Если ещё не слишком поздно.

ЧАСТЬ 16. ТЭХЁН *****       - Оле, я вернулся. Ты занят сегодня вечером?        - Тэ? – в голосе явно слышалась тревога. - Всё нормально?       Тэхён всё понимал: что Олаф его ждал, что волновался, что переживал. Поэтому-то, как только прилетел в Милан, сразу позвонил ему.       - Да, всё нормально. Я вечером приеду?       - Конечно, приезжай, - почувствовал явное облегчение в его голосе.        … - Как всё прошло? – Олаф старался выглядеть равнодушным. Он сосредоточенно разглядывал что-то в бокале с вином.       Тэхён мысленно усмехнулся, подошёл, обнял сзади мужчину, положил голову ему на плечо.       - Всё прошло хорошо. Я просто поздравил молодых и уехал, - и почувствовал, как Олаф выдохнул. - Я вернулся, Оле. Ты забыл, у меня ведь контракт.       - А если бы контракт закончился, ты бы вернулся? – и снова тревога в голосе.       Тэхён не стал увиливать от ответа.       - Не знаю. Но пока у меня контракт. Я ещё ничего не решил, - он развернул Олафа к себе лицом, прямо посмотрел в глаза, забрал из его рук бокал, поставил на стол, взял его лицо в свои ладони и поцеловал.       - Я скучал, - и почувствовал, как тот резко выдохнул через сомкнутые губы.       - Я тоже… очень. *****       Два месяца пролетели как один день. Тэхён каждый день задавал себе один и тот же вопрос: «Что делать, когда закончится контракт?». И не находил ответа. Здесь, в Милане, его ждала вполне хорошая устоявшаяся жизнь: новый выгодный контракт, Олаф Ларссон и успешная профессиональная карьера. Там, в Сеуле его не ждал никто, разве что родные. Тогда почему так тянуло в Сеул? Чонгук? Но он уже - прошлое. Для Чонгука Тэхёна больше не существовало, он женился. Тогда почему он туда так рвётся?       …- Тэ, так что ты решил по поводу продления контракта? – Олаф выжидающе глядел на Тэхёна.       - Пока не знаю, Оле, не обижайся. И ещё: я сегодня хотел бы побыть у себя. Мне надо подумать. Хорошо?       - Конечно.       Тэхён, уже полностью одетый, присел на корточки перед креслом, в котором сидел скандинав.       - В любом случае, спасибо тебе за всё, - чуть привстал и поцеловал его в сухие губы.       Олаф молчал.       Тэхён поднялся, вышел из квартиры, тихо притворив дверь.       Через пару часов он позвонил:       - Оле, я хочу слетать домой, навестить родных. Скоро ведь Рождество и новогодние праздники. Я не был у них два года. Хорошо? После этого всё решу.       Олаф так и сидел в кресле, уставившись в одну точку. Он понимал, что Тэхён больше не вернётся, он был к этому готов. Он переживёт и эту утрату. И всё бы ничего, если бы только не эти предательские дорожки слёз на щеках. *****       Тэхён ещё из Милана позвонил домой.       - Мам, я вылетаю в Корею, хочу погостить у вас в праздники. Хорошо?        Он понимал, что мама очень обрадуется. Она ведь не видела сына целых два года. Контракт Тэхёна не предполагал отпусков. Он, конечно же, мог попросить Олафа и уехать домой хотя бы погостить, но два года назад он просто сбежал в Милан. Поэтому Рождество и Новый Год провёл в одиночестве в квартире, предоставленной агентством. В прошлом же году все праздники он провёл с Олафом, у них только всё начиналось, и все эти дни они просто не вылезали из кровати. Тэхён вспомнил об этом и грустно улыбнулся сам себе.       - Хёни, как здорово! Давай, приезжай! Мы все по тебе ужасно скучаем! Приезжай скорее! Ждём! – маму просто распирало от радости.       Он вёз кучу подарков маме, отцу и брату. Ему очень хотелось всех увидеть, он тоже по ним скучал. Он улыбался всю дорогу. Тэхён никогда бы не подумал, что будет так приятно вернуться домой.       …- Хёни, приехал! - госпожа Ким кинулась к сыну, как только увидела подъезжающее к дому такси.       Она целовала и целовала его, для чего ей нужно было чуть ли не подпрыгивать. Тэхён тоже ее целовал, смеялся и гладил по плечу.       - Давай, скорее в дом, холодно. В Корее наступила настоящая зима, давно не было так холодно, да и снегу навалило, будем лепить снеговиков.       Уже дома госпожа Ким оглядела сына с ног до головы.       - Ты изменился: похудел, что ли? Сменил причёску, цвет волос. Повзрослел. А что с глазами? Почему грустные? – она снова обняла сына. - Пока никого нет дома, пойдём пить чай.       Тэхён не ответил ни на один её вопрос, да этого и не требовалось. Мать всегда всё видит сердцем. Она сразу поняла, что за эти два года у сына многое изменилось в жизни. Что-то знала, о чём-то догадывалась. По телефону никогда ни о чём не спрашивала, только про здоровье. У них никогда не было секретов друг от друга, поэтому Тэхён понимал, что всё сейчас ей расскажет.       - Дай посмотрю твою щёку, - она стала крутить сына из стороны в сторону, выбирая ракурс, чтобы было лучше видно. - Ничего не вижу. Где шрам?       - Мам, шрама практически нет. Я же говорил, тебе, что ничего серьёзного. - Тэхён не мог не сказать матери, что его порезали. Об этом было во всех новостях. Вот и убеждал её, чтобы не волновалась, что это всего лишь незначительная царапина.       - Да, да, можно подумать, что я тебе тогда поверила. Просто не хотела, чтобы ты ещё за меня переживал, сделала вид, что верю тебе. Видела, и как в больнице весь перевязанный лежал, и как потом по подиуму своему заклеенный весь ходил. Так, где шрам-то?       - Мам, сейчас двадцать первый век. Шрам убрали, ты его и не увидишь. Осталась лишь тонкая светлая полоса. Всё у меня хорошо, не переживай за меня, - он привычно расположился за столом на кухне – это ещё с детства было их любимое место для личных разговоров – огляделся, удовлетворённо улыбнулся. - А у вас ничего не изменилось, это так здорово!       Домашнее имбирное печенье в корзинке пахло просто умопомрачительно. Тэхён с блаженством втянул носом его аромат. Мама налила им обоим зелёного чаю.       - Что, мам, предстоит долгий разговор, раз чай зелёный, а не мой любимый белый? – Тэхён усмехнулся, быстро взглянул на мать и уставился в чашку с обжигающим напитком.       - Да, Хёни, у меня много к тебе вопросов, у тебя ответов, я думаю, будет ещё больше.       И Техён стал ей всё рассказывать, всё, что произошло с ним за эти два года, начиная с выпускного и разрыва с Чонгуком. Рассказал про Милан, про знакомство и дальнейшие отношения с Олафом, про нападение на него и про Каллисто Нери, про семью Ривалди. И закончил свой рассказ свадьбой Чонгука: рассказал, что приезжал поздравить его два месяца назад.       Мама слушала, не перебивая, лишь иногда бросала на него такие же неопределённые, как и у её сына, взгляды.       - Теперь мне многое стало понятно. Я не знала, что Чонгук женился, он мне не сказал, - она задумчиво отпила из чашки.       - Не сказал? Что значит – не сказал? Ты, что, с ним разговаривала? Когда? Ты ничего не говорила? – Тэхён аж поперхнулся от неожиданности.       - Чонгук все эти два года звонил мне: поздравлял с праздниками нас всех, а каждого ещё - с Днями Рождения. Кроме Рождества позапрошлого года. Он просил тебе не говорить, что звонил…       … И она сразу вспомнила прошлогодний звонок Чонгука и свой последующий разговор с мужем.       - Кто звонил?       - Чонгук, поздравлял нас всех с праздниками.       Господин Ким помолчал.       - Они что, расстались?       Госпожа Ким быстро обернулась к мужу.       - Ты знал, что они встречались? – она была крайне удивлена, всегда думала, что муж даже не догадывался об отношениях между ребятами.       - Я же не слепой, и не глухой, и с логикой у меня всё в порядке. Я это понял, когда количество Чонгуков на сантиметр площади нашего дома стало зашкаливать и когда Чонгука я стал видеть чаще, чем собственного сына. А ещё, не поверишь, я наблюдательный, а как иначе? Я же бизнесмен, и мне нельзя быть слепым – сожрут.       Госпожа Ким подошла к мужу, положила руки ему на плечи, заглянула в глаза:       - И что, ты был не против того, что они встречались?       - А что бы это изменило, если бы я был против? Перестали встречаться? Вряд ли. Просто я бы потерял сына. А я его слишком для этого люблю. Я все эти годы, начиная с того момента, как Чонгук впервые у нас появился, наблюдал за ними, мне было интересно, какие у них отношения. Серьёзные или нет. Странно, что они расстались. Тэхён что-нибудь по этому поводу говорил? Я знаю, что ты его подружка, он всё тебе рассказывает, - господин Ким улыбнулся жене и поцеловал в щёку.       - Ничего не рассказал. Да я и не спрашивала. Ты же знаешь, с тех пор, как он улетел в Италию, мы говорим только о погоде и здоровье. Может, когда вернётся, расскажет, что между ними произошло…       …Госпожа Ким продолжала, глядя на сына:       - Я поняла, что вы, скорее всего, расстались. Ты слишком неожиданно улетел в Италию. Это было не просто так. Скажу честно, мне было очень горько. Я не буду спрашивать тебя – кто виноват? Обычно в такой ситуации виноваты оба.       - Да нет, мам, виноват я. Только не сразу даже себе в этом признался. Олаф мне открыл глаза. Я ему всё рассказал, ну и он сразу же мне и вынес вердикт - трус и дурак! – Тэхён грустно глядел в чашку.       - Это мой-то сын – трус и дурак? В жизни не поверю!       Тэхён грустно улыбнулся.       - Да, вот так – трус и дурак. Я испугался, знаешь, какой глупости? В жизни не поверишь – я испугался, что он может меня снова бросить, как тогда, когда мы ещё учились в универе. Во второй раз я бы этого уже не пережил. Убедил себя, что Чонгук меня, точно, бросит после окончания универа, так как ему будут нужны нормальные отношения. И поэтому решил бросить его первым.       - Да, уж, и правда – трус и дурак. И что, Чонгук поверил тебе, не пытался с тобой объясниться?       - Я не дал ему такой возможности. О своём отъезде сказал ему лишь на выпускном, и сразу же улетел.       - Хорошо, а после выпускного. Он же мог тебе позвонить, - госпожа Ким никак не могла понять, почему парни так и не разобрались.       - Я тут же сменил номер телефона, позвонить он мне не мог. А потом… он долго болел… из-за меня. Как сказали парни, он чуть не умер, - Тэхён горестно опустил голову. - Я поступил с ним…, даже не знаю, как сказать: гадко, мерзко, эгоистично. В общем, мам, я поступил просто, как сволочь!       Мать молча глядела на сына, слушала его и не верила своим ушам.       - Я не понимаю тебя. Впервые в жизни я тебя не понимаю. Так обидеть любящего тебя и любимого тобой человека. И изменить уже больше ничего нельзя. Ты говоришь, он женился? Ну, да, это уже – всё! Значит, сейчас у него всё хорошо? Что говорят друзья? Хорошо?       - Да, Намджун и Сокджин сказали, что у него всё хорошо, и чтобы я не лез больше в его жизнь.       - Ну, что ж, тогда ладно. Всё верно, в его жизнь лезть больше не надо. Я очень люблю Чонгука и рада, что у него всё наладилось, - госпожа Ким вздохнула и перевела разговор. - А что решил с продлением контракта? Ты вернёшься в Милан?       - Не знаю пока, но, скорее всего, нет.       - А что собираешься делать?       - Пока не решил. Пока побуду дома. Ты ведь не выгонишь своего глупого сына? – мать лишь грустно усмехнулась и погладила его по голове. - А после Нового Года решу.       - Ладно, отдыхай, скоро Ёнтан вернётся. Он же перешёл в старшую школу, помнишь ещё? Отличник.       - Ёнтан, молодец, весь в папу, - Тэхён заулыбался.       После разговора с матерью настроение сникло. Но потом приехали отец и брат, все радовались, как дети, смеялись, обнимались. И Тэхён подумал, что его семья – это его лекарство от всех бед. Здесь его всегда поймут, за всё простят, здесь его всегда ждут и, самое главное, здесь его любят. И решил, что праздники дома он проведёт, забыв, хотя бы на время, обо всём плохом.       Тэхён вместе с Ёнтаном нарядили ёлку, высокую, под самый потолок, которая напомнила ему детство. Она была искусственная, но это было не важно, так как была ещё одна – настоящая – она росла прямо на участке, и каждый год поэтому они всей семьёй наряжали две елки. Но за эти годы живая настолько подросла, что до верхушки уже никто не доставал даже на лестнице. Поэтому её просто снизу украшали бумажными гирляндами, бантами и огромными пластиковыми шарами. Вся эта красота держалась ровно до первого снегопада, из-за чего украшали ее перед самым Рождеством.       Пока наряжали дома ёлку, братья несколько раз успели поссориться, это случалось из года в год: каждый хотел, чтобы его любимые игрушки висели на самом видном месте. Мама и отец лишь переглядывались, улыбаясь, вспоминали свою молодость и ещё совсем маленьких, но всегда задиристых мальчишек.       Лепили снеговиков – снега выпало сразу на несколько зим - катались на лыжах, спускались с горы на санках прямо на замёрзшее в этом году водохранилище.       А потом решили сходить на каток, на «их» с Чонгуком каток. Воспоминания просто затопили Тэхёна: здесь буквально всё, каждый закоулок напоминал о том счастливом, проведённом с ним, времени. Тэхён старался не зацикливаться на этих воспоминаниях, но ничего не мог с собой поделать. В итоге вернулся с катка грустным и задумчивым. И уже мысли о Чонгуке отогнать не мог.       И вот тогда он принял решение: ехать в Сеул, просить Чонгука поговорить с ним. Он должен, он просто чувствовал, что обязан просить прощения у Чонгука. Объяснить свой поступок он ему, точно, не сможет, он уже и сам не понимал, почему всё это натворил, почему уехал, почему бросил Чонгука. Но может, Чонгук всё же сможет его простить? Эти мысли не давали Тэхёну покоя, грызли душу, свербели в голове назойливыми мухами.       Тэхён понимал, что сейчас праздники, и что Чонгук, скорее всего в Пусане, у родных. Ничего, он подождёт, когда тот вернётся в Сеул. Он будет ждать столько, сколько нужно, он вымолит у него прощение.       Звонок раздался неожиданно, Тэхён всё ещё был в своих мыслях. Не глядя, кто звонит:       - Слушаю, - в ответ молчание. - Я слушаю, кто это?       - Тэхён? Это Чонгук. Ты, что, у своих? Я вообще-то, звонил твоей маме, хотел поздравить со всеми зимними праздниками.       