Через тернии к звёздам.

      Парни неспешно прогуливались по парку, Мидория с восхищением рассматривал всё вокруг, поэтому даже толком не разговаривал с Тодороки. Да и Шото чувствовал себя намного спокойнее. Вокруг бегали дети, пели птицы, и где-то вдалеке доносилась музыка — наверняка проходил очередной концерт. Изуку, уловив мелодию, начал в такт постукивать пальцами. На сердце было легко, лишние мысли не лезли в голову, а музыка действовала как успокоительное. Тодороки, заметив, как Изуку постукивал пальцами и покачивал головой, решил отвезти его на небольшую смотровую площадку, откуда было бы лучше слышно музыку.       — Как же здесь красиво, — Мидория закрыл глаза и приподнял голову, подставляя лицо под лёгкий ветерок. Шото опустил солнцезащитные очки на переносицу и присел на полукруглую скамейку, откинувшись на её спинку. К счастью, здесь не было людей, поэтому Изуку мог спокойно наслаждаться видами без опаски, что на него мог кто-то смотреть.       На телефон Тодороки пришло сообщение, и Мидория почему-то повернулся к парню. Тот сидел с улыбкой на лице, но, заметив на себе взгляд, поднял голову и убрал телефон. Изуку продолжал безразлично смотреть на Шото, не понимая, с чего у него вдруг появился такой интерес.       — Я отойду ненадолго. — Мидория тут же удивился, в его глазах промелькнул страх.       — Ты меня оставишь здесь? — Изуку повернулся к Тодороки, который уже практически ушёл.       — Сказал же, что просто отойду. Ты меня вообще не слушаешь? — Мидория хотел что-то сказать, но понурил голову и отвернулся в сторону речки. Шото потрепал его по голове и напоследок добавил: — Поверь, ты ещё устанешь от моей компании.       Изуку недовольно вздохнул и положил руки на колени. Его неожиданно начало клонить в сон, видимо, сказывался свежий воздух. Надо почаще выбираться из своей душной палаты.       Минут через пять повеяло чем-то очень вкусным, и Мидория заметно оживился. Он пытался понять, откуда шёл запах, а когда повернулся, его глаза заблестели в восторге. Тодороки слегка потряс пакетом, ухмылка украсила его лицо.       — Ты не голоден случаем?       — Смеёшься? Разумеется! — Изуку хлопнул в ладоши, не отрывая взгляда от пиццы. Тодороки открыл крышку и положил коробку на скамейку. Затем придвинул Мидорию и махнул рукой.       — Тогда угощайся.       Сначала Изуку показалось это немного неправильным, но буквально через несколько секунд он схватил горячий кусок и с большим энтузиазмом откусил немного. Пицца была горячей, поэтому Мидория постоянно перекидывал на пальцах кусок, пытаясь как можно быстрее съесть его. Шото с улыбкой наблюдал за столь милой картиной, что у самого аппетит разыгрался, хотя он только недавно поел.       Парни с удовольствием уплетали пиццу за обе щеки, периодически обмениваясь взглядами. Когда с последним куском наконец было покончено, Изуку сразу припал к бутылке с водой. Тодороки же пил апельсиновый сок и, видимо, ему было очень даже неплохо. Через некоторое время Шото вновь залип в телефоне, и на этот раз Изуку немного разозлился, но не показывал этого.       — Я вот всё понять не могу… — Тодороки поднял глаза, в то время как Мидория неосознанно отрывал этикетку на бутылке. — Зачем ты приходишь ко мне каждый день?       — Нуу… Это что-то вроде практики в мединституте. — Изуку вопросительно выгнул бровь, ведь Тодороки точно не был похож на студента этого направления. — Лечить людей это одно, но надо также уметь их поддерживать после тяжёлых травм.       — Хочешь сказать… ты что-то вроде сиделки? — Шото покачал ладонью, и Мидория кратко выдохнул. — А почему практика в начале учебного года?       Тодороки призадумался, а после отвёл взгляд в сторону. Изуку казалось, что он врёт ему, но донимать парня в любом случае не хотелось.       — У нас просто новая программа, поэтому практика в начале учебного года, занятий практически нет, вот нам и остаётся только нарабатывать опыт.       