Рассвет Водолея

Краткое содержание: Фредди получает то, что хочет… хотя и не совсем. Они по полной оторвались на концерте в Хейле, осознавая, что это было окончание тура. На удивление приличная для такого маленького городка толпа собралась в ратуше Хейла, чтобы посмотреть, как они играют. И народ был полон энтузиазма, возможно, благодаря сарафанному радио в течение предыдущей недели. В результате гитарные соло Брайана были особенно длинными и проникновенными, и барабанное соло от Роджера ему ничуть не уступало. Тим прыгал по сцене, дико тряся своими волнистыми волосами, а Фредди не мог удержаться от улыбки, аплодируя и подпевая всему сет-листу, который он знал наизусть во всех его вариациях. Как бы ему ни хотелось оказаться с ними на сцене, он уже давно стал экспертом по игнорированию этого щемящего чувства, этой смеси зависти и тоски. Или, скорее, он просто смирился с ним. В помещении было душно и жарко, настолько, что к концу шоу зрители были такими же мокрыми от пота, как и группа. Фредди ненадолго покинул свой пост сбоку от небольшой (но удивительно высокой) сцены, чтобы взять воды из бара в задней части зала. Увидев Пита, он демонстративно обмахнулся рукой, и Пит кивнул, теребя рубашку. — Ага, — крикнул он, наклоняясь, когда Фредди подошел ближе. — Здесь жарче, чем в подмышке сатаны! Фредди хихикнул и сделал несколько глотков воды, а Пит снова наклонился, разглядывая сцену. — Ты собираешься обратно? Фредди покачал головой. Не было смысла пробираться к сцене через толпу, когда шоу почти закончилось. Вместо этого он забрался на барный стул рядом с Питом, который теперь смотрел на него, как будто хотел сказать что-то еще, но, очевидно, решил промолчать. Фредди повернулся к нему, подняв брови, но тот только быстро помотал головой и снова обратил свое внимание на сцену. Выступление Smile подходило к концу. Публика, которая явно хорошо проводила время, была недовольна тем, что концерт уже заканчивался, и требовала выхода на бис. Тим и Брайан на мгновение склонили головы, обменявшись несколькими словами и кивнув друг другу. Брайан оглядел зрителей и пожал плечами. Затем они оба посмотрели на Роджера, который с энтузиазмом кивнул и повертел одну из своих палочек, что-то говоря Тиму. Фредди задался вопросом, что там можно было обсуждать, учитывая, что всю неделю они исполняли на бис один из своих каверов Beatles, чередуя Strawberry Fields Forever и Hey Bulldog в зависимости от настроения. — Возможно, ты захочешь… — проговорил Пит, махнув рукой в направлении сцены. — Что? — спросил Фредди, наблюдая, как Тим наконец вернулся к своей микрофонной стойке. — Э, — Пит почесал голову, — неважно, просто… — Спасибо, Хейл! Вы были прекрасны! — Слова Тима были встречены громкими аплодисментами. — Хотите еще? — Последовали новые аплодисменты. «Да не тяни ты резину», — подумал Фредди, попивая воду. — Я думаю, что это «да», — сказал Тим и повернулся к Брайану, который наклонился к своему микрофону, щурясь в дальний конец комнаты. — Э… В этот раз к нам должен был присоединиться специальный гость, но я не знаю, куда он делся, я… — Остальные слова были заглушены шумом толпы, но это не имело особого значения, потому что Фредди чуть не упал с барного стула и не уронил свой стакан с водой, попытавшись встать на ноги. Он сделал шаг вперед, глядя на сцену со смесью робкого волнения и полного недоверия. Нет. Конечно, они не… Они не могли иметь в виду… Да не может быть. Они бы не стали вот так просто вешать на него что-то подобное. Ведь так?! Он резко обернулся, глядя на Пита широко раскрытыми глазами, а тот настойчиво махал ему в сторону сцены. — Твою ж.! Они ведь не обо мне говорят, правда же? — Черт возьми, Фредди, — громко сказал Роджер в микрофон и подчеркнул свои слова короткой барабанной дробью, — тащи сюда свою задницу! Проклятые