II
28 декабря 2021 г. в 20:46
Галактическая Республика готовилась к празднованию пятисотлетия Руусанской Реформации. Сильные мира сего из Корусанта и других центральных миров и простые граждане считали, что, истребив ситхов, они стали жить в эпохе мира и процветания, но в этом я видел полный абсурд. Почему так? Республика распустила армию, флот; власть канцлера передалась продажному Сенату; мои любимые джедаи слишком погрязли в собственном самомнении, будто вся Вселенная крутилась вокруг них.
Альдераан казался идеальным местом для празднования круглой даты, жители этого горного мира считались пацифистами без армии, показавая всей Республике пример соблюдения Руусанской реформации. С другой стороны, все же существовали частные батальоны охраны — в Королевском дворце и у самых богатых аристократов. Армией это можно было назвать с большой натяжкой.
Празднество, увы, осложнялось тяжелой болезнью нашего короля. Старый Вран был для других аристократов и простых подданных культовой фигурой и авторитетом. Главы Великих Домов обеспокоились возникшей ситуацией — болезнь Врана прогрессировала, доктора говорили, что его здоровье окончательно подорвано. Его возможная кончина создал бы кризис, в который, должны вмешаться представители Республики.
На старости лет Вран сумел после безуспешных попыток обзавестись единственной дочерью по имени Илана. Логично было думать, что она заменит своего отца, но не все было так просто. Своенравный характер этой девчонки едва не стоил разрыва отношений с Антиллесами, так как Вран хотел выдать Илану за наследника Дома, подающего надежды, Ленна. Принцесса была категорически против династического брака, чем добила своего пожилого отца. Чтобы Илана набралась политического опыта, я предложил предоставить ей должность сенатора от Альдераана. Мои коллеги из Совета были против, но все же приняли во внимание тот факт, что своенравная принцесса будет нам полезнее на Корусанте, чем здесь, что рано или поздно она выполнит предназначение.
Этим вечером я вышел на закругленный мраморный балкон посмотреть на горный горизонт и на уходящее за ним солнце. Ко мне подошла Гин. Признаться, за годы она выросла симпатичной для своей расы девушкой. Пользуясь моей протекцией, она окончила Университет и в качестве прикрытия работала личным секретарем, а среди аристократов ползли слухи о моем мнимом романе с ней, хотя я видел, как эти старые извращенцы смотрели на нее. Дарт Гин действительно была красива — в меру миниатюрная спортивная фигура, экзотическая красная кожа, которая частенько контрастировала с облегающим синим платьем и бойким характером; в общем, ученица всегда могла произвести эффект. Слухи о нашем романе были только на руку — во-первых, Гин лишалась ненужного внимания мужчин, а во-вторых, мы без лишнего подозрения проводили тренировки и обсуждали дела.
— Как всегда ты смотришь в закат, а прогресс так и стоит на месте, — ухмыльнулась она.
— Ты вновь пришла играть на моих нервах? — вздохнул я в ответ. — Я обдумываю наши дальнейшие действия в отношении Иланы. Ты с ней сегодня связывалась?
— Она не желает контактировать со мной, про тебя я вообще молчу!
— Твои отговорки меня не волнуют так же, как и ее мнение. Она вернется сюда. Антиллесы окажутся полезными союзниками, когда их Дом будет править Альдерааном.
— Нельзя забывать, дорогой мой учитель, что уже пора что то решать с Враном! — Гин теперь не скрывала свое недовольство моей, по ее мнению, пассивностью.
— Старик в агонии, может стоит незаметно прекратить страдания? — она стала шепотом ругаться. — Ты двадцать лет на одном месте, кроме уничтожения семьи его брата и построения отношений с Домами, мы никак не продвинулись! Я помогала тебе десять лет, училась, защищала дипломы в ущерб моему обучению как ситха, чтобы быть к тебе ближе, и с тобой проворачивать дворцовые интриги! А ты только в закат смотришь!
Как меня стали раздражать упреки моей ученицы! Мы и все ситхи до нас переняли одну джедайскую черту — нам надо запасаться терпением, чтобы наши планы выполнялись. Гин не понимала, как мне было нелегко выйти из тени и действовать открыто, насколько нам позволяли возможности. Не ей учить меня жизни!
— Скажи мне, Дарт Гин, ты хочешь бросить мне вызов? — почти шепотом спросил я.
— Все издеваешься, — сказала она. — Знай, как я недовольна нашим положением. Я не хочу сражаться с тобой, но ты вынудишь меня. Что с тобой происходит, старик? Ты будто нарочно медлишь — это для наших предшественников непростительная ошибка! Мое время не пришло для последней дуэли, но знай, что я не потерплю твоей слабости, Дарт Гравид!
