***
На третий урок я все-таки не успела минут на пять. Тихонечко вошла в класс, с удивлением наблюдая вместо физички нашу класснуху. Хорошая она учительница, добрая. И за детей ратует как за своих. Миленький невинный цветочек, пришедший к нам сразу после обучения. Она с ужасом меня оглядела и всплеснула руками: — Субару-сан, что с вами произошло? — а на заднем плане вытянулся в рост Майки, живо заинтересовавшийся этим же вопросом. Бровь поднята, руки сложены на груди, в черных глазах плескается подозрение и какая-то тягучая, концентрированная злость. Я невольно отшатнулась. — Несчастный случай в приюте. Гуляла с большим псом, он внезапно понес, а поводок не отцепила, и проехалась по земельке боком, — просто сказала я, — Мне можно сесть на место? И почему у нас не физика? — Майки сел, вроде меньше злился, но подозрение в глазах не угасло. — Ох, садитесь конечно. Субару-сан, вы молодец, что помогаете. Но зачем к таким-то псам соваться? Вы же девушка, — вот и прозвучала бесячая фраза-триггер. От последнего комментария хотелось кому-то начистить ебало. Как же я ОБОЖАЮ, БЛЯТЬ вот эту сраную фразу. Девушка, и че? Настроение с херового резко опустилось до максимально хуевого с оттенком «Кому сейчас пизды дать? Бесплатная раздача. Налетайте.». — Не знала, что наличие или отсутствие вагины определяет способность помогать животным или понимать их, даже если они отличаются габаритами, — неожиданно для себя самой выкрысилась я. Класс замер, с бряканьем упала выроненная на пол ручка. Я видела, как пунцовеют щеки молодой учительницы и девочек рядом, и что-то вот вообще не понимала, какого хера мои слова вызвали массовое смущение. — Субару-сан, — хлестнула указкой по столу учительница, — За ругательства в классе вы идете к завучу! — Где я руганулась? — Ээээ… и где я конкретно руганулась и вообще когда? — но начинала понимать, — Неужели слово «вагина» произносить всуе нельзя? А как же «член», «задница», «копчик» — это тоже ругательства? Мы в радикальной мусульманской стране что ли живем? И от слова «месячные» уши всех присутствующих скатаются в трубочки, и из них похлещет кровь? Что за бред! — тем временем ко мне на корточках подполз Майки и уселся за парту сзади, ненавязчиво послав моего соседа за свободную где-то… просто в туманное «где-то» парту. Он положил руку на здоровое плечо и склонился, прошептав: — Динуль, мы не в исламской стране, мы в Японии. Кто-то об этом забыл. Не сердись, я понимаю тебя. Прямо скопище колючек, обожаю, когда ты бесишься. — Сано-сан, — опомнилась учительница и рыкнула на парня, — Быстро на место. Что за поведение и прямо посреди урока! Субару-сан, с вами я буду разговаривать в присутствии школьного психолога. — И если психолог адекватен, он скажет, что я абсолютно права. А вот ваша реакция на всего лишь названия частей тела неправильная, равно как и ущемление моих прав как девушки. — Когда это было? — А вот это мы и обсудим с психологом. И да, в случае чего я знаю, что могу попросить независимого специалиста, а заодно и адвоката, — фыркнула я. Нет, ну что за бред! Я сказала слово «вагина», страх и ужасть, ругательство мирового масштаба, бойтесь и падайте ниц! А еще имела наглость пререкаться… наверняка и в этом проблема. После моей последней школы в США поведение учительницы сейчас казалось дикостью времен Палеозоя. Все-таки культуры в этих странах во многом слишком различны. После переезда из гетто в элитный пригород нас с Моник определили в очень приличную школу, где споры по делу с учителем считались абсолютной нормой, если они не переходили личных границ и в них не было ругательств. За слово «вагина» к психологу никто никого не таскал естественно. А также преподавалась биология человека и половое воспитание. Да и культура равенства полов и рас была развита. Поэтому да, блять, для меня все это ой как дико. Более того, за вот такую фразу про девочек можно было нарваться на воспитательную беседу и от завуча, и от психолога. Был даже случай с иском за какое-то похожее оскорбление ребенка. Школа вроде это замяла. Приличные люди в США вообще редко дерутся, они друг на друга в суд подают. И я считаю, что это гораздо лучше драк, все-таки мирный путь улаживания конфликта пусть и через независимых посредников. Я надула щеки и злобно смотрела на