***
Несмотря на то, что Чонгук был плохим помощником по уровню готовки, Тэхена забавляло то, как тот крутился возле него. Он напоминал ему песика, который очень рад хозяину, и его это умиляло. Не обошлось и без коротких поцелуев, прежде чем они, все-таки, приготовили ужин и сели есть. Тэхену было уютно в компании Чонгука. Кажется, в этой квартире стало даже оживленнее. Когда Чонгук и Тэхен еще не были знакомы, в квартире Кима было ничтожно тихо. Одиноко. Здесь не хватало именно Чонгука, который не замолкал ни на секунду. В душе Тэхена таилось тепло. Чонгук, засовывая рис за щеки, только так успевал прожевывать, прежде чем рассказать какую-то новую историю. Ким еле поспевал за ним, но, несмотря на это, слушать его было замечательнее всего, чем он когда-либо занимался. Под ребрами словно появилась живность — он чувствовал, как внутри что-то его щекочет. Вероятно, та вселенская любовь, которую прозывают невозможной. Невозможно чувствовать к человеку столько всего подряд — утверждают люди. А Ким опровергал данное заявление так нагло и без какой-либо совести. Он был по уши влюблен в Чонгука и не хотел уходить от этого прекрасного чувства. Слишком сложно было уместить в себе такое количество эмоций. Чонгука хотелось взять за обе щеки ладонями, поцеловать в лоб, потрогать мягкие волосы и крепко-крепко обнять, лишь бы его радость с лица никуда не уходила. И чтобы он никогда не подумал о том, чтобы уйти от Тэхена. Вдруг эмоция на лице Чонгука сменилась. Улыбка Тэхена тоже постепенно растворилась: он забеспокоился от резкой смены настроения Чонгука. — Что случилось? Завибрировал телефон. Он и до этого вибрировал от каких-то уведомлений, но ни Чонгук, ни Тэхен не обращали на это должного внимания, слишком увлеченные разговорами о том, о сем. Чонгук поднял телефон со стола и поднес поближе к лицу, чтобы рассмотреть сообщения. Он отложил телефон на то же место и тихо оповестил: — Отец пишет. Тэхен приподнял брови от удивления и аккуратно проглотил рис, который встал поперек горла от данного заявления. — Что ему нужно? — «Я найду тебя», «геи будут гореть в Аду», «не смей возвращаться домой», «я выкину твои оставшиеся вещи». В этом духе, — Чонгук моментально стушевался. В нем не осталось ни капли настроения и Тэхен посчитал нужным его подбодрить. Он оставил свою полупустую тарелку с ужином и пересел к Чонгуку. Тэхен приобнял его за талию и нежно чмокнул в висок. Губы Чона надулись, выдавая обиду на отца. Тэхен чмокнул его еще раз, но уже за ухо, шепча краткое, но сейчас нужное: «все будет хорошо». Чонгук повернулся к нему с расстроенной миной и потерся носом об его шею. Устроил голову на крепком плече. — Что я сделал не так? — вздохнул Чонгук. — Вечно старался быть для него лучшим, брал с него пример. А он этого как не ценил, так и не ценит. — Прелесть, — шепотом позвал Тэхен и внимательно посмотрел ему в глаза. — Твой отец — тот еще эгоист. И это абсолютно не твоя вина. Ты прекрасный человек. — Я понимаю. Но знаешь, все несчастные дети берут пример с родителей и становятся еще несчастнее. Ему никогда не было до меня дела, — Тэхен сдвинул взгляд ниже, к пальцам Чонгука. Он ковырял свои ногти, скорее всего из-за беспокойства. Тэхен накрыл ладонью чужие руки и несильно сжал их, явно таким образом намекая, чтобы он перестал нервничать. — На протяжении всех двадцати шести лет я чувствовал себя одиноким. Мама была единственной, кто заботился обо мне, пока не умерла. Отцу все равно, есть я или нет. Наверняка, он не хочет меня видеть не только потому, что я могу опозорить его в высоком кругу, но и потому, что я очень похож на мать. С каждым словом Чонгука на душе Тэхена становилось тяжелее. Впервые он засек случай, когда решил перенять все эмоции другого человека, и впервые он чувствует это так остро. Тэхен чувствует потребность защитить Чонгука, оберегать, заботиться и никогда не давать в обиду. Вот что с ним делает любовь. — Я сделаю тебя