Закулисье культуры

      Если бы у Лань Ванцзи спросили месяц назад, как должен выглядеть демон в человеческом обличии, он бы, не задумываясь, отправил вопрошающего в кабинет к Сюэ Яну. Тот был абсолютно классическим примером демона: предпочитал тёмные оттенки в одежде, объективно был довольно привлекательным – Не Хуайсан как-то сказал, что он красив, как лисица, а лисы, пожалуй, действительно были приятными на вид животными, – улыбка практически никогда не сходила с его лица, и при всём этом от него всё равно хотелось держаться подальше. Родись он в другое время и при других обстоятельствах, Сюэ Ян наверняка стал бы одним из самых кровожадных маньяков-психопатов, причём таким, который оставался бы в тени, пока люди поколениями спорили бы о его личности. Но Сюэ Ян жил в двадцать первом веке, ему, провинциальному сироте, повезло попасть под какую-то благотворительную программу, поэтому он вырос не сумасшедшим убийцей, а мелким пакостником, который порой намеренно путал документы, стравливал коллег или просто усложнял всем работу так, что отравить его не мечтали разве что уборщицы.       Однако сейчас, на исходе сентября, на вопрос «кто есть демон с лицом человека» Лань Ванцзи бы однозначно ответил «Вэй Усянь».       Он попал в поле зрения Лань Ванцзи всего лишь трижды за последние две недели, не считая электронного письма, суммарно находясь там не более трёх часов, но уже успел довести до внутреннего крика и назойливого желания спустить его с лестницы. Или уволиться. Как будто и без него Лань Ванцзи не грезил о том далёком счастливом дне, когда он положит на стол дяде подписанное заявление об увольнении. Разумеется, уже после того, как усыновит А-Юаня, вырастит его и обеспечит ему возможность получить образование, не раньше.       Вызывать у него такие эмоции столь короткими появлениями – это надо было уметь, никто в Доме культуры не мог составить конкуренцию Вэй Усяню. Да никто, в общем-то, намеренно и не пытался, даже Сюэ Ян, это просто у самого Лань Ванцзи был такой характер, что практически все люди его раздражали в той или иной степени. Но этот нелепый, сумбурный человек как будто нарочно пытался его довести и начал с первого же официального рабочего дня.       Лань Ванцзи спокойно выискивал публикации по грядущему масштабному празднику, чтобы вставить ссылки в отчёт заранее, а не как обычно, под треск пламени горящих сроков; его фотоаппарат так же спокойно заряжался, как в кабинет – разумеется, без стука – вломился Вэй Усянь. Надо сказать, в этот раз он даже выглядел опрятнее, чем обычно, надев поверх футболки плотную рубашку в красно-чёрную клетку и немного причесавшись. – Ой. Ошибся дверью, – он улыбнулся, будто улыбка могла сойти за извинение.       Лань Ванцзи, конечно, надеялся, что Вэй Усянь поступит, как любой вежливый человек, который ещё не является полноценным членом коллектива – извинится и уйдёт. Правда надеялся. Но, как он отметил про себя ещё в первый день знакомства с этим человеком, надежда умерла с его первым же вошедшим учеником.       Вместо того, чтобы уйти по своим делам, Вэй Усянь понёс чушь и даже практически уселся на стол второго редактора, работавшего удалённо. Лань Ванцзи попытался представить, что бы сделал, если бы Вэй Усянь уселся на его стол, и не смог: почему-то в присутствии этого назойливого человека мозг отказывался функционировать, как положено, выдавая системные ошибки, точно сломанный компьютер. – Ты красивый, – сказал Вэй Усянь на закономерный вопрос о портрете.       «Пожалуйста, прекрати издеваться и выйди вон!» – чуть не взвыл Лань Ванцзи. Он был близок к тому, чтобы схватить Вэй Усяня за шкирку, выпихнуть из кабинета силой и запереть дверь, и понадобилась вся его хвалёная выдержка, чтобы этого не сделать. Вэй Усянь болтал, упрашивал, ныл и вздыхал, а Лань Ванцзи честно старался не опускаться до членовредительских мыслей. Неужели во всём городе не сыскалось ни одного адекватного педагога, готового устроиться на таких условиях?!       «И как мне работать с этим человеком?» – думал взвинченный Лань Ванцзи, заваривая себе ромашковый чай – хоть пару глоточков сделать, прежде чем спускаться на фотосъёмку. И тут внезапная мысль заставила его замереть, и он чудом не выронил чашку.       А ведь ему придётся ходить на каждое занятия Вэй Усяня в Доме культуры.       Потому что на эти занятия будет ходить А-Юань, если ему понравится. И, в отличие от его танцевальных репетиций с ансамблем, на этих занятиях Лань Ванцзи имеет полное право присутствовать как пресс-секретарь. Всегда можно сделать вид, что он работает – хотя стоп, он ведь ненавидел врать, значит, можно действительно поработать, поснимать разные техники. Дядя ведь и так постоянно нудил, что нужно публиковать больше контента и развивать социальные сети, так что можно было попытаться.       А значит, Лань Ванцзи был просто обязан научиться терпеть Вэй Усяня и его бесстыжие выходки.       Он чуть не обжёг горло, выпив ромашковый чай одним махом, доделал отчёт, переоделся в своё любимое светло-сизое худи. Любимым худи было за неброский цвет, удобный покрой и большой карман, в который можно было положить телефон, блокнот, пауэрбанк, крышку от объектива и даже маленькую бутылку с водой. Лань Ванцзи всегда надевал это худи, когда фотографировал, если не приезжали министры.       В учебной аудитории уже собрались организованно приведённые подростки из творческих коллективов и несколько платников. А-Юань, чинно сидевший за столом с краю, кивнул ему с лёгкой-лёгкой улыбкой и тёплым взглядом, Лань Ванцзи ответил ему тем же и занялся настройкой фотоаппарата. Отчаянно зевающий Мо Сюаньюй возился со штативами, подозрительно бряцая сумкой: скорее всего, протащил в аудиторию пару банок энергетика и собирался украдкой выпить их прямо во время записи.       Ровно в пять вечера, сияя широченной улыбкой, в аудиторию ворвался Вэй Усянь. Лань Ванцзи сжал челюсти и закрылся фотоаппаратом, надеясь, что готов выдержать два часа назойливого поведения, однако Вэй Усянь в очередной раз его удивил. Едва взглянув на него и Сюаньюя, он жизнерадостно представился: – Привет, я учитель Вэй! Надеюсь, вы и правда этого хотите, потому что тех, кто не хочет, у меня целая школа.       Подростки начали улыбаться. Лань Ванцзи точно знал, что минимум пятерых ребят из коллективов прийти именно попросили, они были не сильно против, но и желанием не горели. Даже столь юные умы уже начали понимать, что значит выступать на базе государственного учреждения под началом у министерства. – Неужели учитель Вэй такой страшный, что целая школа не хочет у него заниматься? – с улыбкой спросил А-Юань, как капитан, взяв на себя задачу первым налаживать коммуникации. – А их никто не спрашивает, – подмигнул ему Вэй Усянь. – Миф про Минотавра знаете? Про меня писали, – несколько ребят засмеялись. – Ладно, давайте-ка мы сперва порисуем, что угодно, и посмотрим на ваш уровень, а дальше видно будет, хорошо?       