Если ещё не слишком поздно.

ЧАСТЬ 14. ТЭХЁН       Несколько месяцев пролетели незаметно. Тэхён полностью втянулся в новую - хотя и думал, что в старую – работу. Всё здесь было по-другому, просто, наверно, потому, что это был другой уровень. Ни на съёмки, ни, тем более, на показы, нельзя было опоздать ни на минуту, а лучше быть готовым заранее, минут за десять. Съёмки обычно продолжались, не как в Корее: по два-три часа, а ты должен был всё показать минут за пятнадцать, от силы – полчаса.       Как понял Тэхён, основным девизом в мире итальянской моды было «Время – деньги». Поэтому на предстоящую съёмку морально и мысленно он готовился уже накануне, чтобы никого не задерживать. Фотографы Тэхёном были просто очарованы: парень умел передать и настроение, и концепцию показа буквально поворотом головы, жестом, улыбкой, выражением лица.       Правда, и здесь не обошлось без курьёза. Подготовка к январской Неделе Модного Показа в Милане – это всегда ответственное и достаточно нервное событие. Шла первая репетиция. Всех в убыстрённом темпе прогоняли через подиум.       - Давайте, ребята, быстро, сначала по одному. Начали!       Включили музыку, и все по одному стали выходить на дефиле. И вот первый выход Тэхёна. Он уверенной, сексуальной походкой – как ему казалось – двинулся по подиуму и уже дошёл до середины, как вдруг… музыку вырубили, и Тэхён слышит дикий ржач из зала. Ржут все: операторы, визажисты, просто случайные зрители. Даже Олаф, который неожиданно заявился на прогон, опустил глаза вниз и тихо смеялся. Тэхён остановился и никак не мог понять, в чём дело.       - Эй, парень, ты откуда такой? Ты вообще ходить умеешь? – в микрофон кто-то из организаторов.       Тэхён стоял на сцене ни жив ни мёртв. Только увидел, как к организатору подошёл Олаф и что-то тихо ему сказал. Тот лишь махнул рукой.       - Давай, слезай. Иди, переодевайся.       Тэхёну было так стыдно, что захотелось сразу сбежать в Корею. Правда, всё равно не понимал, что делал не так, но понимал, что, точно, что-то не так.       Только сейчас выяснилось, что Тэхён, оказывается, не умеет ходить по подиуму, просто вообще не умеет. В Корее ему показали лишь, как правильно это делать, он немного потренировался, и больше к нему никто с этим не приставал. Тем более, что в основном на родине он снимался в рекламных роликах для ТВ, либо для глянцевых журналов.       Здесь же дефиле – основа модельного бизнеса, его, можно сказать, сердце. Модные показы проводятся постоянно, причем в разных, часто не предусмотренных для этого, местах: например, на улицах, в метро, в торговых центрах. И к этому также надо было привыкать.       Когда Тэхён переоделся, к нему подошёл всё ещё улыбающийся Олаф.       - Тэхен, это моя вина. Я же взял тебя, даже не видя на подиуме. У меня и в мыслях не было, что ты не умеешь ходить. Как так получилось?       - Так я по подиуму и не ходил, может, пару раз в самом начале карьеры. Я в основном снимался в рекламах, релизах, фотосессиях.       - Понятно, - протянул Олаф, - ну, ничего, ты парень талантливый, научишься быстро.        Хорошо, что Тэхён не обидчивый, и всегда нормально воспринимает конструктивную критику в свой адрес. Ну, ничего, Тэхёну не привыкать учиться. Он старался изо всех сил, и уже через неделю никто и не вспомнил, что тот на подиуме походил на неуклюжего, но, правда, необычайно милого, плюшевого мишку. А когда он к своей новой походке приладил и свой фирменный покерфейс, все выпали в осадок, включая Олафа, тот просто не отводил от новой модели глаз.       ...Весна внесла в настроение Тэхёна свои коррективы: немного развеяла его грусть, и тот вдруг подумал, что не всё так и плохо, что жизнь налаживается, что в Италии он всё же прижился. Если бы только не болела так душа за Чонгука. Тэхён ни на миг не переставал думать о нём, тем более помня, в каком раздрае оставил его, когда уехал.       Долго вытерпеть не смог, и уже в январе позвонил Намджуну, чтобы узнать, как дела у Чонгука. Что мог сказать Намджун? Что тот не встаёт с кровати, что почти умер, что не понимает, почему так поступил с ним Тэхён? Намджун аккуратно выспросил, как у того дела и, услышав, что «всё ничего, по-немногу привыкаю», решил ничего тому не говорить, пусть всё идет своим чередом. Намджун понимал, что однажды Чонгук придёт в себя, и у него начнётся новая жизнь. Поэтому сказал лишь, что у Чонгука всё хорошо, что понемногу фотографирует. Рассказал про всех ребят - кто, чем занимается. Просил не пропадать. Тэхёну, вроде и порадоваться бы надо за Чонгука, а, почему-то душа и сердце болят. Не поверил он Намджуну, ох, не поверил, но закинул далеко в глубь души свои сомнения- надо жить дальше. *****       А весна в Милане, надо сказать, совершенно необыкновенная: то хмуро и ветрено, то вдруг выпрыгивает из-за туч такое яркое, по-весеннему чистое, словно умытое, солнце, и кажется, что счастью не будет конца. Цветущие, хотя и не такие пышные, как в Корее, весенние деревья снова напомнили о Чонгуке. Розовые лепестки на ладонях, их первый поцелуй – защемило в груди. И захотелось просто погулять по Милану, ведь за эти несколько месяцев он практически не видел города, а говорят – Милан один из самых красивых городов мира.       