счастливым, обязательно, прелесть, — шепотом пообещал Тэхен. — Ты будешь самым счастливым человеком на всем белом свете, и я обещаю, что твоя прекрасная улыбка больше никогда не сойдет с твоего лица. — Звучит угрожающе, — со смешком заметил Чонгук. — Думаешь? — Тэхен улыбнулся ему и чмокнул в кончик носа. — Спасибо, — Чонгук заметно расслабился. — Я верю тебе. — Заблокируй его номер. Начни новую жизнь со мной. Мы можем завести кошку, если хочешь. Ты переключишь внимание на нее. Мы найдем тебе работу. Отец думает, что ты зависим от него, но докажи не только ему, но и себе, что это далеко не так, — Тэхен переплел пальцы с пальцами Чонгука. Тот посмотрел на него с явно проявившемся воодушевлением. — Ты, в первую очередь, самостоятельный человек, и зависишь только от себя. Чонгук от подобных слов засверкал. Тэхен никогда не видел, чтобы у человека настолько ярко горели глаза. Кажется, слова Кима были очень вовремя. Чонгук верит его словам, а Тэхен верит в Чонгука — и больше ничего не надо было. — Рис остынет, — переключился Чонгук. Он ненадолго отстранился от Тэхена, чтобы взять телефон в руку, и быстро заблокировал контакт Мин-Дже. Ким прав — он самостоятельная личность, которая справится и без помощи отца. Слова, сказанные Тэхеном, Чонгук мечтал услышать все детство, весь подростковый период и всю взрослую жизнь, которую успел прожить. Как ни странно, Ким действительно его воодушевил забыть про отца, про его слова, завести кошку и найти хорошую работу. Чонгук уверен, что, если будут проблемы, Тэхен будет тем, кто подаст ему руку помощи. Он был в нем абсолютно уверен. И абсолютно благодарен за все, что он уже для него сделал. Ему хотелось много говорить о том, как его разрывают чувства внутри, как нелепо ему от того, что он не знает, как их выразить правильно. Он передал свою любовь в касаниях: поцеловал Тэхена в висок, крепко обнял и, пожалуй, в этот момент он уже не хотел отрываться. Остаться бы в этом моменте на ближайшие пять световых лет, чтобы насладиться каждой секундой, какой бы вечностью это не казалось.***
На следующий день они встретились с друзьями в кафе. Чимин и Юнги выглядели так, словно увидели Тэхена впервые. Он очень постарался над своим внешним видом и Чонгук гордился тем, что рядом с ним такой мужчина. Женщины с дальних столиков также не стеснялись смотреть в сторону Кима. Конечно, ему это льстило. Однако взгляд Чонгука был для него всем и ни с чем несравнимым. Его взгляд — самое важное для него. — Ну, как на новом месте? — Чимин улыбнулся другу. Чонгук и Тэхен сели за столик напротив друзей. Чон был рад, что Тэхен был не прочь встретиться с Юнги и Чимином. — Лучше, чем дома, — хмыкнул Чонгук и подпер подбородок рукой. — Кто бы сомневался. К ним подошла официантка. Каждый сделал свой заказ. Чонгук думал, что Тэхену будет неуютно в компании его друзей, однако практически спустя пару минут они смогли разговориться все вчетвером. Несмотря на то, что они — Чимин и Юнги — совершенно из другого теста сделанные, нежели преподаватель Ким, общие темы нашлись. Тэхен как-то во время занятий обмолвился о том, что жил в бедной семье, и выстроил свое будущее самостоятельно. Ему никто не помогал. У него был только он сам. Никакой опоры под ногами и никакой руки помощи. Чон удивлялся, что, казалось бы, такой среднестатистический человек настолько смог вырасти самостоятельно. За Тэхена брала гордость. С другой стороны, Чонгук ему даже завидовал, ведь, если так посмотреть, он совсем ничего не добился. Его это ужасно раздражало. Было ощущение, будто его жизнь прошла впустую. В голове Чонгука подобных мыслей было очень много. Благодаря общению с друзьями, он незаметно для самого себя отвлекался, но лишь моментами. Даже если бы здесь не было друзей, Чонгук знал, что Тэхен тоже бы ему помог. Он бы выслушал весь этот бред, что хранится в его голове. Он бы удивился, сколько себе Чонгук навязывает, и насколько сильно себя недооценивает, ведь