борьба на жизнь за сону.

На часах айфона виднеется два часа ночи. Японец уже час проверяет обновления и сообщения от мемберов или Сону. Да, он не скрывает, он переживает ужасно, о чем там можно говорить с этим Сонхуном так долго. Хочется уже рыдать в подушку, что он все-таки ошибся в своих размышлениях, и Ким выбрал не его, но… Дверь неожиданно открывается, Ники тушит телефон и притворяется спящим, чтобы проследить за действиями старшего. Ким в свою очередь проходит вглубь комнаты, останавливаясь около шкафа с вещами. Он оглядывается по сторонам, и стягивает кофту, сразу прячась в дверях шкафа в поиске пижамы. Нишимура смотрит, а чего не смотреть? Даже в темноте и при свете луны, который еле попадает к ним в комнату, можно разглядеть милое пузико Кима и мягкие локоны клубничных волос, которые спадают на лоб. Старший в спешке тянет пижаму вниз, штаны решает не снимать, скорее потому что он привык делать это в ванной, а не перед спящим (читать как неспящим) японцем. Ким аккуратно укладывается под одеяло, где уже заранее тепло, потому что младший очень греет своим телом всю кровать, и это невероятно приятно лечь в теплую постель. Сону расслабляется, повернувшись на бок. Он смотрит на лицо Рики, рассматривает. Луна попадает прямо на его лицо, задевая нос и щеки, красивые родинки. Он так спокойно дышит, а сам Сону начинает медленно задыхаться. У Нишимуры красивая линия губ, и сами они слегка пухлые, малиновые такие, что старший сглатывает. Он конечно сдержанный, никогда не кидался ни на кого и ни на что, но еще лучше… Он и не целовался никогда. Даже если бы захотел сейчас — не смог. Не умеет. Но губы Ники... Ким засматривается, не замечая пары глаз, которые уже пару минут смотрят на него в ответ. Они повернуты друг на друга, лежат не так далеко, даже довольно близко, но дистанцию соблюдают. Только и одному и второму она не нужна к чертям. Старший пугается не на шутку, краснеет, когда видит, что Рики на самом деле не спит уже, или не спал вообще, смотрит так, будто злым или обидчивым взглядом, пытается что-то увидеть в глазах хёна. — Рики... Ты чего проснулся? — Я не спал, хён. А знаешь почему? — у младшего появляется хитрая улыбка, он подкладывает под голову руку и смотрит в потолок. — Почему? — Я ждал тебя более часа, но ты даже не соизволил написать? Что, с Сонхун-хёном весело было? — Рики... Что ты несешь. — Он тебя очаровал и ты влюбился в него, да? Ну скажи уже как есть. Сону облизывает нижнюю губу, анализирует. Почему же японцу так важно знать, кого он любит? Неужели в нем проявилась ревность? Может тогда есть и... Чувства? — Рики... Почему тебя это волнует? Я знаю, что у Сонхун-хёна были ко мне чувства, но ты!... — А у меня, блять, что, не было? — Нишимура резко подрывается на кровати, принимая положение сидя. Его взгляд почти злой, но видно, как он собирается с мыслями что-то сказать, и Ким терпеливо ждет. — Я все это время также бегал за тобой, но не так по-глупому, как другие хены. Я хотел быть особенным, я не хотел воевать с кем-то, просто... Просто ты мне понравился тогда, хён. Сердце Ким Сону замирает. Он чувствует, как не дышит совсем. Его взгляд остановился где-то внизу, он опущен, только японец ждет какой-то реакции, но ее нет, потому что Ким... Не в силах. — Хён? — Рики подползает ближе, касаясь мягких щёк Сону-хёна. Они горячие, отдают жаром. Он знает, что они красные. — Хён, ты такой горячий. — Так... Возьми меня? Чего ждешь. От себя розововолосый сам не ожидал. Слова вырвались сами, не желая превращаться в сон или кошмар, Ким был уверен, что это не он сказал, ему снится, но Нишимура подползает нагло ближе, касается подбородка пальцами и смотрит, бубнит что-то про чувства, его голос звучит невероятно прекрасно, низко и возбуждающе. Температура тела поднимается в арифметической прогрессии, в голове туман какой-то, Киму жесть хочется заткнуть рот глупому японцу сейчас же. — Да ты перестанешь бубнить и сделаешь то, что я попросил, или я долго буду... Ждать, мх-х... — ловкие пальцы старшего цепляются за шею