Как раз позвонил почему-то лично Олаф и сказал, что на завтра отменили съёмку, и Тэхён подумал, что лучшего времени и не придумаешь. Куда, правда, отправиться, понятия не имел. Как раз можно было поинтересоваться у скандинава.       - Олаф, скажите, пожалуйста, куда можно сходить, что посмотреть в Милане? Я ещё даже и город-то толком не видел. Всё времени не было. Раз завтра я свободен, вот и подумал, что было бы здорово посмотреть город.       На том конце тишина.       - Олаф?       - Тэхён, только, ответь честно… Ты хочешь именно в одиночестве побродить? Да, знаю, бывает такое настроение. Тогда подскажу, куда можно отправиться.       Тэхён быстро сообразил, что Олаф, скорее всего, хочет побродить вместе с ним. Он был совсем не против, даже, подумал, что так веселее.       - Олаф, Вы хотите составить мне компанию? – мысленно улыбнулся.       - Только, если ты хочешь этого, - и замолчал.       Тэхён чувствовал, как на том конце волнуется мужчина, и снова улыбнулся.       - Если честно, с удовольствием, - он ответил абсолютно искренне и явственно услышал вздох облегчения.       - Отлично, тогда, до завтра, я заеду за тобой.       … - Итак, я сегодня твой гид по Милану, - Олаф был необычайно оживлён.       - Куда едем? – Тэхёну передалось его настроение.       - Давай, начнём с Главной Площади – это сердце Милана.       Они долго и обстоятельно осматривали Пьяцца-дель-Дуомо; застыли перед мраморным величием готического Собора Рождества Девы Марии; проехались по Милану, разглядывая многочисленные церквушки и Соборы; полюбовались на каналы Навильи; попали в Пинакотеку – галерею с итальянской, фламандской и голландской живописью; подышали свежим весенним воздухом, слушая уличных музыкантов, и даже – Олаф сказал, что это обязательно надо сделать - каждый загадал желание, крутанувшись по три раза на мозаичном Туринском бычке.       Олаф оказался прекрасным гидом и рассказчиком, постоянно вспоминал какие-нибудь интересные истории, связанные с Миланом, был весел и говорлив. Такого Олафа Тэхён ещё не видел, и он ему, честно говоря, очень понравился.       Однако, к концу дня оба просто выдохлись, несмотря на то, что большую часть проездили на машине, а ещё очень хотелось есть, так как в течение дня Олаф выпил лишь чашку кофе в кафе на улице – как без этого, и да, Тэхён ведь кофе не пьёт, – тот с удовольствием пил цветочный чай.       - Поужинаем? Я угощаю на правах старшего. Так ведь принято в Корее? – улыбался Олаф.       - Мы же не в Корее, - тоже улыбался Тэхён. - А в Европе принято угощать того, кто оказал услугу. В данном случае Вы мне оказали услугу гида, а я должен угостить ужином.       - Нет, я в корне не согласен, и, вообще, давай перейдём на «ты», а то как-то не удобно, ты мне всё «выкаешь» и «выкаешь». Согласен? – кивок Тэхёна. - Я твой начальник, а, значит, будет по-моему. - всё так же смеялся Олаф.       - Что-то логики не вижу: начальник и кормит подчинённого. Должно быть наоборот, - если, как в Корее, Тэхён тоже веселился . - А ещё кто-то недавно сказал, что я… друг, а не подчинённый.       Олаф вдруг стал серьёзен.       - А ты хочешь быть мне другом? – внимательный взгляд серебристых глаз.       - Хочу, - Тэхён даже не стал медлить с ответом.       И увидел, как засветились эти необыкновенные глаза, и снова вернулась радостная улыбка.       - Тогда, значит, старший друг угощает младшего друга, и точка.       - Хорошо, сдаюсь, - при этих словах скандинав как-то странно посмотрел на Тэхёна.       Они долго сидели в небольшом ресторанчике, ели необыкновенно вкусные местные блюда, пили итальянское сухое и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Ни о чём и обо всём. Им было легко и приятно общаться друг с другом. Изредка Олаф бросал на Тэхёна задумчивые взгляды, Тэхён всё видел и понимал, но пока не принял окончательного решения.       … - Олаф, спасибо за чудесный день. Я не помню, когда в последний раз так отдыхал душой.       - Тебе спасибо, что взял с собой. У меня ведь, знаешь, практически нет друзей: либо заказчики, либо коллеги. Так что я тоже благодаря тебе сегодня отдыхал душой.       Они стояли возле дома Тэхёна и смотрели друг на друга. Повисла неловкая пауза. «Что надо сделать? Пожать руку, просто попрощаться?» - Тэхён был в смятении. И вдруг Олаф приблизился вплотную к Тэхёну, обхватил рукой его шею и прижался своими губами к его, затем развернулся, быстро сел в машину и уехал.       Тэхён так и остался стоять на одном месте. «Так, Тэхён, похоже, выбор тебе придётся делать раньше». *****       Тэхён уже пару недель думал о том поцелуе. «Что делать? Ответить на его чувства или сделать вид, что ничего не было?». Олаф был ему симпатичен, но, к сожалению, сильных чувств к нему не испытывал. Да и его самого Тэхён с тех пор даже не видел, тот больше не звонил, не появлялся, как раньше, случайно во время съёмок. «Может, - думал Тэхён, - считает, что теперь шаг за ним, а, может, просто ругает себя за несдержанность, переживает и неудобно себя чувствует?». Уже, неплохо зная скандинава, понимал, что вполне могло быть и так.       