по его мнению он совершенно ничего не стоит. У него нет ни дома, ни машины, ни хобби, ни кота, ни собаки. У него ничего нет, кроме Тэхена, и ему становилось стыдно, что Киму, возможно, в тягость быть ему опорой. Чонгук навязал себе мысль, что стал для Тэхена обузой. Чонгук проморгался. Отвернул голову к окну. За ним открывался прелесный вид на парк. Кто-то из людей гулял с собакой, кто-то куда-то торопился. На заднем фоне слышались голоса друзей, Тэхена, что с увлечением что-то обсуждал с ними, чужие голоса посетителей кафе. У Чона появилась противная тревога — непонятно от чего. Создалось впечатление, что за ним кто-то наблюдал, и оно было столь навязчивым, что стало не по себе. Словно мозг кричит сигнал «SOS», и весь организм готовится к чему-то опасному, выбрасывая адреналин. Подошла официантка, отдала их заказы и пожелала приятного аппетита. Все вокруг стало таким незначительным, прозрачным, и Чон пытался угадать, откуда нападут. Чувство неминуемой опасности его никогда не обманывало. Обстановка в кафе мельтешила так, словно кто-то вставил старую касету в видеомагнетофон. Словно кино с помехами. Чонгука пробрали холодные мурашки. Он смотрел по сторонам, стараясь сконцентрироваться на разных вещах, но не понимал, что происходило. — Чонгук, ты чего? — подал голос Чимин и Чона резко выкинуло из страшного места — из его мыслей. Чонгук вновь проморгался и севшим голосом ответил: — Вам не кажется, что кто-то за нами наблюдает? Конечно, ему самому казалось это глупостью. Самой настоящей глупостью, ведь кого интересует Чон? А кого его друзья? А кого его парень? Они ведь обычные люди, пришедшие поесть в кафе, как делают и все остальные. Однако непонятный страх ему все равно не давал покоя. — Да вроде никто, — хмыкнул Юнги, осматривая кафе. Людям не было до них никакого дела — у них были свои интересы. — Тебе плохо? Что с тобой? — тихим, но нежным тоном вопросил Тэхен. Он опустил руку под стол, накрыв ею ладонь Чонгука. Почувствовав, как рука Чонгука дрожит, он заметно нахмурился. — Чонгук. — Сейчас… Чонгук вновь повернулся к окну, рассматривая мимо проходящих людей. Каждый занимался своим делом: кто-то брал газету, кто-то сидел в парке, кто-то шел по своей дороге. Страх не может появиться просто так — что-то должно этому поспособствовать. — У него не паническая атака, случаем? — обеспокоенно спросил Пак. — Нет, паническая атака выглядит по-другому, Чимин, — объяснил Юнги. — Это, скорее, обычная тревожность. Тэхен, проведи его до туалета. Пусть умоется холодной водой. Ким кратко кивнул и встал из-за стола. Их еда осталась нетронутой — все остались поражены странным поведением Чонгука. Да и что уж говорить, теперь даже кусок в глотку не лез. Тэхен проводил Чонгука до туалета. Повезло, что там никого не было — можно было поговорить и успокоить Чонгука. Тот опустил ладони под ледяную воду. Тело вновь прошибло холодными мурашками, но теперь уже не от тревожности, а от непривычного ему градуса. — Что случилось? — тихо поинтересовался Тэхен. — Я чувствую, что за нами кто-то смотрит, — нервно усмехнулся Чонгук и умылся холодной водой. Капли медленно стекли по его лицу и почти достигли рубашки, но он вовремя их вытер. — Прелесть, — вздохнул Ким и подошел к нему. Он заметил, как выражение лица Чонгука выдавало его беспокойство. Аккуратно заправив некоторые намокшие пряди волос, он коснулся губами холодного лба. — Может, тебе кажется? — Нет, — Чонгук несильно повертел головой. — Я знаю, каково это, Тэхен. Когда наблюдают. — Что это значит? — Тэхен переместил ладони на его такие же холодные и влажные щеки, стараясь согреть. Он заглянул в его глаза, полные страха. Чонгук набрался сил. Громко выдохнул и сжал руки Тэхена, чувствуя это своей некой опорой. — Чем бы я ни занимался, за мной всегда наблюдали в доме отца. Это только кажется, что он не выходит из кабинета, да… — Чонгук нервно хихикнул. — У него есть глаза и уши. Дом — там, где стоит всегда