Рассвет Водолея

Краткое содержание: Тяжелые дни и пьяные ночи. _ _ _ Возможно, в силу крайней необходимости, но жизнь вернулась в нормальное русло, и Фредди был рад этому. У него просто не оставалось ни времени, ни сил думать о чем-либо, кроме предстоящего концерта. Внезапно его жизнь стала невероятно стремительной, безумно захватывающей и настолько полной всего, чего он всегда хотел, что это даже немного утомляло. Поэтому было гораздо легче не обращать внимания на щемящее чувство в груди, когда, идя по Кенсингтон-Хай-Стрит, Фредди случайно проходил мимо улицы, где он мог бы заметить витрины Biba. Если бы позволил себе посмотреть в их сторону. Он с огромным энтузиазмом и упорством включился в подготовку к пятнице, чтобы все прошло как можно лучше, учитывая то немногое время, которое у них осталось на репетиции. К его большому облегчению, следовало отметить, что Ibex относились к своей музыке так же серьезно, как он относился к своему участию в их группе. И точно так же, с гордостью думал Фредди, они, похоже, были впечатлены как его отношением к делу, так и его музыкальностью. Тем не менее, было так мало времени, чтобы выучить сет-лист и продумать, что он собирается делать с песнями. И найти, что надеть, черт возьми! Остальные члены группы немного странно посмотрели на него, когда он начал обсуждать наряды, и Фредди решил не тратить время на долгое (но крайне необходимое) объяснение того, почему их внешний вид также очень важен. В конце концов, за два дня он мог успеть очень многое. Он просто должен был убедиться, что выглядит соответствующе. В любом случае все взгляды будут обращены на него. Эта мысль в равной степени возбуждала и пугала его. Боже правый, что если он… Нет. Он сделает это. Даже если он не мог запомнить сет-лист и импровизировал со словами на месте, он был полон решимости выступить достойно. Фредди был благодарен Роджеру за его неиссякаемый энтузиазм в этом деле и веру в него. Несмотря на то, что у его парня была собственная насыщенная жизнь, он оказывал Фредди невероятную поддержку. Два дня пролетели незаметно. Оба просто гудели от возбуждения и в четверг утром несколько часов копались в своих запасах в ларьке, чтобы найти для Фредди идеальный наряд. Эта попытка закончилась бесполезным и жарким спором из-за пары брюк, за которым вскоре последовали не менее жаркие поцелуи в куче выброшенной на пол одежды. В пятницу утром в квартире в Эрлз-Корт прошла еще одна репетиция, слегка сокращенная из-за поступившей жалобы от соседей. Все уплетали сэндвичи, которые девушки любезно приготовили на обед — все, кроме Фредди, который уже немного нервничал, чтобы хотеть есть, — и, загрузив фургон, отправились в четырехчасовую поездку до Ливерпуля. Они планировали использовать это время как минимум для закрепления всего того, что наработали за последние два дня, но вскоре стали просто болтать и шутить. Фредди не принимал особого участия в разговоре, в основном потому, что попытки следить за их беседой были иногда утомительными, когда он запинался на словах, которые никогда не слышал раньше или просто не мог разобрать из-за их ливерпульского акцента, и отчасти потому, что он стал нервничать куда сильнее. Он пытался напомнить себе, что знает, каково это — выступать перед публикой, что он знает, что делает. Но правда заключалась в том, что, хотя он достаточно хорошо знал песни, у него не было времени, чтобы потренироваться или подумать о том, что он будет делать на сцене. Он вспомнил свое ужасное выступление на прослушивании в пабе. Затем он подумал о том, как Роджер, Брайан и Тим вытащили его на сцену, и это было совершенно потрясающее ощущение, но не было ли это только его воображением? Вдруг он выставил себя дураком, а они были