ублюдки! Задыхаясь от смеси шока, нервного возбуждения и ликования, Фредди сунул свой стакан Питу и нырнул в толпу. — А вот и он! — услышал он слова Тима, сказанные в микрофон, и поднял глаза, чтобы увидеть, как он и Брайан указывают в его сторону, ухмыляясь. Боже, он убьет их. Он сделает этот выход на бис лучшим, какой у них когда-либо был, а затем убьет их. Теперь люди расступались гораздо охотнее, понимая, что группа приглашает на сцену именно Фредди. Они с любопытством его разглядывали, пока он пробирался вперед. Фредди старался делать вид, что не обращает на них внимания, остро осознавая, что все смотрят на него и вытягивают шеи, чтобы получше его рассмотреть. — Позвольте мне представить вам нашего очень хорошего друга, — сказал Тим, — он присоединится к нам на этом концерте! Поджав губы и высоко подняв голову, стараясь не думать о том, как неопрятно он, должно быть, выглядит в своей промокшей от пота и липнущей к коже китайской блузке с цветочным узором (которую они с Роджером присвоили из ларька), Фредди схватил протянутую руку Брайана и поднялся на сцену. — Встречайте Фредди Булсару! Когда он повернулся лицом к зрителям, у него перехватило дыхание. Отсюда все было по-другому. Шум, казалось, стих. Несколько прожекторов на старой осветительной установке слепило и обжигало жаром, оставляя остальную часть зала в тени. — Фредди! Голос Роджера заставил его обернуться через плечо. У барабанщика была широкая улыбка на лице, глаза горели озорством и радостью. — Все хорошо? Улыбнувшись в ответ, Фредди кивнул, а затем посмотрел на Брайана, который сделал шаг в сторону, освобождая ему место и начиная играть вступительный гитарный рифф к Hey Bulldog. Фредди подошел ближе и схватил микрофонную стойку, когда Роджер, а затем Тим, присоединились на следующих двух тактах под возбужденный рев толпы, которая узнала популярную мелодию. Фредди смотрел на их выжидающие лица. Ничто из этого не казалось реальным. Но как только он открыл рот, подспудное чувство паники в его груди растаяло и превратилось в чистую, неподдельную эйфорию. Он взял на себя бэк-вокал, как будто всегда пел с ними. И, по правде говоря, он делал это очень много раз, на репетициях и перед сценой. А потом он начал двигаться. Вернее, его тело сделало это само по себе. Каждый жест возникал естественно, в такт музыке, и он чувствовал, что становится выше, когда волочил за собой микрофонную стойку, вышагивая по центру сцены. Краем глаза он заметил, как Тим бросил удивленный взгляд на Роджера. Тем временем, с другой стороны, Брайан, смеясь, перепрыгнул через кабель микрофона, который Фредди тянул за собой. Но теперь ничто не могло его остановить. — Непосредственность… — пропел он, откидывая мокрые от пота волосы назад, — никто не понимает… Он решил проигнорировать тот факт, что теперь он совершенно определенно отказался от идеи бэк-вокала и просто присоединился к Тиму в ведущей партии. –– Перочинный ножик… в твоих потных руках… Фредди подтащил микрофонную стойку обратно к Брайану и наклонился назад, пока его голова не легла Брайану на плечо. — Нечто вроде невинности измеряется годами… — Он вскинул руку в воздух и изящно опустил ее себе на грудь в середине куплета. — Ты не знаешь, каково это — потакать своим страхам… Вовремя вернувшись, он освободил место для Брайана, и они все вместе перешли к припеву. — Ты можешь поговорить со мной… Ты можешь поговорить со мной! Ты можешь поговорить со мной… Если тебе одиноко, ты можешь поговорить со мной! Толпа подбадривала их и подпевала, подпрыгивая вверх и вниз перед ними, словно морские волны. Их руки были в воздухе, на их лицах были улыбки. Они аплодировали группе. Аплодировали ему. Фредди явно это почувствовал, и в этот момент он воспарил. Все закончилось слишком быстро. Несмотря на то, что они действительно затянули