"Неповторимая и легендарная..."

«Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать.» Роберт Пенн Уоррен, «Вся королевская рать»

Луна над Пустошью висела такая, что я загляделась. Светлая, прозрачная, как тонкий пластик желтого пошехонского сыра из моего детства. И небо в кои-то веки не отливало багрово-лиловой апокалиптикой, а было глубоким, спокойно-сизым, как и подобает нормальному ночному небу. Любовалась я так, любовалась. И чуть не упустила момент, когда Бергамот собрался прирезать Рябчика. С нервами у Бергамота из-за его состояния и так плохо, а Рябчик пацан, и правда, паскудный. Как застукал его Бергамот вчера за копанием в наших вещмешках, так и собрался пустить в расход на месте преступления без суда и следствия. Такие дела, что на Большой земле, что в Зоне, называются и караются одинаково, но парень растекся слезами и соплями, заверещал, что он в Зоне новичок, дурной, зеленый, а жрать ему охота так, что готов снорка загрызть... Ну, вкатил ему тогда Бергамот, пожрать дал, да и разрешил пока остаться, предупредив, что - только до первого прокола. И, видимо, прокололся парень снова. Гнильца, если она внутри есть, то никуда уже не денется. Бергамот шипел, что последнюю пулю тратить не будет, он отправит паскудника к его маме, бабушке и прабабушке куда проще!.. Я скинула с плеча винтовку, подняла дулом к Бергамоту и передернула затвор. На бывалого сталкера это действует лучше любых окриков. Бергамот замер, потом медленно повернул ко мне лицо. - Ты сейчас отпустишь Рябца, - твердо сказала я, - отдашь ему его манатки и отпустишь на волю Зоны на все четыре направления. Начинай, Бергамот! Тот выпустил из пригоршни шкирку пацана, который шлепнулся на пятую точку и споро, не жалея штанов, отъелозил на ней подальше от неприятеля. Бергамот выпрямился со своим длинным мачете в руке, оценил расстояние между нами и повел глазом в сторону своего винтореза. - У тебя один патрон, у меня – шесть, - напомнила я. Ему не оставалось ничего иного, как взорваться бешеной речью о том, что он обо мне в данный момент думает. Рябчик в это время уже сноровисто удирал через пустошь, благо луна светила ярко и путь – до следующего Выброса! - был знаком и проверен. Я присела у костра на чурбачок, не спуская пальца с курка и дула с колен напарника. - Какого хера тебе это понадобилось, мать твою, мля…?! – прорычал, наконец, Бергамот. - На разумный вопрос грех не ответить, - спокойно отозвалась я. – Ты ведь слышал, как Бармен рассказывал про странную «отмычку», что от Копачей без запинки прошла до Агропрома, а оттуда – на Затон? Слышал, ты тогда стойку бара подпирал, пропустить не мог! Причем, «отмычка» была стопроцентная, а кто её хозяин – неведомо. - Ну, мля? - Так про эту «отмычку» я еще на Кордоне слышала. В Деревне новичков один из десяти выживает, да и те глубоко в Зону не лезут. А этот… - Ну, мля, везунчик! У Зоны такие бывают! Я покачала головой. - Что-то здесь не так. Чтобы Зона тебя полюбила и везде пропускала, ее знать надо и понимать. Откуда такое у «зелени»? Легенды Зоны вон все битые-перебитые, ломаные-переломаные. А тут - какая-то зеленая «отмычка»! - И что? - А то. Никакая это не «отмычка». Матёрый сталкер это. Под «отмычку» косящий. Я слышала, что есть такие, у кого рост останавливается из-за гормональной болезни. Ему лет тридцать, а выглядит на тринадцать. Жалкий такой пацанчик внешне. Всем его, дурака, жалко. У кого брат такой на Большой земле остался, у кого сын… - Так ты… про чмошника этого, что ли?.. - А где мы его с тобой встретили? Аж у Радара! Он, что, к Радару с неба рухнул? Через «Комариные плеши» без «отмычки» не пройти! И на Пустошах одному – верные кранты! Задремал – в желудке мутанта «проснулся»! Нафиг бы ты мне здесь, псих, сдался, если бы не Пустоши! В глазах Бергамота появились проблески понимания. - Ишь ты!.. И чего ты его тогда отпустила, сокровище такое?! - Во-первых, - внушительно