Эти мысли роились в его голове, пока готовился к съёмкам рекламы для журнала «Vogue». Уже несколько дней делал всё на автомате. Мысли о скандинаве не давали покоя.       Тэхён поглядел на себя в зеркало: «А ничего так образ, симпатичный». Клубный, цвета кофе с молоком, пиджак и такие же брюки с защипами на поясе в стиле 90-х подчёркивали тёмные волнистые волосы и медовый оттенок кожи.       Тэхён засунул руки в карманы и покрутился. «А то так надоело уже сниматься полуголым, в одном только галстуке на шее». С этими мыслями засунул правую голую ногу в светло-коричневые лакированные туфли и вдруг почувствовал резкую боль. Чуть не плача, вынул ногу и увидел, что весь ботинок внутри усеян толчёным стеклом, а из порезанной в нескольких местах ноги хлещет кровь.       Посидел немного, приходя в себя, заглянул во второй – та же картина. «Началось! Это мне предупреждение, только сразу перешли к делу, решили на записочки не размениваться». Вытряхнул стекло из ботинок, стряхнул его и с порезанной ноги, и вынул несколько осколков из стопы, надел носки, чтобы впиталась кровь, и бодро, не обращая внимания на невыносимую боль, вышел под софиты на съёмку.       Позже от боли даже стала кружиться голова. Носок впитал кровь, но она продолжала сочиться из ран на стопе. «Что делать? Сейчас вызову такси и в больницу». Быстро переоделся, схватил со стола телефон, и в этот момент тот завибрировал. Это была смс-ка со скрытого номера: «Ну, что, сучонок! Урок ясен? Не пора уже тебе съебаться в свою Корею? А то что-то ты подзадержался здесь. Да долго не раздумывай, а то ведь это только начало».       Тэхён стоял, читал и перечитывал послание, явно находясь в прострации. Потом резко пришёл в себя: «Надо к Олафу, всё ему рассказать. И плевать на тот поцелуй, после разберёмся».       - Олаф, ты не занят? – срывающимся голосом.       - Что случилось? – с тревогой.       - Я могу подъехать?       - Конечно, что за вопрос? Жду.       … - Так, значит, они не успокоились. Снова угрозы, - Олаф ходил из угла в угол и был похож на разъярённую пуму. - Знать бы – кто это! – повернулся к Тэхёну. Тот молча сидел и следил за передвижениями Олафа. На его ноге уже была повязка, Олаф сам наложил, предварительно протерев спиртом и смазав ещё какой-то мазью. Боль отступила. Пришло чёткое понимание, что это угроза ему, Тэхёну, что дальше может быть и что-то похуже, а вместе с этим пришёл и страх. – Тэхён, затаись на время, пока мои ребята проведут расследование. Ненадолго, максимум на пару недель. В крайнем случае подключу кое-кого. Те, точно, быстро найдут.       Тэхён подумал над предложением.       - Нет, Олаф, я не привык прятаться. Да и вообще, лучше быть на виду, тогда и им придётся себя проявить. А так и они затаятся, будут ждать, когда я выползу из укрытия. На рожон, конечно, лезть не буду, но и прятаться тоже не хочу. Извини!       - Я же с ума сойду, если ты будешь всё время под ударом! – и Олаф стал заламывать руки. Тэхён глядел на этот жест и ничего не мог с собой поделать – снова в памяти всплыл Чонгук и такая же его детская привычка.       - Олаф, всё будет хорошо, со мной больше ничего не случится. Обещаю, я буду осторожен, и если что, сразу буду сообщать тебе. Правильно? – он улыбнулся.       - Да, правильно, - стал немного успокаиваться скандинав. - Работа – дом, понял? Хотя бы в ближайшее время, пока мы с этим не разберёмся.       - Всё понял, не волнуйся, - Тэхён поднялся с кресла, на котором сидел, собираясь уехать.       - Тэхён, - Олаф помедлил, - вобщем… тогда … я… Ты не подумай чего. Это для тебя ничего не должно значить, в общем, я … извини, - Тэхён видел, что Олаф чувствует себя ужасно.       Тэхён подошёл к нему, погладил по предплечью, успокаивая. Тот сразу поднял глаза, в них была боль и раскаяние. Тот, видимо, уже много чего себе надумал.       - Олаф, мы ещё успеем поговорить с тобой об этом. Хорошо? Чуть позже.       Мужчина глядел на Тэхёна, и в его глазах загоралась надежда. *****       Несколько недель было тихо, и Тэхён даже подумал, что на этом всё и закончится. «Просто попугали, не пойдут же они на преступление. Это совсем надо быть идиотами», - и успокоился. Нога зажила, он снова был в строю, и снова пошли съёмки, показы, релизы, за ними опять – показы, съёмки, и так без конца. Приходя домой, просто валился без ног, и сразу спать.       Сегодня тоже частный показ моды для каких-то толстосумов, а точнее для их жен и дочерей – кому ещё нужны красивые, нарядные мальчики - закончился далеко заполночь.       Тэхён на такси – он так и не стал брать машину в прокат, не было смысла – добрался до дома с одной лишь целью: поспать. В квартире был лишь Таро, который пил чай на кухне, Тэхён решил присоединиться. Виделись они не часто, разговаривали ещё реже.       - Привет! – Тэхён включил чайник. - Тоже попью чайку, пить ужасно хочется.       Таро промолчал. Если можно было обойтись без комментариев, тот всегда молчал или отвечал через раз, но сегодня что-то показался Тэхёну особенно молчаливым и каким-то грустным.       - Таро, всё нормально? Что-то случилось? – спросил на всякий случай, зная, что тот не ответит и, скорее всего, просто уйдёт.       