Лань Ванцзи, обходя стол и щёлкая затвором, был вынужден признать, что просто Вэй Усянь и учитель Вэй – это разные люди. Вэй Усянь не просто дал им задание рисовать, а рисовал вместе с ними, обмениваясь вполне корректными шутками, а когда Цзинъи опрокинул банку с водой и залил свой начатый рисунок вместе с джинсами, сказал, что ничего страшного не случилось, и всегда можно начать заново, они ведь никуда не торопятся, правда? Он забрал у Цзинъи испорченный мокрый лист и тут же показал, как можно рисовать по сырой бумаге. Кто-то сразу захотел попробовать такую технику, и Вэй Усянь немедленно объяснил, как правильно смачивать бумагу. – А он и правда неплох в действии, – тихонько заметила подошедшая Ло Цинъян, которая, как глава учебного отдела, должна была проконтролировать первые занятия. – Кажется, им нравится. – Было бы куда лучше, если бы он ещё не был таким несносным в остальное время, – так же тихо пробурчал Лань Ванцзи, поднимая фотоаппарат повыше, чтобы все поместились в кадр. – Мне даже интересно, когда он тебя-то успел сегодня достать, если увидеться вы должны были уже здесь, – хмыкнула дева Ло. – Он сказал, что ошибся кабинетом, – холодно сказал Лань Ванцзи и, проверяя качество последних снимков, успел пересказать ей, что случилось перед занятием. Ло Цинъян тихо засмеялась. – Ну, вообще-то, этот Вэй говорит на языке фактов, – признала она. – Что? Ты в зеркало давно смотрелся? Тебе любая девушка подтвердит, что ты красивый. А он ещё и художник. – Мянь-Мянь. Перестань.       Лань Ванцзи подошёл ближе, чтобы ещё поснимать крупным планом. Изящные руки Вэй Усяня с въевшейся под ногти краской порхали над бумагой, выписывая линии, и выглядело это действительно завораживающе. Дети, побросав свои рисунки, столпились вокруг него, как змеи вокруг заклинателя, и восхищённо наблюдали. Мо Сюаньюй, позабыв про свои энергетики, наворачивал круги вокруг них, так что на него изумлённо воззрилась даже Ло Цинъян: разбудить вечно сонного оператора мало кому удавалось.       Вэй Усянь не оставил без внимания никого, в конце занятия он похвалил каждого, умудрившись найти что-то хорошее даже в тех рисунках, которые показались бы детскими даже такому непосвящённому человеку, как Лань Ванцзи, который сам рисовал не лучше. Подростки радостно улыбались и спрашивали, могут ли они забрать рисунки. – Конечно, можете, – Вэй Усянь улыбался им в ответ. – Только я их сфоткаю, лады?       Лань Ванцзи посмотрел на А-Юаня, чьи глаза ярко горели неподдельным восторгом. – Я сфотографирую и вышлю, – сказал Лань Ванцзи. Всё же его снимки должны были выйти более качественными, чем фото на телефон.       Вэй Усянь вздёрнул брови, заулыбался буквально до ушей, и Лань Ванцзи понял: сейчас он ляпнет что-то бесстыжее, как всегда. – Ох, ну, разве я могу отказаться от такого роскошного предложения? – Вэй Усянь даром, что не пел. – За такие снимки я готов на что угодно, хоть сразу под венец. Или рисовать, что пожелаешь, бесплатно.       «Обещай прекратить фамильярничать и донимать меня, и этого будет вполне достаточно», – крутилось в голове у Лань Ванцзи. – Нет нужды, – сдержанно ответил он. – Это моя работа. – Всем бы таких работников, - мечтательно протянул Вэй Усянь, раскладывая рисунки так, чтобы на них лучше падал свет. – А свои фото вышлешь? – Нет. – Какой упрямец, – Вэй Усянь поочерёдно отдавал ученикам их рисунки и, прощаясь, с ними, вещал, как будет рад увидеть их снова. Удивительно, но подростки отвечали ему такими же искренними пожеланиями, кажется, он и правда отлично ладил с детьми.       Вэй Усянь отдал последний рисунок А-Юаню, который собирался дождаться Лань Ванцзи и вернуться в приют с ним, и с необыкновенно довольным видом подошёл к Ло Цинъян. – Ну как, я справился? Меня не выгонят, Мянь-Мянь? – Если продолжишь называть меня так, я самолично тебя выгоню, причём самой поганой метлой, которую только найду, – пригрозила ему Ло Цинъян. – А я обратно залезу, – пообещал Вэй Усянь, по-свойски положил руку девушке на плечо и хитро прищурился. – Мянь-Мянь, а у тебя есть фотографии вот этого молодого чаровника, а?       