слишком добры, чтобы сказать ему об этом? Затем, по какой-то неведомой причине, его мысли перескочили на семью, и он почувствовал, что его действительно терзают чувства вины и тревоги. После возвращения из Труро он почти не разговаривал с ними по телефону, а родителям не сказал ни слова о случившемся. Сказать, что он не хотел этого разговора, значит не сказать ничего. Боже, но часть его души желала, чтобы Кэш приехала к нему, внезапно осознал Фредди и почувствовал себя еще хуже. Пара часов, отведенных им на саундчек, установку небольшой сцены в Техническом колледже Святой Елены и подготовку, пролетели незаметно. Не успел Фредди оглянуться, как осталось всего десять минут, а он уже стоял в мужском туалете — раздевалки, разумеется, не было — и смотрел на себя в зеркало. Белые брюки и белая хлопковая рубашка вдруг показались ему слишком скучными, браслеты на запястьях звенели глупо, один глаз, который он только что накрасил, был слишком выделяющимся, прическа, как всегда, была неподходящей и совершенно не к месту. Фредди глубоко вздохнул и поднес мамин карандаш для глаз (который он так и не вернул) к другому глазу, стараясь, чтобы рука не дрожала. Когда дверь распахнулась, испугав его, он, к счастью, только что закончил рисовать аккуратную стрелку на своем веке. — Эй, а вот и ты! — Кен выглядел беспечным и веселым, и Фредди обернулся, пытаясь изобразить нечто похожее на уверенную, натянутую улыбку. — Готов, Фредди? Фредди обернулся к зеркалу, и молодой человек, смотревший на него, уверенно поднял подбородок, в его темных глазах сверкнула искра решимости. — Давай сделаем это! _ _ _ Это был дерьмовый коробок спичек. Так подумал Роджер, когда его пьяная несобранность помешала ему чиркнуть спичкой со второй попытки. Он выругался, бросил сломанную спичку на дорогу и споткнулся о собственные ноги, случайно наткнувшись на Брайана, который шел рядом с ним. — Прости, — пробормотал он и икнул, прищурившись на дорогу перед ними. — Куда мы, блять, идем? — Хм, — Брайан, который был не намного трезвее его, оглянулся через плечо, а затем посмотрел вверх, вероятно, в поисках уличного указателя. — Я думаю… мы… э-э-э… Карнаби-стрит была в той стороне, так что… — он запнулся, задумчиво постукивая пальцем по губам, когда они оба остановились. Наконец-то сумев зажечь сигарету, Роджер встретился с ним глазами, слегка покачиваясь. — Мы что, блять, заблудились? — Ха, — хихикнул Брайан. — Мы, блять, заблудились. — Роджер засмеялся, кивнув сам себе, когда сделал длинную затяжку. — Отлично, это… это отлично. Они сбились с пути где-то в узких улочках между Сохо и Трафальгарской площадью, пытаясь отыскать остановку ночного автобуса, о которой говорил Брайан. Роджер чувствовал себя слишком туманно и расслабленно, чтобы это его беспокоило. Они закончили запись, весь вечер их угощали выпивкой, любезно предоставленной Mercury Records, и, вероятно, этой осенью выйдет их альбом. Кого волновало, когда и как он вернется домой? Взгляд Роджера упал на скамейку, расположенную всего в нескольких метрах от них. Она выглядела очень привлекательной, и он побрел туда, Брайан пошел следом за ним. Они оба опустились на нее рядом друг с другом, застонав как старики и засмеявшись как дети, чувствуя себя непобедимыми и беззаботными. Брайан соскользнул ниже, прислонив голову к спинке скамейки, и закрыл глаза, на его лице появилась слабая улыбка. — Не вырубайся, — предупредил Роджер, — я не собираюсь, черт возьми, нести тебя домой. — Родж, — гитарист фыркнул и приоткрыл глаз, глядя на него. — Мм? — Это правда… так здорово, что ты с нами тогда познакомился. Когда ты появился… Раньше я этого не говорил… но, может быть… может быть, я должен это сказать, потому что ты… — он посмотрел