Закулисье культуры

      Тепло растекалось по всему его существу, заполняя каждую мышцу, каждую клеточку тела, теплее всего было в груди, там, где Лань Ванцзи чувствовал биение сердце Вэй Усяня под собой. Его сердце билось чаще и легче, чем сердце Лань Ванцзи, и Лань Ванцзи находил в этом удивительную схожесть с их характерами: эмоциональный, лёгкий на подъём Вэй Усянь и замкнутый Лань Ванцзи, привыкший держать чувства глубоко внутри.       Вэй Ин был тем, кто провёл с ним выпускной и дал почувствовать себя обычным живым человеком. Вэй Ин, который с их второй-первой встречи всеми силами пытался добиться его внимания, не считая его скучным и никому не нужным. Вэй Ин, который подарил ему свой первый поцелуй дважды и забрал в ответ его, Лань Ванцзи, первые поцелуи. Вэй Ин, который сказал, что любит и хочет его.       Лань Ванцзи даже никогда не думал, каково это – желать кого-то. Хотеть целовать кого-то, ощущать вожделение, от которого темнело в глазах, и становилось в десятки раз труднее контролировать себя. И уж совсем невообразимым для него было то, что кто-то может желать его, холодного, отстранённого человека, который скорее откусит себе язык, чем вслух признает бушующие внутри чувства. Что кто-то сможет увидеть в нём не только брата, друга или отцовскую фигуру, но и любимого человека.       А Вэй Ин – смог. Тогда, когда они были моложе, во хмелю и тепле июньского вечера, и впоследствии, за маской раздражения и ледяного безразличия, полной скрытой ненависти ко всему, что его окружает.       Сейчас Лань Ванцзи даже не мог сказать, что ненавидит свою работу. Нудную, однообразную и совершенно бесполезную, но именно благодаря ей он встретил людей, которые делали его существование не таким бессмысленным. Ло Цинъян, которая стала его первым и единственным другом. А-Юань, его надежда, будущий сын. И Вэй Ин, любимый человек.       На мгновение Лань Ванцзи задумался: как отнесётся А-Юань к тому, что он и Вэй Ин теперь – настоящая пара? Лань Ванцзи ещё не успел поговорить об этом с мальчиком, но, кажется, ему с самого начала нравился учитель Вэй, и он был весьма рад, когда они помирились во время поездки в Чэнду. Может быть, А-Юань и не будет против, что они встречаются.       Но обдумывать это Лань Ванцзи собирался позже, сейчас же значение имел лишь один человек, который лежал под ним и уютно обвивал его ногами и руками, касался тёплыми пальцами плеча и волос. Тело Вэй Усяня было горячим и расслабленным, Лань Ванцзи всё ещё находился в нём, и, несмотря на некоторую неловкость, это ощущалось таким… правильным. Он поднял руку и провёл пальцем по свежему красному пятну под левой ключицей, которое обещало в скором времени превратиться в синяк. − Щекотно, − хихикнул Вэй Усянь, касаясь губами лба Лань Ванцзи.       Он явно собирался сказать что-то ещё, но неожиданно тишину прорезал громкий урчащий рёв, раздавшийся из его живота. Вэй Усянь на секунду замер, а потом затрясся от смеха под Лань Ванцзи. − Какой кошмар, − выдохнул он сквозь хохот. – Вот так низменные потребности бренного тела рушат всю романтику. И почему только нельзя питаться воздухом? − Как давно ты ел? – нахмурился Лань Ванцзи, тут же поднимаясь и выходя из него. − Э-э-э.. вчера днём? До мастер-класса, − припомнил Вэй Усянь.       Он нашарил на сбитой постели пачку влажных салфеток, вытерся и передал её Лань Ванцзи, чтобы он тоже привёл себя в порядок, потом принялся искать свою одежду. Лань Ванцзи проводил взглядом его гибкую обнажённую фигуру и смущённо отвернулся, занявшись своим внешним видом. − Лань Чжань, куда ты дел мои трусы? – поинтересовался с пола Вэй Усянь. Лань Ванцзи не успел ответить. – А, нашёл. С ума сойти, и это – сдержанный и педантичный пресс-секретарь Дома культуры? Вот и верь после этого слухам.       Вэй Усянь, уже облачившись в свою футболку и бельё, весело и жадно уставился на Лань Ванцзи, который ещё не успел одеться. Тот почувствовал, как к ушам приливает кровь, и неловко попросил: − Не смотри. − Почему? Ты такой красивый, как мне на тебя не смотреть? – Вэй Усянь и не подумал отвернуться, продолжая его разглядывать. Потом захихикал: − Лань Чжань, мы с тобой только что занимались любовью, а ты продолжаешь стесняться? − Вэй Ин красивее, − сказал Лань Ванцзи, предпочитая не отвечать на вопрос. Воспитанный в строгости, замкнутый и некоммуникабельный, никогда прежде не испытывавший такого вожделения, он и сам не мог объяснить, почему ему по-прежнему стыдно об этом говорить и почему он вовсе не считает себя таким прекрасным, каким его видит Вэй Ин. − Давай выйдем на улицу, и я докажу тебе, что это не так, − начал дразниться Вэй Усянь. – Кого угодно спросим, и каждый скажет, что Лань Чжань красивее. − Мне безразлично, что думают другие, − упрямо ответил Лань Ванцзи, одеваясь.       Краснея скулами, Вэй Усянь подошёл к нему и легонько поцеловал, потом опустил взгляд ниже и неловко засмеялся: − Я опять испортил твой пуловер. Кажется, это уже становится традицией.       Лань Ванцзи тоже посмотрел вниз и увидел ещё не до конца высохшие влажные пятна. Ему больно было думать, что Вэй Ину опять пришлось проливать слёзы в его присутствии, хоть всё и закончилось хорошо, а сколько он плакал без него? Увидев его на пороге мансарды, Лань Ванцзи успел заметить, какими красными и опухшими были глаза Вэй Ина, каким бледным он был после отравления алкоголем. − Не лучшая традиция, − заметил Лань Ванцзи. − Зато мы после этого всегда миримся. Надо было мне встречать тебя в том джемпере со скелетом, в котором я был в самолёте, но я его так и не постирал с тех пор, потому что, мне кажется, он всё ещё хранит запах твоего сандалового парфюма, − заявил Вэй Усянь с озорной улыбкой. – Пожалуй, я и правда больше не буду его стирать, чтобы сохранить навечно счастливую ауру. Это теперь мой любимый джемпер, в нём я дважды успешно долетел до места назначения, в нём ты меня впервые крепко обнимал, а ещё мы с тобой снова начали общаться. Будет моим талисманом.       Лань Ванцзи тоже захотелось пошутить – куда только делась его серьёзность! – и он стянул свой нежно-голубой пуловер, оставшись в одной рубашке, возмутительно помятой. – Это теперь тоже мой любимый пуловер, − очень серьёзным голосом сказал Лань Ванцзи. – В нём я впервые обнимал Вэй Ина, мирился с ним. Будет моим талисманом. − Лань Чжань! – с притворным возмущением воскликнул Вэй Усянь, покрасневший до ушей от смущения.       Видеть такого Вэй Ина – раскрасневшегося, смущённого, шутящего и улыбающегося – было для Лань Ванцзи наивысшим счастьем. Если подумать, именно с этого всё и началось, когда он впервые начал испытывать к Вэй Ину что-то, кроме раздражения – когда увидел скорбь Вэй Ина из-за матери, печальным, без его вечной, ни на минуту не исчезающей улыбки.       Тут в животе Вэй Усяня снова заурчало, и он, проворчав про порчу очередного романтического момента, поплёлся на кухню. Хотя назвать это кухней можно было, лишь обладая немалым воображением. То был островок из холодильника, ручка которого была заляпана краской, как и практически всё на этом чердаке, трёх тумб с микроволновкой и электрическим чайником и длинной полкой с чаями и вешалкой для разномастных кружек. Ни плиты, ни раковины, ни обеденного стола не было. Лань Ванцзи нахмурился: как можно жить без плиты, неужели Вэй Ин не питается дома?       В подтверждение его мыслей Вэй Усянь включил наполовину полный чайник, бесстыдно склонился над тумбой, ничуть не смущаясь из-за задравшейся и обнажившей бёдра футболки, и принялся копаться внутри, выбирая между какими-то растворимыми завтраками. − Подожди, − остановил его Лань Ванцзи, испытывая смешанные чувства от снова – так скоро! – пробуждающегося вожделения до желания незамедлительно прочитать лекцию о правильном питании. – Цзян Ваньинь передал мне твой обед. Он в сумке с курткой. − Правда? – ликованию Вэй Усяня не было предела. – Ах, точно, мы ведь не успели предупредить сестрицу, что я не приду.       Он извлёк из тканевой сумки контейнеры, переложил содержимое в один и сунул в микроволновку. По «кухне» поплыл притягательный аромат свинины и гречневой лапши. Пока Вэй Усянь в нетерпении подпрыгивал возле тумбы, а Лань Ванцзи подбирал слова, чтобы всё-таки расспросить его об отсутствии плиты и престранном рационе, в кармане завибрировал телефон. Лань Ванцзи извлёк его и увидел сообщение от дяди, который интересовался его самочувствием и напоминал, что ему следует выложить пост насчёт прошедшего концерта и награждения. Лань Ванцзи попросил переслать ему информацию об остальных финалистах – ничего удивительного, ведь вчера его интересовал лишь один-единственный – и вздохнул на грани слышимости. − Работа? – понимающе предположил Вэй Усянь, двумя пальцами пытаясь удержать горячий контейнер. − Надо опубликовать вчерашние фотографии, − кивнул Лань Ванцзи, с сожалением поднимая пальто, которое, подумать только, так неаккуратно бросил на пол в порыве страсти. − Вот чёрт, − Вэй Усянь моментально приуныл. – Был бы у тебя с собой фотоаппарат, мог бы скинуть с моего компа. − А так можно? – Лань Ванцзи, которому и самому не хотелось уходить так рано, неуверенно замер с пальто в руках. − Разумеется, − фыркнул Вэй Усянь, ногой толкая от мольберта табурет. – Мой компьютер в твоём полном распоряжении. И не только компьютер. Всё, что есть на этом чердаке. Особенно я.       Последнее он произнёс с таким недвусмысленным намёком, что его не составило труда считать даже Лань Ванцзи. Хмыкнув неловко, Лань Ванцзи извлёк из кармана пальто карту памяти, пока Вэй Усянь одной рукой включал компьютер. Закинув одну голую ногу на другую, он развалился на табурете и принялся орудовать палочками, жмурясь от удовольствия. − Сестрица лучшая, − облизываясь, поведал Вэй Усянь. Потом, подумав, добавил: − И Цзян Чэн. И ты. Ты самый лучший.       Тут он закашлялся и умолк. − Не разговаривай за едой, − тут же сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь игриво показал ему язык, ярко-красный от поедания острой свинины. Лань Ванцзи сел за компьютер и увидел собственное лицо на экране – одна из фотографий, что он отправил Вэй Ину в хэллоуинский вечер, стояла на рабочем столе. Вэй Усянь снова покраснел: − Что? − Ничего, − торопливо мотнул головой Лань Ванцзи, вставляя карту памяти в системный блок и открывая папку. − А у тебя на обоях стоит А-Юань, да? – полюбопытствовал Вэй Усянь.       