— Допустим, но если хочешь дуэли — я тебе это устрою! — улыбнулся я, но внутри уже закипала ярость. — Ответь мне на вопросы — что же ты будешь делать дальше? Пойдет ли моя преждевременная смерть тебе на пользу или все же усугубит проблемы? Пока мы не продвинулись, сбавь амбиции.
Я слегка поднял правую руку и голубая вспышка треснула прямо перед лицом тви’лекки так, что она отшатнулась.
— Ты все поняла?
Неожиданно на балкон выбежал один из слуг и закричал:
— Достопочтенный визирь! — я повернулся к нему и, расслабившись, убрал свои желтые глаза. — Вас вызывает его величество! Он требует разговора с вами!
— Благодарю! — ответил я вежливо.
«Было бы забавно, заявись он на мгновение позже», — усмехнулся я про себя.
— А ты, моя дорогая, хорошенько подумай над своим поведением. Правильный ли выбор ты сделаешь?
Я оставил ее одну на балконе и вместе со слугой ускоренным шагом пошел в покои короля.
Вран лежал на спине на белой кровати. За последние дни он изрядно отощал. Возле кровати была синяя тумбочка, на которой стояли стакан и кувшин. Я налил ему воды, невысоко поднял голову и дал ему небольшой глоток. Слуга тактично незаметно покинул покои.
— Благодарю, Даррус! — с трудом сказал он. — Спасибо, что ты пришел.
— Сир, вы лучше себя чувствуете?
— Когда я еще буду лучше себя чувствовать, визирь? Не будем о моем здоровье! Я тебя вызвал потому… потому, что есть о чем говорить! — король открыл глаза. — Скажи мне, ты знаешь что-то о смерти? Что чувствует разумное существо, когда настает конец? Ты сталкивался с этим? Скажи… правду.
— Мой… опекун, когда умирал, я видел, как он закрывал глаза, видел его страх, хоть он и улыбался, — я ответил как есть по поводу смерти моего учителя, без имен, так сказать.
— А с чем это связано? — удивился Вран.
— Я был сиротой! Мой опекун будто не желал моего существования: он бил меня, заставлял тренироваться, учиться до посинения. Я к нему испытывал смешанные чувства: я его ненавидел за его садизм, за то, что заставлял меня добиваться желанного результата, но я видел в нем отца и немного симпатизировал ему. Думаю, в конце он осознал, насколько ему было страшно, хоть он и пытался спрятаться за улыбкой.
— Я тоже чувствовал страх моих родителей, когда они умирали. Вот что значит умирать в своей постели. Только вот что думал, когда мой брат погибал от этих маньяков, когда индивид внезапно смертен.
Я не забыл, как он ненавидел своего брата и хоть и публично скорбел по нему и его семье, Вран был рад избавиться, будто от занозы, которая едва не захватила власть.
— Этого уже никто не узнает, — ответил я.
Я взял небольшой стул и сел возле кровати, держа сморщенную руку короля. Его взгляд будто просил, чтобы последние минуты жизни он провел со мной.
— Сир, как быть с Иланой? — неохотно спросил я; все разговоры о дочери раздражали Врана, но я не мог не спросить.
— Ах… Ей придется выполнить свои обязанности королевы Альдераана, рано или поздно. Хоть наш мир перешел на демократию, но некоторые традиции Альдераана бессмертны. Ради поддержки этой демократии придется идти на жертвы. Как и в древности, королю или королеве дозволено все, кроме любви. Я останусь при своем, чтобы Илана вышла замуж за Ленна Антиллеса, а не за какого-нибудь чужака-проходимца. Позаботься об этом, Даррус.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Сделаешь, — улыбнулся старик, — потому что ты никогда меня не подводил, никогда не ошибался и следовал верному курсу. Мне не хватает тех дней, как мы стояли на балконе, наблюдали за горами и обсуждали государственные дела.
«Что теперь, Гравид? Это твой шанс! Добей его!» — неожиданно я услышал сквозь Силу эхом грубый голос, его я не спутал бы ни с нем — мой учитель.
Галлюцинация? Призрак? Голос учителя давил на меня, крича: «Убей! Убей!» Я резко встал со стула и посмотрел на Врана, он закрыл глаза и наклонил голову вправо. В Силе явственно ощущалось, как жизнь покинула тело.
В этот момент мне стало не по себе. Он умер сам? Или я убил его? Легкая дрожь прошлась по моему телу, не было никакого смысла убивать и так лежавшего при смерти короля. Но смог бы я это сделать? Вран был для меня вторым человеком после учителя, эдаким ментором в политических делах. Гин права, теперь я увидел в себе эту слабость. Последнее время, я слишком много изучал джедайские голокроны. Возможно ли повернуть ситхскую закалку вспять?
Слуга, который ранее сопроводил меня, вошел в покои. Я медленно обернулся и дрожащими губами шепнул:
— Король… умер!