учительницу. Она, не менее разочарованно, на меня. Сано, который и не думал никуда сваливать, сзади похрюкивал от смеха. — Да пожалуйста, Субару-сан, вы меня очень разочаровываете. Как стали общаться с плохой компанией — сами начали деградировать, — о да, знала бы она, с кем я в Нью-Йорке общалась. Это якобы «плохая» компания показалась раем на земле. Представитель «плохой» компании сзади продолжал чуть не давиться от смеха и похрюкивал, уткнувшись в парту. Злость подмывала еще много чего сказать и разбить ее недоаргументы в пух и прах, но я решила не спорить и просто забить на ситуацию. Психологию работы с учениками в педагогических ВУЗах здесь вряд ли преподавали. А эмоциональность у нашей класснухи точно замещает здравый смысл.***
— Как же я люблю, как Дина-чан готовит. Сама любит остренькое, но заботится всегда обо мне, и карри делает сладковато-пряным. Вкуснятина! — раскачивался на стуле Манджиро. Он регулярно отправлял ложку с карри в рот и счастливо улыбался, — Приготовлено с любовью 💕 Сидящая напротив Дина густо покраснела, с трудом проглотила еду и сразу взорвалась. — Оно на соусе карри приготовлено, а не на л-л-любви. Нет там такого ингредиента! — Как же я люблю тебя смущать, Ди-на-тян! — и подленько улыбнулся, — Твои колюченьки сводят меня с ума, мой любимый ежик. — Просто доедай и проваливай! Мазохист мелкий, я тебе на День Рождения кактус подарю, развлекайся с ним сколько влезет. — рыкнула багровая от смущения девушка. — Даже не надейся. На три дня остаюсь с тобой. И я с тобой развлекаться хочу, а не с кактусом. И вот, — помахал перед лицом девушки выпиской врача парень, — Там сказано, что три дня постельный режим, а ты в школу моталась. За тобой глаз да глаз нужен, Ди-на-чааан. Уж я за тобой точно пригляжу. На щиколотке у тебя какое-то растяжение кстати. Ты не говорила, — Дина о растяжении как-то и забыла, просто его помазав пару раз, — А еще… — злобно проговорил стервец, — Ты подозреваешься в сотрясении мозга. Тебе надо лежать, а потом к врачу, он подтвердит или нет по самочувствию. Вот что написано. — Где ты это взял? Растяжение совсем пустяковое, и не чувствую совсем. А сотрясение — фантазии врача. Даже шишек нет на голове, просто я ночью заявилась и выглядела неважно, наверное поэтому… — В твоей комнате… оно на плетке лежало. Кстати, что у тебя в спальне делает плетка? — какой провокационный вопрос. Дина с утра ее вытащила, думала взять или нет. В итоге оставила, а сил убирать сие богатство не было. Эффективно, но слишком громоздко. — Тебя воспитывать собираюсь, — буркнула Дина. — Ммм… — мечтательно «пропел» Майки, — а ведь мне может и понравится. — Там есть кнопочка… если ее нажимаешь, то в тело противника впиваются сапожные иголки, — Манджиро ощутимо вздрогнул, — противник конечно не умрет, но вот испытает он боль сильную. Я плохо с ним управляюсь пока, но вот у Моник был такой хлыст, она иголки веществом из жгучего перца начиняла, только медицинские иголки использовала. Вот это было эпично. Ну так что, любимый, пойдем тебя воспитывать? — ехидно улыбнулась замершему на месте Манджиро. Тот судорожно открыл телефон-раскладушку. — Не, нафиг такое воспитание. Я предпочитаю что-то более традиционное, на самом деле. Время спать! Так вот, давай пиздуй на кроватку, дорогая, — весело улыбнулся Манджиро, — займемся с тобой наконец делом. Прямо здесь. Прямо сейчас! 💕 Дина снова покраснела и злобно зыркнула на зашедшегося в веселом смехе Майки. Опять себя как дите малое ведет. Забрался на стул и гогочет. И как на такое злиться? — Только перед этим я тебе нечто важное отрежу, а? — Только не руки, малыш. Иначе я не смогу тебе сделать перевязку и помазать синяки. А на кровать — там банально удобнее. А ты что подумала, моя извращенная колюченька? Тем более пока тебе нельзя никаких физических упражнений, вот сотрясение не подтвердится — пожалуйста, каждая часть моего тела будет в твоем распоряжении, — Подошел и поцеловал девушку в щечку. Майки явно наслаждался подтруниванием над девушкой, веселясь как дите малое. Дина сама засмеялась, наигранно расстроилась и выдала. — А я то думала, что мы займемся страстным и неудержимым сексом. И я буду наконец стонать от наслаждения в твоих сильных руках — притворно печально вздохнула, смотря парню прямо в глаза. Провела пальчиком