Кремово

Упражнение выглядело так — один человек сидел спиной к другому, периодически оборачиваясь и бросая через плечо в ответ на его воодушевлённый рассказ: «Мне всё равно». Потом они менялись. Это учило эмпатии. Это учило и пренебрежению. Юнги отключает звук уведомлений в телефоне, откладывая его в сторону и глубоко вдыхает тёплый летний воздух. Вентилятор едва обдувает на самой минимальной мощности, создавая равномерный фоновый шум. Печально, когда ты неинтересен собственной семье. В общем чате на четверых обмениваются новостями и фотографиями — мама рисует картины, папа возится с Холли, брат завоёвывает очередные вершины. Юнги всегда прочитывает их сообщения первым и долго раздумывает над тем, как лучше ответить. Поддерживает, предлагает рассказать больше… Никто не спрашивает, как дела у него самого. Он пишет иногда про природу, погоду, календарные праздники и всякую чушь, когда не даёт знать о себе слишком долго. Никому неинтересно иметь дело с человеком, который не хвастается и не жалуется. Не просит о помощи и избегает конфликтов. Не любит праздновать свои дни рождения и не любит застолья, когда часами вспоминают прошлое и едят, едят, едят. Юнги выпивает только один бокал вина за весь вечер в кругу родных, чтобы не было соблазна признаться: «Я устал от фальши. Я устал притворяться. Я устал верить в то, что любовь к обоим детям одинакова». Хён классный, и он не ревнует к нему. Просто… Казалось, что их братская связь будет всегда и на первом месте. С возрастом они лишь отдалялись. Стали жить раздельно, интересы и цели в жизни не совпадали, сообщения висели не прочитанными — днями, а во время звонков — нарочито бодрые и радостные голоса, обещания встретиться… Когда-нибудь. Потом. Может, у Юнги проблемы со всем обществом — со всем человечеством в целом. Он кривится от алчного желания окружающих всё монетизировать. В метро какие-то подростки громко обсуждают, какой сделать контент, чтобы он «залетел». Как попасть в тренды и в рекомендации, как прославиться и… — Сраные донатеры! — Сокджин, сосед по квартире, отшвыривает мышку в сторону. — Они захватили сервер, мне теперь не светит место выше шестнадцатого. — Перейди на другой? — Это бесполезно. Пока есть такая возможность, они везде появятся. А я просто хотел прокачать всё честно, без бонусов. — …Капитализм. — Пойдём в бар? У стойки их уже ждёт Намджун с коктейлем, что процентов на восемьдесят состоит изо льда. — Знаете, раньше люди пытались изобрести философский камень… — Ну, понеслась, — Джин приподнимает рюмку и опрокидывает её в рот. — Он мог превратить металл в золото и даровать вечную жизнь. Вот то, чем все озабочены до сих пор. Ищут волшебную формулу, как победить смерть и разбогатеть. Юнги представляет себе бизнес-центр, где каждый стремится пробраться повыше. Представляет и белоснежные кабинеты врачей и пластических хирургов… — Это нормально, бояться смерти и нищеты. — Великие люди умирали непризнанными. У них была страсть. Перед сном Юнги проверяет социальные сети, видит результаты конкурса в группе, посвящённой сериалу, о котором вечно спорят и выдвигают теории. В творческом задании победила девушка, засняв минутное видео где-то в деревне, с тревожной музыкой, ветками, грязью… Тем, кто живёт в городе — не передать, да и не найти такой же атмосферы в собственной комнате. В этом что-то есть… Привлекательное. Не стерильное. Когда ты можешь переступить порог и сорвать полевые цветы. «Надо не забыть купить букет Хосоку» — последняя мысль перед тем, как заснуть. Хоби всегда стремился к лучшему — быть лучшей версией себя. Быть главным танцором. Мин не редко становился свидетелем его нервных срывов, и за него искренне болела душа. Хоби сильный, улыбчивый, с него льётся пот градом во время выступления, и букет Юнги теряется среди других. Позже они толпой идут праздновать успех. — Блять… Медленно, как в дерьмовом фильме, в клубе к нему приближается бывший с расстроенным лицом и зовёт за собой отойти поговорить. Юнги не хочет, но он это делает — не ради себя. Кирпичная стена, заплёванная мусорка, едкий сигаретный дым. Тупое: «Как дела?.. О, круто, у меня тоже окей!». — И? — Послушай, я… Мне кажется, я тебя чем-то обидел. — Я не обижен. — Точно? — Конечно. Мин криво улыбается. Ему всё равно. Обоюдное расставание обошлось без драмы, но похоже, что не все понимают, что можно и так. Перегореть и истлеть в отношениях до тла. И у него нет желания после этого