Только сейчас Тэхён понял, что схватил лежащий на столе рядом со своим, телефон мамы. Сердце пропустило удар, дышать сразу стало нечем. Он не знал, что сказать, просто тупо молчал.       - Тэхён, ты что молчишь? Передай телефон госпоже Ким.       - Она пошла к соседке, навестить и поздравить её. Если можешь, перезвони позже.       - Хорошо, перезвоню, - и снова оба молчат.       Тэхён решился:       - Чонгук, можно тебя попросить? Мы можем увидеться? Я очень прошу тебя. Пожалуйста. - Тэхён ждал приговора.       - Зачем? Что ты можешь мне сказать? – голос Чонгука спокоен. - Скажи сейчас, по телефону.       - Нет, я должен тебя видеть, я должен видеть твои глаза. Пожалуйста, я прошу тебя, - с отчаянием в голосе.       Чонгук молчал.       - Хорошо. Когда и где?       - Я могу тебе позвонить? Ты в Сеуле?       - Да, мы с женой сегодня вернулись из Пусана, - «Мы с женой» резануло слух, словно ножом. - Звони, - и отключился.       Тэхён сидел, глядя в одну точку. «Главное, не отказал. Значит - выслушает, значит – увидимся. Только где встретиться, чтобы спокойно поговорить? – Тэхён задумался и вдруг вспомнил отель Сокджина. - Точно. Только надо позвонить Сокджину, попросить его». *****       Как ни странно, Сокджин сразу согласился принять Тэхёна и Чонгука у себя в отеле. Пока ехал из дома на такси в отель «Domino» пытался продумать разговор с Чонгуком, но ничего не получалось. Он ничего не мог ему сказать, кроме: «Прости». Его трясло так, что зубы стучали.       …Чонгук смотрел на Тэхёна пустым взглядом, и тот понимал, что ему эти разговоры не нужны, и его «прости» меня тоже не нужно.       Чонгук только спросил: «Почему?» У Техёна не было ответа. Тогда тот встал и пошёл к выходу. Тэхён был просто в ужасе от того, что он вдруг может просто так взять и уйти. И как когда-то Чонгук крикнул на весь зал: «Поговори со мной, Тэхён!», так сейчас уже Тэхен, цепляясь из последних сил за Чонгука, с отчаянием в голосе: «Чонгук, поговори со мной! Прошу тебя!». Всё в жизни возвращается бумерангом.       Тэхён просил поговорить с ним, чтобы просто видеть Чонгука, чтобы просто слышать его голос. Он глядел на Чонгука, и у него мутилось в голове. «Господи, что же я наделал?! Как же мне дальше жить?! Я без него не смогу жить! Не смогу!». Но он не понимал, что ещё может сделать.       Они проговорили всю ночь. Тэхён глядел на Чонгука, и ему было мало, ему было так мало этих разговоров, этих взглядов, ему было мало Чонгука. Он слушал, что тот ему рассказывал, но ему всё также не хватало голоса Чонгука. Он что-то рассказывал сам, тот его внимательно слушал и даже иногда смотрел на него, но ему всё равно не хватало глаз Чонгука. Но Тэхён не понимал, как его задержать, чтобы тот не ушёл, задержать хотя бы на миг, хотя бы на час, хотя бы на день, хотя бы на всю жизнь! Как, как теперь вернуть тебя, Чон Чонгук? Что надо сделать?       После этого разговора Тэхён не мог спать, не мог есть. Он просто не находил себе места, мерил комнату шагами, бездумно валялся в кровати. Мать глядела на него, тяжело и тревожно вздыхала. Она ничем не могла помочь сыну. Он крепился до последнего, он даже дал себе зарок, не беспокоить больше Чонгука. Он ничего не мог ему предложить. И не мог жить без него.       …Через десять дней он сдался.       - Встретимся?       - Давай.       Так просто: «Давай». Значит – ждал звонка? Значит - хотел видеть?       … - Давай, поговорим о нас? – Тэхён решил пойти ва-банк.       И вдруг Чонгук словно с цепи сорвался:       - Никаких «нас» больше нет, и никогда не будет! – как отрезал и просто убежал. Как отрезал кусок сердца Тэхёна. «Значит, ничего больше не будет», - он всё понял, он больше не будет звонить, не будет беспокоить его ненужными разговорами.       …Две недели прошли, словно в лихорадке. Тэхёна крутило как при наркотической ломке или сильнейшем гриппе. Самое интересное, что он чувствовал это каждой частицей своего тела. Болела душа, ныло сердце, выкручивало мышцы и ломало кости. Он лежал в полубреду, ему везде мерещился Чонгук. Он заболел, заболел на самом деле: поднялась температура, слабость была такая, будто он переболел каким-то страшным вирусом. Госпожа Ким не отходила от постели сына ни на миг. Она понимала, откуда взялась эта болезнь. Жалела, переживала, молилась. Болезнь отступила.       Хотя бы увидеть, хотя бы услышать голос. Просто смотреть на него, больше ничего не надо.       - Давай, встретимся?       - Снова будем говорить о «нас»?       - Нет, расскажу о себе.       