***
— Лили, ты слишком сильно нервничаешь, это всего лишь школа, — Джаспер послал ей волну спокойствия, но она сознательно абстрагировалась от этого навязанного чувства и продолжала дальше нервничать, идя в сторону администрации. Пользоваться своей «вампирской неотразимостью» Эдвард начал прямо с работающей там женщины средних лет, вызывая у нее явный трепет от галантности и вежливости молодого человека. Лили отвернулась и сделала вид, что ее сейчас стошнит, от чего Джаспер тихо засмеялся. Он приобнял ее и послал еще одну волну спокойствия, замечая, что ее нервозность и страх перерастают в ненормальную фобию. На этот раз она приняла его вмешательство в свои чувства, и эмпат в благодарность получил даже легкую улыбку. — Спасибо, — одними губами прошептала она. Он кивнул, продолжая и дальше поглаживая ее по плечу, от чего схлопотал порцию умиления от работницы администрации. — Ну какие милые детки, — она протянула Эдварду три бумажки с расписанием и пожелала им удачи. В этой школе расписание делилось на A-дни и B-дни. В четные были обязательные предметы: математика, английский, какая-то из наук по выбору, то же самое с общественными науками, и физкультура. В нечетные дни шли профильные предметы по выбору. У Лили это был испанский, вместо желаемого немецкого, потому что в школе не было соответствующего преподавателя, астрономия, искусство, журналистика и садоводство. — Ты понабрала абсолютно безнадежные предметы, — фыркал Эдвард, сверяя их расписание и замечая, что по нечетным дням они вообще не будут пересекаться. — Как ты собираешься поступать с ними в университет? Лилиан пожимает плечами. На самом деле ей просто хотелось изучить что-то новое для себя. Все набирают бизнес-дисциплины, программирование и углубленные курсы по медицине, но она просто хотела попробовать всего понемногу, чтобы понять, что нравится именно ей. Ей не нужно было думать о поступлении, деньги решали многое в этом мире, вместо этого она сосредоточилась на познании этого мира и себя. В прошлом году она таким образом поняла, что физика — абсолютно не ее конек. Лили тогда набрала огромную кучу трудных дисциплин и поняла, что в этом хочет от них отдохнуть. — Я еще не определилась, кем хочу быть. — Да? А я думал, что ты собираешься быть иждивенкой и учиться на протяжении вечности, — насмешливо бросил Эдвард, хотя для Джаспера не скрылись некоторые нотки ядовитой колкости в голосе и чувство раздражения, что тот испытывал. И Уитлок абсолютно не понимал всего того, что чувствовал его брат по отношению к Лили. Это были какие-то странные всплески и бзики, которые не имели под собой никакой основы. — Ты меня раскусил, это и был мой план. Беру пример с тебя, — теперь эмпат почувствовал удовлетворение, исходящее от Лилиан и нотку самодовольства. — Так, я лучше провожу тебя на урок, — предложил он, жестом показывая, чтобы она взяла его под локоть, — пока ты не заставила печень Эдварда снова вырабатывать желчь. Ладонь Лили нежно юркнула ему за руку, и она последовала за ним, улыбаясь. — Спелись, — бросил им вдогонку Эдвард, разворачиваясь на каблуках и уходя в противоположном направлении. В дни А у нее все уроки совпадали с кем-то из братьев или с ними обоими, но в день В только один предмет — журналистика с Джаспером. Он взял испанский второго уровня, а Лили первого, здесь у них тоже мог бы быть совместный урок, поэтому она обрадовалась, что не знает испанского. На первую химию они шли вместе, и Уитлок признался, что взял этот предмет только из-за нее, предавшись воспоминаниям об их приятном некогда времяпрепровождении. Лилиан тут же смутилась, заливаясь краской, и прикусила язык, напоминая себе об осторожности своих чувств и подумывая над тем, чтобы возобновить свои эксперименты, выводя их на новый уровень.***