молчать. Везде стоит молчать, потому что везде люди отца. На улице, в кафе, в чертовой уборной, везде… У него много связей. — Тише, — Тэхен забеспокоился еще больше, явно удивленный нестандартным поведением своего парня. — Тише, тише… — старался успокоить Тэхен, аккуратно приобняв того за плечи. — Кто за тобой наблюдал дома? — шепотом продолжил разговор, словно стараясь не испугать. — Наш повар. Служанки. Они всегда доносили ему, что я делаю. Я не придумал, клянусь, — Чон сжал пальцами рубашку Тэхена на шее, прижавшись лбом к его плечу. — Он сам об этом сказал. «Где бы ты ни был, я буду знать, где именно». Ким даже и не знал, как реагировать на такое откровение. Ранее Чонгук ему насчет подобного ничего не говорил. Не говорил, что все, кто в доме, обо всем знают. Не говорил, что стоит быть осторожнее. — Поэтому я очень испугался, когда ты словил меня тогда в коридоре, помнишь? Я думал, что ты тоже один из них. Подкупленный преподаватель, который куплен не только для того, чтобы учить, но и чтобы наблюдать. — О Господи… — шокированно и неверяще выдохнул Тэхен. Он обнял Чонгука крепче. — Маленький, я бы никогда… Ни за что на свете не пошел бы на такое. Ни за какие деньги. Хорошо? Ким успокаивающе поглаживал Чонгука ладонью по голове. Мимолетно прикасался губами к виску, лбу, уху, оставляя влажные следы. Им было все равно, в каком месте они стояли; в уборную никто так и не зашел. Постепенно едва заметная дрожь Чонгука покинула его тело. Чон выдохнул. Вдохнул. И заново выдохнул, чтобы окончательно усопокиться. — Прости… — Чонгук виновато посмотрел на него. — Мне страшно куда-то выбираться, зная, что отец может послать своих людей наблюдать за мной. Я не знаю, зачем и для чего это. Может, ему обязательно все знать. — Ни в коем случае, — Тэхен хмыкнул. — Наше — только наше. Это абсолютно не его дело. Ты ведь понимаешь? — Чонгук кивнул. — Мы что-нибудь сделаем с этим. Главное, чтобы ты сейчас успокоился. Хочешь уйти? — Да. — Пойдем. Тэхен объяснил друзьям Чонгука, что они собираются идти домой. Ким хотел оплатить половину счета — за свой и Чонгука заказы — но Юнги и Чимин отказались, сказав, что это того не стоит, и лучше пусть он поскорее доведет Чона до дома. Ким благодарно кивнул им, пообещав, что в следующий раз они нормально посидят всей компанией. Единственное, что попросил Мин, это отзвониться. По приезде домой, Чонгуку стало спокойнее. Его обеспокоенность настолько съела все его силы, что он сразу же лег с Тэхеном спать. Только Киму не спалось: он смотрел в потолок и думал, как помочь Чонгуку. Как бы решить эту проблему, чтобы она больше никогда не появлялась? Он долго думал на эту тему, пока не вспомнил про звонок Юнги. Тэхен аккуратно выбрался из объятий Чонгука, ощутив, как левая рука едва двигается — отлежал. Ким вышел на кухню, чтобы не разбудить Чонгука своим разговором по телефону. Юнги практически сразу принял звонок. — Ну что, док? — Спит, — Тэхен, зажав телефон между щекой и плечом, свободной рукой попытался размять затекшую левую. — Ему стало спокойнее, когда мы вернулись домой. Скажи мне, он с вами делился, что происходило в доме? — О том, что ему кажется, что за ним наблюдают? Да, было, — Юнги вздохнул. — Мне казалось, что это такое, нервное. У каждого иногда появляется такое ощущение, подумал, что это та же ситуация, пока он мне не рассказал, что это происходит на самом деле. Да и он нечасто об этом говорил — так, раз в полгода скажет, да забылось. Тэхен удивлялся с того, что двадцати шестилетнего мужчину едва ли не заперли в четырех стенах дома, понапичкав «камер» в виде служанок. Такое он видел, разве что, только в фильмах ужасов или психологическом триллере. Не знал, как на это реагировать, удивление — самое легкое понятие, каким можно было выразиться. — Слушай, — Юнги вновь подал голос. — Чонгуку сегодня не показалось. — Что? — За нами действительно наблюдали. Какой-то мужчина пялился в нашу сторону. Без