Только попробовать

Он делает три нехилых таких глотка на пустой желудок. Прекрасная идея, ничего не скажешь - устроить разборки вместо ужина. В голове стоит скрипучий шум, напоминающий доисторическое подключение интернета через стационарный телефон. И этот треск совсем не помогает решить единственную долбящуюся в мозгу мысль - что делать? Пока он волокся к себе на верх, был чётко уверен, что сейчас запрётся в комнате минимум на два дня, и ни за что не откроет дверь, даже если случится пожар. Но похоже, пожар произошёл у него внутри. И он ещё полыхает, потому что у Луи не получается ровно сидеть на месте. Хочется только одного – бежать к Гарри и ещё сто раз извиниться. Но Луи настойчиво прижимает свой зад к стулу, потому что против «не имеет значения» не попрёшь. Но противоречия не дают нормально мыслить. Так бежать или не бежать? А вдруг Гарри, как он сам недавно сделал, просто не откроет дверь. Луи не такой. Луи не станет просить. Томлинсон натягивает свитер, потому что, несмотря на то, что он выпил, ему ужасно холодно. Он продолжает утопать в своих мыслях, морщась отхлёбывая из бутылки жгучий напиток. Что нужно сделать: дать Гарри остыть? Или, наоборот, не стоит затягивать, потому что Стайлс уже там наплодил кучу выводов, которые Луи вообще не устраивают. Пусть кудрявый даже не думает! Не даст он так просто себя выкинуть! - Да, блять! – выругивается он. Лучше правда узнать всё сейчас, а не оттягивать агонию. Ещё три глотка прямо из горла добавляют решимости. Ну, постучится он, ну, не откроют ему. Может даже нахуй пошлют. Ну и что в этом такого? *** Гарри на его стук басит «открыто». Ещё не спит. На вошедшего Луи он не смотрит. Парень полулежит на кровати, надув щеки, и гипнотизирует свои колени. Луи садится на краешек, возле его стоп. И молчит. Он был уверен, что его не впустят, так что так далеко свой план по вторжению он не продумывал. Что говорить ещё, кроме «прости», он не знает. Да он это уже много раз сказал! Даже написал. Луи делает то, ради чего действительно сюда тащился. Он обхватывает ноги Гарри руками, и упирается лбом в коленки. Ему нужно чувствовать его рядом. И он так хочет, наконец, согреться. Гарри никак не реагирует. Напряжение ощущается во всей его позе. Они так и молчат. И Луи теснее прижимается к другу, овившись вокруг его икр руками, чтобы непременно удержать, если тот надумает убежать. Продолжают так сидеть. Ещё через десять минут Гарри намеревается то ли сменить позу, то ли стряхнуть с себя Луи, который, похоже, передавил ему конечности. Но Томмо вцепляется ещё сильнее и недовольно мычит. - Луи, – вздыхает Гарри, и после тишины его голос кажется слишком громким. - Я спрашивал уже не раз, но мне всё так же не понятно, чего ты хочешь. Зачем ты сюда пришёл? - Я поймал тебя, – бубнит невпопад тот в коленки. - Я тебя не отпущу. Гарри обреченно хмыкает. - Я тебе не нужен, Лу. Так зачем ты за меня так хватаешься? – он как-то отморожено цыкает, – и в прямом, и в переносном смысле! - Ты мне очень нужен, Гарри, – произносит Луи опять же в коленки, стыдясь поднять лицо. Так разговаривать куда легче. - Как кто? - Как очень важный для меня человек. - И что это значит? Луи вообще не торопится пояснять, о какой степени важности идёт речь. Может он снова о том, что для него Гарри – младший брат. - Лу, чёрт тебя побрал, скажи уже, чего ты хочешь! - Хочу поговорить. - О чём? Мы уже всё определили. Для меня всё просто, для тебя – всё сложно. Луи, наконец, высовывает голову из своего укрытия. - Прости, я не думаю, что тебе действительно всё просто принять, – оправдывается он, стараясь достучаться до Гарри печальной мордахой. Но, похоже, Стайлс на это не покупается. Луи ловит укоризненный взгляд парня. Ну, да, его тут знают, как облупленного. – Да, что? - возмущается он, забывая про свою тактику быть максимально милым и расстроенным. - Для меня действительно всё, что происходит - слишком сложно. Я не могу с этим ничего поделать. Гарри только качает головой с болезненной улыбкой на лице, мол, что и требовалось доказать. - А