***
Полупустой зал кинотеатра, мы сидели где-то в серединке зала и вместо колы заправлялись минералкой. Если меня спросить, что именно мы смотрели — я бы не смогла ответить на этот вопрос. Вроде какой-то ужастик, вроде зомби бегали и весьма неэстетично потребляли чужие мозги, а сисястая девица укрывалась за спиной накаченного профессионального спортсмена с весомым аргументом в виде дробовика. Но я не уверена, мои мысли улетели куда-то не туда еще с первой минуты просмотра, когда Манджиро аккуратно взял мою руку, переплетая пальцы. Очень неловко. Невероятно смущающе. Вроде это же просто руки, но мое сердце лишь из-за этого взлетало в небеса и не желало приземляться на землю, взяв в качестве спутников последние имеющиеся зачатки мозга. Я периодически смотрела на него, разглядывала красивый профиль, волосы, которые так и хотелось потрепать, и смущалась еще больше. И когда успела влипнуть настолько капитально? Да еще и в гопника? Хотя… разве с этим что-то сделаешь? Как говаривала мама: «Остается только получать удовольствие и обильно посыпать волосы пеплом. Авось из этого пепла вырастут цветы». Ага. На волосах. Цветы. Наверное вспоминала роман с папой. Объективно, она тоже не в того человека влюбилась. А вместо цветка у них я, ходящий репейник. Но с другой стороны, все по итогу стали относительно счастливы. Да и я на свою жизнь жаловаться не могу. В итоге сидела я как на иголках, периодически бросая взгляды на, казалось бы, абсолютно расслабленного Манджиро. Старательно и незаметно отводила взгляд, когда замечала, что он смотрит на меня. Мы словно в гляделки играли, к обоюдному удовольствию и смущению. Он тоже нервничал, сложно не заметить. Майки мягко поглаживал большим пальчиком мою ладошку и улыбался… черт, как же невинно, но эмоции били через край… Хотелось прикоснуться, не хватало его объятий и рук… Действительно, что за напасть? Может я схожу с ума, и просто не знаю об этом? В конце концов, я никогда до этого не влюблялась. — Дина, — шепчет он мне в ухо и нежно касается рукой щеки. Гладит скулы, обследует каждый миллиметр кожи, касаясь настолько нежно, будто я была фарфоровой, хрупкой и в любой момент могу рассыпаться миллиардами осколков. Я чувствовала, будто стала любимой драгоценностью… у которой просто нет цены, настолько она важна. И это чувство, было прекрасно. Хотелось ощущать себя такой всегда: опекаемой и любимой. Хотелось чувствовать кончики его пальцев на губах и, затаив дыхание, следовать за каждым его движением. Новое и страшное, очень страшное чувство. Я не могу ему подчиняться… нельзя ему следовать… ведь если я потеряю свою холодную логику, способность здраво мыслить… то не смогу защищаться. С другой стороны… все уже полетело к чертям собачьим. — Ты… такая красивая, — от его шепота от ушка разлетаются миллионы мурашек по всему телу. Он невесомо целует меня в глазки и зарывается рукой в волосы. — Я буду беречь тебя, — долгий поцелуй в переносицу, и я непроизвольно задерживаю дыхание. — Я хочу защищать тебя, — легкие поцелуи в уголки губ. Он отстраняется, и я улыбаюсь… робко, недоверчиво… но я чувствую себя счастливой и… любимой. Я словно стала маленькой, хрупкой и оберегаемой девочкой, наивно верящей в сказки и в пресловутое «Вместе и навсегда». Девочкой, которой я никогда не была и мне никогда ею не стать. Его черные глаза будто блестели в темноте, засасывали внутрь себя. И я тонула, тонула без шанса на спасение. И я была счастлива утонуть, но только вместе с ним и его теплом. Горячее прикосновение губ, такое робкое, но нежное. Его тихий стон… Он целовал меня медленно, нежно, наслаждаясь каждой секундой, а я растекалась горячим шоколадом в его руках, словно в самом сладком и прекрасном сне, где важны были только его губы, только его сильные руки, дурманящий запах и обжигающий жар тела. И ничего больше. Какой же он горячий! Как будто издалека я услышала чей-то смех с задних рядов, и вдруг в голову влетела пачка с чем-то сыпучим. Поп-корн, а сразу вслед за ним — на нас вылилась кола небольшим дождем. Прилетевший в нас стакан врезался ровнехонько в нос Манджиро, расплескав содержимое на метр вокруг. Мы недоуменно отстранились друг от друга и повернулись к задним рядам. Там сидело пятеро высоких парней. Они показывали на нас пальцами и гоготали во весь голос. — Не представьте, двум бабам парней с хуями не хватило. Сидят и лижутся как последние сучки, вы только подумайте! — я