Стоило им выйти из администрации, как ее втянуло в водоворот школьных будней. Кто-то подходил знакомиться между переменами, но видя не особо приветливых Джаспера и Эдварда, сразу ретировался. Эти двое вели себя как надменные идиоты, распугивая своим видом всех учеников мужского пола. Девушки же находили это очень мужественным и посматривали из далека, пока что не решаясь подойти и познакомиться. Лили то и дело ловила на себе различные взгляды и хмурилась. В старой школе до нее никому не было дела. Может, потому что там было довольно много учеников, а может, потому что она не выделялась из всеобщей массы, ведь они жили в достаточно крупном городе на Аляске. Калленов там знали, они прожили там больше семи лет и не вызывали никакого любопытства, особенно в ее школе, т. к. там их никто не знал. Последние четыре года они учились в университете, и никто из школьников не застал их в качестве старшеклассников. Здесь же она чувствовала себя зверушкой в зоопарке, эдакой обычной белкой, которую посадили в вольер с тиграми, на которых все пришли поглазеть, а тигры повернулись ко всем смотрящим задницами. Поэтому все внимание в одно мгновение стало адресовано ей. Рядом сидящий Эдвард вздохнул и бросил на нее взгляд. — Перестань читать мои мысли, — прошептала она одними губами, зная, что он все равно услышит. Раз она не может выключить Эдварда, то будет думать на немецком. Вернется к тому, с чего начинала в детстве, как только они переехали к Калленам. — Чувствовать тоже будешь на немецком? — со смешком уточняет он. Лили проигнорировала его вопрос, потому что он задел за живое и знал об этом. Это и вправду будет слишком сложно. Находиться постоянно рядом с Джаспером и не выдать себя, своих чувств. Лили уже ощущала, как будет сходить с ума от этого всего. Она проколется в первую неделю или же во вторую, потому заранее решила присмотреться к какому-нибудь пареньку, чтобы если что сказать, что он ей нравится. План Б. — Умно, — вновь подал голос Эдвард. — Но я бы предложит тебе перестать страдать и начать смотреть на ситуацию с более взрослой точки зрения. Роуз права, тебе нужно стать чуть более уверенной в себе. — Какого черта? — она шипит в ответ, со всей дури пиная его ногой под партой. — Ты успел выучить немецкий? — Было скучно эти два месяца, и я решил занять себя хоть чем-то. Она качает головой, крепко сжимая кулаки. — Это выглядит по-свински с твоей стороны. Мог бы из уважения ко мне этого не делать, — Лилиан была разочарована и чувствовала себя преданной. Как они оба скатились до таких отношений? Теперь он откровенно портил ей жизнь. Отравлял ее. — Очень жаль, если ты так думаешь, — Каллен раздосадовано поджал губы и отвернулся. Ему было неприятно читать это в ее мыслях. На самом деле он ничего не мог с собой поделать. В прошлом году Лили часто думала на немецком и его мозг сам начал анализировать язык, находить закономерности и через несколько месяцев он мог сказать, что он неплохо его понимал даже после пассивного изучения. Он не хотел, чтобы Лили чувствовала себя обманутой, если бы его правда со временем раскрылась, поэтому рассказал сейчас. Лучше пусть они пройдут и забудут все обиды сразу, чем когда они вновь наладят отношения. Эдвард уставился на стену, где отколупалась краска и весь урок гипнотизировал ее взглядом, стараясь не умереть со скуки. Он уже успел развлечь себя на первых двух уроках копанием в головах учеников и понял, что у него такими темпами начнет болеть голова, если девушка по имени Джессика Стенли продолжит так громко мысленно кричать, что он бог, сошедший с Олимпа, и она хочет от него двоих детей, но согласна и на третьего, если Эдвард вдруг этого захочет. Каллен уже задумывался над тем, чтобы в следующем году выбрать такое расписание, чтобы оно не совпадало с людьми, кто за этот год успеет выпить из него все соки. Со Стенли он еще не был знаком, но уже мог догадаться, что она будет в его списке к избеганию и игнорированию. Конечно, пришлось бы пробраться в администрацию, чтобы просмотреть заполненные на будущий год бланки, но что поделать? После урока Эдвард вручил Лили Джасперу, что уже ждал их у выхода из класса, и ушел в другой корпус. У них было негласное правило не оставлять ее одну в первые дни, чтобы она не чувствовала себя одиноко. Да и вообще это правило распространялось на все три года обучения, но сейчас было особенно актуально. Они вместе шли на американскую историю, смотря под ноги и не обращая внимания на перешептывания. Уитлок держал руки в карманах джинс, ощущая давящую стену из сотни различных эмоций. Он уже отвык от такого скопления народу. — Отойдем к