ответствовала я, - уж очень я люблю, когда у кого-то передо мною Долг Жизни. Каждый хочет этот долг отработать, чтобы Зона с него не взыскала, так что пусть пацанчик имеет от меня аванс. В Зоне это на вес золота. Во-вторых… Ты что, всерьез думаешь, что он без «отмычек» идет? - Каких таких «отмычек»?.. - Да таких дураков, как мы с тобой! Пожалели, накормили, напоили, пригрели. Благодетели. Думаем, он нам по гроб жизни будет за это благодарен!.. Как-то он до Радара дошел! Один! А где его «благодетели»? Бергамот зашипел: - Что же ты раньше об этом не заговорила?! - Прям при нём? – прищурившись, уточнила я. – Вот что, Бергамот. Я обещала тебя до Хирурга довести, и я доведу. А пацанчиком займусь отдельно. Очень уж он мне интересен, этот Рябчик… прямо как родной стал! - Ты мне вот что скажи, – пробурчал Бергамот. – Выстрелила бы? В меня?.. - Да! – без колебаний соврала я. – В Зоне выживать приходится, а с психами это проблематично. Твой час дежурить, я спать пойду. *** Утро было ясное, зато Бергамот оказался чернее тучи. Я вколола ему еще пару ампул антибиотика с обезболивающим, и побрели мы через Пустошь дальше в направлении чахлой болотной растительности. Ровнехонько по следам беглого Рябчика. Болота, точнее, вонючего зацветшего пруда, в этом месте уже практически не было, пересохло оно по неведомым причинам, а вот стена из жесткого тростника и черного, изуродованного радиацией кустарника вполне себе имелась, как и облюбовавшие эту часть Зоны кровососы. Поэтому встали мы с Бергамотом друг ко дружке спинами, чтобы держать максимально возможный обзор, и двинулись дальше бочком, провешивая дорогу болтами и зорко поглядывая на шевеление в камышах. Местность постепенно начала повышаться. До месторасположения лагеря Хирурга осталось пройти километров двадцать, все в горку, через небольшую рощу и озерцо. И тут на нас налетела стая псевдособак. Штук десять, одна другой краше. Бергамот всадил из винтореза в отдаленную тварь последнюю пулю и выхватил свой мачете. Но мачете уже не пригодился: сталкеру удалось верно вычислить настоящую собаку, и восемь её фантомов тут же развеялись. Кроме еще одной, которую с пары выстрелов завалила я. На великое везение - с семью патронами выстоять против стаи этих страшных мутантов у нас шансов не было. От слова совсем. …Роща приближалась и даже на расстоянии зверски фонила, но обходить ее с нашими скудными боеприпасами мы не рискнули, ломанулись напрямки. Вскоре под ногами запружинила влажная почва, какие-то корни и комки прелой травы, впереди заблестело озерцо, через которое на расположенный посреди озера остров вел навесной мост. Вел, да не вел, примерно в середине озера он уходил под радиоактивную рыжую воду. Таким вот образом Хирург защищал свое логово от незваных гостей. Мы прошли по шатающимся доскам моста полпути, потом я подняла винтовку и просто пальнула в небо. Через пару минут в воротах бункера показалась фигура человека. Человек всмотрелся в гостей, развернулся, ушел обратно в бункер и запустил там какой-то механизм, потому что мост зашевелился, стал всплывать. И вскоре показался над водой полностью. И мы пошли дальше. *** - Здравствуй, док. Привела тебе пациента. Он не изменился, Хирург. Разве что высокие скулы стали острее, а длинные темные волосы все также затянуты в хвост. Тонкие губы на бледном выбритом лице покривились – то ли рад, то ли досадует… - Меня зовут Вѝтольд. Ты уже забыла это, Судьба? И досадует. И рад. Вон как глаза блестят. Как же не хотелось мне снова встречаться… - Привела к тебе пациента, - проигнорировала его реплику я. - Он платежеспособный. Но и сверх того – он должен поправиться. Перед его жизнью у меня долг. - Ко мне привела, не к Доктору? – усмехнулся Хирург. – Что же так? Доктор - добрый, я – не очень. Не побоялась..? Любим мы играть словами, намеками, умные мы. Горе у нас от ума. Потому что бессердечные мы, это верно. Как же он когда-то