***
Время двигалось как в тумане. После смерти Таноса с плеч Локи спало напряжение ожидания, и ему пришлось приложить все силы, чтобы не потерять жизнь в продолжающемся бою. Он ни на шаг не отходил от Тора. Брат пытался оторваться – сражаясь, как будто был рожден для этого, размахивая Мьёльниром так, будто в жизни ничем другим не занимался – но то, что сделал с ним Танос, сказывалось на нем. Фригга тоже была рядом. Она сражалась с энергией, которая не могла так долго держаться в бою. К тому времени, как осталось только избавиться от оставшихся одиночек, солнце низко опустилось. Тени удлинились, окрашивая поле боя приглушенными цветами, набросив на него свою завесу.***
Они выиграли. Через несколько часов после возвращения домой все, наконец, закончилось.***
Дворец пережил бой не без ущерба. Сражавшиеся проникали внутрь, и оставили после себя хаос: поломанные каменные колонны, потрескавшиеся фрески и разбитые стекла, которые разлетелись по коридорам и заполнили его залы. Они выбрали неповрежденную комнату и свалились спать, не сняв боевого снаряжения. Локи спал только пока слышал дыхание Тора рядом с собой. Когда бы он ни просыпался, рядом была Фригга. Она принесла одеяла и воду, и принадлежности для первой помощи. Он ни разу не увидел ее отдыхающей. Если бы язык Локи не был таким же тяжелым, как веки, он бы отчитал ее за это.***
Солнце высоко поднялось и опустилось. Локи приходил в сознание и отключался снова. Его семья все время была рядом, и Локи позволил себе задремать, чувствуя себя в безопасности и под присмотром. Локи проснулся и обнаружил, что Тор открыл глаза. Солнечные лучи просачивались сквозь цветное стекло дворцовых окон и заливали комнату приглушенным оранжево-золотым светом. От этого синяки на шее Тора ярко выделялись. - Ты не спишь? – голос Тора был немногим громче шепота. Локи оценил бы это, если бы не был уверен, что Тор не смог бы говорить громче, даже если бы захотел. - Где мама? - вместо ответа спросил Локи. Он заставил себя принять сидячее положение. С его плеч соскользнули как минимум три одеяла. Локи пытался проморгаться после сна. Глаза чесались и болели, не желая ничего, кроме как снова закрыться, и заставить его уснуть – Локи не избавился от усталости всего за несколько часов беспокойного сна. Тор кивнул в угол комнаты. Фригга и Один тихо беседовали, но остановились, как только заметили наблюдающего за ними Локи. Они подошли ближе. - Как ты себя чувствуешь? – Фригга говорила тихо, несмотря на то, что они были одни в помещении. Локи без энтузиазма попытался разгладить свою помятую одежду, прежде чем решил, что ему все равно. Он протер глаза и пятерней причесал волосы. - Достаточно хорошо, - пробормотал он, возвращаясь взглядом к ожерелью синяков, украшающих шею Тора. Тор заметил его взгляд и почти весело улыбнулся ему. Это мало успокоило Локи, учитывая, что он так и не заговорил вслух. - Что я пропустил? – спросил Локи, пытаясь не думать о моменте, который точно будет преследовать его в кошмарах. Это уже произошло. - Немного, - сказала Фригга. – Мы еще не начали убирать поле боя. Наши армии заслуживают отдых. - Вашим… товарищам предложили комнаты во дворце, - коротко сказал Один. Он неохотно добавил. – Для мидгардцев они показали себя достойно. Локи кивнул. Он не спрашивал о жертвах или понесенном ущербе, или о том, скольким паразитам Таноса удалось сбежать. Теперь у них было время. - Кажется, мне обещали историю, - сказала Фригга. Локи поднял взгляд. - Ты хочешь услышать ее сейчас? Фригга сделала паузу. - Почти что. Она сделала шаг вперед и заключила Локи в объятья – уверенные и теплые, лучшие, что были у Локи за много лет. Он растаял от прикосновения, и не мог привести себя в настороженное состояние. Тор без колебаний присоединился к ним. Один навис сверху. Локи чувствовал его тепло со спины. Это было больше, чем Локи от него ждал. Они устроились между одеялами и подушками, оказавшимися в комнате. Один колебался дольше всех. Он казался недовольным тем, что его заставляют сидеть на мраморном полу дворца, но проглотил свою гордость и последовал их примеру. Локи глубоко вздохнул и начал рассказывать долгожданную историю.***