И он беззастенчиво ткнул пальцем в Лань Ванцзи, который посмотрел на него долгим холодным взглядом. – Даже если бы и были, и даже если бы ты обращался ко мне, как положено, я бы не скинула тебе и самой мыльной на свете фотографии, – ответила Ло Цинъян, стряхивая его конечность с плеча. – Ну, и ладно. ДК большой, людей много, – Вэй Усянь подмигнул им и помахал рукой. – Пока-пока! Приду через неделю, или как позовёте, могу хоть каждый день приходить! – Размечтался, – беззлобно фыркнула ему вслед Ло Цинъян. – Тьфу! Вот ведь нахал бесстыжий! – Как ты его вообще терпишь? – не выдержал Лань Ванцзи, убирая фотоаппарат в сумку. – Когда он не учит, он абсолютно невыносим. – Ну, мне помогает тот факт, что он это делает без злого умысла, – пожала плечами дева Ло. – Пообщайся с министерскими с моё... Знаешь, я училась в универе в одно время с Вэнь Чао. Вот уж кто невыносимый и притом омерзительный, так это он, приставал ко всем, фу.       Замгубернатора Вэнь Чао и впрямь был неприятным человеком, Лань Ванцзи видел его не раз на крупных выездных мероприятиях, да и на местных тоже. Вспомнив, что как раз завтра на государственном празднике будет присутствовать и сам губернатор, и его сын-заместитель, Лань Ванцзи мысленно поморщился. Всех этих важных господ он не выносил, наверное, во всём Доме культуры общаться с ними более-менее спокойно могли только директор Лань, его заместитель Лань Цижэнь, Су Миншань и Цзинь Цзысюань, да и то, последний контактировал в основном по культуре и губернатора с его избалованным сыночком терпеть не мог. Был ещё Сюэ Ян, который отлично умел прикинуться приличным человеком, когда надо, но все знали, что на самом деле он всё это министерство сладко мечтал перерезать к чёртовой матери, потому что министерство умело портить жизнь не только приличным людям, но и мелким пакостникам, которые ими притворялись. – Кажется, однажды его даже побили, – неожиданно ухмыльнувшись, припомнила Ло Цинъян. – Самым прекрасным днём за весь универ был день, когда я поутру увидела расквашенную кислую рожу Вэнь Чао, с такой-то физиономией уже к девчонкам не подкатишь, ага. Клянусь тебе, ни одно произведение искусства в галереях не доставило мне столько удовольствия.       Лань Ванцзи дёрнул уголком губ в улыбке и спросил: – А того, кто его побил, наверное, отчислили? – Наверное, – грустно вздохнула Ло Цинъян. – Честно, я даже не знаю, кто это сделал, он – или она – точно был не с моей группы. А жаль, так хотелось подойти к человеку и сказать ему большое искреннее человеческое спасибо, – она покачала головой и вздохнула ещё раз. – Я тебя ментально обнимаю. Снимать и обрабатывать замгубернатора… – Переживу, – Лань Ванцзи сжал губы. – Не интервью же мне у него брать. Так что лучше обними ментально всех журналистов, которым придётся с ним разговаривать. – Какой ты нетактильный, даже ментально обниматься не хочешь, – хмыкнула Ло Цинъян и с хрустом потянулась. – Ладненько, жду от тебя фотографии, скинь хоть штук десять. – Я сделаю. Отдыхай. – Ага, как же. Покой нам только снится, – дева Ло махнула ему на прощание.       Лань Ванцзи вернулся к себе, чтобы переодеться, и спустился в холл. Он мог бы задержаться ещё на час, чтобы выложить пост с фотографиями прямо из ДК, как всегда требовал дядя, но не собирался этого делать. Пост можно выложить и на час позже, никому от этого плохо не станет, но сейчас его ждало куда более важное дело – А-Юань, воодушевлённый и улыбающийся, сжимающий в руках свой рисунок: кроликов, скачущих по небу вокруг полной луны. – Пешком? – спросил Лань Ванцзи. – Пешком, – кивнул А-Юань. – Тепло.       