клятву Гиппократа давал?.. Или уже потом его тролль заморозил?.. По памяти снова прошло ожогом: «Они [сталкеры] делают в Зоне свой бизнес, я делаю свой. Почему это я должен их жалеть?..» - Привела к тебе по двум причинам. До Доктора далеко. У тебя руки золотые. Так берешь пациента? Хирург перевел взгляд на Бергамота, стоящего за моей спиной и хмуро слушающего. Точно только сейчас его заметил. Сухо мотнул головой – «пойдемте!» Бетонный пол пошел внаклонку вниз. На беленом потолке коридора горели плоские лампы дневного света, освещая серые крашеные стены. Справа и слева мелькали железные двери, украшенные только цифровой нумерацией. Возле одной из них Хирург остановился, открыл ее и указал рукой Бергамоту: - Заходи и располагайся. Я приготовлю оборудование. Меня на пороге задержал, дал двери за Бергамотом закрыться. - Что с ним? - Огнестрел. Две пули, по всей видимости, внутри. - И он ходит??. - Как видишь. Пара артефактов, антисептики из американской аптечки, волчье желание жить. И расплатится артефактами, он при хорошем хабаре. Если вдруг будет нужно еще что, я вернусь и доплачу. - Ты куда? - Впереди расщелина с выходом на Выжигатель. Хочу посмотреть, как один паренек намеревается ее пройти. - Что-нибудь тебе нужно? - Да. Патроны к снайперке и калаш с парой-тройкой запасных магазинов. - Возьми на оружейном складе. Еще помнишь, где он? Я молча кивнула. Через двадцать минут я вернулась к Бергамоту. Он по-прежнему одиноко и в полной амуниции лежал на койке и смотрел в потолок. - Ухожу. Желаю тебе удачи, Бергамот! Даст Зона, встретимся. Поправляйся! Он молча оглядел меня с головы до ног, увидел и оба ствола, и рюкзак. Внезапно севшим голосом произнес: - Красивая ты девка, Судьба… А почему ты Судьба? - Он так назвал, - я мотнула головой на дверь. – Забрел как-то один любознательный сталкер и задал свой любознательный вопрос: «А это кто?» И получил такой ответ: «Это – судьба моя». Потом случайно у Торговца того сталкера встретила, и пошло оно по Зоне: «Эй, привет, Судьба!», «Какого чёрта, Судьба?!.» - Значит, ты с ним..? - Нет. Уже нет. Ушла я от него. - А чего так? Смазливый мужик-то… - Возьми себе его смазливость, Бергамот. Даром дарю. Как заштопает он тебя, не забудь поделиться мнением. Вдруг оно у тебя изменится! Я развернулась и ушла, не оглядываясь. Зачем я рассказала товарищу всё это? Знаю, зачем – чтобы рассказанное сошло с меня, ушло от меня, забылось, в конце-то концов!.. С гуся вода, а с меня худоба… *** Роща перешла в редколесье, еще более прореженное просеками и полянами. Фонило то сильнее, то слабее. Шла я осторожно, опасаясь здесь только аномалий, которые, в противовес мутировавшей живности, зону Выжигателя любили. Замечала то искрящие «электроды», пока еще одиночные, то прозрачные вихорьки «веселых призраков», неспешно блуждающие по полянкам в поисках добычи, пару раз болт показал наличие впереди «трамплина». Ну, Рябец прошел, и я пройду. Фора у него была где-то с час-полтора, видеонаблюдение хирургового бункера засекло его появление на берегу совсем незадолго до нашего прихода. Тут хлопнуло впереди разок, а следом и второй. Я замерла, прислушиваясь в ожидании новой стрельбы. Нет, ничего больше не слышно. Тогда, пригибаясь и перебежками, двинулась вперед. И скоро раскрылась впереди поляна. На ней костерок горел. Вокруг лежали вещи, рюкзаки. И парочка сталкеров. Один завалился на спину у костровища, рядом валялись рассыпавшиеся куски батона и вскрытая банка тушенки. Второй лежал чуть дальше, у кустов. Судя по состоянию его штанов, отошел справить нужду. Я припустила дальше, миновала страшную полянку. Впереди было то, что сталкеры называли между собой Расщелиной – узкий проход между двумя холмами с видом на Выжигатель. Только с видом, потому что обойти Выжигатель с этой стороны не удавалось еще никому. Здесь вековечно обитала не очень сладкая парочка аномалий - «электра» и «веселый призрак», иначе