знаешь, почему для меня, как ты полагаешь, всё просто, Лу? - Стайлс резко чуть наклоняется в сторону парня, и Луис заворожённо ловит взглядом полёт его кудряшек. - Потому, что я не вру себе. Я знаю, что ты мне нравишься. И всё: точка. Потому что вот так есть. А ты не можешь принять этот неоспоримый факт. - Потому что есть куча «но». Нет тут никакой точки. Скорее многоточия. И ёбаная куча вопросов. Луи опять начинает злиться и гнуть свою линию, хотя шёл совсем не за этим. - Ты хочешь всю жизнь держать меня рядом, как грелку? Мне не очень нравится эта роль. Луи, который до этого уже пропихнул снизу под шорты Гарри свои холодные пальцы, смущённо отвел глаза. Очевидно, что парень имел в виду грелку не в прямом смысле. Но, всё же... Луи реально очень сильно желал согреться. Ему нужно, чтобы, когда понадобиться, он всегда мог притопать к Гарри и получить свои объятья. Эгоистично, наверное. Но разве не для этого нужны друзья? И Луи чуть не шлёпает себя по лбу, напомнив себе, что вот это-то они уже выяснили – они больше не друзья. Фактически они сейчас только коллеги. Но что это тогда за рабочие отношения, когда твои руки уже наполовину в чужих штанах? - Ну что же ты никак не хочешь меня понять? – воет он обреченно. Какой нелепый разговор. Кажется, что Гарри от него чего-то ждёт. Каких-то слов. Но у него их нет. И ответа на его дурацкий вопрос у него нет. – Да, блять, я правда не знаю, чего я хочу! Гарри смотрит слишком устало. Он понимает, что сегодня точно у него нет сил продолжать этот разговор ни о чём. - Луи, уйди, пожалуйста, - просит он, причём старается сделать это как можно мягче, чтобы парень не решил, что он определился бесповоротно. Потому что, несмотря на свою прошлую браваду, он сам понятия не имеет, как быть. Но сегодня он слишком выжат дневной ссорой, чтобы и сейчас продолжать ругаться. Однако Луи не воспринимает его настрой. Его глаза округляются, он шумно втягивает воздух медленными глотками, словно задыхается. -Нет! Не выгоняй меня, прошу! – парень реально пугается, когда Гарри предпринимает очередную попытку его стряхнуть. Он впивается в ноги ещё сильнее, и пьяный мозг вопит, чтобы он держался до последнего. - Луис, блять! - на Гарри накатывает приступ злости, потому что Томлинсон как всегда нихрена не понимает с первого раза. И на просьбы ему плевать. Гарри переворачивается и кубарем скатывается с кровати, падает на пол. Томмо летит следом, не разжимая руки и зажмуриваясь. - Что ты творишь!!!– Гарри выпутывается из захвата, буквально отрывает, отскрёбывает от себя Луи, даже задевает его ногтями, и пытается встать. Даётся ему это с трудом. У него это почти получается, но, когда он выпрямляется, Луис со всей дури снова обнимает его ноги и вжимается в бедро лицом. Луи стоит перед ним на коленях. Видимо, забыв, что одно из них он уже расхерачил днём ранее. Цепляется в него и то и дело твердит своё «прости», и Гарри кажется, что он бы никогда не хотел бы увидеть подобное вновь. Как-то слишком не похоже на Лу. Раздражающе неправильно. Луи слишком, и необъяснимо расклеился. - Давай, Луис, свали уже отсюда! Гарри рывком со всей силы поднимает его наверх, разворачивает, упирается руками в спину. Он намеревается вытолкнуть этого парня нахер из своей комнаты. А если получится – то и из жизни. Но Луис дёргается, машет руками, тормозит пятками об пол. Он переворачивает стул, задевает и валит на пол всё содержимое с поверхности стола. Габаритами он в разы меньше, но упирается как стадо слонов. Как бы на этот шум все парни не сбежались. - Луи, блин, хватит, ты как детё! – Гарри, если честно, сейчас очень зол. Но ему заодно очень хочется истерично смеяться. Не он ли сам всегда находил в этой детскости что-то непостижимо очаровательное. Луи ведёт себя как малыш, у которого решили забрать ненужную ему игрушку. А отдавать своё – это вообще не по его правилам. Луис решает сменить тактику. Хорошо, он будет играть с Гарри в те игры, которые ему нравятся. Он позволяет Стайлсу дотащить себя до двери, но дёрнуть ручку уже не даёт. Он