засмеялась. Принять Манджиро за девушку даже при хреновом освещении — это надо постараться. От девчонки разве что длина волос. Майки же с нехорошей улыбочкой решил внимать представлению и вдохновляться высокоинтеллектуальными речами собратьев по гопничеству. Судя по приснопамятным штанам — это они и были. — Небось совсем отчаялись. Поможем девахам в затруднении, а, пацаны? — одобрительный гогот служил тому ответом. — Эй, бабенки, — начали они опрометчиво подходить к нам, выбрав один проход, — Нечего тут лесбийством заниматься, уж мы вас уважим все честь по чести! Аж пять хуев — и все в вашем распоряжении. — Не твои? — Надеюсь, что нет, — встал со своего места Манджиро, — Иначе со стыда сгорю. — О, одна к нам сама идет, вы только посмотрите! Ну что, сладкого члена моего захотела в глотку, детка! Давай прямо здесь, солныш… — и тут ему влетело с разворота. — Блять, это же Майки! — истерично завопил один из них. Мдааа… Манджиро еще и опознали. Но это не спасло всю бравую компанию от массового получения пиздюлей и печального окукливания в позе раненого и страдающего ежа. Манджиро подскочил ко мне, взял за руку и вывел из зала. — Мдааа… — засмеялась я, — еще немного и тебя можно будет потреблять в пищу. Волосы парня свисали коричневыми сосульками, в прядях вольготно расположились кругляши попкорна. — Ну тебя я бы потреблял и без приправы в виде колы и попкорна, но так ты определенно выглядишь аппетитнее. — Ну знаешь ли, баба с внезапно отросшими яйцами, ты тоже кое-кому пришелся очень даже по вкусу. — Да-да, и не только тебе. Суки… прервали такой момент, — внезапно зарделся Сано и совсем по детски надул щечки, сложив лапки на груди. — Не расстраивайся, — смущенно поцеловала я Манджиро в щечку, — нам бы привести себя в порядок. — У меня есть идея, — подмигнул он мне.***
Уже больше часа мы сидели в мужском туалете и вычищали из волос друг друга крошки. Крошки демонстрировали завидное упорство и вычищаться не хотели ни в какую. Им явно нравилось у нас в волосах, и ощущали они себя вполне вольготно и готовы были провести там вечность. Тем более их еще и липкой колой сдобрили. У каждой порядочной девушки должна быть расческа, но я порядочной девушкой явно не была, и заветный агрегат мы обнаружили у Сано в кармане. Не знаю, что у Манджиро там обычно лежит, но явление расчески миру вызвало крайне неоднозначные чувства: вся перемазанная чем-то липким и черным, несколько зубчиков отсутствуют, а зеленая липкая жижа, о происхождении которой я ничего не хочу знать, впитала в себя, как минимум, два обеда Манджиро. Мы с недоумением посмотрели друг на друга, заржали и решили похоронить расческу с почестями в ближайшем помойном ведре. В итоге вычищали мы волосы лапками, смеясь и подшучивая друг над другом и сидя на корточках в мужском туалете. Настоящий гоп-стайл однако. Все, я сама скоро стану гопником из-за этого лоботряса. Большинство входящих сначала прифигевало и возмущалось но, видя ситуацию, даже начинало сочувствовать и давать***
— Любишь же ты над людьми издеваться, — усмехался Манджиро, улыбаясь и качая головой. Мы шли к моему дому, крепко держась за руки. — Кто бы говорил. Ты мою идею со штанами поддержал. — Нуу… я не думал, что они купятся на подобное. Слишком тупо. — Гопники отличаются повышенным «умом» и «сообразительностью», — Майки печально на меня посмотрел, — Обычно, обычно. Не все. Так уж и быть, — махнула рукой, — Возможно, что ты очень даже умный. Возможно, — ехидно добавила я. — А можно было и без «так уж и быть» и «возможно». Вредная ты, — привлек он к себе девчонку и поцеловал в макушку, — я хочу, чтобы ты как-нибудь пришла на собрание Тосвы. Я не заставляю. Понимаю, что это сложно для тебя, но я бы очень хотел показать тебе своих ребят. Мне все-таки неприятно, когда на них столько словесного мусора льется, причем от моей любимой девушки. — Неа, между прочим, это практически единственное их достоинство. Ну не смотри так на меня, я же не говорю, что «ваше», — смущенно улыбнулась девушка, — А насчет Тосвы… не знаю. Я пока содрогаюсь от ужаса при мысли лицезреть столько гопнического народа, которого еще и опиздюлить нельзя. — Если что-то не то сделают или скажут — опиздюливай на здоровье. Там… совсем все было плохо, в США? Ты ведь не только ненавидишь гопников, но еще и боишься? — Да, есть такое. В последний раз я удирала от одной из банд по канализационным трубам. И около трех