конец, завывая как волки, хохоча и побуждая публику присоединиться к ним, все прошло так быстро, что Фредди все еще слышал, как музыка звенит у него в ушах, и чувствовал, как яркий свет все еще жжет ему глаза, когда они, спотыкаясь, спустились со сцены и вошли в крошечный зал (скорее, склад, переоборудованный под гримерку). Тим и Брайан похлопали его по спине, и Роджер вскрикнул, подняв руку, чтобы дать ему пять. А потом все перекрикивали друг друга сквозь смех. — Чертовски блестяще! — Это было офигенно, Фредди! — Я думал, кабель оторвется от микрофона… — Я едва об него не споткнулся, черт возьми! Фредди прыснул от смеха, прикрывшись рукой. — Прости, дорогой… — Я не мог поверить, прямо посреди сцены… — Я же тебе говорил, верно?! — Роджер высунул язык между зубами, подняв брови. — Ха-ха, ты посмотрел на меня… и я собирался сказать: «Бля, да я же тебе говорил!» — Ладно, послушайте меня, милые! — громко вмешался Фредди, хлопнув в ладони. — Чья это гениальная идея? Я должен знать! Они все повернулись, чтобы посмотреть на него, когда Брайан указал на Тима, Тим указал на Роджера, а Роджер указал на них обоих, прежде чем все снова расхохотались. Фредди закатил глаза, хотя и ухмылялся. — Вы все кучка невыносимых придурков, да будет вам известно! Как вы посмели?! Хоть бы слово сказали! — Но ты молодец! — просиял Роджер, выглядя столь же искренне радостным, сколь и удивленным. Фредди самодовольно пожал плечами и отбросил волосы назад, пренебрежительно махнув рукой. — Ну, конечно… — Честно говоря, мы не были уверены, что это произойдет, — сказал Брайан, переводя дыхание и опираясь на плечо Фредди. — Мы не стали бы, если б толпа была не очень, но они, казалось, хотели посмеяться, так что… — он запнулся. — О, черт возьми, я имею в виду… Я не это имел в виду! Я просто имел в виду, что они веселились и хотели, чтобы мы вышли на бис, так что… — Чудесно, Брими! — рассмеялся Тим. Роджер на мгновение казался несколько обеспокоенным, пока Фредди не покачал головой, дружески похлопав Брайана по руке. — Я знаю, дорогой, я знаю. Брайан вздохнул с облегчением. Так же поступил и Роджер. — Ну, им все чертовски понравилось, так что все молодцы, — сказал он, убирая мокрые пряди волос с лица. — Да! — Они были в восторге… — И вот что из этого вышло! — величественно жестикулируя, воскликнул Фредди, все еще охваченный волнением. — Недаром я столько времени вам твержу, что был бы феноменальным дополнением к группе! В наступившей тишине можно было услышать стрекотание пресловутых сверчков. Фредди сжал губы и опустил глаза, жалея, что не может взять свои слова обратно. Но в то же время он чувствовал свою абсолютную правоту, наконец произнеся это вслух. Потому что это было правдой. Разве это не правда? — Да, хорошо… может, нам… — пробормотал Тим, поглядывая на дверь, ведущую на сцену. — Похоже, они расходятся, — быстро согласился Брайан, взъерошив свои густые волосы. — Да, давайте собираться. Брайан и Тим направились к двери, чтобы начать паковать вещи, и Фредди проводил их взглядом, прежде чем повернуться к Роджеру, который смотрел на него немного настороженно. — Пожалуйста, не смотри на меня так, — тихо пробормотал Фредди с натянутой улыбкой, — я знаю. Это было… — Ты был великолепен, — перебил его Роджер. — …разовой акцией, — закончил Фредди со вздохом. — Нет, не надо, ты не должен… — Но это так, — твердо повторил Роджер и сделал шаг навстречу, поймав его руку в свою и слегка сжав ее. — Я знаю, — сказал Фредди. Внезапно он почувствовал себя обманутым. И он не мог сердиться на них, потому что это была не их вина. Он понимал это. У них были добрые намерения, без сомнения. Но получить хотя бы маленький кусочек того, чего он хотел больше всего на свете, осознавая, что повторения не будет… И понимание этого в конечном счете ничего не значило. Это ранило