разворачивается, придавливает своим весом дверь. Гарри пытается дотянуться, но у него ничего не получается, так что он отходит на пару шагов, скрещивает руки на груди и ждёт. - Окей, - выдыхает сбито Луи, потому что из-за этой возни он изрядно запыхался и вспотел. – Отлично, тебе не нравится, что я веду себя как ребёнок. Так давай тогда вместе вспомним, что мы уже взрослые мужчины. Обсудим всё серьёзно. Гарри недовольно поджимает губы и хочет выяснить, о каком, блять, «серьёзно» у них вообще может идти речь. Но останавливается на полуслове, когда Луи, вдруг, стягивает с себя свитер, заодно с футболкой, и откидывает их в сторону. Интересное «серьёзно» он придумал… - Так? – скрипит Гарри. Он намеревался спросить, какого хуя тут этот неожиданный стриптиз, но вышло то, что вышло. Однако, Луи его понял. - Жарко! Ты меня тут как снежный ком по всей комнате катал. - Какие-то странные у тебя сравнения, – возмущается Гарри. Прям выдавливает из себя эти негодования. Потому что он намерен злиться. А не вестись на это «серьёзно». Он пялится на обнаженный торс, и почти подбирает слюну. И хочет сам себе треснуть, потому что ведётся как маленький. Луи же парень. Он его сто раз таким видел. Он всё лето без майки шастает. Уже не говоря о том, что совсем недавно Гарри в душе видел намного больше оголёнки. Но сейчас что-то неуловимо по-другому. Луис же не пытается его соблазнить, ведь правда? - Вот так в голову пришло, – Луи взмахивает одной рукой, а потом медленно движется в направлении Гарри. – Давай, правда, прекратим вести себя как дети. – Он доходит до Гарри и задирает вверх голову. – Вместо того, чтобы ругаться, мы можем найти занятие поинтереснее. - Луи… – Гарри слышит, что тот несёт какую-то предсказуемую бональщину. Он, реально, так девок кадрит? Но Гарри-то на неё опять почти ведётся. Потому что для него Луи и полностью одетый, и упирающийся, и проклинающий его - очень желанный. А уж такой, который сам на всё согласен… Но уж нет, точно нет. Потому что слишком неправдоподобно. - Ты же сам говорил, что мне достаточно только попросить! – Луи чувствует, что Гарри упирается. Он проходится ладонями по его рукам, и невесомо касается губами подбородка. И Гарри думает, что это западня. Он же не подписывался исполнять все желания строптивого Луи Томлинсона до конца своих дней? - Луи, нет! Мне нужна определенность. - Какая, в задницу, определенность! Вот сейчас ты, точно, как маленький себя ведёшь! Не ты ли говорил, что всё должно быть просто. Вот сейчас давай просто… - Просто что? – прерывает его Гарри. - Просто поцелуемся, а потом опять будем делать вид, что ничего не было. - Ты хуже девки, Гарри! Ну что за хрень сопливая!? – Он дотягивается до губ Гарри и хватает его за щеки и как-то болезненно чмокает его, одними губами, словно и не поцеловать пытался, а наказать. И Гарри кое-что понимает. - Луи, ты что, пил? – он отталкивает от себя парня, пытаясь при этом заглянуть ему в глаза и заодно глубоко втягивая воздух, чтобы ещё раз подтвердить свою догадку. - Да это я так - освежил дыхание. Гарри не знает, что сказать. Сейчас желание побыть подальше от этого человека увеличилось десятикратно. Он обходит парня и идёт к двери, сразу её распахивая, и делая Луи приглашающий жест рукой, мол, извольте уже уйти отсюда подальше. За дверью, к величайшему раздражению, их ждёт неприятный сюрприз. Облокотившись на противоположную стену стоит Малик. Он демонстративно вытаскивает наушники и смотрит сквозь Гарри на Луи. Стайлс раздражённо потирает лоб. Сейчас ему точно не до выяснений, какого хрена кто-то ночью ошивается у его двери. - Зейн, забери его, пожалуйста и попытайся накормить. Похоже, что он напился и не закусывал. Брюнет кивает, продолжая пялится на Луи, который даже не подумал сделать хоть шаг из комнаты. - Луи! – с нажимом проговаривает Гарри, ещё раз взмахивая рукой. И Луис плетётся на выход, показательно медленно подбирая свои шмотки. Он кидает на Гарри презрительный взгляд, такого же удостаивается и Зейн. *** Идти к себе Луи не собирается. Он бы сейчас