И вдруг Таро заговорил:       - Погиб брат, отец написал, чтобы я возвращался домой. Надо брать рыболовецкую артель в свои руки, а не бездельничать, как они считают. Я ведь из небогатой рыбацкой деревни. Мой отец – рыбак, дед был рыбаком, прадед – рыбаком. Один я неправильный, как все сказали – блажь в голове засела. Мои родные всегда были против моего занятия, не понимали, да и не хотели понимать, чем я занимаюсь. Однажды в деревню приехали какие-то люди, они искали симпатичных мальчишек и девчонок для бизнеса моды. Все боялись отдавать своих детей, боялись, что заберут или в рабство, или в публичные дома – такое у нас тоже бывает. Но мне было всё равно, я не хотел быть рыбаком. Это тяжёлый, совсем не денежный труд, со временем ты весь пропахнешь рыбой и просолишься насквозь. Я не хотел так жить, пришёл к этим людям сам и попросил, чтобы взяли. Они на меня посмотрели, я уже тогда был высоким и на морду ничего, и взяли. Я тогда подумал, что если это, действительно, рабство, то попробую сбежать. Но, оказалось, что они не обманули. Агентство было меленькое, никому не известное, но мне на жизнь хватало, а это было главное. Мне тогда было четырнадцать. Через несколько лет наше агентство перекупило другое, более крупное. Там я стал зарабатывать больше, и тогда смог посылать домой деньги. Но, всё равно они ждали, что я вернусь. И считали, что я занимаюсь какой-то глупостью, и не понятно, за что мне там платят. Но, несмотря на это, деньги, которые я им постоянно посылаю, с удовольствием берут. Да ещё кто-то в деревне им сказал, что быть моделью, это то же самое, что быть проституткой. Вот ею они меня и считают. Я старший сын в семье, – Таро по-японски – «старший сын» – и должен был возглавить нашу небольшую рыбацкую артель после того, как повредил ногу отец и больше не смог выходить в море. Это случилось три года назад. Тогда я отказался вернуться в Японию, и артель возглавил мой младший брат, ему тогда было двадцать четыре, мне двадцать шесть. Два дня назад брат погиб, в море неожиданно начался шторм, их баркас ушёл слишком далеко, они не успели вернуться. Моего брата и ещё одного рыбака смыло в море, их тела так и не нашли. Теперь отец требует, чтобы я вернулся. Но я не хочу, море – не моё. Я не рыбак. Что делать, не знаю?       - Я тебе скажу своё мнение, а ты решай сам, - Тэхён так и не выпил чай. - Ты уже сам ответил на свой вопрос. Море – не твоё. Вот и ответ. Пусть артель возглавит кто-то другой, какой-нибудь родственник. Кто-то ведь есть?       - Может взять артель брат жены моего брата – шурин. Но отец не хочет, наша семья тогда потеряет статус в деревне.       - Я понял. Значит, пусть артель берёт шурин, пусть теряет семья статус. Да, твой отец этого не хочет, а ты не хочешь возвращаться в деревню. Значит, надо делать так, как хочешь ты. Это твоя жизнь, Таро, за тебя её никто не проживёт. Помни это. У тебя всё здесь складывается хорошо, ты, точно, ещё долго сможешь быть моделью. У тебя такая структура, что я бы дал тебе не двадцать девять, а девятнадцать лет. Копи деньги, живи так, как хочешь ты сам. И думай, - чай давно остыл.       Тэхён вздохнул, вылил его в раковину, вымыл чашку и пошёл спать. ***** - Тэхён, ты завтра свободен? У тебя, вроде, ничего нет? Так? – Олаф позвонил впервые за месяц.       - Свободен. Что-то надо? – он явно услышал в голосе Олафа деловой тон.       - Завтра подписываем контракт с компанией мужа госпожи Лекодер. В этом есть и твоя заслуга. Оливия тоже завтра будет и просила, чтобы и ты присутствовал.       - Я? – Тэхён был ошарашен. - При чём тут я? И что я там буду делать? – Тэхён аж стал заикаться.        - Ты чего так напугался? – Олаф веселился. - Просто ты ей понравился, вот и всё. Уважь женщину, поприсутствуй уж, - смеялся Олаф. - А заодно увидишь и почувствуешь деловую сферу нашего бизнеса.       - Хорошо, я понял, Олаф. Спасибо!       …- Олаф, мальчик мой, ну, вот, видишь, всё, как я тебе обещала. Контракт заключён, - Оливия похлопала скандинава по руке. - Мне нравится с тобой работать, ты малый честный, может, даже излишне честный. Но мне нравится в тебе эта черта. Это сейчас большая редкость. Будут ещё какие-нибудь проекты – звони, - она перевела взгляд на Тэхёна. - И тебя рада видеть, Тэхён. Как тебе работается с Олафом? Не обижает? – она глянула на скандинава. Тот засмеялся.       - Оливия, что Вы? Работать с Олафом – одно удовольствие.       - Ну, ну, - Оливия улыбнулась. - Тэхёнчик, мальчик, принеси мне шампанского, будь добр, я немного поговорю с Олафом.       Небольшой фуршет после подписания контракта – приятное дополнение к официальной части. Тэхён шёл не спеша, понимая, что если им надо поговорить, значит, можно не торопиться.       Господин Лекодер уехал сразу же после подписания. Это был высокий дородный мужчина лет шестидесяти пяти с неожиданно тихим, мягким голосом, таким, что приходилось прислушиваться к тому, что он говорит. Поэтому в зале при подписании контракта царила просто звенящая тишина. На свою жену миллионер смотрел любящими, просто щенячьими, глазами. Когда Тэхён это увидел, то тихо обалдел.       Он взял два бокала с шампанским, второй для Олафа, и так же медленно, разглядывая людей, отправился назад.       - Спасибо, мой мальчик, - Оливия взяла бокал из рук Тэхёна, бросила на него какой-то непонятный взгляд, и отошла.        