, Satisfaction… — Стоунов? — спросил басист. — Да. — О, да, отлично, давайте сыграем ее, — кивнул Макс и посмотрел на своих товарищей по группе, которые показали ему большой палец в знак одобрения. Что ж, значит Satisfaction. Пока остальные брали свои инструменты, установленные в одном конце комнаты, Фредди осваивался с микрофоном и пытался вспомнить слова песни, которые вдруг беспорядочно замелькали у него в голове. Он не так уж хорошо знал эту песню. Боже, что заставило его предложить ее? Рой отсчитал, и группа начала играть. Фредди крепко сжал микрофон, говоря себе, что это ничем не отличается от пения в расческу у себя дома, но сдавленность в груди говорила об обратном. Когда он начал петь, его голос заметно дрожал, и это было так ужасно и очевидно для его собственных ушей, что ему сразу же захотелось начать все сначала. Черт возьми, он знал, что он лучше того, что представлял из себя сейчас. Он чувствовал на себе их ожидающие взгляды, в то время как смотрел на пустую, затхлую комнату. Фредди закрыл глаза. — И я пытаюсь, и я пытаюсь, и я пытаюсь… Ему очень хотелось двигаться, и в то же время он чувствовал себя прикованным к месту, охваченным неуверенностью. Каждое его движение казалось неловким и неуклюжим. Боже, он не справлялся, совсем не справлялся. Желание произвести впечатление наконец взяло верх над опасениями, Фредди открыл глаза и выдернул микрофон из стойки. К сожалению, он не заметил, что шнур был обмотан вокруг него, и стойка тут же опрокинулась. — Дерьмо. Фредди инстинктивно попытался поймать ее, но вместо этого споткнулся о нее. Ботинки на платформе не помогли в этом деле. Хотя ему почти удалось удержать равновесие, он оступился и упал прямо на барабанную установку. Стойка с тарелками опасно опрокинулась набок, и он успел поймать ее как раз вовремя. Все прекратили играть. Рой тоже вскочил на ноги, пытаясь спасти тарелки. — Извини, — пробормотал Фредди и повернулся, чтобы взглянуть на Макса и басиста, которые смотрели на него с недоумением. — Черт, ты в порядке? — спросил Макс, пытаясь подавить смех, но безуспешно. Это завело остальных, и все они начали тихо смеяться. — Да, я в порядке, извините. Извините. Фредди поднял стойку и поставил микрофон на место, щеки горели от явного смущения, он страстно желал, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. — Мы можем… мы можем попробовать еще раз? — Конечно, — Макс прочистил горло, пытаясь сдержать свой смех. — Э, давай тогда… Все готовы? По крайней мере, во второй раз ему удалось допеть песню до конца. Это было единственное, что можно было сказать, подумал Фредди. Хотя бы так. Но что в этом было хорошего, когда его голос был на грани, а все выступление было в лучшем случае, в лучшем, подумал он, болезненно посредственным. Он был шокирован, когда они поинтересовались, не хочет ли он попробовать исполнить еще одну песню. Полностью уверенный в том, что они, по сути, издеваются над ним, Фредди отказался и убежал так быстро, как только мог. Мэри вышла вслед за ним, когда он метнулся к столу с грубым «идем», и догнала его на полпути к станции «Ватерлоо». — Фредди! — Она положила свою руку на его как раз в тот момент, когда красный свет на пешеходном переходе заставил его остановиться. — Что случилось? — Что, по-твоему, случилось?! Я все испортил! — огрызнулся он, заработав недобрый взгляд от пожилого джентльмена, также стоявшего у светофора рядом с ними. — Прости, — жалобно вздохнул Фредди, взглянув на нее краем глаза. — Я просто… Боже! Какая гребаная трата времени. — Мне жаль… Светофор загорелся зеленым, и Фредди пошел дальше. — Да, хорошо, и мне жаль, что ты пришла, дорогая, — усмехнулся он, в то же время говоря серьезно. Тот факт, что сейчас он ужасно опозорился не только перед толпой девятнадцатилеток, но и перед ней, был лишь вишенкой на вершине многослойного торта неудач, которым была его жизнь. Он замедлил ход и остановился возле входа на станцию «Ватерлоо», кусая губы. — Итак, ты едешь на автобусе или… — Фредди. — Голос Мэри был нежным, сочувствующим. — Пожалуйста, не надо, — покачал он головой, не глядя на нее. — Все в порядке. — Да, так и есть. — Она взяла его руку и тихонько сжала ее, как тогда в пабе, и он наконец посмотрел на нее, с удивлением обнаружив, что ее глаза полны доброты, а не разочарования или жалости. — Все в порядке. Все внутри него хотело протестовать, потому что, конечно же, ничего, черт побери, не было в порядке! Как можно было так думать? Если он не мог сделать даже этого, тогда в чем смысл… Но что-то в тихой доброте и спокойствии, которые она излучала, даже перед лицом его вихря эмоций, заставило горькие слова умереть на его губах. — Может быть, ты просто еще мало пробовал, — сказала Мэри. Фредди посмотрел на нее и нахмурился: — Что? Отпустив его руку, Мэри слегка пожала плечами: — Так говорила моя бабушка. Она всегда говорила, что Бог испытывает нас, поэтому, когда дело доходит до того, чего мы действительно хотим, он не делает это легко с первой попытки. Именно так ты узнаешь, на самом ли деле ты чего-то хочешь. Потому что если ты хочешь, ты не сдашься. Фредди долго не находил, что на это ответить. — Но я уже знаю, — в конце концов сказал он, скрестив руки на груди. — Я знаю, чего я хочу. Мэри наклонила голову, задержав на нем взгляд: — Тогда не сдавайся. Фредди упрямо поднял подбородок: — Ну, я и не собираюсь. Тогда она улыбнулась ему своими розовыми губами и бледно-голубыми глазами, ее лицо купалось в лучах заходящего солнца. — Хорошо. В следующее мгновение она ахнула, увидев что-то вдалеке позади него. — О! Это мой автобус. Мне нужно идти, я обещала отцу, что буду возвращаться к ужину всю эту неделю, потому что она моя последняя до переезда. — Да, ты говорила… Фредди повернулся, чтобы посмотреть на автобус, который быстро приближался, и когда он снова взглянул на нее, Мэри сделала шаг вперед. Она приподнялась на носочках и прижалась поцелуем к его щеке. Оу. — Пока, Фредди. — …Пока, — запоздало произнес он, провожая ее взглядом, когда она побежала к автобусу. Фредди рассеянно коснулся щеки, совершенно не понимая, что он чувствует, кроме сильного замешательства. Но пока он наблюдал, как автобус № 40 до Фулхэма отъезжает и исчезает за углом, желание пойти и броситься с моста Ватерлоо угасало. — — —