Лань Ванцзи смутился. Раньше у него действительно стояла фотография А-Юаня. А потом, тщательно отсматривая фотографии с Хэллоуина, Лань Ванцзи нашёл снимок, где камера запечатлела танцующего в образе призрака А-Юаня, а чуть поодаль – тёмного заклинателя Вэй Усяня, повелевающего «мёртвыми» трелями флейты. Именно это фото с некоторых пор стояло на рабочем столе домашнего компьютера Лань Ванцзи. − Лань Чжань? − Вы оба, − признался Лань Ванцзи. − Хм? – Вэй Усянь так задумался, что даже отвлёкся от поглощения обеда. – Но ты ведь, кажется, не фотографировал нас вместе? − Выступление на Хэллоуин. − О? – После мимолётного удивления Вэй Усянь расплылся в сладко-коварной улыбке, знаменующей очередной бесстыжий комментарий. – Лань Чжань, а я ведь помню, как ты смотрел на меня после выступления! − Как? – чуть хрипло уточнил Лань Ванцзи. То был первый раз, когда его разум посетили неподобающие мысли и намерения. − Как вчера, − голос Вэй Усяня стал бархатным. – Или час назад. Каждый раз, как тебе не удаётся скрыть, что ты меня хочешь. Тогда это случилось впервые, я прав? − …Не отвлекайся от еды, − Лань Ванцзи со стыдом отвернулся к монитору, где среди нескольких сотен отснятых фото минимум на пятой части был Вэй Усянь.       Вэй Усянь звонко рассмеялся и снова принялся за обед. − Кто бы мог подумать, что благочестивого Лань Ванцзи, похожего на просветлённого небожителя, не только привлекает тёмная живопись Старейшины Илина, но ещё и заводит облик демонического заклинателя Вэй Усяня. Ты – олицетворение пословицы «крадущийся тигр, затаившийся дракон». Обожаю это в тебе. − Хм, − Лань Ванцзи не знал, куда себя девать от смущения. В устах Вэй Ина он и впрямь не уже не казался тем бесчувственным и скучным, ничем, кроме внешности (которую он сам даже не считал привлекательной) и виртуозной игре на клавишах, не примечательным человеком, каким его считало большинство людей. И каким он долгие годы видел себя сам, поверив им. − А меня больше всего заводили твои руки, − признался Вэй Усянь. – Особенно после того случая на праздновании двух девяток.       В душе Лань Ванцзи моментально всколыхнулось старое чувство вины за тот эпизод. − Я ведь тогда причинил тебе боль и напугал тебя, − прошептал он. − Совсем ненадолго, − пожал плечами Вэй Усянь, и его щёки порозовели. – А потом ночью мне приснился сон, в котором ты удерживал мои запястья одной рукой, а второй гладил меня. Мне потом было так стыдно, я ведь тогда считал, что вожделею почти женатого человека.       Лань Ванцзи покачал головой. Как много глупостей они совершили в то время – и как хорошо, что всё, наконец, разрешилось. Больше между ними не должно быть никакого недопонимания и никаких сожалений.       Вэй Усянь покончил с обедом, поставил контейнер на и без того захламлённый рабочий стол, подпёр щёку рукой и принялся с увлечением наблюдать за тем, как Лань Ванцзи просматривает, выбирает и чуть редактирует фотографии. Лань Ванцзи было непривычно от того, что кто-то так пристально смотрит, как он работает, и неловко от того, как это делал Вэй Усянь. Тот смотрел, словно затаив дыхание, по его раскрасневшимся и припухшим от поцелуев и острых специй губам блуждала тёплая улыбка. Не та широкая, неудержимая и яркая, какой он улыбался обычно, не лукавая, когда он озорничал, не горькая и вымученная, кривившая его губы в моменты печалей. Но от этой лёгкой улыбки у Лань Ванцзи внутри всё переворачивалось, заставляя сердце ускорять свой бег. Глядя на неё, Лань Ванцзи самому хотелось улыбнуться так же легко и… любяще.       Лань Ванцзи еле-еле удалось заставить себя вернуться к работе. Он отобрал снимки артистов с концерта, финалистов и момент вручения главной награды. Чуть растерянный и явно не ожидавший победы Вэй Усянь шёл на сцену. На других кадрах он принимал почётную грамоту из рук замгубернатора, его губы кривила вежливая и совершенно неискренняя улыбочка, а в глазах застыл такой непривычный холод, что вкупе с чёрным костюмом это создавало облик опасного человека, похожего на сценический образ тёмного заклинателя. Вэнь Чао не любили, кажется, абсолютно все, кто был с ним знаком, и те, кто о нём лишь слышал, но у Вэй Усяня, похоже, была какая-то особая неприязнь к этому человеку. − Почему ты так не любишь Вэнь Чао? – поинтересовался Лань Ванцзи, раздумывая, добавлять ли такую неоднозначную фотографию в публикацию – снимок с заместителем губернатора министерство требовало категорически. − А кто его любит-то? – хмыкнул Вэй Усянь. – Разве что его папаша да новая девица, но родители-то обычно любят своих отпрысков по умолчанию, а девица… в случае с таким сальным типом её, скорее, привлекает высокий пост и деньги. − У тебя на фото такой вид, словно ты готов в любую секунду его ударить.       Вэй Усянь снова закашлялся: − Видишь ли, Вэнь Чао – редкий мудак. Мы учились в одно время в университете, хоть и по разным направлениям, но ты ведь знаешь, бывают общие предметы для потока. Так вот, он постоянно приставал к девушкам, которые были от этого не в восторге. Очень агрессивно приставал, пользуясь тем, что ему ничего не будет из-за папочки и старшего братца в правительстве. − Ло Цинъян рассказывала мне нечто подобное, − кивнул Лань Ванцзи. – Она тоже училась в то время, а Вэнь Чао не оставлял свои попытки добиться её внимания даже после выпуска, когда она уже стала работать в Доме культуры. − Ну, это неудивительно. − Именно поэтому она не очень любит комплименты от посторонних мужчин. − А, так вот чего вы оба тогда так напряглись на юбилее госпожи Баошань? – рассмеялся Вэй Усянь. – Я-то, дурак, тогда решил, что вы парочка, и потому рассердились, что я с тобой флиртую. − Кто глуп, так это я. Я тогда даже не понимал, что ты со мной заигрываешь, − признался Лань Ванцзи. − Невинный Лань Чжань, которого я совратил, − проворковал Вэй Усянь и чмокнул его в щёку горячими мягкими губами. – Выложи вот эту. Здесь у меня не такой взгляд убийственный, потому что я смотрю на Гуанъяо за кадром. − Ты его лично знаешь? – спросил Лань Ванцзи, перетаскивая фото. − Ага. Он же сводный дядюшка Цзинь Лина и периодически бывает в гостях. Это он подарил А-Лину эту адскую псину, − пробурчал Вэй Усянь. – Я и Гуаншаня знаю, к сожалению. Кстати, это правда, что Мо Сюаньюй – тоже его внебрачный сын, как Гуанъяо, только непризнанный? − Насколько я знаю, да. Но он не общается с отцом, которому он безразличен, − Лань Ванцзи зашёл в свой аккаунт, сделал публикацию, потом переместил снимки в облако на случай, если они понадобятся Лань Цижэню срочно, и не подождёт до завтра. Потом сделал отдельную папку с фотографиями Вэй Усяня и оставил на рабочем столе. – Твои фотографии здесь. Если нужно обработать… − Твои снимки и без обработки прекрасны, − в благодарность Вэй Усянь снова оставил лёгкий поцелуй на его щеке. – Видишь, как всё удачно сложилось, теперь тебе не надо возиться целый вечер и отправлять мне ссылку. Ты закончил с работой? − Мгм, − теперь дядя на какое-то время будет спокоен и не должен его беспокоить в его официальный отгул, если, конечно, не случится ничего срочного. − Цзян Чэн вернётся чуть позже четырёх, а к пяти ты, наверное, пойдёшь встречать А-Юаня? – поинтересовался Вэй Усянь.       Лань Ванцзи кивнул. Сказать по правде, раз уж у него случился внеплановый отгул, неплохо было бы забрать А-Юаня из школы и отвести в Дом культуры. А значит, выходить следовало на час раньше, уж очень далеко от центра города располагался квартал, где жило и работало семейство Цзян. Но оставлять Вэй Ина так скоро ему тоже не хотелось, хотя у них ещё оставалась пара часов. Может быть, они могли бы забрать А-Юаня вместе? Будет ли мальчик против этого или, наоборот, обрадуется?       Тут монитор загородили, а его самого слегка придавило: Вэй Усянь в своей беззастенчивой манере уместился у него на коленях и обвил руками его шею. Лань Ванцзи честно постарался собраться с мыслями и не думать слишком усердно о том, что Вэй Ин по-прежнему был в одной только футболке и белье, но получалось не очень. − Лань Чжань, если ты выбираешь между мной и А-Юанем, то не стоит думать обо мне, − прошептал Вэй Усянь ему на ухо. – Я знаю, как для тебя важен этот ребёнок, и даже не подумаю обижаться. − Я думал… Не хочешь ли ты пойти со мной и забрать А-Юаня из школы? – решившись, спросил Лань Ванцзи. − Ты серьёзно? – Вэй Усянь чуть отстранился, чтобы посмотреть на него, продолжая умещаться на его коленях и держаться за шею; его лицо было изумлённым. – А это точно удобно? Я имею в виду, может быть, вы хотели бы провести время вдвоём без посторонних. − Ты не посторонний, − сказал Лань Ванцзи абсолютно искренне, отчего уголки губ Вэй Усяня тут же поползли вверх. – И я не хотел бы скрывать наши отношения от А-Юаня. К тому же, он симпатизировал тебе с самого начала. − Ну, если так, то я буду только рад, − радостно ответил Вэй Усянь. – А-Юань замечательный мальчик.       Успокоившись, Лань Ванцзи придержал Вэй Усяня за поясницу, чтобы тот не заваливался, находясь не в самом устойчивом положении на его коленях. Довольный, как добравшийся до сметаны кот, Вэй Усянь целовал его лицо, запускал пальцы в длинные пряди, гладил по затылку, по линии роста волос, касался чувствительного местечка за ухом. Даже не стараясь сидеть ровно, он ёрзал и задевал его пах; намерения его были совершенно очевидны. Снова ощущая всепоглощающее желание, Лань Ванцзи в который раз подивился, как много он, оказывается, мог чувствовать к этому человеку в один момент. Тепло, нежность, вожделение… любовь.       Не выдержав бесконечных трепыханий, Лань Ванцзи подхватил Вэй Усяня под бёдра и рывком поднялся, удерживая на весу, отчего тот испуганно ахнул и, обвив его руками и ногами, вцепился в него, прижимаясь изо всех сил. Держать его стало ещё проще, худощавый Вэй Усянь ожидаемо оказался довольно лёгким для взрослого высокого мужчины, хоть и тяжелее А-Юаня, разумеется. − Надорвёшься, − хихикнул Вэй Усянь ему на ухо. − Не надорвусь, − уверенно ответил Лань Ванцзи, сделал несколько шагов и опустил Вэй Усяня на кровать.       Склонившись, Лань Ванцзи хотел поцеловать его в губы, но Вэй Усянь неожиданно ловко, как шимпанзе, вывернулся, повалил Лань Ванцзи навзничь и уселся сверху. Приблизив лицо близко-близко, он прошептал игриво: − Подожди меня буквально минуту, хорошо?       Вэй Усянь проворно слез с него, оставив в недоумении, зашумела вода, и меньше чем через минуту он вернулся и снова забрался на Лань Ванцзи, тут же целуя. От него пахло свежестью мяты и эвкалипта, и, когда их поцелуй углубился, Лань Ванцзи почувствовал лёгкий, ускользающий вкус зубной пасты. − Зачем? – спросил он, отстранился. − Ты не любишь острое, я помню, − улыбнулся Вэй Усянь. − Только есть, − Лань Ванцзи про себя поразился, что Вэй Ин, постоянно жалующийся на прескверную память, тем не менее, запомнил, что в Чэнду ему не понравился острый хого. − Ну, в любом случае, для того, что я задумал, лучше не иметь перца во рту, − хитро прищурившись, сказал Вэй Усянь. − А что ты задумал? – невольно забеспокоился Лань Ванцзи. Разумеется, он не ждал, что Вэй Ин сделает с ним что-то плохое, но всё же Вэй Ин был тем ещё озорником.       