больше, чем он хотел признаться кому-либо, включая самого себя. И это казалось несправедливым. Чем больше он думал об этом, тем больше смущения приходило на место невероятного прилива радости, который он испытывал. Неужели они жалели его, того, кто всегда таскался за ним по пятам? Того, кто жил их жизнью? Было ли все это просто благонамеренным актом жалости? От одной этой мысли ему стало дурно. — Это была твоя идея? — тихо спросил он и отдернул руку, играя браслетами на запястье. — Нет, — ответил Роджер, и его тон был искренним, — я имею в виду… Я не могу сказать, была ли это чья-то идея, на самом деле, мы просто… говорили об этом сегодня утром? Я не знаю. Это не было… Я не был уверен… — Спасибо, — тихо сказал Фредди, снова встретившись с ним глазами и ободряюще улыбнувшись своему парню. Последнее, чего он хотел, это еще больше жалости. Все было в порядке. Что было, то было. — Да, — Роджер на мгновение заколебался, изучая его лицо, но затем кивнул, возвращая улыбку. — Но было весело. — Да, было, — согласился Фредди и глубоко вздохнул, решив не поддаваться слабости и не жалеть самого себя. — И теперь, полагаю, я обязан помочь вам загрузить фургон? Роджер усмехнулся, игриво пихнув его. — Тебе, черт возьми, лучше сделать это! — Боже мой, — Фредди театрально закатил глаза с ухмылкой на губах, — куда катится мир? В конце концов, он помог донести микрофонные стойки и кабели. Даже микрофоны. Все три. — Ну, с этим покончено, — вздохнул Тим, опускаясь на заднее сиденье рядом с Фредди, как только тот захлопнул багажник. Разместившийся по другую сторону от Фредди Брайан задумчиво пробормотал: — Все так быстро закочилось. — Да уж, — зевая, согласился Пит с пассажирского сиденья. — Говори за себя, — Роджер, который вызвался сесть за руль, закурил сигарету и завел двигатель, включив фары, после чего они выехали из переулка за ратушей Хейла и повернули на главную дорогу. — Не могу дождаться возвращения в Лондон, — добавил он мгновение спустя, встретившись взглядом с Фредди в зеркале заднего вида. Фредди слегка улыбнулся ему, и Роджер отвернулся, сделав еще одну долгую затяжку. Летний ночной воздух дул в открытые окна, взъерошивая их волосы. Led Zeppelin звучали по радио до тех пор, пока из-за плохой связи белый шум не заглушил музыку, и Роджер выключил ее. Некоторое время все молчали, вспоминая и прокручивая в мыслях только что прошедшую неделю. Фредди почувствовал себя немного лучше после своего очень короткого пребывания на сцене со Smile, когда взглянул на это с другой точки зрения, и закурил запретную, но заслуженную сигарету. Это было весело, и, кроме того, что толку было гадать, когда он снова выйдет на сцену? Он просто бросится в бой, как только вернется в Лондон, и сделает все, чтобы его следующее прослушивание не стало полной катастрофой. О, если бы эта группа прыщавых восемнадцатилетних подростков увидела его сегодня вечером, они бы умоляли его на коленях… — Фред? Вырванный из своих размышлений, Фредди повернулся, чтобы посмотреть на Брайана, который слегка наклонился к нему. Голос его был мягким, а Тим, видимо, только что задремал рядом с ними. — Ты ничего не рассказал о прослушивании, а я совсем забыл спросить. Как все прошло? Фредди уставился на него. — Что? — спросил Брайан. — Ничего, просто… — Фредди тихо хихикнул. — Ты сейчас словно прочитал мои мысли, дорогой, вот и все. — О… — Брайан выглядел заинтригованным и несколько извиняющимся. — Прости. — Все в порядке, — Фредди улыбнулся, а затем покачал головой с тихим, вымученным вздохом. — Боже, прослушивание… — он прикусил нижнюю губу, размышляя, как лучше подвести итог этой колоссальной неудаче. — Достаточно сказать, что это было не лучшее мое выступление. — О боже, — Брайан посмотрел на него с искренним сочувствием. — Значит, все прошло не совсем так, как