И он рассказал Чонгуку про то, как искал агентство, чтобы уехать за границу. Как познакомился с Олафом, рассказал про их дальнейшие отношения. Чонгук слушал молча, скрестив на груди руки и не поднимая на Тэхёна глаз. Рассказал про Каллисто Нери, нападение, больницу. Чонгук поднял голову, с ужасом глядел на Тэхёна – он ничего об этом не знал. Он рассказал ему всё, что мог, кроме самого главного: про то, что не может без него жить, дышать, что любит его. Не смог сказать, смалодушничал. И в конце разговора понял, что Чонгук просто устал от их встреч, что больше их не хочет. Он так это и сказал: «Нам больше не надо видеться, Тэхён. Мы всё сказали друг другу». Это был конец, Тэхён всё понял. Больше соломинок не было, он шёл ко дну. *****       Прощание с родными было лёгким, Тэхён уезжал всего лишь в Сеул, решил пожить немного в городе, в отеле, побыть одному. Захотелось в одиночестве побродить по знакомым местам. Обещал звонить, как определится с дальнейшими планами, заехать, всё рассказать.       Перед этим позвонил Олафу, разговор был коротким:       - Оле, это Тэхён.       - Да, ещё помню такого, - он усмехнулся. - Ну, чем порадуешь?       - Я не буду продлевать контракт, звоню, чтобы ты зря не держал мне место. Прости, - надолго замолчал.       - Да я это и так уже понял, не переживай. Как дела на родине? Как личные дела? «Спросил, скорее, из вежливости» - подумал Тэхён.       - Да всё не очень, если честно.       - Понятно, - протянул Олаф. - Будет желание, расскажешь. Если передумаешь, знай, всегда можешь вернуться. Если нужна будет какая-нибудь помощь – помогу, чем смогу. Не смогу сам – подключу друзей. Помни это. Договорились?       - Оле, спасибо тебе за всё.       - Не за что. Пока, не пропадай.       Вот и весь разговор.       …Сам не знал – зачем, снял номер в отеле недалеко от Университета Культуры. Что он хотел здесь найти? На что надеялся? Пожалуй, уже ни на что. Осталась только память, которая не давала покоя.       Он бесцельно бродил по тем местам, где когда-то они бывали вдвоём с Чонгуком. Уже не в первый раз заглянул в клуб «Easy Life», из которого затем возвращался в отель той самой тёмной аллеей, где они впервые поцеловались. Вот только не было тех цветущих душистых шапок, да и тепла не было, а на него смотрели голые, черные, скрюченные, словно пальцы мертвецов, ветки. Настроение было таким же: горьким и мёртвым.       Что-то надо было решать, но Тэхён не понимал, что. Не понимал, куда дальше двигаться. Честно говоря, не хотелось делать ничего. Знал, что надо принять какое-то решение, иначе просто тупо скатится в депрессию.       …Тэхён резко открыл глаза, будто и не спал, и попытался вспомнить сон. Ничего не получалось. Однако теперь Тэхён знал, что надо делать: ему просто необходимо увидеть Чонгука, он должен, просто обязан рассказать Чонгуку все, да, рассказать эту самую дурацкую причину, по которой он уехал. Он должен сказать Чонгуку, что любит его, что не может жить без него, что просит его простить, что, да - он мерзавец и гад, но всё равно просит его простить, что без Чонгука он больше никак не может. Он должен всё это ему сказать. И неважно, что скажет в ответ Чонгук. А Тэхён примерно представлял, что он ответит. Не важно! Он всё ему скажет, потому что держать в себе больше не может. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать – и пожалеть! Сегодня это было его девизом.       Тэхён вспомнил, как совсем недавно сам давал совет японцу Таро: "Живи так, как считаешь нужным. Это твоя жизнь, и за тебя её никто не проживёт". Да, советы давать всегда проще, чем воплощать их в жизнь. Вот и пришло время следовать своим же советам. А уже потом, когда он убедится, что Чонгуку это всё ни к чему, не нужно, не интересно, тогда просто улетит в Милан к Олафу. В Сеуле оставаться не будет, здесь все напоминало о Чонгуке. И как только созрел этот план в голове Тэхёна, сразу же прибавилось энергии, и сразу он почувствовал, что независимо от решения Чонгука, у него будет хоть какая-то ясность в жизни.       Пригласить Чонгука в отель, в котором сам остановился – было не вариант, понимал, что Чонгук не согласится. Значит, снова Сокджин. Тот долго отказывался, говорил, что обещал Коре, что встреч больше не будет, во всяком случае, не в его отеле. Тэхён просил, умолял, сказал, что это будет днем, не поздним вечером, и всего лишь на полчаса. В итоге Сокджин сдался. «Но только, – сказал он, - на полчаса».       Теперь Чонгук. Кнопка быстрого набора номера никак не хотела нажиматься. Потные руки мелко дрожали. Тэхён понимал, что если Чонгук откажет, то весь его план пойдёт коту под хвост. Значит, надо, чтобы не отказал.       - Чонгук, это Тэхён, - внутри всё трясётся.       - Да, Тэхён, что ты хочешь? – после молчания, грустным голосом.       - Мы могли бы увидеться в последний раз, всего на полчаса. Ты сейчас можешь? – скороговоркой Тэхён.       - Зачем? Мы всё сказали друг другу, - как-то даже устало.       - Нет, я не всё тебе сказал. Я не рассказал тебе, почему уехал, не назвал причину. Прошу тебя, в последний раз. И после этого я сразу же улечу назад в Милан. Я больше никогда не буду раздражать и смущать тебя своим присутствием, обещаю. Пожалуйста, Чонгук. Скорее всего, мы больше никогда не увидимся.       Чонгук молчал. Затем как-то неуверенно:       - Хорошо, я сейчас подъеду.       Ну, вот, главное было сделано. Чонгук согласился. Тэхён просто влетел в номер, Чонгука ещё не было. Он расхаживал по комнате, словно раненый зверь, дыхание от волнения сбилось, на лице расцвёл нездоровый румянец. Еще немного, и снова могла начаться лихорадка, он это понимал.       Он боялся, что Чонгук может не прийти, что может в последний момент передумать. Время шло, Чонгука всё не было. Он уже схватил телефон, и в этот момент открылась дверь, и вошли Чонгук и Сокджин. Последний окинул взглядом Тэхёна, увидел сразу и бешеный взгляд, и небрежную причёску, и искусанные губы.       - Мне остаться? - Сокджин Чонгуку.       - Всё нормально, не надо, мы недолго, - Чонгук только внешне казался спокойным. Его выдавали руки - он сжимал и разжимал кулаки.       «Пусть так, это лучше, чем пустой взгляд и полное безразличие», - Тэхён всматривался в лицо Чонгука и пытался что-то на нём прочесть.       Сокджин вышел и притворил дверь. Оба молчали. Ни один из них не присел. Чонгук упорно отводил взгляд.       - Говори, что хотел, и я пойду.       И тут Тэхёна прорвало. Он стал ему быстро, судорожно, до спазмов в горле, так, чтобы Чонгук не смог его прервать, говорить. Он говорил о том, что испугался, что после окончания универа Чонгук его бросит, что он ему будет не нужен со своей извращённой натурой. Что Чонгуку нужна будет нормальная девушка - он это понимал. Говорил, что так и не смог забыть тот год в разлуке с ним, когда его бросил Чонгук, да – простил, как он мог не простить? Но не забыл, потому что понимал, что это повторится. Говорил, что второй раз просто не пережил бы разрыв, что просто умер бы. Говорил, что думал, что если бросит первым, то не будет так больно, что привыкнет, что уже старался привыкать жить без Чонгука, потому и вёл себя так весь шестой курс. Говорил, что всегда думал, что Чонгуку будет без него лучше. Он на всю жизнь запомнил его слова: «Прости, это не для меня, я так не могу! Мне нужны простые и понятные отношения, и обычный секс». Он говорил, что понял, что Чонгук в любом случае с ним не останется, даже если будет любить, даже если им хорошо было вместе. И в конце он добавил, что никогда не переставал его любить, что просто не может без него, что уехал, но всегда его помнил, что он часто снился ему. Но он всё понимает, понимает, что опоздал, что ему больше нет места в жизни Чонгука, что он ему просто не нужен. Но должен был всё это сказать, чтобы тот знал. И ещё раз: «Прости за всё, что я натворил!».       Тэхён говорил, и слёзы текли из глаз, он их даже не сдерживал и не вытирал. Он уже практически ничего не видел, только силуэт Чонгука, который, казалось, превратился в статую. Тот за всё время, что говорил Тэхён, даже не сдвинулся с места. Тэхён всё сказал, и понял, что сейчас у него начнётся истерика. Этого допустить просто не мог, поэтому отвернулся и закрыл лицо руками. И тут почувствовал, как рука Чонгука легла на его плечо. Резко развернулся и уставился в его лицо, Чонгук тоже плакал. Слёзы беззвучно текли по щекам, он грустно глядел в глаза Тэхёна.       - Я давно тебя простил, Тэхён. Но, да – ты опоздал. Я женат. Я думал, что у меня ничего к тебе больше не осталось, но, видимо, это не так. Мне больно видеть твои слёзы. Но мы с тобой – это прошлое. Кора только недавно узнала про нас, причём совершенно случайно. Мы с ней долго говорили об этом, она меня поняла, простила и приняла. Она меня любит, и я больше не намерен её обижать и разочаровывать. Так что, Тэхён, как бы я к тебе не относился, у меня теперь своя жизнь.       Тэхён как за соломинку ухватился за его слова.       - Так, значит, ты всё-таки ещё что-то испытываешь ко мне? Чонгук, я всё так же люблю тебя. Скажи, я могу что-нибудь сделать, чтобы вернуть тебя? Ведь так, как мы с тобой любили друг друга, больше мы никого не сможем любить. Скажи, ведь я прав? Признайся, что любишь ещё меня! Пожалуйста, скажи! Ведь, если ещё не слишком поздно, может…, может, мы сможем ещё всё вернуть?! – выкрикнул отчаянно.       