Что-то не то? – Тэхён видел, что и Олаф какой-то задумчивый. Он протянул ему бокал. Тот взял машинально, так же в задумчивости отпил. - Что сказала Оливия? Ты странно выглядишь.       Олаф улыбнулся.       - Всё нормально. Просто Оливия в который раз меня поразила. Удивительная женщина!       После мероприятия скандинав взялся подбросить Тэхёна к дому.       - Олаф, скажи, а какие отношения между Оливией и её мужем?       - А, заметил? – Олаф усмехнулся. - Все поражаются их отношениям. Они женаты, наверно, лет тридцать, но он всё время смотрит на неё, как, наверное, смотрел во время медового месяца. Они до сих пор влюблены друг в друга, это знают все.       - Ух, ты! – Тэхён был впечатлён. - Я думал, что такого не существует, особенно в среде миллионеров.       - Да, вот так, - Олаф вздохнул, подумав, видимо, о чём-то своём. - Тэхён, хотел в эту субботу пригласить тебя на одно мероприятие. Это просто развлекаловка – показ мод. Меня самого туда пригласили, но одному идти не хочется. Не составишь компанию? Просто отдохнуть. Только, если у тебя нет других планов на выходные.       Тэхён почувствовал, как внутренне сжался Олаф, и как он ждёт его ответа. Он понял, что сейчас решается судьба их дальнейших отношений. Он приглашает его не на деловую встречу, а просто в качестве спутника на развлекательное мероприятие. «Ну, что, Тэхён, что ты решишь? Олаф не слишком настойчив, но и не даёт о себе забыть. Или ты, всё уже решил? Да, решил! – ответил сам себе. - Решил!».       - С удовольствием, спасибо, а то я нигде не бываю. Одна работа, - он повернул голову к Олафу и встретил его ответный прямой взгляд.       - И тебе спасибо, - тихо сказал скандинав. - Он тоже всё понял.       Они подъехали к дому, Олаф остановил машину за углом от входа, чтобы случайно не столкнуться со знакомыми. Тэхён вышел, хотел попрощаться, но мужчина тоже уже вышел из машины. Они стояли совсем близко и глядели друг другу в лицо. «Теперь я должен сделать первый шаг, Олаф больше не осмелится. Ну, что ж!».       Тэхён без спешки притянул к себе мужчину, крепко обняв сзади за шею, провёл легко своими губами по его. Олаф закрыл глаза и, казалось, даже перестал дышать. Тэхён тогда попробовал его губы на вкус своим языком, и услышал лёгкий вздох. Вторая рука Тэхёна легла на талию мужчины, он притянул его к себе ещё ближе, услышав быстрые скачки сердца. Обнял изо всех сил, впился губами в его губы, раздвигая их и просовывая в его рот свой язык и не спеша начал обследовать его. Но решил особо не увлекаться, всё-таки они были на улице. Олафа и так уже мелко потряхивало, он дышал тяжело и быстро. Тэхён вышел из его рта, тот сразу открыл изумлённые бледные глаза, в которых ясно плескалось возбуждение и что-то ещё. Усмехнулся, провёл ещё раз языком по его губам и выпустил Олафа из своих рук. Тот даже покачнулся, не чувствуя опоры.       - Олаф, спасибо за всё. До завтра, - он улыбнулся, находившемуся в состоянии шока мужчине и пошёл к дверям дома.       Тот, ничего не ответив, так и стоял на одном месте и смотрел ему в спину.       Тэхён обошёл угол дома. «Вот, Тэхён, и перейдён Рубикон. Прощай, Чонгук». Сразу стало очень горько и грустно. И вдруг почувствовал, как кто-то сзади сильно схватил его за шею и потянул назад. В первый момент даже подумал, что это Олаф, но затем понял, что его шею сжимают всё сильнее и сильнее, не давая дышать. Тэхён попробовал освободиться, ничего не получилось, кричать тоже не мог. Единственное, чуть развернулся в руках нападавшего и увидел человека в чёрном худи с капюшоном, натянутым почти на глаза, и в черной медицинской маске.       - А ведь тебя предупреждали, сучонок, - хрипло в ухо, - но ты, походу, непонятливый.       И в следующий момент он буквально ослеп от резкой боли в правой щеке, которая сразу ударила в голову. Эта боль, как ни странно, придала сил, и Тэхён вдруг развернулся и пальцами вцепился нападавшему в лицо и глаза. Тот, видимо, не ожидая ответного нападения, громко закричал и быстро побежал на неосвещённую фанарями часть улицы.       Тэхён потрогал щеку, рука стала мокрой и горячей, из неё хлестала кровь, боли он уже не чувствовал, да и почти ничего не видел. Последнее, что осталось в памяти, прежде чем потерять сознание, была брусчатка улицы, которая неслась навстречу со скоростью поезда. *****       Потолок крутился, словно Тэхён вновь оказался, как в детстве, с родителями на аттракционах. И снова захватывает дух от безмерной радости, скорости, от мелькания лиц, людей, да и всего, что плясало и вертелось вокруг. И снова Тэхён счастливо смеётся и кружится, кружится, и вместе с ним кружится небо, солнце и весь такой прекрасный и неповторимый мир.       Тэхён еле разлепил склеенные ресницы, моргнул, и это простое и привычное движение отозвалось резкой болью в правой щеке, и тут же ударила молнией в голову. Он застонал, снова закрыл глаза, и снова боль. Вдруг кто-то взял его за руку и погладил её. Если открыть глаза, то снова придёт боль. Но было очень интересно, кто это рядом. Да и где он сам? И что вообще произошло?       