сегодня вечером? — Нет, — Фредди снова печально покачал головой, — даже близко. — Жаль это слышать. — Могло быть и хуже, — пожал плечами Фредди. — Хотя и не намного. Я чуть не свалился на их барабанщика. — Боже. — Да. — Хм… ну, ничего страшного, — Брайан ободряюще похлопал его по колену. — Вообще-то я тут подумал… Роджер говорит, что ты много пишешь? — О… — не зная, к чему все идет, Фредди не мог решить, подтвердить или опровергнуть это утверждение. Да и писал он не так уж много, верно? Горстка идей, едва проработанных. — Вроде того. Брайан кивнул, с любопытством глядя на него. — Ну, нам стоит собраться как-нибудь, как считаешь? Мы могли бы вместе сочинить что-нибудь стоящее. Фредди снова повернулся к нему, подняв брови. — Для… для Smile? — спросил он, искра надежды все еще — неизменно, немедленно — жила в нем и так легко разгоралась в пламя. — Э-э, — Брайан почесал в затылке, возвращая взгляд к дороге, — я имею в виду, может быть, но… да просто для удовольствия, понимаешь? — О, — Фредди опустил глаза на свои руки, ковыряя ногти. Ради всего святого. — Да, конечно. Конечно… Осознав, насколько безразлично звучит его голос, Фредди еще раз попытался спрятать свое разочарование и сосредоточился на том факте, что немного позаниматься сочинительством с Брайаном действительно кажется хорошей идеей. Он снова посмотрел на Брайана и кивнул. — Это… Да, знаешь что, дорогой, мы определенно должны это сделать. — Отлично, — улыбнулся Брайан. — Кстати, чисто из любопытства, что обычно приходит тебе в голову первым? Мелодия или слова? — О, ну… — Фредди нахмурился, задумавшись, — музыка дается легче. Не так ли? — Да, да, — закивал Брайан. — Потому что ты можешь слышать ее, правда? А вот слова… ну, я придумываю пару чертовски фантастических строк время от времени, но при этом остальные нуждаются в серьезной доработке! — А потом слова берут и меняют мелодию, — усмехнулся Брайан, — не так ли? — Так и есть! — согласился Фредди, одарив его широкой улыбкой. — Забавно, как это происходит. — Хм… Тогда Фредди пришло в голову, что, сознательно или нет, он держался на некотором расстоянии от Брайана с тех пор, как понял, что их кудрявый друг знает о них с Роджером. Этот факт все еще не устраивал Фредди, и он не думал, что это когда-либо может измениться. Потому что, в конце концов, он знал, что то, что происходит между ними, не было правильным или естественным. Было легче игнорировать это знание, когда Роджер и он сам оставались одни в маленьком секретном мирке, где действовали только их собственные правила. Но любой, кто находился за пределами этого мира, возвращал реальность на первый план, а вместе с ней и удушающее чувство стыда. Однако ему было жаль, что это встало между ними. Поскольку ему нравился Брайан, и хотя у Фредди было довольно много приятелей и знакомых, он не мог со всей честностью сказать, что ему действительно нравилось большинство из них. Или, быть может, они ему нравились, только не очень-то его интересовали. Брайан был другим. Брайан был интересным. Глядя на дорогу перед собой, Фредди опустил голову на плечо Брайна на несколько мгновений. Жест был столь же нежным, сколь и небрежным. –– Мы обсудим кое-какие идеи, — сказал он, пальцы на мгновение заплясали в воздухе перед ним в воображаемом ритме, — я с нетерпением жду этого, дорогой. _ _ _ Роджер высадил Тима и Брайана у дома Майка, где они должны были провести последнюю ночь перед тем, как утром отправиться обратно в Лондон. Пит и Фредди остановились в доме Роджера. По мере того, как они подъезжали к дому, в груди у Роджера нарастало чувство страха, и вождение автомобиля не отвлекало так, как он надеялся. Равно как и курение. Он почти ожидал, что сестра будет звонить ему весь день, полагая, что отец вернется именно тогда, когда Роджера не будет дома. Но звонка не было. К