Он схватил Чонгука за плечи, держал и понимал, что не может его отпустить. Понимал, что если сейчас Чонгук уйдет, то навсегда. Но тот высвободился из его рук и пошёл к двери.       - Прости, Тэхён, это всё, - в глазах тоска и боль.       Тэхён уже у самой двери схватил Чонгука за руку.       - Чонгук, прошу тебя, не уходи! Ты же любишь меня, я вижу! – горько, со слезами в голосе Тэхён.       Чонгук развернулся.       - Тэхён, не мучай меня! Я думал, что ты навсегда исчез из моей жизни. Как, скажи, как я могу тебе доверять?! Ты же снова исчезнешь, снова предашь! Что, что мне тогда делать?! – в голосе Чонгука те же слёзы и отчаяние.       Тэхён глядел в эти любимые глаза, не зная, что ещё сказать, чтобы Чонгук ему поверил, и вдруг – он сам не ожидал от себя такого – схватил его, всем телом резко прижал к двери, так что та заходила ходуном, и впился в губы. Впился жадно, отчаянно, как в последний раз, сминая губы Чонгука, врываясь своим языком в его рот, обнимая так, будто хотел вобрать в себя его целиком, понимая, что Чонгук его сейчас оттолкнёт, возможно, даже – ударит. Он бы принял от него всё. А Чонгук вдруг ответил на поцелуй, ответил также отчаянно, срывая дыхание и царапая кожу на спине Тэхёна. Тэхён больше не мог сдерживать эмоций, он хрипло сквозь слёзы застонал. Чонгук в ответ сжал его ещё сильнее, громко выдохнул сквозь сомкнутые зубы и только тогда отстранился.       - Чонгук, я не предавал, я сам весь измучился. Я думал, что так будет лучше для тебя. Что, ну что я мог тебе дать? Только я без тебя не могу! Совсем не могу! А сейчас я всё сделаю, чтобы ты мне поверил, чтобы ты был со мной! Я никогда больше никуда не уйду!Тогда ты будешь со мной?! Вместе, до конца! Будешь?!       Чонгук глядел в самую душу Тэхёна. И вдруг совсем тихо произнёс:       - Я не знаю.        И в этот момент за дверью вдруг послышался шорох и кто-то крикнул:       - Кора, Кора, очнись!       На полу в коридоре, привалившись к стене, в полуобморочном состоянии сидела Кора, рядом с ней хлопотал Сокджин. Последний выпрямился, и не говоря ни слова, врезал Чонгуку по физиономии. Тэхён хотел вмешаться, но тот его просто остановил.       Сокджин поднял с пола Кору и отнёс в свой кабинет. Тут же вернулся к всё также стоявшим истуканами Чонгуку и Тэхёну:       - Убирайтесь отсюда, вы – оба, и чтобы я вас больше не видел! Никогда! *****       После этого разговора Тэхён чувствовал себя просто ужасно. На Чонгуке вообще лица не было. Он рвался в кабинет к Сокджину, где лежала Кора, но Сокджин его просто выгнал. И все разговоры о том, что это его жена, ни к чему не привели. Чонгук тёр лицо руками и пытался что-то придумать, но, похоже, никакие мысли не задерживались в его голове. Тэхён не знал, чем ему помочь, он просто стоял рядом и молчал.       - Тэхён, я поеду домой, мне надо подумать, да и вообще…, - он не договорил, но Тэхён и так понял, что тому сейчас не до него.       Тэхён лишь кивнул. Чонгук сел в припаркованный у отеля автомобиль и уехал. А Тэхён вернулся в отель и остался один на один со своими тяжкими думами. Да, он всё сделал, что хотел, даже больше. Он сказал Чонгуку всё, даже поцеловал, и тот ему даже ответил. И что дальше? Что, Тэхён, доволен? Что теперь делать будешь? А что теперь делать Коре? А Чонгуку? Ты влез в их жизнь и всё только запутал!.       С этими невесёлыми мыслями он то бродил по номеру отеля, рассматривая напольную плитку и считая количество завитков из расчёта на один свой шаг, то бесцельно валялся на кровати, разглядывая узор на обоях. В голове был полный хаос. Он даже уже пожалел, что затеял всё это. Спать не мог, есть не хотелось. Вдруг захотелось сбежать куда-нибудь подальше, и всё забыть. Он почувствовал, что безумно от всего устал, что уже ничего не хочет, что зря все это задумал, путая Чонгука и портя жизнь Коре. И не заметил, как ушёл день, наступил вечер.       …Телефонный звонок вывел Тэхёна из коматозного состояния, в котором он пребывал уже много часов.       - Кора…? – он очень удивился.       - Тэхён, мы можем поговорить?! – в её голосе явственно слышались отчаяние и слезы.       - Да, конечно, Кора. Где мы можем встретиться? – он старался говорить тихо и спокойно, хотя уже от одного только её голоса Тэхёна стало потряхивать. Руки тут же вспотели. Он прекрасно понимал, о чём пойдёт речь. Но быть трусом в её глазах, ох, как не хотелось.       - Нет, нет, - Кора уже почти кричала в трубку, - только не в людном месте. Можно приехать к тебе? Я ненадолго!       - Да, конечно, приезжай, – он назвал ей адрес.       