Снова с неимоверным усилием Тэхён открыл глаза, боль прошлась волной от глаз до макушки. Никак не мог сфокусировать взгляд, очертания предметов нечёткие, расплывчатые. Попробовал моргнуть ещё раз – лучше бы этого не делал. Снова застонал, чьё-то лицо пыталось пробиться сквозь пелену боли. Попробовал сфокусировать взгляд – Олаф.       Его сразу узнал и даже попытался улыбнуться, но теперь боль от ещё одного привычного движения разрезала щеку. Снова застонал, Олаф сильнее сжал руку и погладил её.       - Тэхён, слышишь меня? – скандинав склонился над парнем и глядел прямо в его пустые, больные глаза.        Тот еле разжал сухие, треснувшие губы. И снова боль, и снова стон.       - Олаф, - больше ничего не пришло в голову.       - Хорошо, молодец. Тэхён, всё будет хорошо, - словно мантру повторял Олаф.       - Где я? – два слова дались тяжело, снова окатив волной боли.       - Ты в больнице. Ты что-нибудь помнишь? – Олаф так и не отпускал его руку.       «В больнице? Почему? Что случилось?» - Тэхён пытался привести в порядок мысли. И вдруг всё вспомнил: Олаф, поцелуй, улица, чьи-то руки на шее, чёрное худи, чёрная маска, боль, брусчатка, темнота.       - Помню, я всё помню, - и почувствовал, как Олаф снова несильно сжал его руку.       - Что случилось, Тэхён? Я услышал крик, бросился за тобой. Ты лежал весь в крови без сознания. Что произошло? Но, если тебе больно говорить, молчи. Все вопросы – потом. Ты потерял много крови. Тебе только что наложили швы.       - Швы? Куда? Почему так болит голова? – Тэхён еле слышно шептал, жмурясь и шипя от боли.       - Тебе разрезали щёку ножом, и ещё ты сильно ударился головой о мостовую, когда падал, но сотрясения мозга нет. Отдыхай, позже поговорим. Ты должен поспать, тебя накачали лекарствами, - Олаф положил его руку на кровать, снова легко погладил и повторил: - Отдыхай.       Тэхён закрыл глаза и провалился в сон. Он стоял посреди пустой улицы и не знал, куда идти. Вдруг почувствовал чьи-то руки сзади на своей шее. Мгновенный испуг, развернулся и вдруг встретил ясный взгляд Чонгука, пронизывающий душу. Тот улыбался и гладил его рукой по щеке. Тэхён, не дыша, стоял и глядел на своего друга, не понимая, откуда тот взялся. А Чонгук вдруг развернул его к себе спиной, обнял за плечи и тихо в самое ухо выдохнул: «Прости». Первая мысль: «За что он просит у меня прощение? Это ведь я его предал и бросил». И вдруг Тэхён понял, что его больше уже никто не обнимает. Быстро развернулся, и снова пустая улица.       Новое пробуждение было уже не таким тяжким. Олафа в палате не было. Тэхён осмотрелся: он лежал в одноместной палате, из руки торчала игла капельницы. Нещадно болела правая щека. Поднял свободную руку, потрогал: пластырь во всю щёку. Сознание немного путалось, но Тэхён всё помнил.       …Прошла неделя, Олаф каждый день навещал Тэхёна, что-то всё время рассказывал, тихо гладил руку, свободную от капельницы.       - Тэхён, я считаю, что тебе пока надо пожить у меня, хотя бы несколько дней. Работать тебе пока трудно, и вообще, надо отдохнуть. Соглашайся. К тебе будет приходить медсестра, менять повязки. Как только почувствуешь, что готов выходить на подиум и сниматься, скажешь. Договорились? – Олаф старался говорить уверенно, но, чувствовалось, что с волнением ждёт ответа Тэхёна. Тот лишь согласно кивнул. Лицо скандинава просияло.       Честно говоря, Тэхёна это очень устроило, он был благодарен Олафу за такое предложение. Оставаться сейчас одному в таком состоянии ему не хотелось от слова «совсем».       - Да, ещё, с тобой хочет поговорить следователь. Расскажи ему всё, что помнишь, - и вышел из палаты.       В палату буквально вкатился круглый маленький человечек. Тэхён ещё подумал, что он похож на артиста Дэнни де Вито, у которого, кстати, тоже итальянские корни. Тот постоянно вздыхал и вытирал огромным клетчатым платком пот со лба.       Июнь, действительно, в Милане выдался очень жарким. В палате от жары спасал только кондиционер.       «Колобок», как тут же прозвал этого человечка Тэхён, подкатился к его кровати, вздохнул в очередной раз, взабрался на оставленный Олафом стул, вытер в очередной раз лоб и воззрился на Тэхёна.       - Ну, молодой человек, расскажите, что же с Вами произошло? – он достал откуда-то из кармана большой блокнот, ещё раз вздохнул и приготовился записывать.       И Тэхён всё ему рассказал, начиная со стёкол в ботинках и смс-ки с угрозой, и кончая нападением около дома. У Олафа тоже не забыли взять показания. В общем, шумиха по этому поводу поднялась нешуточная. *****       Тэхён проснулся и сразу почувствовал боль в правой щеке, она просто горела. Со стоном он дотронулся до раны и зашипел от боли. «Чёрт, неужели, вот так придётся проститься с мечтой о подиуме? Только-только всё стало налаживаться, и вдруг такое. С таким лицом меня больше никуда не возьмут», - с этими горькими мыслями он лежал в чужой кровати и рассматривал потолок комнаты.       Это была просто гостевая спальня в светлых тонах. «Почти как в больнице, - подумалось Тэхёну. - Может, и не надо было соглашаться на переезд к Олафу? Чего мне его стеснять? В конечном итоге, мог бы пожить и у себя. Только вот, что мне там делать: глядеть, как Джил будет ухмыляться за моей спиной, а Таро просто ходить мимо, словно привидение? Ещё тоскливее. А здесь я кому нужен? С таким лицом дорога на подиум мне закрыта. Пора, похоже, готовиться к отъезду домой».       