столикам? — Лили показала головой на деревянные столы и скамейки, что стояли на улице и, видимо, когда была хорошая погода, использовались в качестве обеденных. Джаспер кивнул и они уселись на чуть влажные деревянные доски. Хейл достала сэндвичи, что ей упаковала Эсми, и решила наконец позавтракать. На улице было довольно холодно, поэтому их никто не побеспокоил к их общей радости. В классе их рассадили за свободные места, что были на разных концах класса. С одной стороны Лили была рада, что ей не придется быть такой напряженной весь урок, а с другой было все равно обидно, что она не сможет провести с ним больше времени бок о бок. К обеду она совсем не проголодалась, поэтому отправила Эдварда и Джаспера, что были с ней оба на математике, в столовую, попросив взять ей какой-нибудь салат, а сама пошла в уборную. Теперь у нее не было мрачных телохранителей за спинами и ее поймала девушка, с которой она сидела на истории. Кажется Лорен. — Привет, не хочешь сесть за наш столик со своими братьями? — ее неопрятные натуральные кудри были распущены, а челка заметно отросла, падая на глаза и раздражая этим свою обладательницу. — Привет, эм… — Лили стушевалась, не зная, что ответить. Кажется, отделяться от семьи было ошибкой, но не могли же они по всюду с ней таскаться. Поэтому ей пришлось импровизировать. — Знаешь, у нас был долгий перелет, и мы совершенно не выспались, — соврала она. — Поэтому хотелось провести этот день в тишине. — Оу, ладно, — Лорен явно расстроилась, но затем взяла себя в руки и просияла. — Но завтра тогда я с нетерпением жду вас, — она подмигнула и добавила: — наш столик точно не пропустишь. Она просто хочет быть милой, Лили. Ты не виновата, что парни тебя не поддержат, если ты согласишься. Помни про правила. Ни с кем не сближаться, — мысленно вторила себе Хейл, виновато улыбаясь. — Лорен, могу я быть с тобой откровенно честной? — зашептала Лилиан, отводя ее чуть в сторону. В ответе она не нуждалась, поэтому тут же продолжила: — Мой брат Эдвард сейчас переживает не лучший период в жизни. Ты, наверное, слышала, что мы не смогли переехать раньше из-за… — она запнулась, придумывая, что сказать, — из-за его родной бабушки, что умерла. У нее был рак, бедняжка, — одинока слеза скатилась по ее щеке, а голос задрожал. — Он не хочет сейчас веселиться, — Лорен, казалось, совсем не понимала ее намеков. — И ему тяжело, — девушка напротив лишь моргает, все также дежурно улыбаясь. — Он хочет побыть один, понимаешь? — О, я понимаю, — она кивает, хотя Лили совсем не видит никакого понимания в ее глазах. — Но скоро ведь ему станет лучше, поэтому я буду ждать этого момента. Передай ему мои соболезнования. — Непременно. Лили улыбнулась и прошла мимо нее, корча рожицу. Как же все сложно с этими легендами и пуленепробиваемыми женскими сердцами. Пронесло, — она направилась в столовую, всунув наушники в уши, чтобы никто больше с ней не заговорил. Она намеренно слишком наигранно кивала в такт вымышленной музыке, которую даже не включила, и прикрывала веки под каждый кивок. Искать столик с Калленами ей пришлось не долго. Достаточно было проследить за взглядами большинства людей, чтобы увидеть две напряженные фигуры у самого дальнего угла. Лилиан направилась в их сторону, замечая хмурый взгляд Эдварда, обращенный на нее, из далека. Она плюхнулась на стул между ними, пододвигая к себе салат и делая вид, что не замечает, как брат хочет что-то ей сказать. — Ты врешь с три короба, — наконец выдал он то, что ему так не понравилось, обдавая ее ухо морозным дыханием. — Ты хотя бы запоминаешь, какую фигню ты им втираешь? — Стоило в семье поселиться человеку, и Эдвард наконец начал разговаривать как нормальный подросток, — Джаспер одарил его своей полуухмылкой. — Про твои «мэм» и «мисс» я вообще молчу, — сощурившись бросил телепат в ответ, забывая про Лили. — Это галантно, а я джентльмен, как никак, — открыто потешаясь над братом, ответил Уитлок. Он облокотился на спинку стула, вытянув ноги, и отправил в рот морковку, с приторным удовольствием смакуя ее. — Опять есть эту еду в течение недели, пока все не перестанут так пялиться. Эдвард не отставал и, не отводя взгляда от брата, тоже засунул в рот кусок мяса, чуть