Повесив трубку, стал нервно расхаживать по комнате из угла в угол, меряя её шагами. «Вот, что ты ей можешь сказать?! Ну, что?! Что ты любишь Чонгука?! А ей это интересно?! Она сама его безумно любит, и твои чувства ей как-то! – Тэхён обнял себя руками, точно ему вдруг резко стало холодно. - Господи, помоги! Сказать ей, что и Чонгук не может жить без меня? Это совсем уж надо быть мерзавцем! Да и потом, похоже, Кора и сама уже догадалась!» – мысли отчаянно метались в голове Тэхёна, заставляя эти безжалостные молоточки в ней стучать всё сильнее и сильнее.       Стук в дверь ударил, словно током по открытым нервам.       - Заходи, Кора. Присаживайся, - Тэхён пытался взять себя в руки.       Кора выглядела просто ужасно. Её полубезумный взгляд блуждал по лицу Тэхёна, не находя, на чём бы остановиться. «Господи, до чего же я её довёл! - с ужасом разглядывал девушку Тэхён. - Да она способна меня просто убить! Да так и надо, наверно, сделать!» - он горько усмехнулся.       - Кора… , - она так и осталась стоять.       - Подожди, Тэхён! Сначала я скажу! – она перевела дыхание и подняла на него полный невыплаканных слёз взгляд. – Скажи мне, зачем ты приехал? Что тебе нужно? У тебя ведь всё хорошо складывается за границей, я знаю! Так зачем ты приехал?! Испортить жизнь мне и Чонгуку?! Так ты уже это сделал! Наша семейная жизнь благодаря тебе и так уже трещит по швам! Что ты хотел увидеть?! Хотел проверить, любит ли тебя Чонгук до сих пор?! Да, он тебя любит! Даже очень! Убедился?! Доволен?! Знаешь, Тэхён, ты как раковая опухоль, въелся в нашу жизнь и постепенно разрушаешь её! Ты, как зараза, от которой нет никакого спасения! Что ты ещё хочешь с нами сделать?! Ты всё, что мог, уже сделал! – Кора уже кричала и плакала одновременно. И вдруг рухнула на колени перед Тэхёном. – Тэхён, я тебя прошу, нет, умоляю и заклинаю всем святым, что у тебя ещё осталось, пожалуйста, уезжай! Уезжай из Кореи, и тогда, может быть, мы с Чонгуком ещё сможем быть вместе, ещё сможем быть счастливы! Мы ведь были счастливы до твоего приезда! Мы так были счастливы! Он меня любил, я это видела, я была в этом уверена! А теперь ему опять плохо! И это всё твоя вина! И оказывается, это уже не в первый раз! В тот раз, когда ты его бросил, он практически умер! Его смогли спасти только друзья! А, затем, … и я! Тэхён, пока ещё всё не зашло так далеко, прошу тебя, умоляю – уезжай! И больше никогда не приезжай и не звони ему! Позволь ему жить! Но без тебя! Ты мучаешь его! Я на коленях молю тебя – будь милосердным, если ты до сих пор испытываешь к Чонгуку хоть что-то - уезжай! Мы и сейчас его вытянем из той бездны, в которую ты опять его столкнул! Мы все будем стараться, у нас получится! Он станет прежним! Уезжай, Тэхён, прошу тебя!!!» – Кора уже рыдала в голос, уронив голову на руки и распластавшись на холодном полу.       Тэхён замер, в ужасе слушая её монолог, не в силах что-либо ответить или возразить. Казалось, прошла вечность, прежде чем Кора пришла в себя и подняла взгляд на Тэхёна. Тот так и стоял истуканом, не двигаясь, закрыв глаза, по его лицу текли слёзы.       - Тэхён? – Кора удивлённо его окликнула, увидев эти слёзы.       - Я тебя понял, – Тэхён поджал губы, вытер слёзы, помог подняться Коре с пола. – Я всё понял, Кора. Хорошо, я уеду. Сегодня же. Да, ты права, так будет лучше для всех. *****       Вот и всё. Всё решили за него. Он уедет, и всем станет легче. Не надо было ему приезжать, не надо было вообще ничего. Пусть Чонгук будет счастлив с Корой, она это заслужила.       Он стоял на верхнем ярусе Международного аэропорта Инчхон, облокотившись на стеклянный парапет, и пустым взглядом рассматривал копошащихся внизу, вечно куда-то спешащих людей. Регистрация рейса на Милан - только через час.       Вот семья: отец, мать и дочь-подросток вся в слезах, ей явно, никуда не хочется лететь, ведь она оставляет здесь всех своих друзей, а они ей важнее, чем какая-то поездка на море. А вот мама с двумя близнецами, которые вприпрыжку радостно бегут за ней, этим точно всё нравится. А это парочка, спрятавшаяся за колонной и думающая, что их никто не видит. Они отчаянно целуются, похоже, им предстоит разлука. Тэхён вздыхает, глядя на них.       А вот какой-то сумасшедший, видимо, кого-то потерял - бегает от стойки к стойке, от одного рейса к другому… И тут понимает, что этот сумасшедший - это Чонгук. Тот мечется между рейсами, что-то выспрашивает, надолго застревает возле справочного окна. Медленно отходит, садится в кресло, обхватывает ладонями лицо и застывает, глядя в одну точку.       Тэхён глядит только на эту сгорбленную фигуру во всём чёрном и не понимает, что должен сделать. У него просто разрывается душа.       И тут объявляют начало регистрации рейса на Милан, и Тэхён, вздохнув, спускается вниз.