и он тянет на себя так, что Нишимура почти валится на мелкого Сону, но удерживает себя рукой, облокотившись на мягкую простынь. Сону-хён сейчас сводит с ума жестко, но Нишимура не понимает, действительно ли говорит его хён? Неужели правда теперь Сону его? И он может сейчас прямо взять и поцеловать его? Губы кажутся нереально нереальными, Ники смотрит, облизывается уже в который раз и дергается, в ушах звенит будто. Ему очень хочется. Уже хочется намного дальше и больше своих фантазий, он решает, что пора приступить к реализации хоть чего-нибудь, иначе он сгорит. Тянет за подбородок ближе, касается медовых губ в нависшем положении, руки корейца больно сжимают шею, только сейчас обращать на это внимание не получается, потому что старший буквально седлает чужие бёдра, посадив Ники к спинке кровати. Пальцами жмет плечи, царапает маленькими коготками, сильнее и жадно целует сам, реагируя на руки Нишимуры, которые во время оказались на его талии, вздрагивает от холодного прикосновения, ведь Рики решил проникнуть под кофту сразу, не дожидаясь согласия. — Рики-сан... Не снимай. Холодно, — Сону жалобно просит, пытаясь хоть как-то привыкнуть к рукам на талии, таким холодным и большим, что немало удивляет. Они целуются долго, как понял Ники, его старший хён любитель прелюдий, особенно мягких поцелуев, он осторожно начинает переходить к шее, пока Сону отвлекся и откинул голову назад, открывает вид на шею, такую красивую, аккуратную, а особенно она пахнет очень вкусно. Гели для душа, которыми пользуется Сону-хён оставляют желать лучшего. Пахнет и вдвойне сносит крышу. Хочется оставить много красных пятен, но никто не говорил, что можно, скорее даже нельзя, японец не рискует. Сразу переходит к следующим мягким поглаживаниям. У Сону момент смущений. Рики знал, что его хён стесняется чего-то подобного, но сам ведь полез, сам начал игру, а Рики-то не маленький уже, любая фраза или взгляд и все, с живого не слезешь. Только Ким об этом не подумал. Лицом не поворачивается, жмется к сильной спине, пытаясь крепче удержаться на чужих коленях. Только позже это становится еще тяжелее, Сону чувствует чужое возбуждение через штаны и тяжело, протяжно стонет, даже не представляет, разочарованно или неловко. — Хён. Я сделаю, давай, повернись ко мне. Волосы у Сону на ощупь мягкие и шелковистые, Нишимура гладит того по макушке, целует. Ким не может спокойно сидеть на месте, ёрзает, что заставляет младшего только сильнее беситься. Какой идиот выдержит? — С-сону-хён. — Как... Повернуться? — смущение бьёт через край, затуманенный разум начинает отключаться, раз старший не дает отсчёт своим действиям. — Хён. Не так.. быстро, — Нишимура сжимает чужие бёдра, одной свободной рукой прижимая Сону за спину ближе к себе. Если Сону продолжит тереться, Рики не выдержит долго. — Рики... Вдруг кто-нибудь зайдет? — оглянувшись на дверь, Сону прикрывает глаза от накатывающего возбуждения все больше, японец не выдерживает, хватает парня за талию и сажает на кровать, поднимаясь. Он запирает дверь на замок, забивает на Хисына, который вообще-то тоже живет в этой комнате, и попутно снимая кофту забирается вновь на кровать. Не имея больше сил ждать, Ники тащит Сону за бедра на себя, из-за чего у лежащего резко проясняется сознание, он неосознанно выгибается в спине, когда японец большими и ловкими пальцами расстёгивает ширинку на штанах, тянет штанины вниз, оставляя хёна в одних труселях. Неловкость момента, наверное, не описать словами, то только у Сону. Руками прикрывает лицо, живот, ноги, никогда еще не оставался совсем обнаженным до белья перед Нишимурой. Сам полез, сам напросился, вряд ли время отступать. — Ты такой красивый, хён, не закрывайся, — Нишимура хочет показать всю любовь к Киму. Холодными ладонями водит по чужим плечам, рукам, даёт Сону расслабиться, касается везде, из-за чего руки теплеют, и старший уже более спокойно дышит, еле заметно постанывает от ощущений и тянется к Рики за поцелуем, который получает тут же. Тёплые губы сминают такие же