Тони несколько секунд провел в растерянности, пытаясь вспомнить, когда купил в пентхаус золотой потолок с орнаментом, и насколько был пьян, делая это. Потом он вспомнил, что это не его золотой потолок, а Тора, и он не отсыпался после похмелья в пентхаусе, а свалился во дворце Тора после… После. Тони потер глаза и подумал, не вернуться ли назад в сладкое забытье. Его мускулы болели – не мягкой, приятной болью утомления после тренировки, но глубокой, до костей пробирающей усталостью изматывающего боя. Они сражались за Землю (и вселенную). Тони именно так себя и чувствовал. - Твои друзья думали, не налить ли тебе на голову ледяной воды, чтобы проверить, жив ли ты. Тони прикрыл глаза рукой и простонал. - Дайте мне спокойно состариться. Стрэндж посмеивался. Громко. Если бы у Тони были силы, он придумал бы способ стереть ухмылку с его лица. - Как остальные? – проворчал Тони. - Твоя команда в порядке, - Стивен сделал паузу. – Насколько это вообще возможно. Когда много лет назад Тони говорил Стиву, что они не солдаты, это он и имел в виду. Неважно, сколько битв они выиграли и сколько жизней спасли, всегда существовала часть Тони, возмущавшаяся тем, что он вообще этим занимается. Тора с рождения воспитывали воином. Остальных вынудили к этому обстоятельства, психологические травмы и то, что рядом не было никого, кто мог взять на себя эту роль. Что сделало их ответственными за спасение мира? Что заставило их отвечать за ведение войны? - После этого я беру отпуск, - сказал Тони, неопределенно махнув рукой, все еще не открывая глаз. – Несколько сразу. Все. Я состарюсь, лежа на пляже и волнуясь только о том, когда будет готов мой следующий дайкири. - Удачи, - сухо сказал Стрэндж. – Будем надеяться, что в нашей жизни это – последняя межгалактическая угроза, которую нам нужно было остановить. Как бы Тони ни хотел, чтобы это было правдой, он в этом сомневался. Учитывая все, что произошло только за последние несколько лет, он не мог поверить в счастливое будущее, пока оно не уставится на него глазами из радуги и сахарной ваты. Тони провел по лицу рукой. В выделенной им комнате царил беспорядок – повсюду было разбросано оружие и униформа, обменянная на более комфортабельную и менее окровавленную одежду. Щит Стива стоял у стены. Тони оценил бы проявленное доверие, будь он в сознании, чтобы охранять щит. - Что будем делать с камнями? – спросил Тони, когда молчание грозило стать неловким. - Они послужили своей цели, - сказал Стивен. – Тебе больше не нужно его носить. - Я имел в виду потом. После его извлечения. Танос не мог быть единственным человеком во вселенной, желающим наложить на них руки. Пока существуют камни, всегда будет опасность, что кто-нибудь попытается получить их силу. - Я дал клятву защищать его, - сказал Стрэндж, глядя на свой амулет и осторожно к нему прикасаясь. Он сделал паузу и добавил. – Хотя я давно подозревал, что моя предшественница была не такой всезнающей, какой ей нравилось казаться. Но надежда еще была. Тони не хотел рисковать повторением этих событий только потому, что они не смогли заставить себя избавиться от кучки космических камней, пока была такая возможность.***
Небула подавила желание потыкать свою раненую руку. До того, как камень реальности это изменил, она была одной из металлических частей ее тела. То, что вместо ремонта ей нужно лечение, было странным. Небула наслаждалась болью, зная, что эту боль нельзя убрать, отключив искусственные болевые рецепторы. Гамора не выказывала желания уйти. Она устроилась неподалеку, когда Небула начала лечить свои ранения – старинным, кровавым методом, в котором не нуждалась многие годы. Они не разговаривали. Небула недостаточно хорошо знала сестру, чтобы понять, было ли молчание неловким. - Тор желает знать, есть ли у вас все необходимое, - раздался протяжный голос от двери. Младший принц. Локи. Старший, Тор, стоял с ним рядом, его шея была обмотана шарфом, который ему не шел. Он бросил взгляд на брата. - Я могу говорить за… -Шшшш. - Не