не скривившись от мерзости. — Жаль, что ты не взял свой любимый сыр. — У меня бы потом изо рта разило так, что я бы повесился. Искренне не понимаю тех людей, что любят эту гадость. А сыр с плесенью? Это то же самое, если бы я испил кровь у трупа, что полежал в морге месяц. Лилиан приподняла брови, и тут же принялась с усиленной скоростью есть салат, боясь, что они окончательно испортят ей аппетит своими разговорами. Джаспер скривился, явно представив эту ситуацию. — Я об этом не думал в таком ключе, — брезгливо оглядывая поднос с едой произнес он. — Лили, как ты можешь эту гадость есть? Ты же обожаешь все эти сыры с плесенью. Она пожимает плечами, жуя листья салата. — Мне нравится амбре, которое заставляет Эдварда покинуть дом на счастливые три часа. — Я так и знал, что ты любишь этот сыр, чтобы позлить меня. — Ты слишком завышенного о себе мнения, — Хейл пододвигает его поднос с едой ближе к нему, — Жуй свое тухлое мясо с кровью, Эди. Громкий хохот каких-то девчонок заставил их оторваться от разговора, поворачивая головы влево. Эдвард нахмурился, поедая отвратное на вкус мясо, и разговор стих. Лили катала последние помидорки и листья салата по масляной поверхности тарелки, когда Каллен вновь заговорил, лениво протягивая слова: — Ску-ка сме-ртная. — Я наблюдал за мухой целый час, — согласился Джаспер. — А я считал сколько раз моргнет учитель. — Должно быть ни разу. Он был похож на робота. — Вот и я о том же. Ему же нужно смазывать глазное яблоко слезной жидкостью. Может у него синдром «сухого глаза»? — очередная порция мяса отправилась в его рот. Тяжелый вздох заставил их перевести взгляд на Лили. Скоро она, видимо, начнет жалеть, что вообще согласилась на школу. Они же ноют как ненормальные, погружая и ее в эту атмосферу недовольства уже целых пол дня. — Я не знала, что вампиры бывают такими сплетниками, — замечает она. — Поживи с наше и поймешь, что только так можно выжить в этом мире, иначе сойдешь с ума. И к тому же, — делая паузу, телепат предвкушающе улыбнулся, — Сплетни являются важнейшим эволюционным фактором, который привел к развитию мозга человека. Так что не стоит так плохо относится к этому явлению. — Все равно мне это не нравится…***
Лили была недовольна, что их заставляли сразу после обеда заниматься спортом. Она вообще не была любительницей активного отдыха. Единственный спорт, который она приемлила, — ходьба и лыжи. Лучше она прогуляется несколько часов, чем будет насиловать себя нарезанием бессмысленных кругов по спортивному залу. Эдвард снова завел свою шарманку, как только они после физкультуры сели в автомобиль. Школьный день закончился и каждый из них выдохнул с облегчением. — Я готов утопиться, лишь бы не сидеть снова на этих уроках и не слышать столько мыслей и перешептываний в нашу сторону. — Ты просто еще не ощущал чувств всех этих похотливых юных девушек. — Возбудился? — Еще чего, — Джаспер усмехнулся. Лили закатила глаза. Она думала, что будет чувствовать себя некомфортно при таких разговорах, но вместо этого ей было любопытно наблюдать за тем, как эти двое общаются словно обычные парни, а не столетние вампиры. Было в этих сальных шуточках что-то особенное, нормальное, что заставляло ее глупо про себя улыбаться. На Аляске она привыкла находиться в компании своих недо-рокеров, слушая их вечные перепалки и пошлые шутки. Их гараж был отдельной вселенной, где Лили могла чувствовать себя раскрепощенной. Они называли ее тихоней в первое время, но стоило ей один раз внезапно пошутить, и она стала окончательно своей «бро». Опыт общения с Эмметом и его извечные пошлые шутки позволили ей редко, но метко собирать восторженные возгласы и гоготания. Ребята обожали ее юмор, а еще больше любили то, как она краснеет, произнося все это. И сейчас расслабленные разговоры Эдварда и Джаспера напомнили ей о тех временах. Она всегда видела огромную пропасть между собой и братьями. Даже сейчас, когда ее возраст так стремительно приближался к их человеческим годам, она видела эту разницу. Но сегодня она побывала совсем в другой реальности, и Лили начинала думать, что они были намного ближе к ней, чем она считала раньше. Сегодня она впервые посмотрела на них как на молодых