Вэй Усянь не ответил, только загадочно улыбнулся и прошептал: − Не двигайся.       Лань Ванцзи послушно замер, хоть ему и хотелось действовать, самому прижать Вэй Ина к постели, гладить и целовать его, распаляя всё больше и больше. Вэй Усянь, гибкий, как кошка, благодаря скалолазанию, легко уместился так, что тело Лань Ванцзи оказалось меж его широко расставленных коленей. Целуя лицо мужчины, он начал неторопливо расстёгивать его рубашку. Прошёлся губами по подбородку, начал целовать шею, острый кадык, спустился ниже к ключицам. Вэй Усянь целовал жадно и в то же время очень осторожно, прихватывая кожу совсем мягко, так, что следов, скорее всего, не должно было остаться. Хотя какая-то часть Лань Ванцзи – та, что в своё время настояла на поступлении в консерваторию, мечтала о мотоцикле и доверилась незнакомцу, пусть и доброжелательному, на университетском выпускном – была не против красных пятен и лёгких синяков, скрытых от чужого взора рубашкой и напоминающих о прошедшей недавно близости.       Вэй Усянь спускался всё ниже, целуя его крепкую грудь, твёрдый пресс, чуть щекоча растрёпанными волосами рёбра. Он принялся расстёгивать джинсы Лань Ванцзи, чуть приспустил их, вытянул полы рубашки из-за пояса, распахивая пошире. Потом, не глядя, нашарил на кровати красную резинку и несколькими быстрыми движениями собрал волосы в небрежный пучок, сел поудобнее и высвободил уже изрядно напряжённый член Лань Ванцзи.       Лань Ванцзи, наконец, догадался, что тот собирается делать; в некотором смятении он привстал на локтях и попытался отстранить Вэй Усяня. − Не надо. − Почему? – Вэй Усянь склонил голову с озорной улыбкой. – Мы же ещё не пробовали так, к чему отказываться? Позволь мне.       Лань Ванцзи и сам не знал, почему ему так неловко от подобных действий. Может быть, дело было в строгом, несколько консервативном воспитании, может быть, ему всё ещё была непривычна мысль, что кто-то так сильно любит его и так желает позаботиться о его удовольствии. А может быть, ему было немного страшно передавать контроль над ситуацией в руки – и не только руки – другого человека. Как бы то ни было, Лань Ванцзи всё же позволил Вэй Ину продолжать, ведь Вэй Ин так же безоговорочно доверился ему в первый раз.       Вэй Усянь заправил за уши пропущенные пряди и опустил голову, коснулся головки члена Лань Ванцзи губами, провёл по ней языком. Яркая вспышка удовольствия прошила тело Лань Ванцзи, сбивая дыхание. Заметив это, Вэй Усянь улыбнулся, обхватил член губами и стал медленно опускаться, пока Лань Ванцзи не почувствовал, что дальше некуда. До половины ствол был захвачен тёплым влажным ртом, Вэй Усянь чуть вздрогнул, словно попытка взять больше причиняла ему неудобство, и Лань Ванцзи всё же попытался оттолкнуть его.       Не выпуская его плоть изо рта, Вэй Усянь одной рукой перехватил запястье Лань Ванцзи и бесцеремонно придавил к матрасу, а второй обхватил член у основания и принялся двигать одновременно пальцами и ртом. Лань Ванцзи вцепился в простыню, и ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не начать бесконтрольно двигаться, потому что вместо простыни ему хотелось сжать пальцами Вэй Ина, но в таком состоянии он бы точно ему навредил.       Вэй Усянь, хоть и делал это впервые, немного неумело и беспорядочно поначалу, быстро освоился, и жар его рта, движения пальцев, губ и языка стали поистине сладкой пыткой для Лань Ванцзи. Очень скоро в его голове не осталось ни стыда, ни каких-либо других мыслей, ему было жарко и мучительно хорошо, дыхание становилось всё более прерывистым и тяжёлым. Остатками разума Лань Ванцзи почувствовал, что уже близок к краю, и потому снова безуспешно попытался оттолкнуть Вэй Усяня, но тот перехватил и вторую руку с недовольным мычанием, мол, не мешай. Сознание взорвалось от подступающего оргазма, и, не сумев освободиться, Лань Ванцзи дёрнулся с несдержанным стоном, изливаясь. Вэй Усянь дёрнулся тоже и сильно закашлялся, выпустив его обмякшую плоть и прикрыв рот ладонью, а Лань Ванцзи, будучи ещё не в силах пошевелиться, даже не мог ему помочь.       Наконец, кашель стих, а к Лань Ванцзи вернулась способность связно мыслить, и он, преисполненный чувством вины, потянулся к Вэй Ину, у которого на глазах выступили слёзы – и опять из-за Лань Ванцзи. − Вэй Ин, ты… я…       Вэй Усянь отнял ладонь от лица, его ярко-алые губы с белыми следами в уголках изгибались в совершенно счастливой и довольной улыбке. − Всё проглотил, − сообщил он гордо и показал ему язык, такой же ярко-красный, как и губы. Он потянулся к салфеткам, вытер рот и развалился прямо на Лань Ванцзи. – Тебе понравилось, Лань-гэгэ?       Лань Ванцзи не сумел найти слов и лишь растерянно обнял улёгшегося на него человека. Вэй Усянь потёрся носом об его грудь и капризно-весело протянул: − Только не говори мне, Лань Чжань, что ты сейчас загоняешься из-за того, что я подавился. − Не… нужно было, − выдавил Лань Ванцзи, снова смущённый донельзя. − Ещё как нужно, − возразил Вэй Усянь, чуть вытянулся и поцеловал его подбородок. – Мы с тобой ещё много чего не делали, а я собираюсь показать, как сильно ты меня привлекаешь, всеми возможными способами, − он перебрался чуть выше, чтобы запечатлеть лёгкий поцелуй в уголке его губ. Лань Ванцзи ощутил, что Вэй Усянь был возбуждён не меньше, чем он сам до этого коварного нападения. – Можешь делать со мной, что хочешь, я весь твой.       И Лань Ванцзи действительно сделал, схватив Вэй Усяня и перевернувшись с ним так, что теперь сверху оказался он сам. Вэй Усянь смотрел на него потемневшими от возбуждения и предвкушения глазами, его грудь быстро поднималась и опускалась. Лань Ванцзи, когда изучал необходимую для физической близости информацию, запомнил, что мужчинам может быть немного больно и во время первого проникновения, и некоторое время после него, и, так как они впервые занимались любовью совсем недавно, с этим следовало повременить. Тем более, что Вэй Усяню какое-то время действительно было некомфортно, а он был несколько несдержан. И потому Лань Ванцзи решил отплатить любимому той же монетой. Возможно, с процентами.       Поискав взглядом что-либо полезное, Лань Ванцзи увидел валяющуюся на кровати под распечатанным свёртком длинную золотую ленту. Вытянув ленту, он одной рукой перехватил запястья Вэй Усяня и трижды обмотал их, затянул узел, а свободные концы привязал к изголовью кровати. Вэй Усянь поднял голову, созерцая свои задранные и связанные руки, и сглотнул, но ничего не сказал, а серые глаза словно потемнели ещё сильнее, до цвета грозового облака, из чего Лань Ванцзи заключил, что тот действительно совсем не против связывания. − Теперь не убежишь, − пробормотал Лань Ванцзи, целуя его. − Я и так никогда больше не убегу, − пообещал Вэй Усянь. Но развязать не попросил.       Удовлетворённый его словами, Лань Ванцзи взялся за его футболку и неторопливо потянул вверх, обнажая стройное подтянутое тело ещё больше. Он мог бы поднять футболку до связанных запястий, но вместо этого оставил на плечах чуть пониже локтей, сложив так, чтобы она закрывала лишь глаза: то, что он собирался делать, всё ещё представлялось ему слишком смущающим, и ему будет ещё сложнее, если на него будут смотреть. Лань Ванцзи остановился, не продолжая пока и желая знать, не против ли Вэй Ин. − Ты, как всегда, полон сюрпризов, второй молодой господин Лань, − хрипло выговорил Вэй Усянь, шумно втягивая носом воздух. − Ты и на такие вещи способен? − Убрать футболку?       Как бы Лань Ванцзи ни было неловко, комфорт Вэй Ина был для него на первом месте. Ведь это Вэй Ин сейчас вверял себя в его руки, будучи практически беспомощным. − Я этого не говорил. Но мне приятно, что тебя это так волнует, − прошептал Вэй Усянь.       Это бесконечное доверие обезоруживало Лань Ванцзи. Вэй Ин лежал под ним, обездвиженный и открытый, невозможно красивый. На светлой – лишь слегка темнее, чем у самого Лань Ванцзи, − коже расцветали алые и сине-фиолетовые пятна, Вэй Ин говорил, ему нравится так. Лань Ванцзи поцеловал его жадно, потом стал спускаться, целуя шею мягко, памятуя о просьбе не оставлять там следов, которые и так уже имелись после вчерашнего вечера, когда они оба были слишком опьянены друг другом, чтобы думать об этом. Вэй Ин дышал прерывисто, его грудь яростно вздымалась. Сейчас, в этот самый момент, он принадлежал только Лань Ванцзи.       Коснувшись татуировки, он на короткое мгновение подумал: как же Вэй Ин мог предположить, что Лань Ванцзи оставит его из-за такой ерунды, его, такого яркого, тёплого, замечательного? Тогда, пять с половиной лет назад, Лань Ванцзи, очарованный Вэй Ином, сам захотел быть с ним. Пить вино, которое тот предложил. Разделить ту боль, которую тот испытывал. Самому Лань Ванцзи необъяснимо приятна мысль об этих парных тату. Все эти годы два маленьких чёрных солнца связывали их, хоть они и не знали об этом.       Когда Лань Ванцзи сомкнул зубы на ярком соске Вэй Усяня, тот несдержанно вскрикнул и выгнулся. Лань Ванцзи замер на мгновение, но, по всей видимости, такая боль действительно нравилась Вэй Усяню, он бы наверняка дал знать, если бы ему было плохо, теперь Лань Ванцзи был в этом уверен. И он продолжил терзать его грудь, крепко удерживая в руках извивающееся тело, провёл губами по длинному, чуть выступающему шраму, спустился поцелуями на плоский живот, стянул уже слегка влажное бельё. Вэй Усянь облегчённо выдохнул, когда его налившийся кровью орган освободился от удерживающей его ткани, и вскрикнул снова, когда Лань Ванцзи накрыл его ртом. − Л-Лань Чжань, ты… − он не договорил, подавившись собственным стоном.       Это действительно казалось странным и невероятно смущающим, но Лань Ванцзи хотелось сделать Вэй Ину так же хорошо, как тот сделал ему, и он постарался повторить его действия. Член Вэй Усяня был несколько меньше, чем у него, и всё же взять его целиком было не так просто. Вдобавок, Вэй Усянь был таким чувствительным и совершенно не привыкшим себя сдерживать, что никак не мог лежать неподвижно. Лань Ванцзи лёг на его ноги, прижимая своим весом к постели, и продолжил свои действия.       Вэй Усянь дрожал под ним, сквозь стоны и всхлипы порой выдыхая его имя, и осознание, что это он, Лань Ванцзи, дарует ему такое же мучительное наслаждение, что и сам Вэй Ин подарил ему некоторое время назад, опьяняло и заставляло сердце биться до боли в груди. − Л… Лань Чжань, я… сейчас… − Вэй Усянь безуспешно двинул бёдрами, пытаясь отодвинуться, как и Лань Ванцзи прежде. Лань Ванцзи не позволил ему этого, крепче сжав пальцы на гладкой коже и вырывая ещё один стон.       