перерывов. — Ты только сейчас мне об этом говоришь? — разозлился Тэхен, повысив тон. Вовремя вспомнив, что его прелесть спит, Ким резко замолк. — Я не мог сказать в кафе. Чонгук и без того ходил бледный. Навряд ли бы чем-то хорошим обошлось. И то верно. — Можно ли написать заявление в полицию за сталкерство? — Во-первых, у вас нет весомых доказательств, во-вторых… Тэхен, гиблое дело, его отец уважаем не только в своем кругу набитых кошельков, но и в других. Скорее тебя посадят за пустое обвинение, чем наоборот. Ким кусал свою нижнюю губу. Он не знал, что делать с тем, что приходится переживать Чонгуку уже такое количество лет. Идей не было. И Юнги, словно назло, тоже фантазией не блестал. Тэхен аккуратно встал в проеме в спальную комнату. Голая спина Чонгука стала на пару тонов светлее от вечерней луны, в воздухе витал приятный запах улицы из приоткрытого окна. Несильный ветерок обдувал босые ноги Тэхена. Рассматривая силуэт спящего Чонгука в его постели, ему до холода не было никакого дела. Он его не ощущал, греясь только от одного вида своего любимого. — Юнги, — тихо позвал Тэхен. — Возможно уехать из города так, чтобы Мин-Дже не знал, где мы будем? — Да. Просто оплати билеты наличными. Этого будет достаточно, чтобы вас не отследили, — Юнги умолчал о том, что знания об этом подарили ему криминальные истории, которые он читает ближе к вечеру. История про каннибала и его добровольную жертву: извращенный ум Армина Майвеса. — Хорошо. — Есть планы, куда поехать? — Пусан. — Вариант неплохой. Там родилась его мать. Он говорил, что хотел бы прогуляться по местности и посмотреть места, где гуляла его мама. — Что еще знаешь о его матери? Расскажи, — Тэхен вернулся обратно на кухню и заварил себе кофе, стараясь быть как можно тише. Он чувствовал, что предстоял долгий разговор. — Если тебя не затруднит, разумеется. Время уже позднее. — Ты интересуешься всем, что связано с Чонгуком, — Юнги на пару секунд затих. — Я чувствую, что ты хороший человек. Чонгук нуждался в таком партнере. Я доверяю тебе его. Не подведи. Тэхен удивился от такого резкого наплыва откровенности, однако слышать подобные слова было приятно. Ему было радостно знать, что друг его партнера не только полностью доверяет ему своего друга, но и, возможно, благодаря этому доверию смог бы в будущем обратиться к нему за помощью. — Я рад слышать это, — Ким кратко улыбнулся. — Так вот, о чем мы? Его мама родом из Пусана, в восемнадцать лет перебралась с родителями в Сеул, потому что здесь больше возможностей. Родители нашли хорошую высокооплачиваемую работу, а она любила рисовать и творить своими руками музыку — играла на пианино. Дальше поступила в консерваторию, мечтала стать дирижером или сольным артистом. В консерватории познакомилась с Мин-Дже и началась их история. — Прошу прощения за такой вопрос, но… — Ким осекся. — Я знаю, о чем ты хочешь спросить, — Юнги на том проводе вздохнул уже который раз за этот звонок. — ДТП. Мин-Дже не справился с управлением и врезался в грузовик, едущий по встречке — его водитель пьяный сел за руль. Там мать Чонгука и умерла. Как и мужчина из грузовика. Думаю, Мин-Дже до сих пор не может себе простить того, что так получилось. Наверняка винит себя за то, что не справился. — Страшно потерять родного человека, когда у тебя была возможность спасти его, — сделал вывод Тэхен и глотнул кофе. Разумеется, как и любой адекватный человек отреагировал бы, он сочувствовал Мин-Дже, но тем не менее, его поступков по отношению к своему сыну ничего не оправдывало. Возможно, он действует из лучших побуждений, чтобы с Чонгуком ничего не случилось, однако методы были слишком ненормальными, чтобы назвать это какой-либо заботой. — Ложись спать. Завтра купишь билеты на поезд. Только позволь нам с Чонгуком попрощаться, — попросил Мин. — Все же, теперь мы будем редко видеться. — Разумеется, — улыбнулся Ким. — Можете приехать в любое время к нам в Пусан. Они еще раз