на Роджера одним глазом, показывая на него пальцем с глупой улыбкой на лице. — Ты один на миллион, это точно. Роджер немного отстранился, подозрительно глядя на Брайана сквозь сигаретный дым. — Чтоб меня, — фыркнул он, — ты в стельку? Брайан прикрылся рукой и пожал плечами, на его лице появилась смущенная ухмылка. — Ну, — сказал Роджер, спустя мгновение. — Я думаю, все это должно было случиться… понимаешь? — Что? — Жизнь и… всякое такое. — Серьезно? Роджер затянулся сигаретой, покачал головой, выдыхая, и рассмеялся про себя. — Кто знает. Его пьяный разум блуждал, вокруг них была пустая и тихая улица. Желтые уличные фонари окрашивали все в бледные оттенки оранжево-серого. Роджер наклонился вперед, поставив локти на колени. Он был очень рад, что встретил Брайана. И Тима. И Фредди… — Интересно, как Фред справился сегодня вечером, — пробормотал он, наблюдая, как падает пепел, когда щелкал большим пальцем по фильтру. — Волнуешься? — спросил Брайан, зевая позади него. — Неа. — Роджер улыбнулся про себя. — Он, скорее всего, задал там всем. Жаль только… жаль, что меня там не было, — добавил он немного нерешительно. Немного стесняясь, хотя на этом этапе его способность к самоанализу была утеряна. Он никогда не чувствовал себя странно, понимая, как много Брайан знает о них. — И кто из нас в стельку, — поддразнил его друг, и улыбка Роджера стала шире, несмотря на то, что он бросил через плечо быстрое «заткнись». — Мы все должны пойти, — предложил Брайан. — В следующий раз. — Да, — согласился Роджер. — Да, мы должны. Думаю, он бы хотел. — Это… Воцарилось молчание. Роджер прикусил нижнюю губу, прежде чем поднести сигарету ко рту, сделал еще одну затяжку и подумал, стоит ли спрашивать. Они оба находились в опасно раскованном состоянии. И, вероятно, это было то, о чем он не хотел (не должен был) говорить. К черту, он был слишком пьян и слишком заинтересован, чтобы об этом беспокоиться. — Что? — Это… трудно? — тихо спросил Брайан и вздохнул, когда Роджер ничего не ответил. — Наверное, да. — Может, ты… — Роджер махнул рукой, зажав сигарету между пальцами. — Уточнишь свой вопрос? — Держать это в секрете, — добавил Брайан, как будто это было и так очевидно. — А, — сделав последнюю затяжку, Роджер откинулся на спинку скамьи. Он смотрел, как дым растворяется в воздухе, прежде чем выбросить окурок. — Да. То есть… наверное. Но, я имею в виду… не то чтобы я хотел, чтобы кто-то знал. Понимаешь? Брайан задумчиво посмотрел на него, а затем кивнул, скрестив руки на груди. — Конечно. — Затем он добавил через минуту или две: — Итак, могу я спросить тебя кое о чем… — Нет, — ответил Роджер, закатив глаза и покачав головой, с немного смущенной улыбкой на губах. — О, черт меня побери. Да, давай. Брайан поднял руки перед собой и пошевелил пальцами, на мгновение задумавшись. — Ты слышал о Кинси? — Кинси? — Доклады Кинси. — О, — нахмурился Роджер, а затем разразился смехом. — О! Это американское исследование секса? Черт возьми, Брай! Хочу ли я вообще знать, к чему ты клонишь? Невозмутимый, но, возможно, немного порозовевший, Брайан усмехнулся и продолжил, глядя прямо перед собой на здание. — Итак… ты слышал о шкале Кинси? — Нет? — Это было подходящее время для очередной сигареты. Роджер решил взять одну. — Ладно. Звук зажженной спички показался странно громким в тишине ночи. — Ты скажешь мне, что это, или…? — Точно, да. — Брайан прочистил горло. — Это шкала от нуля до шести, где ноль… это гетеросексуальность и… — О, Господи. Серьезно? — Роджер вскочил на ноги от одной мысли, что Брайан мог на полном серьезе говорить с ним об этом, его реакция была импульсивной и мгновенной. — Ты… — он повернулся лицом к своему другу и затянулся только что зажженной сигаретой, понизив