называемый «карусель». И никакие Выбросы не мешали их совместному дьявольскому пикнику. Впереди раздался вскрик, я поднажала изо всех сил. И увидела жуткую картину. Рябчик попался-таки в брюхо к «веселому призраку», прозрачный стакан аномалии медленно крутил внутри себя добычу, стараясь растворить ее и переварить, рядом плавало еще что-то, похожее на палку в розовых ошметках. Напротив шипела «электра», словно досадуя, что кормится не она, а приятель-соперник. У меня были считанные секунды, чтобы принять решение. Я сбросила на землю оружие, рванула с себя рюкзак и из его бокового кармана выдернула гранату. Сорвала чеку и метнула черную шишку в центр «карусели». Аномалии Зоны обладают удивительным свойством коллективно обучаться – то, что однажды испытала одна, узнают все ее «единородные». И, в идеале, что такое граната с сорванной чекой, эта каруселька должна была знать. А значит, чтобы не испытать неприятные для нее ощущения, она должна будет срочно выплюнуть «невкусный» предмет. И есть весомая надежда, что «веселый призрак» вырыгает в том числе и человека. Тогда Рябчик может отделаться только ожогами разной степени тяжести. Если не подорвется гранатой. Да, эта «карусель» знала, что такое граната. Всё произошло именно так, как я надеялась. С одним единственным исключением. «Веселый призрак» выбросил всю свою добычу прямиком на противень «электры»… Мне осталось только стремительно упасть плашмя на землю, прикрыв голову рюкзаком. «Электра» взорвалась как атомная бомба. Меня пронесло через туннель сплошного огня, и еще минут пять я лежала, не шевелясь, почти не дыша, не смея поверить в то, что осталась жива. Потом пошевелилась. И заорала. Рюкзак, волосы, одежда на спине вплоть до самых берцев превратились в пепел. Хорошо, что боеприпасы у меня были рассованы по внутренним карманам бронника, я на них лежала животом, и лишь потому они не сдетонировали. Кое-как, подвывая от боли, я встала на ноги. Истлевший камуфляж висел на мне, как лохмотья на нищенке. Передо мной тускло тлела разрядившаяся «электра», внутри которой билось крохотное черное сердце. «Веселый призрак» взрывом отнесло метра на два от соседней аномалии, он медленно и печально крутился в отдалении, явно вспоминая о том, как славно все начиналось… Проход через Расщелину к Выжигателю был открыт. Пока открыт. Скрипя от боли и досады зубами, я медленно развернулась и пошла назад, к костру. Каждый шаг давал отчетливое понимание, что кожа на моей спине и ягодицах превратилась в спекшееся кровавое тесто. Дойдя до костровища, я подобрала и разворошила рюкзаки погибших сталкеров, ища в них аптечки. Найдя, первым делом вколола себе обезболивающее, антисептики, завывая, выдавила на спину и задницу противоожоговую мазь. Дело было за одеждой, и другого варианта, как позаимствовать ее у трупа, не находилось. Я сняла куртку и камуфляж с того, кто лежал возле самого костра, он казался ростом меньше, чем его товарищ. Кое-как оделась, оставив только свои берцы – они, хоть порыжели сзади от огня, но все-таки не рассыпались, да и размеры обуви умерших превышали мои раза в полтора-два. Потом я взяла один рюкзак и стала собирать то, что могло мне пригодиться – снайперскую винтовку, к которой у меня был хороший запас патронов, аптечку, тушенку и сухари, фляжку со спиртом. Возле второго трупа что-то блестело, я подошла ближе и содрогнулась, увидев окровавленный топорик, которым убитому сталкеру отрубили по самое плечо левую руку… В моей голове стала медленно складываться жуткая картинка происшедшего. Эти двое приняли Рябчика, пригласили к костру. Судя по количеству вскрытых банок дело было именно так: одна валяется возле трупа, другая – еще полная, с воткнутым в мясо ножом - стоит возле огня, согревается, третья – опорожненная, плавится в костре. Выждав, пока хозяева отвлеклись – один на еду, другой на нужду, Рябчик стреляет на поражение в головы обоим. Потом