Из кровати Тэхён вылезал медленно, настроение было отвратным, состояние – ещё хуже. Вроде, ничего особенного, всего лишь порезали лицо, хорошо ещё, что глаз не задет, а такое чувство, будто ногу отняли. Хотя разницы, в общем, никакой, ведь для него лицо, как для того же, например, фигуриста - нога: рабочий инструмент.       «Так, - сам себе сказал Тэхён, - надо из этого состояния вылезать, а то так недолго и в депрессию скатиться».       Одежду свою он не нашёл, влез в спортивный серый хлопковый костюм, который лежал рядом с кроватью на стуле.       Немного кружилась голова и подташнивало. Неспеша спустился со второго этажа.       Тэхён знал, что Олафа надо искать в кабинете, если только тот не уехал. Уже издалека услышал его голос, - дверь была чуть приоткрыта - он с кем-то разговаривал по телефону.       Тэхён заглянул в дверь, Олаф Ларссон ходил вдоль стола, заламывая руки и, явно, волнуясь. Он решил не мешать, подождать конца разговора, хотя тот, похоже, только начался. А сам разговор был на громкой связи.       - Да, синьор Ривалди, - волнуясь говорил Олаф, - я могу, если надо, сейчас же приехать к Вам, а могу всё объяснить сейчас по телефону.       - Ну, объясни! – в трубке раздался надтреснутый, явно, старческий голос.       - Спасибо! Синьор Ривалди, я прекрасно помню, скольким Вам обязан, поэтому в такой непростой ситуации, прежде всего, решил посоветоваться с Вами.       - Правильно сделал, мальчик мой! Слушаю тебя! – голос чуть потеплел.       - Синьор Ривалди, Вы уже, наверно, слышали, что несколько дней назад порезали лицо модели из моего агентства?       - Слышал, дальше.       - Дело в том, что прежде чем представить в полицию все имеющиеся у меня сведения и улики, я хотел бы сначала поговорить об этом с Вами. Я знаю, чьих рук это дело. Не самого, конечно, но это именно он нанял человека для такой работы.       - И кто это? – в голосе послышался интерес.       - Это Каллисто Нери, - Олаф остановился, поставил руки на стол и стал глядеть на аппарат, словно тот был живым. - Я знаю, что ему тоже обязан многим, ведь это он меня с Вами познакомил, однако, это так. Парню, которого порезали, Ким Тэхёну, уже приходили ранее угрозы и на телефон, и лично. Но я не думал, что он так далеко зайдёт. Кали приезжал и ко мне, он, конечно, мне не угрожал, но был крайне раздражён и не доволен, что я, по его словам, слишком приблизил к себе этого парня.       - А это не так? Я слышал, ты его с собой везде таскаешь. Он твой любовник?       Олаф чуть не подавился:       - Нет, что Вы, синьор Ривалди, просто Тэхён очень смышленый парень, образованный, окончил у себя в Корее университет и хочет заниматься нашим бизнесом. Я обещал ему свою поддержку в этом вопросе. Недавно мы получили солидный заказ и заключили контракт с одним известным брендом, в этом есть и его заслуга.       - Хорошо, меня это вообще не касается. По поводу Кали пришли мне всю информацию, что у тебя есть. И ответь только на один вопрос: ты в отношении него все свои обязательства выполняешь полностью? – в голосе снова почувствовалась сталь.       - Конечно, синьор Ривалди! Мы договаривались только о двух вещах: высокие гонорары, и пока Кали работает у меня, он «прима-модель» в агентстве, все самые выгодные контракты ему. Ни о чём больше речь не шла.       - Хорошо, я тебя понял, мой мальчик! Жду информацию. Как посмотрю всё, тебе позвонят, - и тот отключился.       Тэхён подошёл к двери. Олаф выдохнул так, как будто пробежал кросс, да и мокрым, наверно, был таким же. И устало упал в кресло.       Тэхён постучал в створку двери и вошёл. Олаф быстро поднял на него глаза, сощурил их:       - Ты всё слышал? – ему явно было неприятно.       - Да, - не стал врать Тэхён. - Это, что, мафия?       Олаф усмехнулся:       - Называй, как хочешь. На самом деле - это всего лишь человек, который мне очень помог. Это человек, которому я очень обязан. Десять лет назад, когда я начинал свой бизнес, у меня не было ничего, кроме амбиций. Я был никем: просто модель с хорошим личиком. Но уже тогда я понял, что надо заниматься чем-то более серьёзным, чем прыгать по подиуму. Только в отличие от тебя, умника, я не подумал о том, что надо учиться. Поэтому учился на своих же ошибках, набивал шишки. Люди, которые мне помогали, не потерпели бы у руля агентства лоха, да ещё и иностранца-лоха. Каллисто Нери тогда тоже был моделью, так мы с ним и познакомились. Как-то мы сидели в баре, разговаривали, и я сказал ему про свою мечту – иметь своё модельное агентство. Кали тогда был совсем мальчишкой, лет шестнадцать, наверно. Он мечтал только о деньгах и известности, хотел стать актёром, но что-то там не срослось, таланта не хватило. Тогда и захотел стать «примой» в каком-нибудь агентстве. Сам-то он, даже в будущем не планировал открывать своё дело, говорил, что слишком ленив для этого. А вот за меня уцепился, сказал, у его отца есть связи, он может помочь. Вот так и появилось агентство «Elite Badge». В Италии всё строится только на связях, запомни. Так что, если вдруг захочешь открыть агентство в Италии, познакомлю тебя с нужными людьми.       