голос. — Ты думаешь… — Роджер. — Нет, — Роджер поднял руку, заставив собеседника замолчать, и на мгновение отвел взгляд в сторону. — Ладно, нет, я задам тебе вопрос, — его взгляд вернулся к Брайану. — Хорошо? — Брайан кивнул. — Ты думаешь… — он не смог закончить и прервал себя смехом, затем попытался снова. — Не могу поверить, что спрашиваю об этом. Ладно, ладно. Ты… ты думаешь, что я гей? — последнее слово было не более чем возмущенным шепотом. — Нет, — медленно произнес Брайан. — Не думаю. Потому что, видишь ли, шкала Кинси имеет шесть уровней… — К черту уровни, — пробурчал Роджер, пренебрежительно махнув рукой. — У меня уровень: я ни хрена не люблю парней, ясно? Кроме… — он выдохнул сигаретный дым и попытался найти нужные слова, но его разум был медлителен и не хотел их подбирать. — Это… это как бы исключение, ясно? Я не знаю, как еще это объяснить! — преодолевая разочарование и неловкость ситуации, Роджер снова опустился на свой край скамьи и скрестил ноги. — Это как… — он агрессивно затянулся сигаретой. — С ним все равно, что он не… Черт, я не знаю, оставь меня в покое. Роджер наклонил не только голову, но и все тело в сторону, надеясь, что этот разговор окончен. Внезапно он почувствовал сильное раздражение. На Брайана. Но гораздо больше его раздражал тот факт, что его отношение к Фредди имело для него смысл. Только он не мог это по-настоящему объяснить. Или объяснить так, чтобы его не поняли неправильно. Просто он не был таким, и он не хотел, чтобы кто-то подумал… Роджер остановился на полуслове, когда в его голове промелькнул любопытный вопрос. А что насчет Фредди? Забыв о сигарете, Роджер посмотрел вдаль, нахмурив лицо. Особенности его друга и возлюбленного промелькнули перед глазами. Фредди, с его школьными переживаниями о постыдной тайне и темных шкафах. «Уровни», — подумал Роджер. Может быть, в этом что-то есть. Потому что они с Фредди были не совсем одинаковыми. По правде говоря, на этой неделе такая мысль посещала Роджера далеко не первый раз. Хотя ему не особенно хотелось думать об этом, потому что чем больше он думал, тем больше понимал, насколько ужасны некоторые из его собственных мыслей, вытащенных на свет его сознанием. Но теперь, когда его разум был без охраны и распахнут настежь, эти самые мысли смотрели ему в лицо. Дело в том, что Фредди нравилось, когда его трахали. И если бы Роджер был полностью, до жестокости честен с самим собой, он точно бы знал, почему так отреагировал в среду. Потому что Роджеру это тоже вроде как нравилось. И ему было стыдно. Именно так. «Потому что ты не настоящий гей, — раздался в его голове насмешливый голос из ниоткуда, — если только ты не тот, кого трахают. Так и есть. Вот это — гей. Вот это, блять, настоящий гей. Педик». И это звучало так, как будто это говорили мальчишки из школы, те, что тусовались вместе в коридорах, охотясь на младших, более слабых учеников. Это было похоже на каждую издевку и насмешливый комментарий, брошенный в его сторону на вечеринке. В толпе. В пабе в захолустной деревушке в Корнуолле. Это звучало как слова его дяди, деда и отца, хотя они никогда бы этого не сказали. Не так. Вспомнив о горящей сигарете между пальцами, Роджер медленно затянулся. Его гнев рассеялся, оставив после себя усталость и легкую тошноту. — Знаешь, я думаю, что это в той стороне, — пробормотал Брайан, указывая вниз по улице. — Да? — Роджер снова повернулся к своему другу и слабо улыбнулся. — Ну, тогда ладно. Веди, Мэй. Когда их взгляды встретились, они оба тихо рассмеялись и поднялись со скамейки. _ _ _ Впоследствии это выступление Фредди вспоминал меньше всего. Он помнил, как за несколько минут до выступления ему стало плохо от нервов, помнил, как вышел на сцену и его