Изуку хмыкнул и больше ничего не спрашивал. Он изучал систему обучения в медицинских институтах и подобной ерунды ни разу не слышал. Почему Шото ему наврал? Может, это и было немного интересно, но только если бы они были друзьями, а Шото и приятелем то назвать сложно. Мидории стало обидно, что ему продолжают врать. Что он сделал такого плохого, что ему никто не может довериться? Такое ощущение, словно ему и не надо было знать правду.       Громкий звук смятой бутылки заставил Изуку выпрямиться и сделать глубокий вдох. Шото застыл, держа небольшую упаковку сока около рта, и когда опустил её, положил руку на колено Мидории.       — Изуку, ты в порядке? — Шото выглядел взволнованным, но Мидория ещё долго теперь будет злиться на его враньё.       — Да, в норме, — это был единственный момент, когда Мидория радовался, что не чувствовал ног, а соответственно и все прикосновения. Потому что иначе Тодороки бы уже прилетело. — Отвези меня в больницу, пожалуйста. Я устал.       Изуку не смотрел на Шото. Не было никакого желания. Парень вновь начал уходить в свои мысли, всё настроение пошло коту под хвост. Запал после слов Неджире исчез в одно мгновение, и Изуку понял, что ему нет смысла стараться даже просто ради себя. Он уже самому себе не верит. Он слабый, никчемный, никому не нужный неудачник. Захотелось утопиться в реке, на которую Мидория смотрел уже последние пять минут.       — Изуку, что случилось? — Парень повернул голову и только сейчас осознал, что по его щекам стекали слезы. Тодороки держал его за плечи, пытаясь привлечь внимание. — Эй, ты чего?       — Отвези. Меня. Обратно, — строго ответил Изуку и посмотрел на свои ноги. Руки сильно сжались в кулаки, в груди стало очень больно.       — Как скажешь.       Не долго думая, Тодороки выкинул весь мусор и повёз Изуку обратно в больницу. Медсестры смотрели на них с явным удивлением, но никто не намеревался что-либо спрашивать. Лишь Хадо, увидев парней издалека, дождалась, пока Шото уйдёт, а затем поспешила к Изуку. Она застала вновь плачущего парня, который сидел в инвалидной каляске — видимо, прогнал Тодороки сразу, как только они вошли в палату.       — Изуку…       Мидорию всего трясло, он словно не понимал, что происходит, на каком он свете, нервная система давала сбой, Неджире очень за него испугалась, поэтому вместо того, чтобы начать расспросы о недавней прогулке, вколола ему успокоительное. Когда Изуку отрубился, медсестра позвала на помощь, чтобы перетащить его на кровать и переодеть в больничную одежду. Оставшись с ним наедине, Хадо поглаживала зелёные волосы и даже не представляла, как теперь заговорит с Изуку. Она окончательно убедилась, что Мидория очень слабый духом и возможно его лучше будет отправить в психиатрическую больницу…

* * *

      — Хэй, Шото, чего такой кислый? — На стол поставили поднос с обедом, а напротив Тодороки плюхнулась девушка, которая практически сразу приступила к еде. — Боже, наконец-то, я утром даже не успела позавтракать.       Тодороки продолжал помешивать ложкой кофе, витая где-то в облаках. За окном шёл дождь, а Шото забыл взять зонтик, хотя, может, он специально его не брал. Мысли всё ещё были во вчерашнем дне, в больнице, рядом с Изуку, который умудрился показать весь спектр эмоций за какие-то полчаса. И всё же, Тодороки до сих пор не мог понять, что же так разозлило парня.       — Приём! Земля вызывает Тодороки! — Шото дёрнулся от громкого голоса и с недовольным вздохом повернулся к девушке. — Ты мне тут ещё повздыхай.       — Момо, чего ты ко мне прицепилась? — Шото откинулся на спинку стула и вытянул одну ногу.       — Потому что я волнуюсь за тебя. Это вообще первый раз за сегодня, как ты заговорил со мной, — Момо уплетала рис с мясом за обе щеки, запивая всё это дело соком.       — Прости, что-то я подустал…       — О, Тодороки! — К их столику подошла компашка из четверых человек. Шото окинул парней недовольным взглядом и продолжил пить кофе. — Ну что, как там твой инвалид?       — Я не хочу сейчас об этом говорить, — холодно ответил парень, а вот Момо чуть не подавилась от вопроса незнакомца.       — Что, уже сдулся? Ещё даже двух месяцев не прошло, неужели там всё настолько плохо? — Ухмылка на чужом лице и насмешливый тон заставляли Тодороки просто кипеть от злости.       — Ничего подобного! Если хотите, можете проверить мои похождения в больницу, только отвалите уже.       — Ой, а чего это мы такие злые? Тебя раскрыли с потрохами? — Тодороки кинул убийственный взгляд, и говорящий тут же дал заднюю, на лбу проступила испарина. — Всё-всё, успокойся. Но не забывай, что я слежу за тобой. Всë-таки спор есть спор.       Когда парни ушли, Шото заметил на себе недоумевающий взгляд. Он цокнул языком и со стуком поставил стакан на стол.       — Я не собираюсь ничего объяснять, пойду лучше прогуляюсь, — Тодороки встал и схватил сумку, собираясь уже уйти.       — Не забудь, что у нас скоро пара по мировой экономике, в тот корпус далеко идти.       Но Тодороки уже ничего не ответил, он уверенно шёл к выходу, в зубах уже была сигарета, а в кармане парень теребил зажигалку. Ещё две пары сидеть и слушать нудных преподов. Главное, чтобы потом он успел наведаться в больницу…

* * *

      Неджире стояла напротив палаты, боясь зайти внутрь. У неё постепенно заканчивались силы на какую-либо поддержку, а вчера главврач сообщил не самую приятную новость. Теперь Изуку предстоит выбор, и что-то Хадо подсказывает, что Мидория сам ничего не сможет решить и просто пойдёт туда, куда ему скажут.       Мидория в очередной раз читал книгу, точнее уже перечитывал, потому что ему было стыдно и неудобно просить принести новую. На зашедшею медсестру он никак не отреагировал, только сильнее сжал пальцы.       — Доброе утро. — Изуку тихо ответил той же фразой, продолжая безынтересно пялиться на страницы. — Слушай, у меня к тебе есть разговор.       Оттягивать не было смысла. Лишние вопросы или же банальные перебрасывания фразами только бы раздражали самого Изуку, а Хадо бы просто вся испереживалась.       Когда Неджире присела на кровать, Мидория отложил книгу на тумбочку, но никак не мог посмотреть на девушку. Хадо накрыла его руки своими и глубоко вздохнула. Пальцы слегка дрожали, а сердце стучало очень сильно от волнения. Только медсестра хотела начать говорить, как Изуку подал голос.       — Ты сказала… можно найти выход из любой ситуации, — Мидория сглотнул и поджал руки. — И что надо стараться ради самого себя. Но…       Изуку всхлипнул и заставил себя поднять глаза.       — Изуку, я понимаю, что мои слова были очень воодушевляющими, но они останутся словами. И за один день невозможно преодолеть в себе все страхи.       — Но я даже самому себе уже не верю, — Мидория схватился за волосы, слёзы потекли по щекам. — Мне все врут, даже человек, с которым я знаком какие-то пару недель, врёт мне в глаза. За что мне всё это?       — Послушай…       — Ну а я продолжаю врать своей семье… — Изуку начинал чуть ли не задыхаться в собственных слезах. — И я даже представить не могу, что будет, если они узнают правду.       — Возможно, они и правда всё узнают. — Изуку сразу замолчал, испуганно взглянув на Неджире. Он тут же схватил её за руки и просто шевелил губами, не в силах сказать что-либо адекватное. — Как я уже сказала, у меня есть разговор к тебе. Наши врачи не могут больше ничего сделать. Твои анализы в норме, сколько бы терапий ты не проходил, нет никаких изменений, поэтому было решено перевести тебя в больницу ближе к родителям.       — Нет! Прошу, Неджире, что угодно… Я сделаю что угодно, только не говори моим родителям. Они и так целыми днями работают, я не хочу становиться для них обузой. Может, есть ещё какие-то варианты?       Всё это время Изуку безостановочно тараторил, не давая возможности вставить хоть слово. Хадо прекрасно это понимала, поэтому просто ждала, пока Мидория полностью выльет все свои переживания.       — Либо тебя выпишут из больницы, но кто-то должен будет приглядывать за тобой. И соответственно этот человек должен будет приводить тебя на физиотерапию, на сдачу анализов и другие процедуры.       — Да где же я найду такого… — прошептал Мидория и откинулся на изголовье кровати.       Здесь у Изуку и правда никого не было. В институте парень всегда сбегал сразу после окончания пар, обедал один и думал лишь о том, чтобы поскорее пойти на танцы… А в итоге и там все от него отвернулись. Мидория уже готов был попросить помощи у любого незнакомца, лишь бы его родителям не звонили. Хорошо, что Изуку уже совершеннолетний, ведь иначе обо всём стало бы известно ещё в тот день, когда Мидория только попал в больницу.       — А можно попросить кого-то из твоих знакомых?       — Вряд ли, — Хадо покачала головой и сложила руки в замок. — Ты ведь понимаешь, что за тобой нужен постоянный уход. Все наши врачи здесь работают днями напролёт, они о себе то иногда забывают.       — Да, я понимаю…       — Подумай всё-таки насчёт того, чтобы рассказать всё родителям. Уверена, их реакция будет совсем иной, чем ты думаешь.       Ну они уж явно не запрыгают от радости. И точно не бросят работу, ради которой потратили свои лучшие годы, чтобы сейчас иметь хорошие места и хорошую зарплату. В лучшем случае, они привяжут Изуку к одному месту, наймут сиделку, и Мидория будет видеть только четыре стены, которые отличаются от больничных лишь цветом.       Неожиданный стук в дверь нарушил тишину, и в палату заглянул врач.       — Неджире, вот ты где. Тебя там ищут, подойди, пожалуйста.       — Да, сейчас.       Дверь захлопнулась, и Хадо вновь посмотрела на Изуку.       — Солнце, подумай над моими словами. Родители никогда не отвернутся от своих детей.       Неджире грустно улыбнулась, наверное, тем самым пытаясь подбодрить Изуку. Но Мидория не слушал её. В его голове крутилась сотня мыслей, он пытался придумать, что ему теперь делать дальше. Здесь он себе вряд ли найдёт сиделку за ближайшие дни, но и возвращаться в родной город не было никакого желания. Чёрт, всё было настолько плохо, что Изуку даже не мог ни у кого попросить совета! Он мог бы переступить через себя и попросить Бакуго забрать его, но ведь придётся приезжать в больницу именно с Кацуки, а Изуку вряд ли надолго хватит — он и пяти минут не продержится рядом с ним, слишком больно.       Когда дверь захлопнулась, Мидория почувствовал себя как никогда одиноко. Он прокручивал в голове, кого можно было попросить о помощи, но на ум ничего не шло. Может, и правда стоит рассказать всё родителям, уехать отсюда и наконец забыть о всём кошмаре, который с ним происходил? Ведь по сути у него даже не осталось поводов, чтобы здесь остаться. Тогда зачем он пытается найти помощь? Возможно, ещё где-то глубоко-глубоко в самом тёмном уголке сердца теплится надежда на что-то хорошее. Даже надежда на то, что однажды он сможет встать на ноги.       В коридоре происходила шумиха, которую Изуку не сразу услышал. Сложно было разобрать голоса, и о чём шла речь, однако Мидории стало очень интересно. Но в то же время и очень тревожно. В больнице вряд ли будет какой-то праздник или представление. И возможно парню стоило бы остаться в кровати, ведь то, что он увидел позже, будет ещё очень долго преследовать в кошмарах.       Казалось бы, до недолгого времени Изуку особо не пытался как-то двигаться и пытаться вернуть чувствительность ног. Однако сейчас, когда за этой белой дурацкой дверью происходило что-то непонятное, Мидория изо всех сил постарался переползти на инвалидную коляску, которая очень кстати стояла возле кровати. Всё тело было в напряжении, руки болели, когда на них опирались, но в конечном итоге с тяжёлым дыханием Изуку плюхнулся в коляску, на секунду почувствовав неприятное покалывание в области поясницы. Конечно, все ощущения вмиг пропали, но Мидория очень хотел верить, что ему не показалось.       