попрощались с Юнги, а затем Тэхен отключил звонок. Он оставил телефон на кухне, как и полупустую кружку кофе, и решил поскорее вернуться к спящему Чонгуку. Время было позднее и на завтра нужны были новые силы. Ким аккуратно забрался в постель, прилег сзади Чонгука и обнял со спины. Покрыв нежными поцелуями лопатки Чонгука, он заметил, что тот не спит. — Не спится? — Ты старался быть тихим, но у тебя не получилось, — Чон расплылся в улыбке и перевернулся к Тэхену лицом. Ким чмокнул его в лоб и погладил по голове, не в силах сдержаться от умиленного сонного вида Чонгука. — Ты правда хочешь, чтобы мы уехали? — Да, — Ким убедительно посмотрел на Чонгука. — Ты здесь чувствуешь себя некомфортно, это вижу я и твои друзья. Юнги объяснил мне как сделать так, чтобы мы уехали незаметно. — А как же твоя работа? Тэхен заулыбался. Как ценно было для него то, что, в первую очередь, Чонгук думал о нем, а не о себе. У Тэхена работало также, только в другую сторону. — Малыш, как думаешь, мне составит труда найти какого-нибудь ученика в Пусане с богатыми родителями? — Надеюсь, ситуация как со мной не повторится, — Чонгук показал наигранное недовольство — для вида даже нахмурил брови и с прищуром рассмотрел лицо Тэхена. Тот рассмеялся и решил подыграть: — Даже не знаю. Вдруг мне ученик понравится? — Тэхен с вызовом глянул на Чонгука с ухмылкой. — Дурак, — рассмеялся Чонгук и несильно ударил Тэхена по оголенному животу. — Да? — ухмылка так и не сошла с лица. Он, словно голодный хищник, медленно подполз к Чонгуку поближе. Чон, поняв, что от него хотят, сразу приобнял Кима одной рукой за шею, когда тот навис над ним, упираясь ладонями в кровать по обе стороны от Чонгука. Их улыбки сошлись в одном нежном поцелуе. Чонгук раздвинул ноги, чтобы Тэхен поместился между ними. Тяжело выдохнул прямо в рот, когда крепкая ладонь Тэхена прошлась по его внутренней стороне бедра, вызывая данным прикосновением мурашки. Поцелуи с Тэхеном опьяняли сознание Чонгука. Он был не в силах сопротивляться и, более того, даже об этом не думал. В каждом моменте с Тэхеном было хорошо настолько, что кружилась голова, что сердце билось, как бешеное. Ким вызывал в нем столько чувств одними своими прикосновениями, одним своим любящим взглядом… Сколько же всего Чонгуку хотелось ему вернуть, самому отдаться, чтобы он почувствовал то, как на него влияет Тэхен. — Уверен, что хочешь? — заботливо уточнил Тэхен, пройдясь нежным взглядом по лицу своего возлюбленного. Чонгук поджал губы и твердо кивнул. Он хотел Тэхена всегда и неважно, в каком именно смысле. — Хочу, — подтвердил он вновь, и они слились в очередном поцелуе. Чонгук царапал его спину, оставляя за собой красноватые полосы, вжимался тазом в чужой, чтобы почувствовать возбуждение Тэхена и дать понять, что он возбужден ни меньше. Ким от легкого трения тихо простонал в губы Чонгука, несильно укусил его за нижнюю и тут же загладил вину, аккуратно чмокнув рану. С Чонгуком хотелось быть нежным в этот момент, дать ему новые силы, чтобы он не думал ни о чем плохом. Рука Кима опустилась под тонкое одеяло и коснулась бугорка на трусах. Чонгук нетерпеливо выдохнул, не в силах больше терпеть. Он также завел свою руку под одеяло и накрыл чужую, пропустив ее под свои трусы. Тэхен довольно улыбнулся в поцелуй, касаясь языком языка Чонгука, и обвил указательным и большим пальцами головку члена. Сначала он медленно поглаживал ее, терся об нее, слыша, как Чонгук тихо постанывает и двигает бедрами ему навстречу. Без лишних слов, Тэхен понял, что ему следует ускорить движения рукой, и он поддался соблазну. Другая рука зашла ниже, к ягодицам. Средний палец аккуратно погладил расслабленную дырочку и проник подушечкой. Чонгук вновь тихо простонал: звук вызвал приятную истому внизу живота. Как же Тэхену нравилось, как Чонгук перед ним открыт в такие моменты, какие звуки издавал, как реагировал на малейшее прикосновение. Ким готов был наблюдать за этим