встретили ожидающие, любопытные лица. Он помнил, как попадал в правильные ноты и как спел пару неправильных, как спотыкался о микрофонный кабель и смеялся над этим. Он обильно потел и чуть не сломал микрофонную стойку, когда по своей прихоти спрыгнул с низкой, маленькой сцены, прошелся по ее передней части, прежде чем запрыгнуть обратно. Фредди помнил, как перепутал слова на середине Jailhouse Rock, как вступил с опозданием на Rain и как его спас Майк, когда он совсем забыл название песни, пытаясь представить ее. Но уже через несколько минут после того, как все закончилось, в его памяти все было как в тумане: огни, волнение и шум. Однако, единственное, что Фредди знал в тот момент, когда сошел со сцены, это то, что, несмотря на все ляпы, он чувствовал себя до безумия счастливым. Настолько, что это было нереально. Это было начало чего-то. Он знал это, чувствовал это своим нутром. Это было то место, где он должен был быть. И хотя это славное место было всего лишь небольшой сценой в колледже где-то в Северной Англии, где сейчас собралось едва ли больше шестидесяти человек, это было не все, что видел Фредди. Он уже представлял себя перед сотнями, тысячами людей. Как бы он ни был далек от такого признания, оно было настолько реальным в его сознании, что казалось совершенно неправдоподобным, что этот путь не приведет его туда. — Фредди! — Майк похлопал его по плечу в пабе «Довдейл Тауэрс» на Пенни-Лейн, принадлежащем семье парня по имени Джефф, который время от времени был роуди Ibex и их хорошим другом. Майк наклонился и улыбнулся ему. — Ты где-то с феями? Миффер фыркнул в свое пиво: — А чего ты ожидал? Он один из них! Тапп громко гоготал. Фредди услышал, но проигнорировал их. Он уже знал, что это не было злым умыслом. Его отношение к их поддразниваниям было таким: он то подыгрывал им, пытаясь сделать эту идею настолько нелепой, что она не могла показаться правдой, то полностью игнорировал ее. Тапп и Миффер уже без устали дразнили его по поводу его сегодняшнего выступления по дороге в паб, спрашивая, будет ли это экспрессивная танцевальная версия рок-н-ролльного шоу, на которое он рассчитывал, и не думал ли он добавить пару кастаньет. — Ну, дорогой, кто-то же должен дать зрителям что-то, на что можно посмотреть, — ответил Фредди, которого нелегко было запугать или переубедить в его мнении о том, как должно выглядеть хорошее живое шоу. — Иначе они с таким же успехом могут слушать радио. — Да, ты должен поблагодарить его: есть шанс, что никто даже не заметил твою мятую рожу, — сказал Тапп, и через три секунды его голова оказалась в захвате. Сказать, что Фредди чувствовал себя полностью в своей тарелке, когда Ibex и их друзья общались между собой, было бы ложью. Иногда это слишком напоминало ему его первый школьный опыт в Лондоне, далекий от интерната и ужасный в новых и разных смыслах. Но с Ibex за этим редко скрывалась настоящая агрессия, а выражение симпатии через умные подколки было тем, в чем Фредди легко преуспел. В школе он часто попадал в неприятности и выбирался из них именно благодаря своему рту, а не кулакам. — Что тебе принести? — спросил Майк, все еще нависая над Фредди. — Ничего, спасибо, дорогой! Я в порядке, — ответил бодро Фредди, и на самом деле он чувствовал себя таким полным энергии и эмоций, что почти не нуждался в усиливающем действии алкоголя. — Как скажешь. Пока Майк шел к бару, Фредди начал разговор с девушкой гитариста, Селин, с которой он познакомился еще до концерта. Это была милая девушка с громким, искренним смехом и чересчур яркой косметикой на лице, и она очень хвалила его наряд, контрастирующий с темными цветами остальных участников группы. Она уже нравилась Фредди. Над пабом находилась квартира, также