Вэй Усянь издал короткий вскрик, свободная половина его тела выгнулась дугой. Поток горячей, чуть горьковатой на вкус жидкости ударил в нёбо, но Лань Ванцзи и не подумал отстраниться, ведь, если Вэй Усянь справился, то и он вполне на это способен. Сглотнув, Лань Ванцзи сперва опустил вниз футболку Вэй Усяня, потом отвязал его – от слишком активных движений узлы опять затянулись туже, − и лишь потом позаботился о себе, вытерев рот.       Вэй Усянь всё ещё дышал тяжело и моргал часто-часто от яркого света, хлынувшего в глаза после темноты. На Лань Ванцзи он посмотрел с абсолютным восхищением и теплом, так, что сердце пустилось вскачь. Лань Ванцзи взял его ладони в свои и, поцеловав пересечённые алыми следами от ленты запястья, принялся разминать затёкшие мышцы. − Ты меня совершенно измотал, Лань Чжань, − хихикнул Вэй Усянь, его дыхание постепенно успокаивалось. – Про это ты тоже читал, а? − …Нет. Повторял за тобой, − признался Лань Ванцзи, кровь снова бросилась к ушам. − Какие мы талантливые, − Вэй Усянь снова хихикнул, и Лань Ванцзи чувствовал, как у него внутри теплеет ещё сильнее от этого прекрасного звука. – Сколько отсюда ехать до школы А-Юаня?       Этого Лань Ванцзи не знал и достал телефон, чтобы посмотреть по карте. Выходило чуть больше часа – ближе по расстоянию, чем от дома Лань Ванцзи до «Юньмэна», но дольше по времени, потому что, несмотря на отсутствие метро в квартале, ближайшая станция была на одной ветке с «Облачными глубинами». − Значит, у нас есть ещё почти час. Ты можешь помыться, если хочешь, ты наверняка вспотел, − Вэй Усянь дёрнул подбородком в сторону ванны, которая на чердаке стояла просто так, посреди угла, скрытая ширмой разве что от входной двери, но не от остального помещения. − А ты? − А я… побуду свиньёй, − решительно сказал Вэй Усянь. – Хочу полежать. − Тогда и я побуду, − Лань Ванцзи лёг рядом с ним на бок, чтобы не придавливать своим весом: из-за регулярных тренировок, в том числе силовых, он весил немного больше.       Вэй Усянь немедленно завозился, переворачиваясь, чтобы оказаться с Лань Ванцзи лицом к лицу. Его рука лежала между ними, и Лань Ванцзи переплёл свои пальцы с его, отчего Вэй Усянь улыбнулся – не озорно, как делал это чаще всего, а тепло и расслабленно. − Хочу лежать так всегда, − прошептал он. – Рядом с тобой. На тебе или под тобой.       Сердце кувыркнулось в груди, почему-то от этих нескольких слов Лань Ванцзи почувствовал себя счастливым и полным надежд больше, чем от прошлых признаний и клятв. Вот так просто и бесхитростно: Вэй Ин хочет быть с ним. Лежать с ним, спать с ним, быть с ним. И Лань Ванцзи хотел того же. − Мгм. Я тоже, − согласился он, сжимая пальцы чуть крепче.       Вэй Усянь улыбнулся, кажется, абсолютно счастливо. Потом неожиданно зевнул и заторможено рассмеялся: − Сразу видно, кто лёг под утро. − Прости, это я тебя разбудил, − виновато произнёс Лань Ванцзи. − Ага, а я шлялся пьяным полночи, а потом огребал от братца и Вэнь Цин, − хмыкнул Вэй Усянь, заморгал, сражаясь со слипающимися веками, и снова зевнул. – Я готов каждый день не высыпаться, если причиной моего недосыпа будешь ты. − Сон важен. Поспи, − сказал Лань Ванцзи, стараясь не замечать недвусмысленного намёка, прозвучавшего в словах Вэй Ина. − Да ну, на полчаса засыпать, всё равно нам скоро выходить, − сонно возразил Вэй Усянь. – Я просто перенервничал, хорошо поел и дважды отлично вымотался.       Однако с каждым словом его речь замедлялась, а глаза закрывались всё на большее время. − Спи. Я тебя разбужу, − пообещал Лань Ванцзи, целуя его сомкнутые веки.       Вэй Усянь пробурчал что-то неразборчиво, будто всё ещё пытался спорить, но дремота окончательно сморила его, и он затих, его дыхание стало медленным и размеренным. Лань Ванцзи осторожно, чтобы его не потревожить, свободной рукой взял свой телефон и поставил таймер на всякий случай. Потом замер неподвижно и стал просто смотреть на спящего Вэй Ина, на его яркие зацелованные губы, уголки которых загибались вверх даже во сне, на подрагивающие длинные ресницы, на россыпь мелких родинок, самая чёткая из которых, та самая, под нижней губой, постоянно притягивала взгляд и вызывала желание поцеловать её.       С первых нот звукового сигнала таймера Вэй Усянь распахнул глаза и ошарашенно заморгал, будто не мог поверить, что и впрямь задремал. Когда его взгляд прояснился и сфокусировался, он просиял и улыбнулся шире. − Ты здесь! – радостно объявил он и полез обниматься. − Где ещё мне быть? – Лань Ванцзи сел с ним в обнимку. − Ну, может, ты всё же пошёл бы помыться, − пожал плечами Вэй Усянь, отпуская его и сползая с кровати. – Какое прекрасное пробуждение. Всегда бы так – просыпаться и видеть твоё лицо.       По всей видимости, лёгкий получасовой сон пошёл ему на пользу, потому что он принялся снова болтать о всяческой ерунде. Вэй Усянь с наслаждением потянулся, чихнул, проворчав что-то про уборку, и принялся искать одежду. Лань Ванцзи надел свой пуловер, скрывая помятую рубашку, и принялся рассматривать мансарду.       На чердаке царил лёгкий хаос, почти такой же, какой был в кабинете Мо Сюаньюя, но здесь было меньше ненужного хлама и пыли. В одной половине помещения располагались многочисленные стеллажи, по большей части завешанные тканью: видимо, чердак до сих пор служил складом для неиспользуемых постоянно, но всё ещё нужных вещей. На открытых стеллажах хранились десятки холстов и сотни этюдов и набросков. У одного окна стоял пустой мольберт, в углу рядом был ещё один, занятый парой незавершённых этюдов, на которых среди беспорядочных мазков просматривалось его собственное лицо. − Я пытался, − невнятно сказал Вэй Усянь за его плечом.       Лань Ванцзи повернулся к нему: уже одетый в джинсы, знакомый джемпер с котогодзиллой и просторную рубашку в чёрно-красную клетку, Вэй Усянь пересобирал кое-как расчёсанные волосы в привычный высокий хвост, держа алую резинку в зубах. − Это самые первые этюды? – поинтересовался Лань Ванцзи. − Ага. Пытался тебя изобразить перед моим первым занятием у вас. Помнишь, я ещё случайно вломился в твой кабинет и клянчил у тебя фотографии? – хихикнул Вэй Усянь. − Помню, − Лань Ванцзи помнил, как тогда злился из-за этого на него, а потом удивлялся тому, как тот хорошо проводил урок. Вэй Усянь представлялся ему тогда взбалмошным, шумным и чрезмерно легкомысленным. − В эти выходные, − Вэй Усянь приблизился, Лань Ванцзи чувствовал на губах его мятное дыхание. – Ты весь мой. Я буду тебя рисовать, как положено.       Он так очевидно провоцировал, что Лань Ванцзи еле сдержался, чтобы не прижать его к холодному оконному стеклу, целуя, пока не потемнеет в глазах. Вместо этого Лань Ванцзи заправил ему за ухо одну из нескольких выбившихся прядей и отошёл к раковине, чтобы привести себя в порядок. Раковина была вся в краске, под небольшим зеркалом в обычном гранёном стакане стояли две зубные щётки: одна влажная и вторая совершенно новая, видимо, найденная специально для гостя. Наверное, Вэй Ин решил, что аккуратному и педантичному Лань Ванцзи будет неприятно пользоваться чужой зубной щёткой, даже несмотря на то, что они уже не только целовались.       Умывшись, Лань Ванцзи расчесал волосы и привёл себя в более-менее приличный вид – по крайней мере, со стороны должно было выглядеть прилично, хотя ему по неведомым причинам казалось, что всё в его облике выдаёт, чем он недавно занимался. Вэй Ин выглядел и того неприличнее: нижняя губа прокушена, на тонкой шее проступают вчерашние следы поцелуев-укусов. Хорошо ещё, что было достаточно холодно, чтобы носить одежду с длинным рукавом, под которой не видно отметин от галстука и ленты на руках.       Вэй Усянь набросил куртку, небрежно повесил на плечи красный шарф, даже не пытаясь его завязать, как положено, и подошёл к Лань Ванцзи с привычной озорной улыбкой. − Готов? − Готов, − кивнул Лань Ванцзи. – Нам необходимо вернуть ключ твоему брату. − О, точно, − спохватился Вэй Усянь. – У него как раз урок через пятнадцать минут заканчивается.       Они вышли вместе на яркую от солнца улицу и быстро добрались до школы. Вэй Усянь был настолько взбудоражен, что даже не мог идти спокойно, то и дело подскакивая или идя спиной вперёд, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи. Его настроение было столь заразительным, что он в какой-то момент завопил на всю улицу: − Лань Чжань, ты улыбаешься! − Неужели? – удивился Лань Ванцзи и тотчас же понял, что да, улыбается, пусть и в своей сдержанной манере. − Ага, − широко улыбаясь, подтвердил Вэй Усянь, извлёк телефон и сделал фото так молниеносно, что Лань Ванцзи не успел даже сменить выражение лица и только посмотрел укоризненно. – Что? Поставлю на фото твоего номера в контактах. Или на обои. Чтобы любоваться каждый раз, когда тебя нет рядом.       Он залип в телефон и тут же чуть не свалился, оступившись на поребрике. − Не отвлекайся, − сказал Лань Ванцзи, придерживая его за локоть. − Да я просто пишу Цзян Чэну, чтобы он вышел сразу после урока, − объяснил Вэй Усянь, убирая телефон, и махнул охраннику. – Привет, Чан. − Учитель Вэй, − кивнул охранник в ответ и уткнулся в свой телефон. − Граница на замке, − тихонько хихикнул Вэй Усянь.       Им пришлось подождать пять минут, пока звук колокола не возвестил об окончании предпоследнего урока. Через минуту появился Цзян Ваньинь, хмуро прищурился и недовольно отметил: − Шарф-то хоть завяжи, позорище, светишь художествами на всю школу. Тебе что, пятнадцать лет? − А ты не завидуй! – парировал Вэй Усянь и кинул ему ключ. – Рано не жди. − Больно надо мне тебя ждать и завидовать, − проворчал Цзян Ваньинь. – Я иду в ресторан с Вэнь Цин, и только попробуй мне начать названивать с какой-нибудь очередной драмой. − Никаких драм, − безмятежно откликнулся Вэй Усянь, цепляясь за руку Лань Ванцзи. – Мы со всем разобрались, и у нас всё замечательно, правда, Лань Чжань? − Мгм, − кивнул Лань Ванцзи. – Ещё раз спасибо за помощь, Цзян Ва… − Лань Ванцзи запнулся, вспомнив, что Цзян Ваньинь просил обходиться без лишних церемоний. – Цзян Чэн. − Не за что. Катитесь уже оба отсюда, я хочу выпить чаю перед последним уроком, а не смотреть, как вы тут в школе милуетесь, − хмыкнул Цзян Ваньинь ворчливо.       Вэй Усянь на это только улыбнулся шире, потянул Лань Ванцзи к выходу, крикнув на прощание: «Удачи с Цин-Цин!», и со смехом выскочил на улицу. − Наконец-то он набрался смелости позвать Вэнь Цин на нормальное свидание, − отсмеявшись, сказал он. – Пять лет вздыхал, два года из них в медпункт по любому поводу бегал, представляешь? С тех пор, как она взяла подработку школьного врача, чтобы присматривать за младшим братом.       