надо… - Тихо. - Но я могу… - Не заставляй меня привлекать маму. Тор колебался. - Ты этого не сделаешь. - Я не сделаю? Братья смотрели друг на друга в молчаливом противостоянии. Тор прищурился, тогда как на лице Локи играла приводящая в бешенство усмешка. - У тебя такой голос, как будто твои голосовые связки искалечены булавой, - поставила в известность Тора Небула. Если верить словам Ракеты, так она и выглядела. Не удивительно, что он решил ее прикрыть – Небула бы тоже не вынесла проявлений жалости. Тор открыл рот, чтобы ответить, когда Локи ткнул его локтем в бок. Тор протестующее заворчал, и сверкнул глазами, но признал свое поражение. - У нас все хорошо, - ответила Гамора, одарив братьев тонкой улыбкой. Она молчала с момента окончания битвы. Небула не знала, должна ли что-то с этим сделать. Годы взаимодействия практически только в спаррингах брали свое. Время, проведенное на корабле Стражей, было другим, но, похоже, ни Небула, ни Гамора не знали новых правил общения вне влияния Таноса. Стук в дверь заставил поднять головы всех четверых. В комнату вошел один из Мстителей – тот, кто почти разгромил корабль Стражей после превращения в монстра. Небула не знала, к какому виду он относится, но уважала его силу. Она решила приложить усилия и не смотреть на него так же злобно, как на остальных. - Отлично, вы не спите, - он поправил очки и не выглядел испуганным в присутствии двух (бывших?) наемниц и принцев Асгарда. Что было правильным для воина его калибра. – Я хотел бы взглянуть на ваши раны. - Нас недавно осмотрел целитель, - сказала Гамора. Она сделала паузу и добавила. – Спасибо. - Меня тоже осмотрели, - сказал Локи. Тор согласно кивнул. - Мой брат любезно принимает твое предложение. Тор оскорблено посмотрел на брата. Беннер предпочел этого не замечать. Он откинул ткань, намотанную на шею Тора, и обнажил опухшую, в синяках кожу. Он остановился. - Кто-нибудь проверял внутренние повреждения? – спросил он, осторожно осматривая горло Тора. Тор повернул голову и посмотрел на брата. - Он вернется к норме в течение недели, - сказал Локи. - Ну конечно, - пробормотал Беннер. Губы Локи изогнулись. - Завидуешь? - Нечему, - Беннер сделал резкий жест. Он – в ярком контрасте с Небулой – выглядел усталым, но в остальном невредимым. Монстр внутри него не позволял нанести ему вред. Взгляд Беннера смягчился. Небула немедленно ощутила желание отвернуться или прекратить разговор – она не чувствовала себя причастной к сердечности, которая обязательно последует. С другой стороны, она пришла сюда первой. Она не виновата, что Гамора и остальные решили занять то же место. - Рад, что вы в порядке, - сказал Беннер, глядя на братьев. Он помолчал, а потом повернулся к Гаморе и Небуле. – Я рад, что мы все в порядке. - … Да, - сказала Гамора со странной интонацией. – Думаю, так и есть. Небула поняла, что эти слова мало что значат для нее. Если считать поведение Гаморы подсказкой, возможно, у нее был шанс узнать ее лучше.***
Мидгардцы попросили, чтобы их вернули домой. Тор сумел убедить Локи проводить их вместе, и за исключением нескольких долгих взглядов, не было никаких признаков, что Локи был для них кем-то кроме брата Тора, а так же нового, неожиданного союзника.***
Мстители передали сообщение Джейн. Хеймдалль, в свою очередь, передал ее ответ: она посылала Тору наилучшие пожелания, подтвердила, что Мстители в целости добрались до Мидгарда, и просила Тора не слишком откладывать следующий визит. Тора не нужно было просить дважды. Так как угроза Таноса с камнями бесконечности была устранена, не было силы внутри или вне девяти миров, способной держать его вдали от друзей.***