принадлежавшая родителям Джеффа, где большинство участников группы собирались провести ночь, и поэтому вечер превратился в посиделки, которые продолжались до бог знает какого времени. Фредди отправился наверх, когда все уже были слишком пьяны, чтобы говорить связно, а Майк ушел с Селин. Он был разбужен громким смехом и звуками его неуклюжих, пьяных товарищей по группе, которые наконец укладывались спать рано утром. Когда Фредди снова заснул, рассвет только начинался. _ _ _ Роджер открыл глаза и обнаружил, что лежит на диване Брайана, а его голова расплачивается за излишества предыдущей ночи. Брайан выглядел ненамного лучше, когда вышел из своей комнаты чуть позже. Чувствуя вялость и тяжесть, они провели пару часов, просто валяясь, попивая чай и мало разговаривая, но в конце концов голод заставил их спуститься и купить готовый жареный картофель для обеда. Они только что вернулись в квартиру, поедая ломтики картошки, завернутые в засаленную газету, когда зазвонил телефон. Роджер плюхнулся на диван, а Брайан пошел отвечать. — Алло? О, привет! С некоторым усилием Роджер повернулся и вывернул шею, подняв брови на Брайана. — Как дела? — спросил Брайан и кивнул Роджеру, улыбаясь. — О, это хорошо. Я рад это слышать. — Фредди? — спросил Роджер, глотая картошку. — Да, — подтвердил Брайан, прежде чем вернуть свое внимание к телефону. — Как все прошло? Пытаясь жевать быстрее, Роджер проглотил ломтик и облизал пальцы, настойчиво указывая на себя и пытаясь подманить Брайана. — О, отлично, — гитарист теперь даже не смотрел на него. Роджер закатил глаза. — Брай! — шипел он, забираясь на спинку дивана и протягивая одну руку. — Э… — Брайан наконец повернулся к нему, усмехаясь. — Он и правда такой. Готов вырвать телефон из моих рук, пока мы разговариваем. — Заткни пасть, — фыркнул Роджер, не без ухмылки. — Мне передать трубку? Хорошо, да. Спасибо, тебе тоже. — Вот ты где, — с забавной, но недоброй ухмылкой Брайан распутал провод, вытащил его из-за стола и передал телефон Роджеру, который опустился на диван, как только поднес трубку к подбородку, и лег, положив голову на подлокотник. — Как все прошло? — сразу же спросил он. — И тебе привет! — Фредди рассмеялся своим теплым, мелодичным смехом, и Роджер почувствовал, как его лицо засветилось, а в груди разлилось приятное тепло. — Все было хорошо, — вздохнул Фредди, звуча немного устало, но удовлетворенно. — Все было хорошо. Много вещей, над которыми нужно поработать, на будущее, конечно… — Значит, ты счастлив? — Ммм… Роджер практически видел, как Фредди прикусил губу. — Ну же, поговори со мной. — О, обязательно, когда вернусь. Извини, я просто немного… длинная ночь, знаешь ли. — Да, — усмехнулся Роджер. — То же самое. Я остался ночевать у Брайана. — Ох, дорогой… Возникла небольшая пауза. — Так когда ты… — начал Роджер. — Мы как раз собираемся… — сказал Фредди. — Давай, ты первый. — Нет, нет. Давай ты. — Мы вот-вот отправимся, так что я должен вернуться около шести. — Великолепно, — Роджер приподнялся, поймав телефон, прежде чем он успел соскользнуть с его колен. — Мне приехать в Эрлз-Корт? Чтобы встретить тебя? — Не глупи, я просто приеду домой. — Нет, я… — Роджер вдруг представил себя с букетом цветов. Яркими, красочными. Теми, которые, по словам Фредди, ему нравятся. Как они назывались? Он не помнил, но он узнал бы их в цветочном магазине. «Ему бы это понравилось», — подумал Роджер, обрадованный своей идеей. Фредди бы это понравилось. — Правда, я бы хотел, — он услышал, как Фредди улыбнулся. В трубке послышался вздох. — Это очень мило, но я не думаю… — он понизил голос, внезапно став серьезным, в его тоне появился намек на настороженность. — Я не думаю, что тебе стоит это делать. Роджер