по его губам, оттягивая красноватую кожу, вынуждая его облизать разом пересохшие губы и сглотнуть, — А жаль, — шмыгнула носом, краем глаза наблюдая, как сходит на нет улыбка Майки, и вытягивается его лицо в растерянности и какой-то обиде. Он был похож на котика, которому надавали тапком по симпатичной мордочке, — Придется отдаться бинтам и лангетам. Эхххх… а я так надеялась, — лицо Майки потеменело, — А я так мечтала! А ты… разрушил все мои желания. Да как ты мог! Соблазнитель! Коварный! Мистер Возбудим и не дадим»! — Дина внутренне ржала, Майки не знал, с кем связывается. Она патетично возвела руки к небу и проговорила, ржа над собственным бредом, — О Великий Боже, с сего момента я разочаровалась в сексе и в мужчинах. Поэтому обещаю не испоганивать свой лик земной плотскими утехами, да будет мой обет настолько же прочным и верным, как и Великое Китайское предупреждение Дина пафосно вскинула голову и, не выдержав, зашлась в истерическом смехе. Манджиро хрюкнул и заржал, сотрясая воздух. — Нет, малыш, ты все-таки лучшая. Ты бы видела себя, пафосные такие позы — и полный бред. А вообще, скажу тебе по секрету, значение секса в отношениях сильно завышено. Не, он конечно важен и все-такое. Но без чувств он превращается просто в физическое упражнение с разрядкой. Не более того. Я про то… блять, я запутался… В общем, гораздо важнее чувства, а потом уже все остальное. — И вывод? — протянула девушка. — А вот какой! — проказливо улыбнулся Майки, стащил девушку со стула и аккуратно водрузил себе на плечо. Дина уже знала, что сопротивляться бесполезно, и покорилась своей судьбе, — Мы идем в кроватку! 🎶 — А ты не охуел? — свесила Дина голову и укусила парня за сосок. — Ай! — обиженно вскричал Майки, водружая ценный груз на середину кроватки и доставая с тумбы эластичные бинты и мазь, — Снимай халат… или пока щиколотку обработать? — Давай щиколотку, мазь холодит вот прям очень сильно, как мороз. — Я тебя понял, синяки тоже обработаем🎶. Прислонись к стене, чтобы опора была, если случайно дернешься. И просто расслабься, я же ничего плохого тебе не сделаю, дурочка, — нежно прошептал он и поцеловал Дину в переносицу. Майки снял с девушки тапочки, скептически понюхал мазь и сморщил нос. — Мерзкий запах, да? И тебе рядом с этим запахом спать. Есть вторая комната, там вполне комфортно. И белье я после Дракена меняла, — пожурила парня девушка. — Мне не с запахом спать, а с тобой. И не волнуйся, твой аромат я точно учую, — подмигнул Майки и опустился лицом к распухшей лодыжке, — Ты уверена, что вывих вправили? Что-то опухоль слишком большая. — Это растяжение. Тут больше вида, чем реальной проблемы. Оно какое-то время еще так будет. Главное мазаться и фиксировать. — И ты его не заметила… — чуткие пальцы холодной жижей коснулись кожи девушки. Настолько холодно, что сразу выступили мурашки. Майки смотрел на ее реакцию и нежно улыбался, умиляясь. Дина была похожа на маленького, насупленного, миленького котенка под дождем: зрелище и печальное и до одури умилительное. Хочется это чудо взять, забрать домой, согреть и откормить. Майки почему-то всегда нравилось все вот такое злобненькое и насупленное. Даже любимые аниме персонажи такие были. И всегда они внутри были нежными, ранимыми и добрыми. Его Дина была такой же. — У меня такое бывало уже. Когда даже переломы только на следующий день замечала. Они даже не болели. Мне как-то сказали, что это из-за переизбытка адреналина может быть. — У брата такое как-то раз было, — аккуратно намазывал Манджиро Дине ногу, — Дрался, пришел на своих двоих, а утром на своих же ногах выбегает на кухню в семейниках — так у всех челюсть отпала. Все, что ниже колена, синее и опухшее как дыня. А он знай себе, шастает как ни в чем ни бывало, — нежно улыбнулся Майки, надевая фиксирующую повязку и — Значит, в этом вы с ним похожи. — Такемучи, теперь еще и я… Ты всегда ищешь кого-то похожего на Шиничиро? Хочешь стать с ним ближе? — Не то, чтобы с ним, — задумался Майки, — скорее с его чувством, что правильно, а что нет. Во мне этого качества нет совершенно, я часто не знаю, куда идти. А Шин-ни всегда был уверен. Он просто знал и шел. Не ошибался. Был сильным духом. И побеждал, хотя был физически слаб. — Ого! Я сейчас жестокую вещь скажу. Либо твой брат был святым или