теплые, мягкие, чуть-чуть покусанные, клубничные. Губы Сону невероятно красивые, а главное — он не умеет целоваться, поцелуи выходят ужасно хорошие, неумелые, это нравится Нишимуре. Он дает насладиться поцелуем, долго и приятно, выдыхает через нос воздух, которого становится мало. Не желает отстраняться сейчас. Не подходящий момент. Ким в его руках заметно расплылся, расслабился, сейчас время приступать к основному. В процессе поцелуя, Рики освобождает правую руку и тянет белье Сону вниз, оголяя Кима окончательно. Сам сидит в штанах, это начинает нервировать и первого и второго, поэтому немного отстранившись, Рики тянет домашние штаны вниз, скинув их окончательно на пол. Сону перестает дышать от увиденного, и думает, что лучше не видел бы никогда. Как только Нишимура стягивает белье следом за Сону, младший мечется взглядом по комнате, лишь бы не смотреть на Ники больше. — Повернись, ничего страшного и стыдного не будет. Ты можешь не смотреть туда, но дай мне поцеловать тебя еще раз. После долгих поцелуев, Сону даже хихикает, когда японец вводит первый палец. Страх был не такой большой, по сравнению с желанием. Ким весь горел от возбуждения, после нескольких минут прелюдий и игр с чужим животом, шеей, сосками, Нишимура смог добиться успеха и удалить страх старшего. — Рики... Сильно больно, медленнее... — стонет светловолосый, руками упираясь в чужую грудь. Пальчиками обводит соски японца, касается шеи и ведет ниже, совершенно забыв о своем прежнем смущении. Нишимура вводит медленнее, но уже второй, заставляя корейца громко-громко протяжно стонать, сначала от боли, а следом от накатившего наслаждения. Честно, сейчас уже не так важно, что могут услышать мемберы за дверью. После хорошей растяжки, Ким уже сам просил, умолял быть быстрее и не возиться долго, повис на шее, бедрами жался ближе к чужим и практически умолял парня. Рики долго и не думал, аккуратно развел чужие ножки в стороны, закинул к себе на плечи и совсем аккуратно... попытался войти. — М-м, стой! Ах-х... Рики, он слишком большой... Ты уверен, что... Нишимура толкается резко, а Сону замирает в немом шоке. Он попал по той самой точке с первого раза, толкнувшись так сильно... Сону не больно, приятно, большие и широкие пальцы Нишимуры достаточно растянули его, и видимо настолько хорошо, раз он нашел ту самую точку с первого толчка. — Тебе хорошо? — Рики держит за руки, мягко гладит, переживает. Возбужден до предела, но комфорт Сону самое главное в их сексе сейчас и до самого конца. — Пожалуйста, кричи, когда будет больно. Сону сжимается весь, пока Рики медленно начинает двигаться все быстрее и быстрее, его отпускает не сразу, моментами, когда волна наслаждения проходится по всему телу, он не сдерживает приятного стона для ушей Рики, где-то до самого конца у него отключается любое мышление, по комнате раздаются лишь стоны и легкие шлепки тел, и обоим это в кайф. — Если ты... Вздумаешь остановиться хоть на минуту, я больше никогда не подпущу твой член к... моей заднице, Рики-сан, быстрее... Японец на секунду прогружается от сказанных слов. Сону сказал это невероятно возбужденным голосом и слишком быстро, и Ники не пытался останавливаться, он лишь наклонился к Сону ближе, чтобы чувствовать быстрое загнанное дыхание, слышать чужие стоны прямо на ухо, чтобы приятно до одури, до потери сознания. Спустя долгих десять минут, Ники с выдохом выходит из старшего, тянет его на себя и кончает, хватаясь за талию Сону, пытаясь его удержать на руках. Тот как сонный котёнок за плечи цепляется, дышит все также прекрасно тяжело, носом тычется в шею куда-то, весь горячий и не может успокоиться. Японец гладит, касается везде, целует, делает хорошо, укладывает на кровать и натягивает кофту вытерев тело специальными салфетками, чтобы Сону было более чем комфортно. — Рики-я... Я хочу- — Я хочу встречаться с тобой, Сону-хён. Не хочу видеть никаких Сонхун-хёнов рядом с тобой, иначе порву каждого, обещаю. Сону улыбается, переплетает руки под одеялом и кивает конечно. Нишимура все-таки ужасно ревнивый.