моргнул, яркий, красочный план, формировавшийся в его голове, растворялся и исчезал. Слова Фредди заставили его задуматься. Он откинулся назад, вялость и общее страдание от похмелья вдруг снова дали о себе знать. А может быть, он просто вдруг почувствовал себя глупо, лишь предложив это. Конечно. О чем он только думал? — Да, ты прав. — Роджер почесал щетину на подбородке, улыбка на его лице стала немного вялой. — Ну, вот что. Тогда встретимся в Кенсингтоне, мы поедим в пабе и выпьем за тебя… ну, за всех нас, правда, и ты нам все расскажешь. — Это казалось лучшей идеей. Дома все равно не было еды, а Роджеру не хотелось вставать с дивана, не говоря уже о том, чтобы приготовить что-нибудь на ужин. А к вечеру они оба, вероятно, проголодаются. — Я позвоню Тиму и спрошу, не хочет ли он тоже приехать. — Слушай, я сегодня не пью! — запротестовал Брайан, высунув голову из кухни. — Нужно похмелиться! — Роджер повернулся к нему, коротко опустив трубку. Гитарист закатил глаза и снова скрылся на кухне. — Звучит хорошо? — спросил Роджер, снова поднося трубку к уху. — Звучит чудесно, дорогой. _ _ _ Проносящиеся мимо ряды серовато-коричневых домов с белыми эркерами — бесконечное однообразие окраин Лондона — не помогли Фредди выйти из сонного состояния за последние полчаса езды. Ему было не по себе, потому что все, чего он действительно хотел, это отправиться домой и прилечь. Но Роджер так хотел отметить первый концерт Фредди с Ibex, и это было невероятно мило с его стороны. «Он просто сокровище, этот Роджер», — подумал Фредди, с улыбкой глядя в окно. Признаться, когда почти в семь часов он наконец вошел в «Кенсингтон», а Роджер, Брайан и Тим встретили его аплодисментами и громкими возгласами, Фредди обрадовался, что пришел. Он поклонился и быстро проскользнул к их столику, опустив глаза и пытаясь подавить неприглядную ухмылку на лице, когда все взгляды в пабе ненадолго обратились к нему. В конце концов, это был прекрасный вечер, который они провели за пастушьим пирогом и парой освежающих лимонных коктейлей. Впервые за несколько недель они были только вчетвером. Помимо того, что Фредди рассказал им о концерте, он обнаружил, что свободно говорит о своих товарищах по группе, о своем мнении в кругу самых близких друзей. Впервые за несколько недель Фредди почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы позволить себе взять Роджера за руку под столом, вне поля зрения остальных. В груди стало удивительно легко: пальцы Роджера крепко обхватили его руку, тепло его ладони касалось его собственной. Впервые за несколько недель все казалось просто… идеальным. Легким и простым, так, как это было в самом начале, когда каждое прикосновение было фейерверком, а каждое движение руки вызывало восхитительную дрожь возбуждения, ползущую по позвоночнику. Сейчас все было не так, не совсем так. Хотя нет, Фредди. Это было даже лучше. Вместо фейерверка в его сердце горел огонь, теплый и ровный. Он знал это, потому что чувствовал его искры в те моменты, когда их глаза тайком встречались или когда большой палец Роджера нежно гладил тыльную сторону его руки. Они возвращались домой пешком, в кромешной тьме центрального Лондона, держась за руки, как викторианская пара, и смеясь друг над другом по пустякам. А затем они погрузились в уютную тишину. — Ты устал, дорогой? — спросил Фредди, когда Роджер открыл входную дверь. Как бы он ни старался казаться невинным, вопрос все равно прозвучал как призыв. Роджер понимающе улыбнулся, подняв на него глаза, когда последовал за ним внутрь. — Да, так и есть. Но меня всегда можно переубедить… — Нет, просто, — поднимаясь на первые несколько ступенек, хихикнул Фредди, — на самом деле я тоже очень устал. — О, хорошо. — Роджер пожал