дней мне пришлось прятаться в заброшенной больнице, пока эти гады патрулировали район в поисках моей прекрасной задницы. — Полагаю, что не нашли, — грустно улыбнулся Майки. — Им до меня примерно как до Луны в плане навыков. Но вот количество впечатляло, их штук двести было, не меньше. Те еще острые ощущения, я тебе скажу. Но… проблема в том, что я та еще адреналинщица и ходить по лезвию ножа для меня все равно, что дышать. Другое дело, что я вреда стараюсь не причинять. Ну разве что с готовностью изгаляюсь над психическим здоровьем оппонентов. Но это уже не мои проблемы. — То есть ты сама на них нарвалась? — нахмурил брови Майки. — Не, выполняла работу для брата Моник. Я этим снусс мумрикам от него информацию передала. Снусс мумрикам сообщение не понравилась категорически. Они решили отыграться на несчастном вестнике, то бишь в ответ прислать Каину мою головушку, отделенную от тельца механическим путем. В буквальном смысле, — пожала я плечами. Манджиро встал как вкопанный. — То есть ты работала на гопников? — Не, Каин гангстер. Они занимаются крупными делами, там совсем отбитых к себе не берут, обычных людей вмешивают по минимуму и, в случае чего, берут ответственность за свои действия. Большие рыбки не могут позволить себе быть неадекватными гопарями. Их сразу сожрут свои же. Разница между гопниками и гангстерами колоссальная. Это как здесь разница между якудза и гопническими бандами. Взять хотя бы наших недавних друзей из кинотеатра, вот нахуя к нормальным людям приебываться? Но так ведут себя среднестатистические гопники. Хочешь ты того или нет. На Каина я иногда работала, делала то, что другие не могут. Понимаешь, меня папа с ранних лет учил обращаться с оружием, позже в цирковую школу отдал, чтобы в неприятности не лезла. Мне это особо не помогло, неприятности как будто ищейки всегда выходили на мою задничку, но тем не менее школа дала мне необходимые навыки. Позже я начала серьезно увлекаться паркуром и мотоциклами. И еще способами опиздюлить кого-то конечно. В общем, я занималась связью, уводила от основной группы полицию, участвовала в гонках за наших и прочее по мелочи. Если честно, то я насмотрелась за это время такого дерьма, что жутко становится. И, в основном, это дерьмо исходило именно от гопников. Манджиро… это не так просто выскрести из памяти, весь тот пиздец, что они творили. Особенно, если видел и общался с жертвами таких вот отбитых уебков. — Значит, вся эта пиротехника, оружие… ты всем этим реально пользовалась? — Да, — просто сказала я, — Но все внутри сжималось, я боялась реакции Манджиро. — В какой-то степени я рад, что ты можешь себя защитить, — резко остановился он и притянул меня к себе. Я уткнулась носом в его щеку, с жадностью вдыхая терпкий запах, — Но… если что-то случится, то я хочу, чтобы ты звала меня. Тебе нет нужды защищаться, я сделаю это вместо тебя, хорошо? — Не уверена. Но я подумаю, — отрезала я, понимая, что если проблемы возникнут, а, зная меня, они точно возникнут, то вмешательство лидера одной из группировок только усугубит ситуацию. Я никогда не любила вмешивать в свои проблемы других людей. Да и могут возникнуть конфликты между группировками. Оно мне надо? Оно мне на хуй надо! И Манджиро, кажется, меня понял. В его черных как небо над нами глазах я увидела немного разочарования вперемешку с нежностью. Он сжал мою талию, обнимая все крепче и крепче. Розовые отсветы заката начала накрывать звездная пелена ночного неба. Падающие метеориты на секунду вспыхивали и исчезали на горизонте, а млечный путь словно делил сам мир пополам… красиво. Невероятно красиво. Я смотрела на это богатство в перерывах между бесконечными поцелуями и объятиями. Я смотрела в глаза Манджиро и понимала, что он на какое-то время стал всем моим миром. Он целовал мои руки, пальчики, лицо — и я понимала, что действительно достигла дна, утонула в его глазах без всякой надежды на спасение. Но… я никогда не была так счастлива, как в тот вечер. Настолько счастлива, что в какой-то момент мне стало страшно. Я отстранилась от парня и тихо прошептала: — Надеюсь, нам никогда не придется сказать «Прощай»… — Даже если ты мне так скажешь, то я тебя не собираюсь отпускать. Никогда. А я сам… такого точно не скажу. Где я еще такого вредного ежика себе найду? Такие и не водятся нигде. Или водятся? — засмеялся он. — Вымерли, их никто не любил. — Зато я люблю тебя, моя несносная вредина.