доедает свою тушенку, берет топор, отрубает у мертвого руку и идет с ней… да, кормить «призрака»! Вот что там плавало в виде окровавленной палки… Идея Рябчика была абсолютно верная – «веселый призрак», получив еду, отвлечется, откроется проход и появится шанс проскользнуть мимо «электры». Что именно там не сработало? «Карусель» соблазнилась на новый, более крупный кусок приблизившейся органики? «Электра», голодная и раздосадованная, кинулась в атаку? Или же это чаша терпения Зоны на рябчиковые беззакония переполнилась до краев? Ведь выплюнула «карусель» человеческое отребье не на обочину, не в камни или в траву, а точнехонько в брюхо соседке! Случайно ли это? Бывают ли в Зоне ТАКИЕ случайности?.. Додумать эту глубокую мысль я не успела. Точный и жесткий удар прикладом в висок опрокинул мое тело и сознание в провал небытия. *** Очнулась я все-таки довольно быстро. Инстинкт самосохранения не позволил долго и праздно валяться. Первым делом я ощутила, как в затекшее, залитое кровью лицо, на котором лежала,впиваются щепки и мусор. Руки мои были заломлены за спину и там так жестко связаны, что я их не ощущала. Как сквозь слой ваты, гулкими колоколами пробивались невнятные возгласы и причитания, которые постепенно обрели свою смысловую составляющую: -… вот же мразь! Сзади постреляла их, со спины! Гадина!! Ты глянь, что она с Сохатым сделала! Расчленять его начала! Да я её сейчас сам колом порешу, упырицу!.. … Плохи мои дела. Хуже не бывает. Шансы совсем нулевые. Даже если вдруг чудом захотят выслушать, как докажу им, что это не моих рук дело? Вокруг до самого Выжигателя и за ним – ни единой души. От Рябчика мало что осталось, да и в Шерлока Холмса в Зоне играют лишь тогда, когда жаждут отыскать своё украденное, но никак не оправдать того, кто пойман явно с поличным. Кто они? Судя по лексикону, не бандиты. "Долг"? Если "Долг", то убьют сразу. Да, жестоко, мучительно, но просто казнят. Если "Свобода", то предварительно будут насиловать. Если ж вольные сталкеры… тут может быть все, что их душе пожелается. - Дорога через Расщелину открылась, - раздался новый голос и приближающиеся шаги. – Что у вас здесь? - Сам смотри, Шквал, что у нас здесь! Пока Бирюк и Сохатый обед готовили, эта ведьма их порешила! Мы застали ее, когда она мародерствовала, рюкзаки пацанов очищала! С Бирюка одежду сняла, Сохатого расчленила!.. Как хочешь, наёмник, а я ей тоже сейчас все кишки выпущу! - Снарягу с мертвецов мы все в Зоне собираем, Чехол. С чего взял, что она их убила? - Да кто же еще?! Одна она тут! Кровососы стрелять не умеют!! - У самой Расщелины горелый труп валяется. Совсем недавно сгорел. И оружие расплавлено. Так что как минимум двое здесь проходило. Ну-ка, подними ее, Патрон! Она уже очнулась. «Подняли» меня самым варварским способом – потянув за веревку, которой были связаны за спиной мои руки. Поставили на колени. Глаз я смогла открыть только один – второй залепила коркой натекшая кровь. Представила себе, как выгляжу – настоящая средневековая ведьма перед сожжением на костре или персонаж фильма ужасов: выгоревшие волосы, окровавленное, в присохшей грязи лицо. Передо мной стояли трое – в камуфляже, берцах, рыжих сталкерских ветровках с капюшонами. Тот, что в центре, судя по голосу - Шквал, приказал: - Рассказывай! Я размочила слюной уголок окровавленных губ, чтобы рот раскрылся, и рассказала – участок своего пути от базы Хирурга до Расщелины и обратно к костру. Двое сталкеров стали спорить, что-то доказывая друг другу и переспрашивая меня; Шквал молча пристально смотрел мне в глаза жесткими пытливыми глазами, в которых словно действительно дожидались своего часа штормы, шквалы и ураганы. Было в его облике что-то от зверя – сильного, умного, очень опасного. - А ведь я тебя узнал, - сказал вдруг Шквал. – Ты одно время Доктору помогала. Только имя не знаю. Он тебя тогда дочкой называл. Я кивнула. Тогда наемник достал нож и