Тэхён слушал и поражался, он думал, что всё это осталось далеко в прошлом: в Италии семидесятых годов прошлого века, или в Америке - в тридцатых, или в России – в девяностых. Подумал, что сам попал в кино.       Олаф смотрел на удивлённое лицо Тэхёна и усмехался. Затем перевёл взгляд на его щёку:       - Болит? – участливо.       - Немного, - соврал Тэхён.       Он нервничал перед разговором.       - Олаф, я хотел бы спросить, только, пожалуйста, ответь мне честно. Хорошо? – тот кивнул. – Мне уже можно собираться домой? Я же понимаю, что с таким лицом мне больше нечего делать на подиуме, - Тэхён смотрел тому прямо в глаза.       Однако, Олаф не отвёл взгляд, и удивлённо поднял брови:       - Ты это сейчас о чём? Об этой царапине? Ты забыл, в каком мы веке живём? Буду говорить, наверно, не очень приятные вещи – не обижайся, прими, как должное. Значит так, из твоего пореза сделаем сенсацию, вообще-то, уже сделали: статьи в газетах и интернете, в новостях на ТВ. На подиум будешь выходить вот с таким пластырем во всю щёку, чтобы все видели. Народ такое любит. А когда у тебя всё заживёт, просто сделаешь пластику. Это страховой случай, так что все расходы покроет страховка. И только когда совсем не будет видно рубца, а его не будет видно - обещаю, демонстративно во время дефиле, снимешь пластырь. Как тебе такое? Да, цинично, но вполне разумно!       Тэхён слушал Олафа и понимал, какой же всё-таки, он, Тэхён, сам ещё ребёнок. Он бы до такого и не додумался. Поэтому только спросил:       - А это будет нормально?       - Даже - очень нормально! Ну, как, согласен?       Тэхён кивнул, затем о чём- то подумал и спросил:       - Олаф, это действительно Кали сделал со мной? Но зачем? Чем я ему мешаю? Я же не стремлюсь стать «примой», не претендую на его место! Я ему совсем не опасен! – Тэхён стал возбуждённо размахивать рукой.       - Просто в тебе он сразу почувствовал угрозу. Я тоже сразу подумал о нём, как только ты рассказал мне про угрозы в адрес других моделей. Потому что это тоже были очень перспективные ребята, и они тоже были для него потенциальной угрозой. Кали не понравилось, что я лично тебя выбрал, не понравилось, что ты не провалил первую сессию, которую тебе хотели сорвать, не понравилось, что я брал тебя на встречи с заказчиками. В конечном счете, - сейчас скажу тебе это, но не парься сильно - ему не понравилось, что я отказал ему, когда он предлагал мне стать его любовником, - у Тэхёна снова поползли вверх брови. - А нас с тобой он считает именно любовниками, - и Олаф внимательно поглядел на Тэхёна.       - Во, блин! – Тэхён даже не знал, что ещё сказать.       - Так что, получается, что во всём виноват я. Если бы я тебя не выделял среди прочих, ничего бы не произошло. Но, честно, я бы никогда не подумал, что он может зайти так далеко.       - Я слышал в разговоре, что у тебя есть какие-то доказательства. Это правда?       - Ага, я записал наш с ним последний разговор. Он был накануне того дня, когда тебя ранили. Хочешь послушать? – Тэхён кивнул.       И Олаф включил запись на телефоне.       - Олаф, почему тебе этот мальчишка важнее, чем я? – голос был визгливым. - Мы же с тобой столько лет знаем друг друга!       - Кали, послушай меня. С чего ты это взял, что он важнее? Тэхён просто изучает наш бизнес изнутри. Он со временем хочет уйти с подиума. Я ему просто помогаю немного, – Олаф старался говорить спокойно.       - Изнутри, говоришь, ну и как он «изнутри»? Тебе понравилось? – тот стал непристойно ржать. - Мне что-то ты «изнутри» ничего не хотел показать! Мне ты просто отказал: «Я - натурал, у меня жена!». А для него сразу стал ненатуралом, гад?! – визжал Кали.       - Кали, ты переходишь все границы. Мы эту тему с тобой давно закрыли. Я тебе объясняю, что Тэхён - модель временно, ему интереснее деятельность самого агентства. И ещё, если ты думаешь, что я хочу сделать из него «приму», то ты ошибаешься. Тэхёну это тоже не надо. Ты меня понял? Поэтому, прекращай истерить. А, самое главное, прекращай ему вредить. Стёкла в туфлях – это ведь тоже твоих рук дело? Я прав? Это как-то по-детски, ты же взрослый человек.       - По-детски? Ты говоришь – по-детски?! – тот уже стал просто шипеть. - Погоди, я скоро всё сделаю не по-детски, а по-взрослому. Я всех вовремя спроваживал из агентства, и этого корейца твоего - тоже, хорошо, если он до своей Кореи живой доползёт! Ты меня понял?!       - Кали, не дури! Я ведь могу позвонить кое-кому, ты же знаешь! – Олаф пытался успокоить разбушевавшегося парня.       - И что они мне сделают?! Что?! Пальчиком погрозят?! Я их не боюсь, пердунов старых! В общем, понял, что ждёт твоего любовничка? – следом раздался грохот падающего или брошенного стула.       Олаф выключил диктофон. Тэхён сидел, ни жив ни мёртв. Он не понимал, как ему на это реагировать. Спустя несколько секунд поднял глаза на Олафа:       - И что мне теперь делать? – прозвучало жалко.       - Давай, поступим так: пока поживи у меня. Здесь тебе будет спокойнее и безопаснее, комната в твоём распоряжении. А я разберусь с этим делом. Думаю, всё очень скоро закончится. Договорились?       Тэхён облегчённо кивнул.