Посмотрев на его голую пятнистую шею, Лань Ванцзи снял с плеч Вэй Усяня алый шарф и дважды обернул его, повязав, как положено. − Лань Чжань, тебе неловко смотреть на метки, которые ты сам же и оставил? – хитро прищурился Вэй Усянь. − Прохладно, − невозмутимо ответил Лань Ванцзи. – Ты вчера и так достаточно ходил по холоду без верхней одежды. − Ты такой заботливый, − Вэй Усянь потянулся к нему и легонько поцеловал. − Вэнь Цин – это та девушка в красном, которая была с тобой в секторе для почётных гостей на празднике первого октября? – припомнил Лань Ванцзи пару в красном – невысокую молодую женщину и молодого человека с лицом, выражающим робость. − Ого, ты помнишь? – восхитился Вэй Усянь. – Ты что, уже тогда не сводил с меня глаз, а, Лань Чжань?       Лань Ванцзи, которого Вэй Усянь в то время ещё невозможно раздражал, предпочёл промолчать. Если так подумать, он действительно уделял учителю рисования слишком много внимания на праздниках, оправдывая себя его фотогеничностью. Может быть, Вэй Ин привлекал его с самого начала, но Лань Ванцзи, будучи абсолютно неискушённым в чувствах, не сумел разобраться? − Да, это была Вэнь Цин, а с ней её брат и мой близкий друг, Вэнь Цюнлинь, а для меня Вэнь Нин, − не дождавшись ответа, но довольный тем, что опять смутил Лань Ванцзи, продолжил Вэй Усянь. – Собственно, через Вэнь Нина я и знал его старшую сестрицу ещё до того, как Цзян Чэн загремел в больницу. Он у нас преподаёт биологию. − Они родственники губернатора или просто однофамильцы? − Родственники, − поморщился Вэй Усянь. – Племянники… двоюродные или троюродные? Я так и не понял. Они в любом случае не в восторге от такого родства. − Как ты сдружился с Вэнь Цюнлинем? – Лань Ванцзи не так много знал про окружение Вэй Усяня, его друзей и близких, и ему была так же интересна эта его сторона жизни, как и все прочие. − Я за него заступился, − честно ответил Вэй Усянь. – Он довольно болезненный, очень робкий и выглядит слабым, а ещё он ответственный и всегда любил учиться. Ты же знаешь, как некоторые люди любят дразнить и донимать таких, причём, ладно бы один на один, так нет, толпой лезут. А я терпеть не могу, когда так делают. Вот и впрягся. А Вэнь Нин преисполнился такой благодарностью, что начал ходить за мной по пятам, − засмеялся он. – А потом выяснилось, что мы были знакомы ещё в детстве и ходили в одну секцию по стрельбе из лука, только я, как обычно, забыл, а Цзян Чэну он почему-то уже тогда не нравился. Наверное, Цзян Чэн тогда ревновал меня к Вэнь Нину, потому что до этого я везде ходил только с братом, а тут вдруг нашёл себе приятеля, ха-ха-ха! − Ты сказал, он выглядит слабым. А на деле? − А на деле у него есть режим берсерка, − хихикнул Вэй Усянь. – Однажды, когда мы шлялись по улицам, к нам прицепилась какая-то пьяная компания. А мне ведь только повод дай ляпнуть что-нибудь, ну, так я и получил по морде. Вэнь Нин, когда это увидел, так взбесился, что раскидал их всех, как кегли в боулинге – по-моему, он сам от себя не ожидал. То ли на адреналине, то ли кадок с растениями натаскался так, что нарастил себе силу. В общем, я тогда сидел на асфальте с круглыми глазами, даже про разбитую губу позабыл, и тихо охреневал. Эти типы в ужасе ретировались, а Вэнь Нин подходит, брови домиком, чуть не плачет, мол, молодой господин Вэй, с вами всё в порядке? А я сидел-сидел, а потом давай хохотать. От нервов, наверное.       Он рассказывал в таких красках, активно жестикулируя и изображая прежние эмоции на своём подвижном лице, что Лань Ванцзи снова невольно улыбнулся. Вэй Ин поистине был ходячей катастрофой и вечно влипал в какие-то истории, то из-за своей принципиальности, то из-за задиристости, то из-за неуклюжести, то просто обстоятельства складывались так, что нельзя было не влипнуть.       На пути к метро они увидели торговца уличной едой, и Вэй Усянь потянул Лань Ванцзи к нему. − Два с рыбой, пожалуйста, − Вэй Усянь захлопал себя по карманам, горестно вздохнул − кошелька с наличными деньгами, разумеется, у него с собой не оказалось, − и спросил у торговца, можно ли перевести деньги. Расплатившись, он вручил шашлычки Лань Ванцзи. – Это тебе. − Зачем? – Лань Ванцзи, конечно, был немного голоден, ведь обычно он обедал в Доме культуры днём, но не сегодня. − На выпускном ты кормил меня, теперь моя очередь, − усмехнулся Вэй Усянь. – По моей милости ты сегодня лишился обеда, так что возражения не принимаются. Как ты там говоришь? Полноценное питание важно!       Глядя на его поддразнивания, Лань Ванцзи чуть улыбнулся и принял еду с благодарным кивком. Было что-то умиротворяющее в том, как они спокойно шли к метро, Вэй Ин болтал, вспоминая нелепые истории из университета, в некоторых из которых фигурировал Не Хуайсан. Он рассказал, как надоумил того протаскивать алкоголь мимо коменданта в общежитии, и Хуайсан превзошёл в этом своего учителя, ни разу не попавшись, а его самого поймали дважды – при том, что он вообще не жил в общежитии и каждый день катался на учёбу через половину города из дома Цзянов. Слушая его беззаботную болтовню, Лань Ванцзи ощущал непередаваемое спокойствие.       Когда они вышли из метро и направились к школе, Вэй Усянь умолк, заметно нервничая. Лань Ванцзи и сам несколько волновался, не зная, как отреагирует А-Юань, но они, по крайней мере, были уже достаточно близки, а вот Вэй Усянь, хоть и был приветливым учителем, всё же пока оставался для А-Юаня чужим человеком, практически незнакомцем. И смешанное с восхищением уважение ребят к учителю Вэю могло не распространяться на личную жизнь. Но Лань Ванцзи больше не собирался думать за других, памятуя и о своих прошлых сомнениях насчёт того, годится ли он в отцы, и чем заканчивались недомолвки с Вэй Ином. Потому он решительно взял Вэй Усяня за руку и ободряюще сжал пальцы. Вэй Усянь робко улыбнулся ему в ответ, и вместе они прошли через школьные ворота.       Уже через пару минут после колокола в школьный двор начали высыпать школьники младшей и средней ступени. Некоторых – самых маленьких – ожидали родители, большинство уходили сами. Через несколько минут показался и А-Юань в своей видавшей виды, но безукоризненно чистой куртке и белой шапочке. Он был задумчив и пока не замечал ожидавшую его пару. Лань Ванцзи не так часто брал отгулы в будни и поэтому встречал мальчика из школы очень-очень редко, и всегда с предупреждением. − Заорать или нет? – шёпотом поинтересовался Вэй Усянь, нетерпеливо постукивая ногой от волнения. − Не нарушай общественный порядок, − так же негромко попросил Лань Ванцзи без капли раздражения. – Ты ведь учитель. − Ты просто не видел, как я каждый год бегаю по школе от уколов Вэнь Цин, − засмеялся Вэй Усянь.       В паре метров А-Юань, наконец, заметил их и удивлённо замер: не ожидал сегодня увидеть здесь даже Лань Ванцзи, а уж Вэй Усяня и подавно. Чуть растерянно улыбнулся и подошёл к ним. − Господин Лань, учитель Вэй, − поприветствовал их мальчик. – Я не ждал вас здесь. − Взял отгул, − сказал Лань Ванцзи. – Отведём тебя в Дом культуры.       А-Юань переводил растерянный взгляд с одного мужчины на другого, пока не остановился на их сцепленных руках. Лань Ванцзи понимал, что должен ему объяснить положение вещей, но подобные речи ему всегда давались с трудом. Он как раз мысленно подбирал слова, как вдруг Вэй Усянь опередил его и заговорил первым. − А-Юань, мы с твоим… эээ… господином Ланем встречаемся, − выдал он, чуть было не сказав «отцом», от чего сердце Лань Ванцзи по ощущениям совершило кувырок в груди. – Ну, то есть, как пара. Вот. − А мне казалось, вы начали встречаться уже давно, после Чэнду… − неуверенно произнёс А-Юань, его щёки слегка порозовели.       Лань Ванцзи почувствовал, что тоже начинает краснеть, в который раз радуясь длинным распущенным волосам: воистину, стоило столько лет их не обрезать и возиться с уходом, чтобы хоть иногда удавалось скрыть смятение.       Вэй Усянь закашлялся: − Ну, в какой-то степени… Но сейчас – вот прямо стопроцентно и железобетонно. − Значит, господин Лань вам действительно давно нравится не как друг? – глаза мальчика заблестели, а уголки губ задрожали, загибаясь вверх. − Ага. Я абсолютно бесповоротно и безоговорочно влюблён в господина Ланя, − видя, что А-Юань, кажется, реагирует положительно, Вэй Усянь совершенно перестал смущаться. − Вэй Ин! – У Лань Ванцзи, кажется, начали краснеть не только уши. Покачав головой, он посмотрел на самого замечательного ребёнка в мире. – Ты не против наших отношений? − Конечно, нет, с чего бы мне быть против? – изумился А-Юань. – Я сразу говорил, что учитель Вэй хороший человек. И если вы нравитесь друг другу, я рад, что вы вместе.       Облегчение прокатилось по всему существу Лань Ванцзи, и он смог по-настоящему и до конца расслабиться. Всё складывалось замечательно: они с Вэй Ином, наконец, разобрались во всём, их больше не преследовали тени позабытого прошлого, и, главное, А-Юань, его надежда последних лет, поддерживал его. Его будущий сын. И рядом – Вэй Ин. К чему бы ни пришли их отношения в итоге, прямо сейчас всё было идеально.       Лань Ванцзи взял А-Юаня за руку, которую тот с готовностью подал, и они все вместе отправились в Дом культуры. В место, где Лань Ванцзи более пяти лет каждый будний день ждала наискучнейшая работа, но также ждал одинокий мальчик, пожелавший быть его сыном, и молодой мужчина, согревающий его своим солнечным теплом. Они успели вовремя; на входе Лань Ванцзи захватил ключ от своего кабинета, чтобы всё-таки перебросить фотографии в обменник, раз уж он всё равно был в ДК. А-Юань, сияющий и воодушевлённый, отправился на репетицию, и Вэй Усянь, помахав ему, сказал по дороге к кабинету: − Невероятно славный парнишка. Я впечатлён, а ведь я уже почти шесть лет работаю с детьми и подростками, а до этого ещё волонтёрил. Даже среди обычных детей такие – редкость, а уж среди детдомовских и подавно. Ты и впрямь хорошо его воспитал, Лань Чжань. − Я знаю А-Юаня с семи лет, но он уже тогда был таким, − заметил Лань Ванцзи, вспоминая худенького ребёнка с огромными глазами и робкой улыбкой. Маленький А-Юань на тот момент почти два года занимался в только-только созданном ансамбле – тогда он был младшей группой-спутником другого взрослого коллектива – и ещё не был достаточно уверен в себе, о лидерстве не шло и речи. Но А-Юань уже был старательным, аккуратным, вежливым и очень дружелюбным. Он не смотрел ни на кого волком и не сторонился других, как многие дети из приюта, а изо всех сил старался быть обычным ребёнком – и действительно казался таким.       