подошел ко мне. - Как звать тебя? Я почувствовала, что лезвие ножа рассекает путы на моих руках. - Судьба, - буркнула я. Он на мгновение замедлил движение клинка… Потом веревки упали. *** - Прямо в «карусель» руку кинул, говоришь?! С полтуши псевдоплоти бы закинуть… А что, ведь классно он, стервец, придумал! Пока «веселый призрак» смакует органику, проскочить вполне возможно! Пальнуть в «электру», чтобы та сдулась, потом кинуть кус «призраку»… Вполне, вполне!.. – Альпинист хлопал себя по коленям, радуясь моему рассказу, как ребенок. - Жаль только, что на Пустошах плоти не водятся, сожраны все, поневоле напарника закинешь. Лично я с тобой, Альпинист, туда не пойду, больно тебе эта идейка запала, - прогудел Иволга и протянул руку за гитарой. Настроил, заиграл любимую мелодию, переделанную в честь Зоны из «Несокрушимой и легендарной». – Вот только слова досочиняю, и петь можно будет, - чуть виновато заметил он и стал напевать: «Неповторимая и легендарная, нам подарившая радость побед…» - «… и артефактов букет!» - тут же встрял Альпинист. - Как, ты говоришь, звали этого наемника, что тебя выручил? – спросил вдруг Комбат. - Шквал, - сообщила я, доскребая банку тушенки. – Знаешь его? - Немного, - угрюмо ответил Комбат. – Вряд ли кто хорошо его знает. Может, и думает, что знает. На свою бедную голову... Я вот тоже так думал, пока ему за меня кучу зеленых не отстегнули. Поди, уже и домик у речки купил… Что ему снова в Зоне понадобилось? - Это где за тебя так много бабла дают? – встрепенулся Альпинист. – А я-то, дурак, все еще по старинке артефактами промышляю… - Три года назад, когда группировки на меня охоту начали. Ходили мы с ним на «Росток», в разведку по теме Стронглава. На обратном пути он долговцам сдал и инфу, и меня. Правда, в тот же вечер на базу "Долга" сам свободовцев навел, и пока группировки перестрелку вели, вскрыл вход в запасник и помог мне бежать. Объяснялся потом, что такой был у него контракт, а контракт для наемника превыше всего. Ну, простил я его тогда, заразу, два года назад даже к Выжигателю вместе ходили… - А потом? – Иволга давно уже не тренькал, во все глаза смотрел на товарища. - А потом он меня второй раз продал. Для разнообразия уже в "Свободу". - Ага. Это когда мы грузовик отбивали! - сообразил Иволга. – И вытащили из того грузовика тебя, как младенца спеленатого. Пумба нам сообщил, что «свободные» тебя взяли. А тому… - захихикал вдруг он, – тому какой-то наемник об этом сообщил! «Несокрушимая..!» - ударил по струнам Иволга, – «… и легендарная!»… Я кинула пустую банку в костер, поднялась и отошла за кусты. Привела себя в порядок, подняла голову: луна была снова ярко-желтая, только вечернее небо нездорово лиловело, как перед Выбросом. Сзади зашуршали ветки, и Комбат окликнул меня. Я отозвалась. Он подошел и негромко сказал: - Разговор у меня к тебе, Судьба. - Говори. Комбат молчал. Горло моё сжалось, но я не торопила его, ждала. - Видишь, какое дело. Скажу без предисловий. Альпинист… Дорогá ты ему. И если нету у тебя к нему взаимности, то лучше, чтобы дорожки наши пересекались пореже. Мы-то с Иволгой держимся, нас жизнь била жестко. А Альпинист… он… такой… - Понимаю, - ответила я не сразу. – Давно все поняла. Постараюсь. - Ты правильно пойми, Судьба. Мы к тебе… верим тебе, как себе… И если нужна будет помощь… - Да, - сказала я. – Я правильно понимаю, Комбат. Ты сказал, что должен был сказать. Я сразу пойду сейчас на Янов. Поела, согрелась. Всё нормально. Спасибо, друг! Но Комбат потемнел лицом. Видно было, что не по нутру ему этот разговор, и тошно ему было, как и мне. Он протянул руку, придержал меня за локоть. - Про Шквала скажу еще одно. Чувствую, что надо тебе это знать. Не человек он, Судьба. Контролёр. Видит наши головы насквозь. Потому такой удачливый наемник. Будь начеку! Я посмотрела ему в глаза долгим взглядом. Вот как... Медленно кивнула. Что ж, такая она, моя судьба…