плечами, взяв Фредди за руку, пока они вместе медленно поднимались по лестнице. — Всегда есть завтра. — Ммм… — Они прошли первые два пролета в темпе улитки, и Фредди усмехнулся. — Мы стареем. Роджер рассмеялся вслух. — Не говори так. Все закончилось теперь, когда мне двадцать, — он покачал головой. — Я так и знал. — И что мне сказать, мой дорогой? — Фредди закатил глаза. — Мне скоро будет двадцать три! — Практически старость! — воскликнул Роджер с притворным ужасом, заставив его рассмеяться. Когда до площадки оставалось всего два лестничных пролета, свет на лестничной клетке погас. Так было всегда, пока они не достигали верхней ступеньки, находясь в кромешной темноте. Роджер взял Фредди за руку и прислонил к стене, притянув его ближе и обхватив руками талию Фредди. — Привет, — тихо пробормотал он, слегка столкнувшись лбами. — Привет. — Фредди улыбнулся, медленно обнимая Роджера за плечи. — Пойдем. Мы почти дома. — Подожди… Я хочу кое-что сказать, пока у меня не сдали нервы, — сказал Роджер, его голос едва превышал шепот, и он замолчал на несколько секунд, прежде чем продолжить. — Ты знаешь… эм. В тот день…? Фредди тихонько рассмеялся, недоумевая, о чем идет речь. — Боюсь, тебе придется быть немного более конкретным. — Когда ты помогал мне с песней, — пробормотал Роджер, глядя на губы Фредди. — И после. Когда мы… когда ты… то, что ты хотел сделать, а я… не хотел. — О, — Фредди слегка покачал головой, чувствуя смущение при одном воспоминании. — Нет, нет, пожалуйста, я не… мне все равно, то есть… я не против… — Я испугался, прости, — Роджер заговорил над ним, опустив губы ближе к уху Фредди, в то время как его руки сжались на бедрах Фредди. — Я бы хотел, — прошептал он и почти незаметно притянул их бедра друг к другу. Дрожь пробежала по позвоночнику Фредди, оставляя после себя горячие колючие ощущения, даже когда он еще раз слабо покачал головой. — Мне нравится то, что мы делаем, — он сглотнул. — Очень. Так что ты не… ты не должен… — Я знаю. — Губы Роджера нашли уголок его рта и поцеловали, и Фредди прижался к ним, его сердце забилось быстрее. Скольжение губ, прикосновение языка Роджера, не только с нежностью, но и с желанием. — Все же… я хочу. Фредди зарылся пальцами в волосы своего парня и снова поцеловал его, потому что ему нечего было сказать. Твердеющая выпуклость в его брюках, прижатая к промежности Роджера, говорила сама за себя. Вот тебе и усталость. — Хорошо, — пробормотал Роджер, на его губах появилась ухмылка, когда они отстранились друг от друга. — Может быть, не прямо сейчас. Фредди тихо засмеялся, поглаживая его по шее. — Нет. — В один из ближайших дней, — Роджер пожал плечами, расплывшись в широкой ухмылке, которая была настолько же озорной, насколько и смущенной, а также самой очаровательной, которую Фредди когда-либо видел. — Для разнообразия. — Для разнообразия, — согласился Фредди и поджал губы, отступая назад и увлекая Роджера за собой к следующему лестничному пролету. Они споткнулись в темноте, Роджер чуть не упал на последней ступеньке. Там был выключатель, и Роджер нажал на него как раз в тот момент, когда они повернулись лицом к последнему лестничному пролету. Зажегся свет, и Фредди поднял голову. И моргнул. Он замедлил шаг, пока его разум осмысливал увиденное. Когда смысл происходящего дошел до него, его лицо осунулось, а желудок устремился вниз в казавшуюся бездонной пропасть. — Какого хрена?! — воскликнул Роджер позади него и протиснулся мимо него вверх по лестнице. Фредди поднес руку ко рту, когда его грудь сжалась так сильно, что он едва мог сделать вдох. Слова — большие, неровные и беспорядочно вырезанные на двери — были немногочисленны и легко читались.

ПОШЛИ НА ХУЙ ПИДОРЫ

Это предназначалось для них.