Валькирию загнали в угол, когда она готовила свежие бинты для неустанно работающих целителей. Она не планировала задерживаться. Она пришла, потому что у нее не было выбора – огонь, заставляющий ее кровь кипеть, а душу – трепетать, не дал бы ей уклониться, когда война была столь близка – но старые инстинкты взяли верх, как только она ступила на поле боя. После этого она обнаружила, что втянулась в знакомый ритм: урвать минуты беспокойного сна, помочь целителям тем, чем можно, держать глаза открытыми, а тело заставлять двигаться, потому что это лучше, чем думать, что она будет делать, когда все закончится. Она скучала по удовольствию от победы в тяжелой битве. Она скучала по празднованию с сестрами, узы между которыми закалены войной и кровью. Валькирия избегала братьев и Стражей, и игнорировала внутренний голос, твердящий ей, что она могла бы вернуть все это, если только разрешит себе. Она оставалась на Сакааре именно из-за этой причины. Она оставила все это в прошлом. Она отправилась в добровольную изоляцию не для того, чтобы пара принцев снесла ее с трудом воздвигнутые барьеры и притащила ее обратно в жизнь, где ей было что терять. - Ты едва отдохнула. Валькирия замедлилась. У женщины, стоящей на ее пути, было забинтовано плечо и глубокий порез над правым глазом. Если она была целителем, она была из тех, кто участвовал в битве. - Я в порядке, - Валькирия попыталась обойти женщину, чтобы сложить медицинские принадлежности, горкой лежащие на руках. Женщина дернула головой. Ношу Валькирии забрали двое торопливых, усердных учеников. Теперь, имея такую возможность, Валькирия скрестила руки на груди. До сих пор ее свирепый взгляд отбивал у окружающих охоту поговорить с ней. - Я тебя знаю? - Мы не встречались, - сказала женщина. – Я Фригга. Мать Локи и Тора. У Валькирии зажглась крохотная искорка интереса. Фригга не была Всематерью, когда Валькирия служила короне. Валькирии показалось странным, что она представилась матерью, а не царицей. - Ты Валькирия, - сказала Фригга, задержав взгляд на ее руке. Валькирия прикрывала свою татуировку, чтобы не привлекать внимания. Каким-то образом Фригга все равно о ней знала.– Мои сыновья рассказали мне о твоей роли в их путешествии. - Чего ты хочешь? – спросила Валькирия. Ее пальцы впивались в кожу на руке. Если Фригга была оскорблена прямотой Валькирии, она этого не показала. - Мне интересно, что ты собираешься делать дальше, - она сделала паузу. – Я хочу предложить тебе место при дворе, если ты захочешь. Валькирия сжала зубы и отвела взгляд. - Тебя послал Всеотец? - Нет. Хотя он знает и поддерживает мое предложение. Валькирия продолжала смотреть в сторону. Она не планировала возвращаться в Асгард. Она смирилась и отказалась от бывшей родины всего через несколько недель после своего невольного изгнания на Сакаар – примерно в то же время, как приняла то, что она действительно единственная выжившая Валькирия. Их первыми бросили в бой против Хелы. Прошло много сотен лет, а Валькирия все еще не могла решить, было ли мнение Всеотца об их боевой доблести слишком высоким или слишком низким (что лучше – провалить доверенное им задание или быть пушечным мясом, чтобы ослабить более сильного противника?) - Я не чувствую особой любви к короне, - сказала она, когда молчание слишком затянулось. - Да, - сказала Фригга. Улыбка, тронувшая ее губы, казалась хрупкой. – У тебя нет причин для этого. В ее отсутствие Один проделал превосходную работу по уничтожению истории. Мысль о том, что большинство асгардцев не знает о жертве ее сестер, причиняла почти такую же боль, как быть единственной оставшейся. Фригга наклонила голову. - И все же ты пришла к нам на помощь в час нужды. Валькирия пожала плечами. Неловкость заставляла ее внутренности переворачиваться. - Считай это сентиментальностью. - Это мои сыновья нашли тебя. Ты пришла с ними. - Они упрямы. Губы Фригги дернулись. - Так и есть. Мимо них торопливо прошел солдат, за которым следовал уставший целитель. Валькирия пожалела, что не может пойти с ними. Она бы предпочла затеряться в суматохе наведения порядка, чем оказаться втянутой в этот разговор. Она была уверена, что Всемать была достаточно приятным человеком. Один ее статус ставил ее довольно высоко в списке людей, с которыми Валькирия не планировала встречаться до конца жизни. Фригга, похоже, заметила ее дискомфорт. Она передвинулась и отклонилась в сторону, незаметно увеличив дистанцию между ними. - Прости меня, - сказала Фригга. – В мои намерения не входило принуждать