людей, а не на тех, у кого за спиной был опыт размером с пять ее жизней. Может в душе они и вправду оставались взрослыми детьми? Лилиан не верила, что можно было действительно застрять в том возрасте, в котором ты обратился. Роуз повзрослела, она же видела это. Даже Эмметт стал каплю серьезнее, чем был раньше. Но их обманчивая молодая внешность не давала ей понять, насколько большая временная пропасть в развитии между ними. Ей всегда казалось, что вампиры все равно развиваются и взрослеют, а в школе просто играют роли. Но что, если все было не так? Что если они и вправду «застряли»? Что если Эдвард и вправду был жутким сплетником и нытиком, и она впервые увидела его истинную сущность, которую он тщательно скрывал? Тогда это бы объяснило, почему он умел читать мысли. Потому что других предпосылок к его телепатии она не видела. Ну разве, что он любил все контролировать и играть в бога… — Помнится, ты думала, что ходить с нами в школу — это весело. Все детство об этом мечтала. И как тебе реальность? — поинтересовался телепат, ведя одной рукой машину. — Отстой, — четно ответила она, вызывая этим смех у Джаспера. — Вы как дети малые и старые брюзжащие дедки одновременно. Никакого веселья. Вампиры усмехнулись, двусмысленно переглядываясь. — Если ты не поможешь нам пережить эти три ближайшие года, то мы превратим тебя в одну из нас. Будешь также обсуждать всех и все вокруг, — Эдвард смотрел на нее в зеркало заднего вида, но Лили избегала его взгляда. — Поверь, это незавидная участь из года в год ходить в школу. Словно у тебя заела пластинка с музыкой, которую ты ненавидишь всем сердцем. — Словно ты стал не вампиром, а пленником, и твоя тюрьма — это школа или университет, — поддержал его Джаспер. Они замолкли, пока Лилиан обдумывала их слова. Было ли действительно все настолько плохо? Они жили в огромном количестве городков, видели, как развивается мир и человечество, как вершиться история на их глазах. Если бы у нее была такая возможность, то она точно смогла бы найти в этом свою выгоду и интерес. Столько всего нового и увлекательного можно было придумать, живя вечно, что она искренне не понимала, как можно было свыкнуться и даже не плыть по течению, а грести руками по зловонной застоявшейся воде. Почему они свой потенциал направляют в то, что так ненавидят? Почему бы не перестать страдать, а сделать эту жизнь интереснее? Но у вампиров было другое мнение на этот счет. В частности, у Эдварда, который продолжил начатый им вектор разговора. — Словно вечность — это страдание. — Ну тут ты перегибаешь, — не согласился Уитлок. — Все не настолько плохо. — Не плохо? Не ты ли ныл сегодня, что у тебя болит голова от обилия запахов вокруг. — Боже, — засмеялся Джаспер, покачивая головой, — эта девушка, Джессика. Ты почувствовал? Я думал мой нос… — Просто отвалится, да, — закончил за него Эдвард. Они вдвоем согласно кивнули, словно смогли найти брата по несчастью и это принесло им безмерное счастье. — Такого слащаво сладкого запаха я еще не чувствовал. — Нет, была одна. Как ее звали? Мы тогда жили в… Кристина, точно! — воскликнул Джаспер, с самодовольством косясь на брата и вызывая у него стон боли. Лили закатила глаза. Парни, что с них взять. Похоже ей придется привыкать к этому. — Да, это было в сто раз хуже, — согласился Эдвард. — Все сладкие девочки на тебя как на мед липнут. — Поэтому я и не душусь, — подала голос Лилиан с заднего сидения. Они явно забыли про нее и не ожидали, что она что-то скажет. — А то потом будет парочка неблагодарных вампиров нагло обсуждать тебя. Легкая обида сквозила в ее голосе, поэтому Джаспер повернулся к ней, изучая взглядом. — А тебе это и не нужно. Твой естественный запах прекрасен и без всех этих химических отдушек. — Оу… Лили заалела, опуская голову вниз. Она не знала какой у нее запах, но если он нравился вампиру, то она поверит ему на слово. Надо будет спростить у кого-нибудь из родителей, чем она пахнет. Они уже сворачивали с шоссе к дому, когда Джаспер, отворачиваясь от нее, беспечно произнес: — Радует, что хотя бы в этой школе не будут обсуждать количество инцестов в нашей семье. Эдвард навзрыд засмеялся, пряча хохот в кулак, а Лилиан поперхнулась воздухом.