Никто в ансамбле даже не знал, что у него совсем нет семьи, потому что, когда речь заходила о каникулах, семейных вечерах и выходных, А-Юань, хоть и начинал казаться грустным, просто не говорил об этом. Лань Цзинъи потом как-то сказал, что думал, что А-Юань просто из неблагополучной семьи, где все бедные и всем друг на друга плевать. Собственно, именно из-за Цзинъи Лань Ванцзи и все остальные и узнали, что А-Юань на самом деле не имеет семьи: как-то сын Сичэня начал ругаться на отца, которого не было рядом в первые годы его жизни, а теперь он вдруг пытается подружиться, и что лучше уж у него бы и дальше не было никакого отца, чем такой. А-Юань тогда не выдержал и со слезами воскликнул, что Цзинъи не знает, каково действительно не иметь семьи, и что он бы отдал всё, чтобы у него был отец, тем более, такой добрый и заботливый, как Лань Сичэнь.       Лань Ванцзи и сам не знал, почему его так это зацепило. Возможно, то, что у самого Лань Ванцзи отца фактически не было: даже в детстве тот был не слишком близок с детьми, а после смерти супруги и вовсе отстранился, не сумев справиться с потерей. Лань Ванцзи с шести лет рос без родительской любви при живом отце, дядя всегда был слишком строг и консервативен, и он прекрасно мог понять А-Юаня, которому тоже хотелось обычного семейного тепла и заботы. Чтобы кто-то встречал его из школы, спрашивал, как его дела, учил правильным вещам, помогал с уроками, хвалил за успехи и проводил с ним время.       И Лань Ванцзи решил дать ему хотя бы малое из этого, раз уж он всё равно работает здесь. Он поначалу и не думал об усыновлении, прекрасно понимая, что из такого холодного и замкнутого человека, как он, не может выйти хорошего отца, но А-Юань стал откликаться на его неуклюжую сдержанную заботу. В день, когда группа впервые заняла призовое место на хореографическом конкурсе, мальчик был так счастлив, что впервые обнял Лань Ванцзи, единственного взрослого, кто проявлял к нему персональный интерес не в рамках ансамбля. И именно в тот момент Лань Ванцзи понял, что очень хочет забрать этого ребёнка и подарить ему семью, хоть какую-то, на которую он способен. Хотя тогда это было отчасти рациональное решение, вызванное собственным отсутствием нормальной семьи, и лишь спустя пару лет, после случая с концертом, Лань Ванцзи сумел распознать, что им движет не жалость или компенсация своих желаний, а любовь к А-Юаню, и что он сделает всё, чтобы его усыновить. − А каким А-Юань был в раннем детстве? – спросил Лань Ванцзи. – Ты не помнишь? − Лань Чжань, да я ведь со столькими детьми работал уже тогда, где же мне всех запомнить? Это сейчас ко мне ходят несколько лет подряд, а в то время я скакал из одной организации в другую, куда отправят, и нигде надолго не задерживался. Да и у меня просто ужасная память на людей, а дети похожи друг на друга ещё больше, зато, когда вырастают, их не так-то легко узнать, − вздохнул Вэй Усянь, потом, помолчав, добавил: − Я больше запоминаю детали. Вот, один малыш в его приюте очень забавно играл, брал две игрушки и говорил за них что-то вроде: «Ты мне нравишься», «Ты тоже мне нравишься». А ещё цеплялся к ногам тех, кто ему был симпатичен. Может, это и был А-Юань? Хотя к семи годам он, наверное, перестал так делать, ха-ха!       Его звонкий смех разнёсся по коридору четвёртого этажа, пока Лань Ванцзи с лёгкой улыбкой и ещё более лёгким сердцем открывал кабинет. Да, к школе, очевидно, А-Юань стал куда серьёзнее, что и позволило ему попасть в ансамбль.       Кабинет редакционно-издательского отдела привычно пустовал. Если господин Оуян и приходил с утра на планёрку, то ушёл намного раньше, в конце концов, ему тоже приходилось возить сына на репетиции, так как жили они довольно далеко. Хотя, скорее всего, главного редактора опять не было: в кабинете сохранился вчерашний беспорядок, бумаги и канцелярские приборы беспорядочной россыпью укрывали пол вокруг стола, ноутбук лежал на чужом столе. Если бы Оуян был здесь, он бы наверняка написал Лань Ванцзи и спросил, почему в отделе такой бедлам.       Войдя, Вэй Усянь смущённо уставился на пустующий стол пресс-секретаря, на котором они с Лань Ванцзи накануне практически буквально занялись любовью. Лань Ванцзи тоже смутился. Он старался не вспоминать, случилось после этого, зато остальные воспоминания были яркими и против его воли всплывали в памяти: каким податливым и чувствительным был Вэй Ин, как прижимался к нему и изгибался под его ласками, как старательно пытался сдержать стоны, помня, что они не одни в ДК. − Я думаю, − Вэй Усянь обогнул его, встав лицом к лицу, запустил ладони под пальто и прижался теснее, Лань Ванцзи чувствовал его горячее дыхание на своих губах. – Нам всё же следует проверить твой стол на прочность и пойти до конца. − …Бесстыдник, − прошептал Лань Ванцзи, целуя его легко и быстро, ведь дверь они не заперли, а стучаться в Доме культуры в голову приходило лишь немногим.       Отстранившись, он поставил чайник, вернул вещи на стол, включил ноутбук и поставил фотографии на загрузку в папку обмена, налил им обоим чаю. Вэй Усянь сразу же сделал глоток обжигающего напитка, словно ему температура не доставляла никаких неудобств, и собирался уже усесться прямо на рабочий стол, как в дверь постучали: трижды, деликатно. Вэй Усянь с тихим вздохом прислонился бёдрами к соседнему столу, а Лань Ванцзи сказал: − Брат.       В кабинет редакционно-издательского отдела действительно вошёл Лань Сичэнь. − Ванцзи, − кивнул он брату и повернулся к Вэй Усяню, в его тёмно-нефритовых глазах не было привычного тепла. – Добрый вечер, учитель Вэй. Я как раз гадал, послышался мне или нет ваш смех, и решил зайти. − Добрый вечер, господин Лань. Извините, если помешал своим шумом вашей работе, − Вэй Усянь с заметным смятением оглянулся на Лань Ванцзи. − Не помешали. Ванцзи, дядя просил передать, что ждёт тебя у себя, как только ты появишься. Ты здесь, поэтому не заставляй его ждать. − Он злится? – уточнил Лань Ванцзи, выискивая среди листов распечатанный контент-план на неделю, составленный им заранее, и свой ежедневник. Он давно не боялся гнева дядюшки, но ему стоило быть готовым. − Немного. Так что поспеши. А я пока перекинусь парой слов с господином Вэем, − Лань Сичэнь снова перевёл взгляд на Вэй Усяня, который моргнул и едва заметно заёрзал: тоже уловил исходившую от Сичэня не то лёгкую враждебность, не то пока ещё мягкую угрозу.       Лань Ванцзи догадался, что брат хочет поговорить о вчерашнем случае; Сичэнь и впрямь терял всё своё миролюбие, когда кто-то огорчал его близких – а ведь Лань Ванцзи вчера рыдал у него на руках из-за Вэй Усяня. Нетрудно было представить, какой непростой разговор ждёт Вэй Ина, и Лань Ванцзи совершенно не хотелось оставлять его в такой момент, но им обоим следовало отвечать за свои действия. Поэтому Лань Ванцзи на секунду ободряюще сжал плечо любимого и повернулся к брату. − Прежде, чем уйду, хочу, чтобы ты знал: мы во всём разобрались, и у нас всё в порядке, − твёрдо сказал ему Лань Ванцзи. – Я бесконечно благодарен тебе за твою поддержку. − Да, я понял, что вы разобрались, раз вы оба здесь, − кивнул Лань Сичэнь.       Лань Ванцзи снова кивнул, последний раз взглянул на Вэй Усяня, который с выражением смятения на лице улыбнулся ему уголками ещё припухших губ, и отправился на третий этаж. Лань Цижэнь сидел перед монитором, на столе привычно стояли успокоительные, которые служили, как правило, не столько лекарством, сколько способом психологического давления на собеседников. Лань Ванцзи прекрасно знал, что у дядюшки нет никаких проблем с сердцем, у него было великолепное для его возраста здоровье, за сердце он хватался больше для эффекта, а задыхался скорее от гнева или возмущения, нежели от всамделишной нехватки воздуха.       Увидев племянника, Лань Цижэнь слегка поджал губы: − Ванцзи. − Дядя, − кивнул ему Лань Ванцзи, сохраняя невозмутимый вид, и сел поближе, сразу передавая бумаги. – Контент-план на неделю. Прошу прощения за задержку. − Благодарю, − Лань Цижэнь мельком взглянул на таблицу. – Как твоё самочувствие? − Намного лучше, спасибо. Мигрень отступила, поэтому я сделал необходимую публикацию. Остальные фотографии сейчас загружаются в твою папку обмена. − Хм, − Лань Цижэнь поджал губы ещё сильнее. – Ты опять встречал А-Юаня? − Встречал. И провожу после репетиции, − Лань Ванцзи не стал уточнять, что встречал он его из школы, и не один. – Если позволишь, я отчитаюсь о проделанной за неделю работе.       Лань Цижэнь недовольно кивнул, и Лань Ванцзи спокойно перечислил всё, что успел сделать на прошлой неделе. Делать это один на один, без Су Миншаня с его горделивыми отчётами по обзвону территорий с семи утра, без Сюэ Яна с лисьей улыбкой и вечным завуалированным сарказмом и даже без Ло Цинъян, отдел которой чаще остальных работал сверхурочно, было намного легче. Дядя выслушал его, кивая на каждый пункт со сдержанным удовлетворением. − Если это всё, − Лань Ванцзи закрыл ежедневник. – То я вернусь к себе и буду ждать окончания репетиции «Плывущих облаков». − Не всё. Есть ещё кое-что, что я хотел бы обсудить, − Лань Цижэнь погладил свою бородку, выдерживая паузу. Лань Ванцзи расправил плечи, догадываясь о теме и о том, что дальше, скорее всего, ничего приятного не услышит, и готовый до последнего отстаивать свою позицию. – В Доме культуры запрещены сплетни, но, по всей видимости, человеческие пороки не победить никакими правилами, поэтому до меня всё равно дошли слухи. О тебе и этом… учителе Вэе. Это правда? − Что именно? – Лань Ванцзи не собирался играть в «угадайку» и тянуть время: его ждал Вэй Ин, наверняка напряжённый серьёзным разговором с Лань Сичэнем. – Если ты про то, что мы с Вэй Ином встречаемся, то да, это чистая правда.       