тебя делать то, чего ты не хочешь. - Я не знаю, чего я хочу, - пробормотала Валькирия. Ее ногти впились в ткань, обернутую вокруг руки. Когда она в последний раз спала? Что более важно, когда она пила в последний раз? Разговор был бы бесконечно приятнее, если бы она не была такой болезненно трезвой. - Если Тор еще не сделал этого, уверена, он предложит то же самое, - сказала Фригга. – Место здесь или рядом с ним. - … В качестве одного из его воинов? - В качестве одного из его друзей. У Валькирии не было друзей с тех пор, как она пережила их всех. - Обдумай мои слова, - сказала Фригга. – Это все, о чем я прошу. - … Разумеется, - Валькирия почувствовала, что разговор подходит к концу. Она удержалась от вздоха облегчения. - Эта команда, которую вы привезли, - Фригга кивнула в том направлении, где Стражи посадили свой корабль. – Уверена, они будут готовы доставить тебя туда, куда ты пожелаешь, - она помолчала. – Но если ты когда-нибудь почувствуешь желание вернуться домой, для тебя здесь всегда найдется место. Эти слова заставили заболеть что-то глубоко в груди Валькирии, там, где все было онемевшим и бесчувственным сотни лет, что она тонула в алкоголе и сожалениях. Она не думала об Асгарде многие годы, пока братья не ворвались в ее мир, и не уничтожили ее тщательно создаваемое безразличие. От возможности столкнуться с Одином у нее по коже побежали мурашки. Но Один не будет Всеотцом вечно. Возможно, однажды, когда один из его сыновей придет к власти, когда Валькирия сможет вернуться без воспоминаний о том, чего ей стоило служение короне… Фригга положила руку ей на плечо. Прикосновение было таким коротким и легким, что Валькирия забыла отстраниться. - Обдумай это, - сказала она. – Я не прошу о большем. Она убрала руку и пошла обратно во дворец, избавив Валькирию от необходимости придумывать ответ. Валькирия скрестила руки на груди и наблюдала за работой людей. Небо было ясным, и в воздухе не было дыма, окутывавшего Сакаар. Она сделала вдох и почувствовала чистый воздух, а не запах отходов и мусора. Еще не время оставаться. Она не готова. Но однажды… Валькирия выдохнула и продолжила занимать себя работой.***
Локи медленно привыкал к изменениям в семье. Казалось, проходили декады, и ничего не менялось – за исключением того, что Локи узнавал правду и чувствовал себя все больше и больше отдаленным от своей приемной семьи. Прошло всего несколько недель (хотя для него, технически, это были годы), и Локи был потрясен так же сильно, как в тот момент, когда узнал, что не был асгардцем по крови. На этот раз перемены – хотя и огромные – изначально не были негативными. - Я должен поблагодарить тебя и брата, - сказал Один, присоединяясь к Локи в наблюдении за городом из одного из дворцовых окон. В свете садящегося солнца здания светились оранжево-красным. – Немногие осмеливались указать мне на мои недостатки. Еще меньше тех, кому удалось до меня достучаться. - Возможно, это из-за твоей привычки бросать несогласных с тобой в темницу. Локи был уверен, что одним этим предложением исчерпает терпение Одина. После нескольких секунд в ожидании взрыва, Один просто вздохнул. Похоже, ему пришлось приложить немало усилий. Взгляд Одина потяжелел, и он сжал губы, как будто не хотел произносить этого. - Сколько раз я подвел тебя как отец? Слишком много, хотел сказать Локи, но сдержался. Этот Один – версия, которую Локи помог создать своими решениями – сильно колебался между тем, кем хотел его видеть более молодой Локи, и незнакомцем. Искренность каждого высказывания заставала Локи врасплох, даже если и заставляла задуматься о том, какая часть лжи отца таковой не являлась. Локи не мог сказать, насколько сильно исказил для себя образ отца полузабытыми воспоминаниями и неверными суждениями. Какая разница, раз уж этот Один готов измениться намного сильнее, чем когда-либо была готова его первая версия? Один прилагал усилия, так кто такой Локи, чтобы отбрасывать их? - Что теперь? – спросил Локи. Несмотря на простоту, это был скорее всего самый важный вопрос из всех, что он задал отцу с момента