Буддой или вообще сверхъестественным существом, либо ты насчет его правильности не прав. Причем кардинально. Ты знал, какие чувства он испытывал, когда что-то «правильное» делал? Были ли у него сомнения? Или все просто выглядело так, что их нет? Если он не был дураком — то сомнения у него были, как и у любого нормального человека. Да, может у него были моральные ориентиры, ценности, и он старался им следовать. Но человеку жить без ошибок невозможно, иначе он не человек. Да такого просто не бывает. Ты в примерах по математике делаешь ошибки, что уж говорить про сложные жизненные решения! Скажу даже больше, я практически уверена, что не победы делают дух сильнее, а именно поражения и ошибки. Если, конечно, что-то из них полезное извлекать, а не сидеть, ныть и бояться сделать следующий шаг. А боятся все… если у них мозг в голове, а не глисты в черепушку забрались и устраивают развеселый пир, — Манджиро смотрел прямо в глаза девушки, не отрывая взгляда. Он… никогда и не задумывался над тем, что она сейчас говорила. И жестокостью здесь и не пахло, пахло разочарованием в идеале. А с другой стороны, если подумать, не так уж они и отличались получается? И все равно, в душе какой-то горький осадок. Дина говорила вроде верные вещи, но почему-то Манджиро не хотел их принимать. — Я… никогда не задавал ему этих вопросов. Даже не задумывался. Знаешь, я об этом никогда ни с кем не говорил, кроме брата, но в детстве я был склонен к жестокости. Сейчас наверное тоже. Тогда Шиничиро стал для меня компасом о том, как правильно себя вести, а как нет. Я стараюсь вести себя так, как он говорил до сих пор. Но внутри меня все равно это есть, и оно, не знаю… — замялся и замолчал парень. Он выглядел непривычно потерянным и уязвимым. Дина с беспокойством смотрела на него. Сердце бешено колотилось у самого горла. Почему-то ей было страшно, но хотелось как-то и позаботится о Майки. — Иди ко мне, — улыбнулась девушка, протягивая руки, — Ложись сюда, — тыкнула она себя в грудь. Манджиро слабо улыбнулся, и расположился между ног девушки, положив голову туда, где бьется ее сердце. Слишком часто и взволнованно, словно трепетная птичка. С удовольствием закрыл глаза, чувствуя, как ее рука приятно массирует кожу головы и перебирает волосы. Сразу стало очень хорошо и спокойно, хотелось так лежать и лежать, слушая ее голос, — Манджи, — начала девушка, — Я люблю тебя. Очень, очень сильно. Настолько сильно, что мне иногда кажется, что я схожу с ума. Ты мне дорог. Ты мне важен. И я знаю в тебе множество хороших качеств. Жестокость — это такая хрень, которая есть абсолютно в каждом. Это нормально быть иногда жестоким, это нормально ненавидеть, это нормально злиться. Все чувства, которые тебе говорили, что они плохие… Они не плохие. Они естественны и нормальны для человека. Эта херня, короче, стандартная ошибка в воспитании… табуировать свои чувства. Вот что неправильно. Жестокость иногда тоже важна, но ее нужно применять ограничено и в нужном русле. В своей жизни я видела много отвратных проявлений жестокости: насилия, убийства… Но вот для того, чтобы сделать разрез хирургу требуется жестокость, требуется жестокость к самому себе, чтобы тренироваться и получать результат… Доброту кроме очевидного тоже можно применить херово. Например, избаловать детей своей добротой, а они потом будут считать, что им все вокруг должны. Да они так жизнь себе сломают. Понимаешь суть? — Смутно. Жестокость можно использовать по-разному? И в ней нет ничего плохого? — Думаю, да. И только ты можешь сделать свою жестокость плохой или хорошей, ну если очень грубо говоря. В итоге все всегда сводится к твоему выбору. Каким человеком ты сам хочешь быть? Чего хочешь достичь? Как тебе будет жить с той жестокостью или добротой, которую выбрал? Просто представь. Не нравится — переделывай. Представь, что ты играешь в создание самого себя. И ты выбираешь… А дальше все зависит от твоих усилий. Возможно, тебе понадобится помощь извне — тогда получи ее. Умение просить о помощи и получать ее — это тоже полезный навык. Но он кстати вообще любому человеку необходим. По крайней мере, это все чисто мое личное мнение и с чем-то похожим я у психотерапевта работала. У меня… свои проблемы есть, — замялась девушка. И они надолго замолчали, думая о