Как и ожидалось, Лань Цижэнь немедленно задохнулся от возмущения, побагровел и потянулся к успокоительным. Лань Ванцзи проводил этот жест прохладным взглядом, встал и налил дяде воды. Подобные спектакли имели эффект разве что в детстве и средней школе, но уж точно не на исходе третьего десятка лет, да и в юном возрасте они, скорее, давили на чувство вины, но не влияли на принятие решений: Сичэнь прав, Лань Ванцзи был невероятно упрям с самого детства. Так что, если дядюшка рассчитывал, что, увидев его «приступ», Лань Ванцзи упадёт на колени и клятвенно заверит его, что отныне никогда больше не приблизится к Вэй Усяню с намерениями, выходящими за рамки рабочих отношений, то он жестоко ошибался. − Ванцзи, ты… − Я. Могу тебя заверить, на нашей работе это никак не скажется, − если быть точным и вспомнить о вчерашнем вечере, это уже сказалось, но теперь они разобрались, и впредь Лань Ванцзи не собирался допускать подобных ситуаций, когда он будет не в состоянии выполнять свою работу из-за эмоций. − Помнится, несколько лет назад ты уверял меня, что у тебя не будет отношений, − напомнил Лань Цижэнь. − Я сказал, что у меня не будет жены, потому что женщины меня не привлекают, − уточнил Лань Ванцзи. – Вэй Ин – не женщина. − Я не давал тебе позволения на эти отношения! – Лань Цижэнь возмущённо хватал ртом воздух. − А я у тебя этого позволения и не спрашивал, − Лань Ванцзи посмотрел на дядю так холодно, что тот умолк. – Мне двадцать восемь лет, почти двадцать девять, я дееспособный взрослый человек, способный отвечать за свои действия, мы живём в двадцать первом веке, и, при всём уважении, дядя, мне не требуется чьё-либо позволение или одобрение на то, чтобы любить и вступать с кем-либо в отношения. Ни твоё, ни отцовское, ни всех наших старших родственников и предков в Гусу. А теперь, если позволишь, я пойду и закончу свой официальный отгул так, как мне угодно. − Иди, − поморщился Лань Цижэнь. – Но, если ты полагаешь, что мы больше не вернёмся к этому разговору… − Я слишком хорошо тебя знаю, дядя, чтобы предполагать, будто ты отступишься так просто, − не дал ему договорить Лань Ванцзи. В конце концов, дядюшка тоже носил фамилию Лань и был таким же упрямым, как и все члены их семьи. – Мой ответ останется прежним. − Я был бы глупцом, если бы осмелился надеяться на иное, − буркнул Лань Цижэнь. – Но, помяни моё слово, этот мальчишка втянет тебя в неприятности. − Значит, мы справимся с ними вместе. Доброго вечера, дядя.       Закрыв за собой дверь, Лань Ванцзи выдохнул и поспешил наверх. Воистину, Вэй Усянь совсем не пришёлся дядюшке по душе, раз Лань Цижэнь поступился собственными принципами и завёл этот разговор прямо не работе, стоило племяннику переступить порог Дома культуры. Хотя выяснить всё можно было и вечером, они ведь все жили в одном доме, на одном этаже. Сколько ещё предстояло подобных бесед? В любом случае, Лань Ванцзи не собирался отступать.       Распахнув дверь в кабинет редакционно-издательского отдела, Лань Ванцзи застыл. Кабинет был пуст и тих, не считая тихого шума кулеров ноутбука, на столе стояли две кружки с недопитым чаем. Ощутив на короткое мгновение панику и злость – что такого Лань Сичэнь успел наговорить Вэй Ину, что тот решил уйти? Запретил ему приближаться к младшему брату? − Лань Ванцзи уже хотел пойти разбираться, но столкнулся на пороге с высокой фигурой. − Ой! Лань Чжань, ты не ушибся? – всполошился Вэй Усянь, ощупывая его лицо. – Прости, я не дотерпел до твоего возвращения, очень в туалет захотелось. − Я подумал, мой брат наговорил тебе ужасных вещей и велел убираться из ДК, − признался Лань Ванцзи. − Лань Чжань, ну, я же пообещал, я больше никогда не убегу вот так, − Вэй Усянь вздохнул, но всё же нежно коснулся губами его щеки. – Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? − Ничего, − помотал головой Лань Ванцзи и потянул его в кабинет. – Это ты прости, мне не следует в тебе сомневаться. − Ладно, я сам виноват, − усмехнулся Вэй Усянь. – Что тебе сказал дядя? Ругался? − Насколько это слово вообще применимо к нему, − Лань Ванцзи вернулся за стол: чай почти остыл, надо было заварить свежий. – Ты ему не нравишься. Хотя, пожалуй, он был бы недоволен кем угодно, кроме самой идеальной невесты, которую он выбрал бы лично.       Вэй Усянь поперхнулся прохладным чаем: − Ты что, совершил каминг-аут перед своим дядей только что? − Нет, о том, что мне не нравятся женщины, я говорил ему с давних пор, это он почему-то продолжал надеяться, что я встану на путь истинный, − с лёгкой досадой сказал Лань Ванцзи. – Не обращай внимания. Я не собираюсь поступать в соответствии с дядюшкиными иллюзиями. − Мне немного неловко, что из-за меня тебе приходится ссориться со своей семьёй, − прошептал Вэй Усянь. − Я ссорился с дядей и до тебя. В том, что он продолжает жить в соответствии с многовековыми традициями нашей семьи и не желает открываться новому, нет твоей вины, − успокоил его Лань Ванцзи. – Что сказал мой брат? − Пообещал, что выкинет меня из окна, если я ещё раз причиню тебе боль и заставлю плакать, − натянуто хихикнул Вэй Усянь. – Другими словами, конечно. Твой брат, оказывается, может быть весьма пугающим. Но это здорово, что он так тебя любит. На самом деле, я на его месте уже бы набил морду такому типу, как я. − Хорошо, что Сичэнь слишком воспитан для этого, − Лань Ванцзи не нравилось представлять любимое лицо разбитым и уж точно не хотелось, чтобы Вэй Ину было больно. − Ага, хорошо, − согласился Вэй Усянь. – Я слишком красивый, чтобы меня били.       Тут он неожиданно дважды чихнул, едва успев спрятать лицо в рукаве, и озадаченно хмыкнул: − Да что ж такое-то? Ладно у меня на чердаке бардак, но тут-то чисто! − Ты не заболел? – забеспокоился Лань Ванцзи. – Ты ведь вчера столько времени провёл на холоде без верхней одежды. − Да не, я никогда не болею с четырёх лет, − отмахнулся Вэй Усянь. – Тем более, от переохлаждения никто не может заболеть, это миф. − Зато оно ослабляет иммунитет, и намного легче заразиться от другого человека, − Лань Ванцзи протянул руку и коснулся его лба, но толку от этого было мало: у Лань Ванцзи были прохладные руки, и Вэй Усянь в любом состоянии казался ему горячим. − А я ни с кем после этого близко не общался, кроме тебя, а ты здоров, − стоял на своём Вэй Усянь. – У меня, наверное, аллергия на серьёзные разговоры, уж очень много их было за последний месяц.       Лань Ванцзи покачал головой – опять он говорит глупости, − но настаивать не стал.       В семь часов ребята из ансамбля начали выходить из танцевального зала. Большинство дружелюбно приветствовали Лань Ванцзи и Вэй Усяня. Лань Ванцзи помнил, что в первые года дети побаивались его и здоровались очень-очень робко, а потом не то привыкли, не то А-Юань, начав проявлять лидерские качества, поменял их мнение. Теперь же, когда он стал появляться вместе с Вэй Усянем, они здоровались с ним так же радостно, как и с учителем. Наверное, решили, что, если уж с холодным и неприветливым пресс-секретарём сумел поладить столь тёплый и ребячливый человек, как Вэй Усянь, то им точно нечего опасаться.       А-Юань, как капитан, выходил одним из последних, потому что нередко задерживался, чтобы обсудить что-нибудь с наставницей. В этот раз он вышел вместе с Лань Цзинъи, с которым они дружили. Цзинъи что-то говорил А-Юаню, но, завидев парочку, тотчас замолчал, кивнул им, хлопнул друга по плечу и быстро ретировался, скатившись по лестнице. Уши А-Юаня горели алым, как у Лань Ванцзи в моменты сильного смущения, щёки тоже алели. Вэй Усянь посмотрел на смущённого мальчика и фыркнул: − Кажется, я догадываюсь, о чём, или, вернее, о ком говорил Лань Цзинъи. − Простите, − пролепетал А-Юань с невероятно виноватым видом. – Цзинъи видел, что мы пришли втроём, и… и… в общем, он и так подозревал. Я не знал, что ему ответить, и сказал правду… − Это хорошо, что ты не стал лгать, − успокоил его Лань Ванцзи. − О? А я думал, ты не хочешь, чтобы о нас сплетничали, − удивился Вэй Усянь. − Не хочу, но какая теперь разница? Даже дядя в курсе, − пробормотал Лань Ванцзи. – Пусть болтают, что хотят, мне безразлично чужое мнение по этому поводу. − И то верно. Не переживай, А-Юань, всё равно все бы узнали рано или поздно, − Вэй Усянь потрепал мальчика по макушке. – Идём?       Пока А-Юань забирал из гардероба куртку и одевался, Вэй Усянь снова расчихался. Лицо его стало озабоченным, нос покраснел, и он отошёл в уборную и вернулся с бумажными полотенцами: разумеется, носового платка у него не было. − Кажется, ты был прав, Лань Чжань, − шёпотом сказал ему Вэй Усянь, держа дистанцию. – Наверное, меня заразили ещё в зале, и, если бы я не замёрз ночью, ничего бы не случилось. − Как ты себя чувствуешь? – тут же спросил Лань Ванцзи. Если Вэй Ину плохо, его следовало отвезти домой. − Прекрасно, только чихать всё время охота и горло чешется, − пожаловался Вэй Усянь. – Я уже и забыл, каково это… Не волнуйся, куплю по дороге что-нибудь от кашля и насморка. − Уверен? Может быть, вызвать такси? − Ну, ещё чего! – вознегодовал Вэй Усянь. – Мы в кои-то веки куда-то вместе идём. Температуры же нет, просто пойду чуть поодаль, чтобы не заразить А-Юаня. Тебя-то я наверняка уже заразил, учитывая, чем мы с тобой занимались, − уныло добавил он. – Надо купить тебе витамины для профилактики. − Нет нужды, у меня дома всё есть, − отозвался Лань Ванцзи.       По дороге в Фэнтай Вэй Усянь зашёл в аптеку и вернулся оттуда уже в маске и с пакетом, полным лекарств, тут же кинув Лань Ванцзи пачку масок. − Вдруг ты теперь тоже заразный? – объяснил он.       Лань Ванцзи кивнул и тоже надел маску на всякий случай. А-Юань забеспокоился: − Вы что, болеете? − Я простыл, − сказал Вэй Усянь. – Но мы с Лань Чжанем провели день вместе. Это чтобы тебя не заразить.       Он шёл в паре метров от них, балансируя на поребрике, и, хотя лицо было скрыто маской, его глаза щурились, словно он улыбался до ушей. Лань Ванцзи ужасно хотелось, чтобы он был ближе, чтобы можно было взять его за руку, как они шли из школы А-Юаня все вместе. Вэй Усянь явно хотел того же, потому что то и дело поглядывал на него и, разводя руки для равновесия, тянулся кончиками пальцев к Лань Ванцзи, говоря всем своим видом: «Хочу коснуться тебя». Ближе к приюту он прекратил дурачиться и просто пошёл, сохраняя дистанцию. Едва А-Юань скрылся за дверью, Вэй Усянь прислонился к стене и чуть согнулся, будто у него кончилась энергия. Лань Ванцзи заволновался и шагнул к нему, но был остановлен вытянутой рукой. − Не надо, Лань Чжань, я же болею, − с явным усилием проговорил он. – Просто голова закружилась. Сейчас я вызову такси, честно. − Тебе плохо, − Лань Ванцзи уже не спрашивал и всё равно подошёл к нему, касаясь ладонью лба. Вот теперь Вэй Усянь казался не просто очень тёплым, его лоб горел, как нагретый на полуденном летнем солнце асфальт. – Ты… очень горячий. − Это ты горячий, − маска на лице Вэй Усяня шевельнулась, наверное, он снова улыбнулся. Потом он протянул руку и коснулся пальцами шеи Лань Ванцзи. Тот вздрогнул: руки Вэй Усяня были совершенно ледяными. – Хм, вообще-то я говорил не про температуру, но так тоже. − У тебя озноб, − перехватив его похолодевшие кисти одной рукой, второй Лань Ванцзи вытащил телефон и вызвал такси. – Я отвезу тебя домой. − Не надо, ты так тоже точно заболеешь, просто посади меня в машину, − запротестовал Вэй Усянь.       Чтобы он свалился по дороге от автомобиля до входной двери? Лань Ванцзи, разумеется, не собирался оставлять его в таком состоянии одного. Такси приехало быстро; Лань Ванцзи посадил Вэй Усяня на заднее сиденье, пристегнул и сел с другой стороны, но того то и дело клонило в сон, так что Лань Ванцзи пришлось пересадить его ближе к себе и положить его голову себе на плечо, чтобы обессиленного Вэй Усяня не мотало в стороны. − Лань Чжань, а ведь когда-то я так же вёз тебя домой, − слабо хихикнул Вэй Усянь. – После выпускного. Ты уснул в машине.       