судьбоносного разговора о происхождении Локи. Один ответил не сразу. Он развернул Гунгнир, и камень пространства вспыхнул в лучах солнца, проходящих в открытое окно. Локи неохотно признал, что в руках Одина он казался на своем месте, в отличие от его рук. - Посмотрим, - Один протянул руку, чтобы вытащить камень из оружия коротким рывком могущественной магии. Камень завис над его ладонью, и он протянул его Локи. – Могу я доверить тебе позаботиться о нем? Всего несколько дней назад Локи заподозрил бы ловушку. Он взял камень и понял, что единственное его желание – уничтожить его. Камни сыграли свою роль. Он закончит свой квест, навсегда убрав их со сцены. - Можешь. Локи сжал камень в кулаке. Отец кивнул, благословляя его и в последний раз выражая свое доверие.***
Локи понял, что был не единственным, кто получил откровения, меняющие жизнь, когда нашел брата, разглядывающего свой молот, как будто увидел его в первый раз. Он выглядел так, как будто долгое время сидел, не двигаясь, со скрещенными ногами. - Один рассказал тебе, - сказал Локи, присоединяясь к брату, нарушая тишину так мягко, как только смог. Тор долго не отвечал. - Да. - Как ты себя чувствуешь? Пожатие плечами. Локи переступил с ноги на ногу. - Я бы тебе рассказал, - попытался он, уже жалея о том, что не оставил Тора в покое до тех пор, пока брат сам не решил бы его найти. – Если бы отец отказался объяснить… - Я не злюсь на тебя, - голос Тора был мягким. Он вздохнул, не глядя на Локи. – Просто я только что узнал, что царство, которое я унаследую, построено на лжи и убийствах. У Одина был талант разрушать мировоззрение и заставлять сомневаться в своем происхождении. Это было тем сходством, которое Локи не хотел бы делить с Тором. - Иногда мне интересно, сколько еще тайн хранит отец, - признался Локи. Тор поморщился. - Как ты узнал об этом? В другой реальности? - Я узнал от тебя, - Локи колебался. – Ты, в свою очередь, узнал все от сестры. - От Хелы? – Тор испуганно посмотрел на него. – Отец сказал, что она была изгнана. - Так и есть. Это… не сдержало ее. Они сидели молча. - Ты когда-нибудь расскажешь мне все до конца? – спросил Тор. - Как только ты захочешь все выслушать. Тор посмотрел на него с благодарностью. Тем не менее, он колебался. - Думаю, на сегодня с меня достаточно откровений. Локи посмотрел на руны, выгравированные гномами на Мьёльнире. Он вспомнил, как когда-то завидовал – дару, который он посчитал еще одним знаком того, что отец уготовил Тору величие, тогда как единственным предназначением Локи было скрываться в его тени. Он понял, что больше не чувствует зависти при мысли о том, что принадлежит Тору по праву рождения. Это чувство было с ним долго после того, как Локи сказал себе, что преодолел его, оно преследовало его, трансформируясь и влезая под кожу, как паразит. Освобождение от него было последним, на что Локи считал себя способным. В прошлом ему нравилось сидеть на троне Асгарда. Он не думал, что сможет сделать это снова, не вспоминая о его долгой, кровавой истории и лжи своего отца. - Он говорит, что сожалеет о случившемся, - робко сказал Локи, вспоминая признание Одина во время эвакуации Асгарда. - Может, так и есть, - Тор замолчал. – Я на это надеюсь. Но и тогда это не меняет того, что он сделал. Это ничего не меняло. Локи стало интересно, сколько еще живо из тех, кто помнит Одина-разжигателя войны, а не Одина - мудрого царя. Слова рвались наружу, и Локи отпустил их, не встречаясь взглядом с братом. Светящее в глаза солнце Асгарда заставило его заморгать. - Однажды ты станешь лучшим царем. Раздался тихий удивленный звук. Локи не обернулся, но услышал в голосе Тора улыбку. - Не могу передать, как много эти слова для меня значат. Они так и сидели бок о бок, греясь в солнечных лучах. Локи поддался желанию посмотреть на брата, и увидел легкий изгиб его губ – человека, улыбающегося не потому, что за ним наблюдают, а потому, что он не может сдержать улыбку. Локи снова отвернулся и почувствовал, как дергаются уголки губ. Вместе они пережили конец света. Локи надеялся, что они справятся и с остальным.