напиться и пойти танцевать — ни тогда, ни сейчас. Все эти отчаянные жесты… Бывшего качает вперёд, как будто губы Юнги намагничены, и он напарывается на острый взгляд. — Не надо. Хосок предлагает выпить за его счёт, перечисляя позиции в алкогольной карте. — Ты хоть что-нибудь хочешь? — Хо складывает руки у груди в молитвенном жесте. — Ага. В туалет. — Дурак, — смеясь, друг толкает в плечо и закатывает глаза. Юнги умывается холодной водой, убирает тёмные намокшие пряди со лба и натыкается в отражении зеркала на разглядывающего его… Кого-то, кого уже видел раньше. — Мы знакомы?.. — Почти. Я танцую с Хоби-хёном. — Ладно. — Он много о тебе говорит. — М-м. — Я Пак Чимин. Они практически одного роста, может, и возраста примерно того же. Вот только Чимин пышущий здоровьем, жизнелюбием и энергией, наверняка такая же целеустремлённая звёздочка, как Хосок. Тот что-то рассказывал о любимых тонсенах, у него множество их. Чимин протягивает руку, его ладошка тонет в костлявой ладони Юнги. Где-то через неделю вся компания собирается на спортивной площадке. Приходит ещё один новенький, Чонгук. Они играют в баскетбол, разбившись три на три. Хосоку быстро надоедает и он берёт скакалку, пританцовывая в прыжках. — Когда мы жили с Давон, к ней приходили подружки… Они переодевались в пижамы, наносили маски, делали друг другу массажи и педикюр… Почему бы нам тоже не попробовать? Намджун скептически выгибает бровь. — Я имею в виду, бокалы шампанского, откровенные разговоры, вот это всё. — Сплетничать и ныть, у кого судьба тяжелее? — О, Юнги-хён был бы победителем в этом споре! — Но не по жизни. — Идите-ка в зад. Сокджин ржёт во весь голос, гогочет и Джун. Юнги не слепой. Он замечает, что Чимин стал вертеться вечно где-то поблизости, активно окучивает друзей и подбирается к нему самому. Юнги не позволяет себе что-то предполагать, пока намерение не будет произнесено конкретно и вслух. — Выпьем как-нибудь вместе кофе, хён? В телефоне появляется ещё один чат и — вопросы, но Юнги не знает, что на них отвечать, выходя из сети. Посреди ночи он в каком-то порыве удаляет всех из чёрного списка — даже если кто-то писал, находясь в нём, те сообщения всё равно никогда до него не дойдут. Он уверен, что никто и не пытался ничего сказать, но становится легче, когда список пуст. Хосок устраивает пижамную вечеринку, к ним присоединяется Тэхён. Юнги достаётся серебряная маска для лица, Сокджин голосует за то, чтобы включить фильм «Сумерки», откупоривая бутылку вина. — А я смотрел разбор психолога. Слышали про драматический треугольник Карпмана?.. Жертва, спасатель, преследователь. Чонгук, с розовой повязкой на голове, внимательно слушает. Они все… Милые. Пока они друзья, близкие, знакомые, у них нет собственнических замашек и явной ревности. Это безопасная зона, с пушистыми тапками, смехом, киданием поп-корна и играми в карты. Конечно, всегда может что-то пойти не так и закончиться, оборвавшись… То, как Чимин прижимается сбоку, ощущается угрозой покою. Юнги опаздывает в кафе, придя туда без особой подготовки — на нём футболка и шорты, шлёпки, волосы не уложены — никаких попыток впечатлить. Сам Чимин терпеливо дожидается за круглым столиком, аккуратный, элегантный, красивый. Он улыбается, облизывая взглядом с головы до ног. — Что? — Мин прячет лицо за меню, раздражённо вспыхивая. — Я не подхожу по дресс-коду? — Это хипстерская кофейня, хён. Тут все, кто во что горазд. В конце концов, ты видел, как одевается Марк Цукерберг? — Как? — Как будто бы ему без разницы. Он не выпячивает свой достаток. — Те, кто выпячивает, выглядят одинаково. Все в последних коллекциях брендов, оригинальность только в том, как сочетать. Они говорят об одежде, и это не то чтобы очень интересный разговор. Затем рассуждают о звучащей музыке, допивают кофе, заказывают чайник чая, съедают по сэндвичу и прощаются на перекрёстке. — Как прошло свидание? — ехидничает Сокджин. — Это не свидание, после свиданий целуются. — Я ему передам. — Серьёзно, я вообще не понял, на что потратил час. Для чего это было нужно? — Люди встречаются, Юнги-я. И иногда они болтают ни о чём. Я вот ловлю рыбу в компьютерной игре… — Получается? — Да. Чимин зовёт с собой прогуляться. Они бродят по улицам, идут куда глаза глядят. Греются в кофейне, Юнги подпирает щёку рукой и смотрит на младшего. — Зачем тебе всё это? — Мне не всё равно. Прощаясь до следующего раза Чимин целует в губы, раздвигая их языком.