вечность, если бы была такая возможность. Чонгук, оторвавшись от чужих губ, достал из ящика смазку, передав в тот же момент Тэхену. — Давай, — судорожным шепотом. Тэхен оставлял мокрые поцелуи на щеках, на шее, на подбородке и за ухом. Щелчком открыв бутылек смазки, он слепо выдавил ее на свои пальцы, другой рукой откинул одеяло прочь, чтобы оно не мешалось. Половина одеяла соскользнула на пол. Несмотря на то, что в комнате было прохладно из-за приоткрытого окна, им двоим было жарко. Они пылали нуждой друг в друге. Один из смазанных пальцев проник внутрь с особой легкостью. Чонгук закусил губу и впился ногтями в лопатки Тэхена. Кажется, после этого у Кима точно останутся царапины, напоминающие об этом прекрасном вечере. Он и не против, пусть их будет даже больше нужного. Тэхен задал свой темп — палец стал двигаться в Чонгуке быстрее, как и рука на члене. Чон выгибался под ним, показывал свое прекрасное тело, и каждый изгиб Тэхен посчитал обязанным расцеловать, укусить или облизать. Тело Чонгука было самым настоящим экспонатом, но только для него одного. Каждый угол тела, каждую ямочку хотелось запечатлеть, потрогать, поминутно расцеловать и оставить свои следы поцелуев на его душе, чтобы они запомнились на всю жизнь. Им уже было неважно, что их ждет в будущем. Наедине они чувствовали, как пылают их сердца друг от друга, как любовь ломила ребра, как хотелось доставить друг другу невероятное удовольствие. О своей любви хотелось говорить долго, описывая каждую эмоцию, но Чонгук и Тэхен показывали ее сейчас, лаская друг друга, и это было не менее приятно. — Я люблю тебя, — прошептал Тэхен в губы Чонгука, и его голова окончательно пошла кругом. Он любил любовь Тэхена, любил его голос, который отдавался у него эхом в голове. Любил его всего от и до. — Я тоже, — Чонгук выдохнул от очередных поцелуев, что пришлись на шею. — Тоже тебя люблю. В жизни Чонгука не было ничего важнее до прихода Тэхена. А Тэхен, думая, что важное у него уже есть, жестоко ошибся. Работа, книги, прогулки по парку, кофе после тяжелого дня — ничто это не сравнилось с той важностью, которой стал для него Чонгук. Все стало пустым местом на фоне его бывшего ученика и теперь уже нынешней любви. Тэхен верил в мимолетные интрижки, но не верил в любовь с первого взгляда. И снова ошибся. Ошибок, что сопровождали его жизнь, было очень много. Но он никогда не пожалеет о том, что влюбился в его «бестолкового» двадцати шестилетнего ученика по этике и эстетике. А Чонгук никогда не пожалеет, что влюбился в своего умного преподавателя и что признался ему в симпатии в его машине. Это было самым правильным решением. — Уедем в Пусан… — выдохнул Тэхен, пройдясь ладонью по талии Чонгука, перестав двигать рукой. Возбуждение не сходило, оно разгоралось еще больше. — Снимем домик. Заведем кошку. И никто нас не тронет, — Ким перешел на шепот, рассматривая силуэт Чонгука в темноте. Он все видел: родинки, опухшие после поцелуев губы, но больше всего на этом фоне выделялись горящие карие глаза. — Назовем кошку Маргаритой. Как тебе? — Очень нравится, — заулыбался Чонгук. — Но возьмем обязательно черную. Я мечтал о ней все детство, — взгляд был прямо в глаза Тэхена, а тот вовсе не смущался. Это было интимнее, чем что-либо. Ему нравилось, как Чонгук смотрит на него. — И мама тоже хотела. Да только не успела. — Возьмем черную, — Тэхен согласно улыбнулся в ответ. — Твоя мама была бы рада. — Думаешь? — Знаю. Она бы очень тобой гордилась. — Мне хотелось бы верить в это, нежели в то, что, если бы она была жива, то была бы как Мин-Дже. — Не думаю, что она была бы такой. Я уверен, что твоя мать была прелестной женщиной, потому что у нее самый прекрасный сын на свете. Я благодарен ей за то, что она принесла на этот свет тебя. Без тебя моя жизнь стала бы совсем другой. — А моя без тебя уже тем более, — грустно усмехнулся Чонгук. — Спасибо, что вытащил из дома. — Спасибо, что пошел со мной, любовь моя.