своем. Манджиро пытался действительно понять слова девушки. Но иногда они казались сбивчивыми и странными. Тем более Шин-ни всегда учил, что жестокость и злость — это плохо. Дина же вспоминала похожий разговор с Каином после того, как обезумевший от горя и потери сестры парень устроил массовую резню. В одиночку. Больше сорока трупов. Горе способно превратить любого человека в монстра, так подумала девушка тогда. Дина тогда еле вытащила парня из всего этого ада, да сама по башке получила хорошо. Но вытащила… Каин плакал и говорил примерно то же про жестокость, а его глаза были абсолютно пусты. Они долго разговаривали, и где-то в середине глаза Каина изменились, он сам как будто стал другим. Тогда он чуть не задушил девушку, она еле вырвалась, найдя в кармане дротик с транком и вовремя вколов ему дрожащими руками. Дина списала его поведение на смерть Моник, и вроде оба об этом забыли. Но иногда глаза друга и почти брата снились девушке в кошмарных снах. — Извини, надо тебя доперевязать, — звонкий мальчишеский голос, счастливая улыбка, Майки снова стал собой, — А насчет того, что ты сказала… что-то в этом есть. Но что, если жестокости слишком много, и она поглощает тебя? — и почти шепотом, — и ты как будто исчезаешь в ней? — Ты перестаешь себя контролировать? — Почти, правда, этого очень давно не было. И может даже не будет. Но иногда на грани. — Нууу… можно поискать техники по контролю эмоций. Но знаешь, с твоим уровнем навыков это может быть пиздец. Может, это, к врачу? — руки Майки замерли, размазывая крем по запястью. — Я не псих, — возмущенно протянул парень. — А кто-то сказал, что ты псих? Я, получается, тоже псих, если к врачу обращалась? Но если у тебя проблемы с контролем — то ты можешь перейти грань и стать психом, а с твоим чертовым ударом — и убить кого-то, сильно ранить. — Сказал человек, который убивал людей, — со злобой смотрел на девушку Майки. Он сидел совсем рядом, скрестив ноги по-турецки, — Черт, прости, я просто… — замешкался парень, тут же сожалея о своих словах. — Я убивала не из злости, а чтобы защитить других и для самообороны. Да и то только потому, что на тот момент не видела иного выбора. Я маленький ребенок совсем, а те огромные мужчины сильнее. Все. Но от злости я избивала. Каюсь, это пару раз было. Но обычно я делала то, что делала, стараясь руководствоваться расчетом. — Как ты сделала вчера? Я не понимаю, почему ты не хочешь сознаться? И кто был с тобой? Мебиус давно нам глаз мозолит, я обеспечу вам защиту. Дина! — У вас в Тосве хорошие, практически невинные ребята с наивным блеском и добротой в глазах. Мебиус же… получают удовольствие от насилия и чрезмерной жестокости, они погрязли во всем этом. А удовольствие от насилия, власть над другими опьяняет и развращает, этим заразиться проще, чем гриппом в сезон. И нет, я тут не при чем. И даже не вздумай ко мне охрану приставлять. Телячьи нежности я с ними устраивать не намерена. — Дина, я понял. Вне зависимости от тебя война между нами будет. Я так решил. Меня поддержит Па и выступит за друзей. Но я хочу твоей поддержки и поддержки твоего напарника, кем бы он ни был. Вами ребята восхищаются, хоть и не знают, кто вы. Хватит тупо отрицать. Ты проделала почти тоже самое, что и в Сан-Франциско, сама мне рассказывала, — Дина тяжело вздохнула понимая, что дальше отпираться бесполезно. — Нет, моей поддержки ты не получишь. Только не в очередной войне между бандами. Я эту херню искренне ненавижу. Поддержки моего напарника тоже, он вообще считает, что это была провокация. По поводу преследований — я их жду с распростертыми объятиями. У них настолько хуево с дисциплиной, что если нападут скопом — я их просто дезориентирую. По одиночке — у меня свои методы есть. А Тосва вмешиваться не должна. — Вижу я твои методы, — устало выдохнул Майки, обрабатывая девушке плечо. — Я ошибаюсь — я учусь. — Может расскажешь хотя бы кто тебя ранил? Как выглядел? Ты же моя девушка… я должен тебя защищать. Нет, я хочу тебя защищать. Убивать не буду, просто по морде съезжу. Пару-тройку раз. — Ну он такой длинный, как шпала. Противный как склизсклый сом. Курит. И у него татуировки на тыльный сторонах ладоней «Преступление» и «Наказание». Зовут Ханма, не знаю или это или фамилия. — Ханма значит… — многообещающе улыбнулся Майки.