тому времени, когда Роджер подъехал к дому, его желудок скрутило от беспокойства, потому что вдруг они просто не позвонили ему? Мысли о том, что могло произойти, крутились в его голове последние двадцать минут или около того, становясь все более навязчивыми и окутанными чувством вины. «О чем ты думал? — спрашивал внутренний голос. — Почему оставил их одних, пусть даже на одну ночь?» Поэтому когда Роджер обнаружил, что подъездная дорожка все еще пуста, то вздохнул с огромным облегчением и, почувствовав легкое головокружение, несколько неуклюже заехал на тротуар. — Ого, — сказал Пит, который почти задремал, прежде чем его грубо разбудили. — Давай поаккуратнее, приятель. — Извини, — пробормотал Роджер, посмотрев на темные окна дома, а затем на часы на приборной панели, и лишь после этого заглушил двигатель. Была половина двенадцатого ночи. Клэр и его мать, скорее всего, уже легли спать. Они пробрались внутрь, тихо обсуждая, кто где будет спать. Бескомпромиссная настойчивость Роджера занять диван в конце концов победила, и, когда Фредди и Пит поднялись наверх, он остался один в гостиной, освещенной только оранжевым светом уличного фонаря, падающего снаружи. Роджер не стал включать свет. Он снял обувь и в темноте прошел на кухню, чтобы налить себе воды, прежде чем вернуться на диван. Мгновение или два он сидел, допивая остатки чуть теплой воды из-под крана и думая о том, чтобы почистить зубы и смыть высохший пот с лица, но в конце концов снова оказался на ногах только для того, чтобы добраться до домашнего бара. Почему бы и нет? Почему бы, черт возьми, и нет, когда ему так хочется? Вокруг не было никого, кто мог бы его остановить, и поэтому Роджер налил себе очень щедрую порцию виски, сделал один маленький горький глоток и прокрался обратно на кухню, чтобы найти остатки колы с той ночи, когда они смотрели высадку на Луну, и наполнить свой стакан. Не то чтобы он хотел утопить свои печали, скорее, просто немного снять напряжение. Это помогло. Примерно через полчаса, развалившись на диване в брюках и футболке, Роджер почувствовал, как его разум приятно затуманился. Вместо конкретного хода мыслей был только легкий гул. Ритм его барабанов, песни, которые они играли на этой неделе, снова и снова. Голоса его друзей и смех Фредди. Фредди… черт, а он неплохо справился сегодня вечером, верно? Роджер улыбнулся. А затем были тихие слова его матери и его сестры, произнесенные в тишине ночи. Улыбка исчезла. Над всем этим, как темная, надвигающаяся тень, было эхо ужасающей ярости его отца. Откинув голову на спинку дивана, он бессознательно потянулся пальцами к кончикам своих волос. Его взгляд блуждал по потертому креслу, где его отец сидел большую часть своей жизни. Не все было плохо. Правда же? Конечно, нет, и именно это делало ситуацию такой трудной. Были хорошие воспоминания, связанные с этим креслом и человеком, который был его отцом. Который обнял и отнес его в дом на руках, когда он упал с велосипеда и довольно сильно поранил колено. Который читал ему из воскресной газеты о вещах, порой непонятных его детскому уму, но все равно увлекательных. Который щекотал его, смеялся с ним до слез и тайком покупал мороженое. «Тсс. Не говори маме, хорошо? Это наш секрет». И еще тот день в больнице после автомобильной аварии, когда Роджер был в ужасе, увидев своих родителей. Он не сомневался, что ему влетит, потому что это была его вина. Но вместо того они оба обняли его и заплакали. Это был единственный раз, когда он видел, как плачет его отец. Может быть, никто не способен любить, не причиняя боли тем, кого любит? Наверняка. Роджер снова подумал о Фредди. Подумал о каждом произнесенном обидном слове и каждой пролитой слезе. Подумал о спорах со своей матерью, когда рос, и о том, как много раз он был сердит и недобр, как видел печаль в ее