Всегда, когда была хорошая погода, Лань Ванцзи отводил А-Юаня в приют на своих двоих, А-Юань однажды сам попросил, чтобы побыть с ним ещё немного. Порой в плохие дни, полный сомнений в себе, Лань Ванцзи думал, что А-Юань просто как можно дольше не хочет возвращаться к другим сиротам, что ему всё равно, с кем провести время, лишь бы не там. В конце концов, Лань Ванцзи не мог назвать себя интересным собеседником, Ло Цинъян предпочитала говорить сама, и их обоих это устраивало. А-Юань же и сам был не из болтливых, либо всё ещё стеснялся. Спросить прямо Лань Ванцзи не решался: ведь тогда А-Юань мог решить, что Лань Ванцзи сомневается в нём, а не в самом себе.       Они шли по вечерней улице, окружённые светом круглых жёлтых фонарей, так похожих на луну, что нарисовал А-Юань. Его ещё по-детски маленькая ладошка утопала в большой надёжной руке Лань Ванцзи; здесь, вне стен Дома культуры, можно было не волноваться, что кто-то их увидит и начнёт задавать вопросы. Сейчас, в неверном фонарно-вечернем свете, Лань Ванцзи позволил себе безмолвно надеяться, что со стороны они выглядят не как старший и младший братья, а как отец и сын. – Тебе понравилось занятие? – помолчав, всё же спросил Лань Ванцзи. – Очень! – А-Юань как будто просиял ещё больше. – Учитель Вэй так интересно вёл занятие. И необычно. Наш школьный учитель никогда так не делал, – добавил мальчик без какого-либо осуждения, просто констатируя факт: Лань Ванцзи знал от его воспитательницы, что учитель рисования в школе А-Юаня был не ахти каким педагогом. – Мгм. Я рад, что тебе понравилось. – Господин Лань… Вам не нравится учитель Вэй, правда? – вдруг неожиданно и проницательно заметил А-Юань. – Почему ты так решил, А-Юань? – поинтересовался Лань Ванцзи. – Не знаю… – А-Юань как-то немного оробел и растерялся. – Мне так показалось. Вы смотрите на него не как на остальных. Как-то… ярче.       «Да что же со мной не так, – с внезапной тоской подумал Лань Ванцзи. – Даже А-Юань заметил, как я не выношу людей. Как меня вообще можно любить?». – Простите, если я сказал что-то не так, – А-Юань потупился. – Наверное, мне показалось.       Лань Ванцзи ударил бы себя прямо сейчас, но не хотел огорчать мальчика ещё больше. Он остановился и присел, почти касаясь коленом асфальта, чтобы быть на одном уровне. – А-Юань. Ты не должен извиняться за то, в чём не виноват, – дождавшись кивка, Лань Ванцзи продолжил, решив всё-таки быть честным, ведь А-Юань всегда был честен с ним. – Мне действительно не слишком нравится учитель Вэй, он довольно шумный и бесцеремонный. Но мне вообще мало кто нравится, как ты заметил. И никто из этих людей не виноват, что я… такой. – Вы не… такой, – замотал головой А-Юань. – Вы хороший. И вы ведёте себя иначе с теми, кто к вам добр. Первый молодой господин Лань. Дева Ло.       У Лань Ванцзи остро закололо в сердце от его чистой искренности. А-Юань не считал его раздражённым на весь мир мизантропом, хотя именно им, как он сам считал, Лань Ванцзи и являлся. – Ты кое-кого забыл назвать, – Лань Ванцзи сглотнул комок в горле и изо всех сил постарался улыбнуться хоть немножечко. – Есть ещё А-Юань. – Господин Лань, – глаза А-Юаня блестели ярко и влажно, и в этот раз Лань Ванцзи первым обнял его, чтобы тот не забывал, что его любят, пусть не так выразительно, как это делают другие люди, но любят.       И А-Юань обнимал его в ответ, будто говоря: вас тоже.