Он поспешил к двери, руки совсем не слушались, поэтому было тяжело прокручивать колёса. Ладони соскальзывали с поручней, Изуку быстро вытирал их о штаны и двигался дальше, через некоторое время наконец добравшись до дверной ручки. Приоткрыв дверь, Мидория выглянул в коридор, где медсёстры бегали туда-сюда. На парня никто особо не обратил внимания, поэтому Изуку проехал чуть вперёд, прикрыв за собой дверь. Коридор был широким, поэтому по бокам даже стояли небольшие диванчики, на которых разместились пожилые женщины и что-то бурно обсуждали. Мидория боялся у них спрашивать, что произошло, он просто бездумно ехал вперёд. Неожиданно из одной палаты выкатили каталку, на которой человек был полностью накрыт простынёй. Врачи просили всех расступиться, но всем было очень любопытно, что же произошло. И вот, когда старый дедуля решил напролом пойти в свою палату, он задел каталку, и из-под ткани выпала бледная рука. Все тут же затихли, многие в ужасе прижали руки к лицу, у кого-то подступила рвота.       Мидория сидел с округлëнными глазами и просто не верил увиденному. Неужели бывает и такое, что люди здесь умирают… прямо на глазах у врачей? У других людей? Это же… Просто уму непостижимо. Врачи должны знать, что происходит с пациентами, должны знать, что человек вот-вот покинет этот мир, они должны были заранее увезти его в другое место.       — Какой кошмар.       — Я слышала, ему что-то привезли, вроде как наркотик…       — Бедняга, не выдержал, что ему ампутировали руку и ногу.       После этих слов Изуку уже ничего не слышал. В ушах резко зазвенело, сердце застучало в самом горле, дышать стало очень тяжело. Зрение не фокусировалось, картинка быстро бегала туда-сюда, руки сильно сжимали поручни. Мидория закрыл глаза и попытался восстановить дыхание. Когда он вновь открыл глаза, врачей уже не было, а вот напуганные люди до сих пор стояли в коридоре и обсуждали увиденное. Чуть позже в коридоре показался Шото, который, видимо, тоже увидел врачей с каталкой. Заметив Изуку, Тодороки сразу рванул к нему и, присев на корточки, сжал его руки в своих. Мидория видел всё перед собой как в тумане, слова Шото звучали смазано, смысл не улавливался, голова жутко кружилась.       И только когда тёплая ладонь легка на щеку, Изуку начал приходить в себя. Правда, оказался он в своей палате. Ему настолько было плохо, что он даже не почувствовал, как его переложили на кровать. Мидория несколько раз проморгался и увидел перед собой взволнованного Шото. Осмотревшись вокруг, Изуку вновь остановился взглядом на Тодороки, после чего медленно убрал его руку от своего лица.       — Ты как? — тихо спросил Шото и подсел немного ближе к Изуку. Тот в свою очередь наоборот подвинулся чуть в бок от Тодороки. Шото сжал руки в кулаки и посмотрел в сторону.       — Что ты здесь делаешь? — прохрипел Изуку и сам удивился своему голосу.       — Я… просто решил…       — Не надо, не отвечай, — Мидория глубоко вздохнул и потянулся за бутылкой воды. — Уже достаточно лжи наслушался.       — О чём это ты? — Тодороки в удивлении приподнял брови, а Мидория сделал пару глотков.       — Не важно. Я не хочу об этом говорить. Мне интересно, зачем ты здесь? Неделю не появлялся, а тут вдруг решил зайти. Что, практика в универе закончилась?       Изуку укоризненно взглянул на Шото, и парень томно вздохнул.       — Понятно. Это было глупо.       — Нет, это просто из меня вечно делают дурака. Всем, видимо, это доставляет какое-то удовольствие.       — Послушай, я…       — Я ничего не хочу слышать, — вновь перебил Изуку, крепко сжимая руки в кулаки. — Просто оставь меня в покое. И без тебя проблем хватает.       Тодороки встал, и Мидория подумал, что парень сейчас уйдёт, но этого не произошло. Шото взял со стола папку с документами и передал Мидории. Изуку нехотя взял их и начал бегать глазами по тексту. И с каждой секундой его лицо всё больше искажалось в гримасе злобы.       — Ты решил добить меня?       — Нет, — Тодороки сложил руки на груди и с серьёзным лицом смотрел на Изуку. — С завтрашнего дня тебя отправляют домой под мою ответственность. Так что советую начать собирать вещички.       — Что?!       Кажется, его возмущение слышала половина больницы. Однако ни один мускул не дрогнул на лице Шото.       «Сегодня самый ужасный день», — подумал Изуку и кинул папку прямо в лицо Тодороки.