прогулялся. Жаль зима, а то он достал бы скейт. И ещё немного бы выпил. И гитара, где в этом доме гитара! Нужно срочно сочинить песню о том, какой Стайлс непроходимый тупица и говнюк. А ещё нужно пойти распинать Ни и предложить ему вечерний променад. И у Найлера точно есть гитара. Но Зейн не даёт Томмо вломится к Хорану, который уже давно преспокойненько спит и не предполагает о посягательствах на его спокойный сон. Малик шипит на Луи, закрывает ему рот и тянет вниз на кухню. Когда Луи кое-как размещается за столом, Зейн, наконец, перестаёт на него шикать. Он надеется, что Луис не будет так сильно орать, чтоб поднять на ноги всю оставшуюся группу. - Я блять, перед ним извиняюсь, а ему - похуй! Ваще срать с высокой башни! – надрывается Томмо, махая руками. И Зейн боится, что тот перевернёт на себя кружку с чаем, которую он перед ним поставил в надежде, что кипяток с лимоном немного приведут того в чувства. Блюдо со снедью, что нашлась в холодильнике, уже пришлось отодвинуть, потому что Луис уже сложил в неё локоть. - Луи, ты почему там раздетый шатался? – решает выяснить Зейн сразу то, что немного не даёт покоя. При этом не переставая бдительно следить за состоянием кружки. - Зи, представляешь, этот говнюк конченный, я перед ним извиняюсь, извиняюсь! А ему - поебать! - А разделся ты для извинений? Луи смотрит на него сморшившись, сдвинув брови, будто пытаясь понять этот тупой вопрос. - Чё? – наконец выдаёт он, расчесывая свой подбородок. - Ты был раздет по пояс. - Жарко было, – бухчит Луи, хватает пласт нарезанной ветчины и начинает драть его на мелкие ленточки, поочередно закидывая в рот. А потом разозлёно втягивает воздух. – Этот мелкий засранец! – Луи машет куском мяса, и из открытого рта тоже чуть не вываливаются непрожёванные кусочки. Зейн морщиться от этой нелицеприятной картины. Нехило Луиса раскатало. – Представляешь, я пришёл извиниться, а он меня за дверь пытался выкатить! Но Луи же не снеговик какой-то. Вышвыривать на мороз... – он ржёт от своей же непонятной, и очевидно, не смешной шутки. - Ты разделся, чтобы Гарри сжалился и не выкинул тебя на мороз? - Гарри выкинул меня? – ошарашенно переспрашивает Томмо. – Не-не-не, так не пойдёт! Луис поднимается, хватаясь за спинку стула, оставляя на нём жирный след от рук. - Да сядь ты! – Зейн хватает неадекватного друга за плечи и с силой на них надавливает, опуская его на прежнее место. – Никто тебя не выкидывал. Я тебя спросил про снеговика. - А? Снеговика? – глаза Томлинсона узнаваемо загораются. - Пойдём лепить? Сейчас? Мне нужны перчатки! Я не помню, куда свои серые запихал! Зейн не знает, смеяться или раздражаться. Луис сегодня сам не свой. И не понятно, то ли тот совсем потерялся, то ли умело водит его за нос. Второе тоже возможно. Ведь пьяный Луис обычно это: «я дарую счастье этому миру!». - Не, дружище! Давай мы слепим его как-нибудь в другой раз. А сегодня тебе уже пора баеньки. – Зейн вздыхает, думая, что обязательно припомнит Томлинсону его этот ночной закидон. И дёрнуло же его пойти проверять, что за невнятная возня творится у Гарри в комнате. – Будь лапочкой, хлебай чай, хоть пару глотков, и я отведу тебя до кровати. Луис насупившись смотрит на кружку, как на врага народа, но всё же берёт её в руки и выпивает подъостывший напиток залпом. Демонстративно аккуратно ставит посуду на стол и поднимается, на этот раз не встречая сопротивления. Зейну почему-то кажется, что вот сейчас он вытворит хрень. Усыпит его бдительность, а потому со всей дури понесётся или пинать Стайлса, или с криками запрыгивать на кровать Найла. Но Луи понуро плетётся наверх, без лишних возражений. В комнате Луис тут же плюхается на кровать, с трудом вытягивая из-под живота край одеяла, накрывает им часть спины. И шумно дышит в подушку. Зейн немного поворачивает ему голову, чтобы тот случайно не задохнулся. Он, кажется, уже вырубился. Но когда Зейн собирается отойти, Луи бормочет: - Он что, не простит меня? - Бро, что бы там у вас не происходило, смирись. Ты проебал момент, – отвечает