глазах, и все же ему было все равно. Не всегда, но зачастую. Когда он был слишком юн, слишком упрям, слишком полон решимости быть свободным. Когда боли становилось слишком много? Где находился предел? Скрип в коридоре вырвал его из раздумий. Роджер повернулся, чтобы посмотреть на дверной проем, и почувствовал, как улыбка тронула уголки его рта, когда Фредди, одной рукой держась за дверной косяк, шагнул в тусклый свет, падающий через окна. Роджер поднял стакан в знак приветствия, и Фредди подошел, проводя рукой по своим непослушным кудрям, и опустился рядом с ним на диван, поджав под себя голую тощую ногу. Его глаза блуждали по стакану. — Что это? — Стакан, — ответил Роджер. Фредди добродушно закатил глаза. — А в нем что? — Немного колы, — Роджер заглянул в стакан и выпил то, что осталось, — …и немного отцовского виски. — Я вижу, — Фредди с легкой усмешкой приподнял бровь. — У тебя была вечеринка в одиночестве? — Да, довольно унылая, — самоуничижительно пошутил Роджер, заставив Фредди хихикнуть. — Могу я присоединиться? — Конечно. — Роджер положил руку на колено Фредди. — Страдать лучше в компании. Хочешь выпить? Фредди отказался, покачав головой. — Пит спит? Фредди кивнул и облокотился на спинку дивана, подперев голову рукой. — Храпит. Роджер тихо фыркнул и наклонился вперед, чтобы поставить стакан на кофейный столик, прежде чем, не задумываясь, повторить позу Фредди. — А ты? — Мне не очень хочется спать. Некоторое время они смотрели друг на друга, просто вглядываясь в лица в темноте. Часы в гостиной громко тикали, как всегда. Роджер провел пальцами по мягким волоскам на бедре Фредди. Тот замурлыкал, придвигаясь немного ближе и прижав их ноги друг к другу. — Что тебя тревожит? — в конце концов спросил Фредди, нарушая молчание. Роджер посмотрел на свои покрытые пластырем пальцы, лежащие на бедре Фредди. — Мой отец. — А. — А тебя? Почему ты несчастен? Прошло несколько мгновений, прежде чем Фредди ответил. — На самом деле я не несчастен, — медленно произнес он, как будто говоря: «Я не должен быть несчастен». Прежде чем Роджер успел спросить, идет ли речь о концерте, Фредди наклонился вперед и чмокнул его в губы. Когда он отстранился, Роджер поймал его губы и захватил их в более глубоком поцелуе, медленном и мягком. — Спасибо, — прошептал он с улыбкой, когда они расстались. — Я уже не так встревожен. Фредди улыбнулся в ответ и прижался головой к изгибу шеи Роджера, когда тот обнял его, притягивая к себе. — Кровать пахнет тобой, — пробормотал Фредди, слегка поглаживая пальцами руку Роджера. Роджер обнял его чуть крепче, прижавшись головой к макушке Фредди. О, как же сильно он хотел вернуться в Лондон! Он понял, до чего устал от необходимости каждое мгновение, которое они проводили вместе, делить с другими людьми. Остро осознавая близость Фредди, всегда напоминать себе не прикасаться к нему, когда хотелось, всегда помнить о риске быть пойманным, когда они были одни. Даже сейчас. Конечно, иногда это было захватывающе. Вся эта секретность. Но со временем это становилось просто утомительным и раздражающим. С другой стороны, он, конечно, знал, почему так должно быть. То, что они делали, было не совсем прилично, не так ли? Вероятно, для большинства людей это было шокирующе неправильно, хотя часть Роджера была удивлена этим фактом. Потому что все было не так уж и по-другому, в конце концов. Несмотря на то, что тело Фредди было угловатым и впечатляюще волосатым, он мог быть таким же мягким и милым, как любая девушка, которую когда-либо обнимал Роджер. Как, например, сейчас, когда он сидел, свернувшись калачиком в его руках, теплый и несказанно хрупкий, и весь его. Что в этом было такого возмутительного? Но все же Роджер не хотел, чтобы другие люди были свидетелями всего этого. Он действительно не хотел. И поэтому мысль о