Лань Ванцзи никак не мог этого помнить, но думать о том, что Вэй Ин позаботился о нём тогда, было приятно. Автомобиль ровно двигался на юго-восток, Вэй Усянь вздыхал и жаловался, что ему всё равно неудобно, и что ему хочется лечь на колени Лань Ванцзи. Похоже, из-за температуры он начинал бредить. − Это небезопасно, − сказал Лань Ванцзи, прижимая к себе его горячую голову. − Ну почему ты мне отказываешь? – заныл Вэй Усянь. – Разве желания больного не должны выполняться? − Только разумные. − По-моему, желание лежать на твоих коленях – одно из самых разумных, что я испытывал в своей жизни, − заявил Вэй Усянь и чихнул в маску.       И хотя Лань Ванцзи волновался за него, он не мог не улыбнуться на эту глупую фразу. − Когда тебе стало плохо? – Лань Ванцзи не рассчитывал на внятный ответ, но Вэй Усянь ответил: − Ближе к приюту, а что? − Почему не сказал сразу? − Не хотел пугать А-Юаня, − честно отозвался Вэй Усянь. – Он и так беспокоился. Десять минут, подумаешь. Однако, так быстро накрыло… Наверное, это из-за того, что я перенервничал накануне. Я всё порчу, − заявил он трагическим голосом. – Сперва я удрал от тебя без объяснений, потом ходил без куртки по холоду, напился и распсиховался. И вот теперь я болен впервые с тех пор, как вернулся из Японии после катастрофы. А прошло, на секундочку, двадцать четыре года! И Мянь-Мянь придётся просить кого-то из своих девочек заменить меня завтра на занятии. Ох, чёрт, её ведь надо предупредить… − Я уже предупредил, − заверил его Лань Ванцзи, убирая телефон. − Уже? Лань Чжань, ты не человек, ты – идеал, − качнул головой Вэй Усянь и горестно вздохнул. – Когда мы приедем? − Приехали.       Лань Ванцзи помог ему выбраться из автомобиля. Вэй Усянь почти повис на нём и кое-как нашарил ключи, но тут же выронил их и выругался. Прислонив его к двери, Лань Ванцзи отпёр замок и довёл до мансарды: взял бы на руки, но на лестнице, ведущей под крышу, было слишком тесно. Он усадил Вэй Усяня на кровать и аккуратно снял с него всю одежду, кроме белья. − О-о-о, − протянул Вэй Усянь с довольной улыбкой. – Вот так, сразу? − Не говори глупостей, − сказал Лань Ванцзи и уложил его под одеяло. − Эй! А ты? – возмутился Вэй Усянь. − А я заварю тебе жаропонижающее.       Лань Ванцзи включил чайник и достал из аптечного пакета лекарства. Вэй Усянь купил также и сироп от кашля, и спрей от насморка, и даже градусник: раз он не болел прежде, ничего их этого в его жилище не имелось. Сунув градусник тому под мышку, Лань Ванцзи поискал на «кухне» чай, обнаружил половинку лимона в холодильнике, который занимали только йогурты, колбасная нарезка и острые соусы, и серьёзно озадачился: чем кормить больного человека при условии, что на его кухне нет даже плиты? Лучшим решением было бы обратиться к его брату, но Цзян Ваньинь ещё днём сказал, что у него свидание, и наверняка ещё не вернулся: часовая стрелка подбиралась лишь к девяти. − У тебя есть ключи от квартиры брата? – нерешительно уточнил Лань Ванцзи. – На твоей кухне нельзя ничего приготовить. − Не ходи к нему, − попросил Вэй Усянь. – Даже если он не вернулся… В общем, из-за того, что у него не своя печень и он на препаратах, у него понижен иммунитет. И я не хочу есть, утром поем.       Лань Ванцзи забрал у него градусник: почти тридцать девять, значит, можно сбивать. Он заварил жаропонижающий порошок и, чуть остудив, заставил капризно воротившего нос Вэй Усяня выпить всю кружку. Себе Лань Ванцзи заварил чай с лимоном в качестве профилактики и написал брату с просьбой покормить кроликов, как минимум, этим вечером. «Ты не дома?»

«Вэй Ин простудился. Я останусь с ним.»

«У него, кажется, есть брат?»

«У его брата проблемы с иммунитетом. Ему нежелательно находиться близко к нездоровому человеку.»

«Ты и сам можешь заразиться»

«Для меня это не станет смертельным. Так ты позаботишься о кроликах?»

«Разумеется. Пожалуйста, будь осторожен»

«Спасибо.»

      Отложив телефон, Лань Ванцзи чуть приоткрыл окно, чтобы проветрить помещение, нашёл глубокую тарелку и чистое полотенце, набрал чуть тёплой воды и поставил на табурет возле кровати. Потянул одеяло, которое Вэй Усянь и так пытался сбросить, потому что после горячего лекарства ему было жарко. − Что ты делаешь? – прошептал Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи коснулся его лба влажным полотенцем. − Это поможет отвести лишнее тепло, − сказал Лань Ванцзи, проводя тканью по его лицу. − Тогда хорошо. Приятно.       Лань Ванцзи обтёр его целиком и укрыл одеялом, на что Вэй Усянь заворчал, потому что ему всё ещё было слишком жарко. − Я могу оставить тебя на час? – осведомился Лань Ванцзи. – Пообещай, что не будешь вставать. И сбрасывать одеяло. − Обещаю, − пробормотал Вэй Усянь. – Вообще-то, ты можешь уже ехать домой. Со мной всё будет в порядке, утром встану здоровый и пойду на работу.       Лань Ванцзи оставил его очередной вздор без ответа, написал на листе бумаги «Вэй Ин простудился и сейчас отдыхает. Пожалуйста, не шумите.» и оставил на мансардной двери на случай, если в его отсутствие вернётся Цзян Ваньинь и вздумает начать стучать, зная, что Вэй Усянь имеет обыкновение ложиться поздно. Ближайший супермаркет, если верить карте, находился в двадцати минутах ходьбы за рекой, Лань Ванцзи дошёл за пятнадцать благодаря своему росту и тренированности.       В супермаркете он взял побольше овощей и фруктов, особенно лимонов, замороженные ягоды, баночку мёда, чеснок, несколько коробок разных соков, бутылки с питьевой водой. Проблема с готовкой всё ещё была неразрешимой, но супермаркет оказался огромным, здесь продавали даже мелкую бытовую технику, и Лань Ванцзи повезло найти компактную электрическую плитку. Этого должно было хватить для готовки, поэтому Лань Ванцзи смог, наконец, положить в корзину и небольшой комплект кастрюлей, и куриное филе, и картофель, и крупу, и много чего ещё. Его совершенно не напрягал факт траты немалой суммы, напротив, мысль о том, что он может позаботиться о любимом человеке, согревала его изнутри.       Когда Лань Ванцзи вернулся, Вэй Усянь ворочался на кровати, кутаясь в одеяло и дрожа с головы до ног. − Холодно… − шептал он в полусне, изо всех сил пытаясь согреться.       Лань Ванцзи читал где-то, что нельзя укутывать больного слишком сильно, даже если тому кажется, что холодно. Вместо этого он вытер полотенцем влажный от испарины лоб Вэй Усяня, к которому прилипали пряди чёлки. − Л-Лань Чжань, почему ты ещё не дома? – пробормотал Вэй Усянь. – Ты ведь ложишься в девять. − Лягу позже. Потерпи, здесь на самом деле не холодно. Будешь пить? Во время болезни важно пить много жидкости, − Вэй Усянь кивнул, и Лань Ванцзи понёс пакеты к холодильнику, где налил ему гранатового сока. − Ты что, ограбил супермаркет? – попытался пошутить Вэй Усянь, одним махом опустошив стакан и облизав тёмно-красные от сока губы. – Не стоило. − Стоило, − абсолютно искренне парировал Лань Ванцзи и вернулся на «кухню».       Теперь, когда там появилось подобие плиты, кастрюли и нормальные продукты, это можно было назвать кухней. Лань Ванцзи порезал филе, залил его вместе с луковицей, морковью и чесноком водой и поставил на плиту. Сам он не ел мяса, но не находил ничего сложного в том, чтобы приготовить его. Пока варился бульон, Лань Ванцзи занялся ягодами, чтобы позже сделать морс. − Ты что там делаешь, Лань Чжань? – донёсся недоумённый, слегка хрипловатый голос с кровати. − Варю бульон.       Вэй Усянь так и подскочил на кровати: − Ты – ЧТО? Ты с ума сошёл?! Где ты вообще нашёл плиту в десять вечера на окраине?! − В супермаркете. Лежи смирно, − строго сказал Лань Ванцзи. – А не то я привяжу тебя к кровати, и вовсе не с тем подтекстом, которого ты желаешь. − Садист и тиран, − пробурчал Вэй Усянь. − Вздор, − ответил Лань Ванцзи невозмутимо, ставя на вторую конфорку кастрюльку с раздавленными ягодами и имбирём в меду и воде.       Вэй Усянь молчал минут десять, не то дуясь на угрозу, не то не имея сил на болтовню, потом всё же произнёс негромко и почему-то неловко: − На самом деле, я действительно хочу есть. − Это хороший знак, − сказал Лань Ванцзи. – Значит, тебе не настолько плохо.       Процедив готовый бульон, он отложил себе разварившуюся морковь, налил тарелку и поставил её у кровати. По постели было разбросано много подушек, Лань Ванцзи сгрудил их в изголовье и помог Вэй Ину чуть подняться, потом сел на краешек кровати и взял ложку. − Лань Чжань, я и сам могу поесть! – запротестовал Вэй Усянь, краснея ещё больше не только от температуры. − Не упрямься, пожалуйста, − попросил Лань Ванцзи, прекрасно видя, как дрожат его лежащие поверх одеяла руки. – Ешь.       Смущённый Вэй Усянь всё-таки открыл рот и стараниями кормившего его Лань Ванцзи осилил целую тарелку бульона. Допив, он зажмурился. − Вкусно, Лань Чжань, − прошептал Вэй Усянь. – Мне так непривычно. Я уже и не помню, когда меня вот так кормили с ложечки, я ведь не болею обычно. − Выпей, − Лань Ванцзи поднёс его губам кружку с морсом. – Это полезно. − Это точно, − хихикнул Вэй Усянь, пробуя морс. – Ты такой замечательный, Лань Чжань. Мне надо пойти к алтарю и вознести молитвы Небесам, которые послали мне тебя и позволили нам быть вместе. − От жара ты говоришь ещё больше глупостей, − мягко сказал Лань Ванцзи, трогая его лоб: он уже казался не таким раскалённым. Отставив кружку, он уложил Вэй Ина поудобнее и накрыл одеялом. – Спи. Тебе нужно набираться сил. − А ты ляг рядом, и я засну быстрее, − сонно заныл Вэй Усянь. – Ах, да, ты же не можешь, ведь, чем ты ближе, тем скорее сам разболеешься. − Спи, − повторил Лань Ванцзи, гладя его по голове.       Очень скоро Вэй Усянь, продолжавший едва различимо бормотать всяческие бессмыслицы, наконец-то спокойно уснул.       Выждав некоторое время, Лань Ванцзи, стараясь не шуметь, помыл посуду, завёл несколько будильников, чтобы периодически измерять температуру, и лёг на составленный из магазинных поддонов диван. Глядя в тёмный скошенный потолок, он думал, как же хорошо, несмотря на простуду Вэй Ина, закончился сегодняшний день. Сегодня он делал множество вещей впервые. Занимался любовью. Работал из чужого дома. Встречал А-Юаня из школы не в одиночестве. Варил куриный бульон. Ухаживал за больным человеком. И теперь вот впервые собирался ночевать вне дома, не в гостинице и не у родственников.       Слушая тихое дыхание Вэй Ина, Лань Ванцзи чуть улыбнулся и позволил себе заснуть.