Зейн, впрочем, надеясь, что Луи либо этого не слышит уже, либо завтра не вспомнит. Луис протягивает руку, и Зейн сразу ловит её в свою ладонь. Он так и сидит, несильно сжимая тонкие пальцы, пока дыхание Лу не выравнивается. Парень спит. Малик хочет уйти, но в дверном проёме натыкается на Стайлса. Зейн устало потирает глаза – похоже его ночное приключение продолжается. - Уснул? – интересуется тот. И получает утвердительный кивок. – Смог его накормить? - Ну, что-то впихнул. Главное, чтобы он теперь это всё не выблевал. Гарри на это бормочет «хорошо» и протискивается в комнату, оглядывая её со всех сторон. - Что с ним происходит, Гарри? Он последнее время сам не свой. Он, конечно, всегда был со странностями. Но сейчас… Гарри пожимает плечами и отводит глаза, но старается это делать наиболее естественно, чтобы Зейн не понял, что какая-то часть причин душевных метаний Томлинсона ему известна. - Я понятия не имел, что он тут втихую напивается, - Гарри крутит в руках бутылку, наполненною янтарной жидкостью уже только на треть. Он и пришёл в комнату явно не посмотреть на уткнувшегося лицом в матрас Луиса. Гарри планировал провести ревизию, отыскать то, чем закинулся Луи и конфисковать. Но искать не пришлось – бутылка стояла на полу возле кровати. - Может он её уже початой притащил. - Да кто его знает? Его ж не спросишь. Он нам всё равно не скажет. - Даже тебе? Гарри смотрит на Зейна как-то по-отечески сочувствующие, мол, ох, малыш, ты сморозил глупость. - Я действительно был уверен, что вы близки. Ваша ссора – это что-то слишком неординарное. - Луи порой просто невозможно понять. - Что у вас произошло в комнате? - Ты точно уверен, что хочешь в это лезть? - Не очень-то! Но всё же. Давай, так, что бы у меня не было никаких левых домыслов. Расскажи, почему он шлялся по твоей комнате полураздетый, а его одежда валялась на полу. Гарри пожимает плечами, и готовится очень много врать, если придётся. - Он пришёл, якобы, извиниться. Но, как всегда, начал орать, что это я тупой. Я попросил его уйти. Но наш Луис же хрен кого послушает. Ему же нужно высказаться, только его мнение важно. Так что я попытался выпихнуть его силой. Дальше он разорался, что он из-за меня вспотел, что я его так настырно выгоняю. И снял одежду. Жаркое ему, видите ли. А зачем он дома в свитере таскается - не понятно. - Как всё у тебя логично складывается, - парень, вроде, и мягко улыбается, но весь его вид заставляет насторожиться. - Зейн, если ты хочешь что-то сказать, то говори напрямую. - Да, нет, всё ок, - лицо Малика максимально беспристрастно. Он словно нацепил маску, за которой умело прячет чёрт пойми что. - Я просто хочу, чтобы Томмо не натворил глупостей. - Это каких таких? - Да кто его знает! Мы же о Луисе говорим. А его может понести куда угодно. Гарри надеется, что это всё влияние этого кошмарного дня, который никак не закончится. И он себя сегодня так измотал, что уже в самых простых словах видит скрытый смысл. Но всё равно, сколько бы он не говорил себе, что ему только кажется, неприятное ощущение не отпускает. Он буравит Зейна взглядом и думает о том, что та бесконечная восторженность точёной восточной красотой этого человека у него, оказывается, давно прошла. А он даже не заметил. И сейчас эти чёрные угли глаз настораживают. На что Зейн тут пытается намекать? - Я, пожалуй, пойду спать, – говорит брюнет, поняв, что Стайлс словил какой-то приход, и судя по окаменевшему лицу, тот почти вне зоны доступа. Он бредёт на выход, но оборачивается. - Гарри, это показное, или ты, правда, не хочешь больше с ним общаться? – Стайлс хмурится и не отвечает. – Я так устал от этого всего! Всё ненастоящее, – вздыхает Зейн и на этот раз действительно уходит. Гарри сидит в чужой комнате, продолжая сжимать в руке горячее стекло. Он думает, что в их жизни нельзя без ненастоящего. По-другому никак. Где его брать, это настоящее, когда они у всех на виду. Когда нельзя ничего настоящего. Гарри знает, что хочет настоящих чувств. И даже знает, где искать. Но там он, очевидно, ничего не получит.