том, чтобы наконец вернуться домой, в их квартиру в Лондоне, где они могли бы по-настоящему, безопасно быть одни, наполнила его тоской и радостным предвкушением. Тем труднее было сказать то, что, как он знал, ему нужно было сказать. — Я… Завтра я не вернусь в Лондон со всеми вами. Фредди поднял голову и посмотрел на него. Удивление на его лице быстро сменилось пониманием, которое превратилось в решимость. — Тогда я тоже останусь, — сказал он, как и предполагал Роджер. — Нет. — Роджер… — Фредди, нет, — настойчиво повторил Роджер. Его голос стал мягче, когда он добавил: — Пожалуйста. Изучая его с озабоченным, хмурым видом, Фредди покачал головой. — Мне это не нравится. — Еще бы, — фыркнул Роджер, — думаешь, мне нравится? — Позволь мне остаться, — прошептал Фредди. Его рука нашла руку Роджера, их пальцы переплелись, но на этот раз это прозвучало как «Пожалуйста, не прогоняй меня». Роджер покачал головой, глядя на их соединенные руки. — А как же твой день рождения? — спросил Фредди через мгновение, и Роджер поднял глаза, встретившись с ним взглядом. — О, будь спокоен, я вернусь вовремя! — сказал он Фредди гораздо увереннее, чем чувствовал. — Я вернусь в субботу днем, самое позднее, хорошо? Мы поедем в Сохо. Фредди не ответил на робкую улыбку, все еще не убежденный. Роджер вздохнул, его голос был серьезным, когда он снова заговорил. — Фредди, пожалуйста. Я себе не прощу, если просто оставлю их сейчас. Когда я понятия не имею, что будет с моими мамой и папой… — О, я знаю, я просто… Почему я не могу остаться? «Потому что я не хочу беспокоиться о том, как чертовски неловко это будет вдобавок ко всему остальному», — едва не сказал Роджер, но промолчал. Однако несчастного и в то же время раздраженного выражения на его лице, вероятно, было достаточно, потому что Фредди наконец смягчился. Он вздохнул и сжал руку Роджера. — Просто пообещай, что вернешься к субботе. Возникла пауза. — Роджер. — Обещаю, — прошептал Роджер, поднимая свободную руку к щеке Фредди. — Эй. Я люблю тебя. Он поцеловал губы своего парня, на что Фредди ответил тем же. Меланхолическое настроение прошлой ночи казалось в эту минуту бесконечно далеким. Произнося эти слова, Роджер чувствовал уверенность, что они имеют большее значение, чем все остальное. — Честно? — спросил Фредди игриво, соприкасаясь кончиками их носов. — Честно-пречестно. — Мм, — Фредди украл еще один поцелуй и мягко столкнул их лбами, обнимая Роджера за плечи. — Хорошо. Я тоже тебя люблю. Нежные пальцы нашли его затылок, и Роджер вздрогнул от приятного ощущения, закрыв глаза. Фредди поцеловал кончик носа, щеку, висок и снова вернулся к губам, прежде чем медленно опустился на то место, где его шея встречалась с плечом. — Что ты скажешь остальным? — спросил он через мгновение. Роджер открыл глаза и повернул голову, прижавшись щекой к макушке Фредди. — По-видимому, правду. Брайан и Тим вроде как уже знают об этом. И удивительно, что они не выгнали его из группы на прошлой неделе, подумал он и почувствовал искреннюю благодарность за то, что они были хорошими друзьями. — Хорошо, — медленно выдохнул Фредди, — я должен вернуться наверх, да? Несмотря на свои слова, он не двинулся с места. Роджер чувствовал его дыхание на своей шее, чувствовал вес его тела, прижимающегося к нему, и ощущал необыкновенную реальность всего этого. Идеальное «здесь и сейчас». И он был убежден, что однажды, даже много-много лет спустя, он точно сможет вспомнить этот момент времени с совершенной ясностью. –Ты можешь остаться ненадолго, — тихо произнес он, вдыхая аромат волос Фредди. Ну почему Фредди всегда так хорошо пах? Даже когда он не благоухал чистотой, в его запахе было что-то, чем Роджер не мог насытиться. — Я засну на тебе, дорогой, — пробормотал Фредди себе под нос. Роджер улыбнулся. — Хотел бы я, чтобы это было так.