***
Конвоиры закинули меня прямо в вагон лицом вниз. «Опять это дерево... Тот же вагон... Опять страдать... Опять мучиться...» Вспомнив о смерти каждого из моих друзей, я не захотел вставать – не видел смысла... — Чего лежишь? – послышался извне надменный женский голос. — А тебе какая разница? – устало буркнул я и всё же сел. Я увидел сопровождавших меня девушек, одетых в военную форму. — Не смей даже в мыслях различать нас по цвету волос, – проговорила фиолетоволосая девушка. – Я Юля, а её, – сказала вторая и кивнула на соседку. – зовут Лена. Приятно познакомится, Семён… — Приятно... Стоп, я Антон! — Обманывать плохо. Тебе будет привычней, если я буду называть тебя Семёном. — Нет. Меня зовут Антон. «Откуда она знает, кто они вообще... Их вид пугает, а Юля отвечает абсолютно уверенно. Издевается…» — Как хочешь, – Юля безразлично пожала плечами и продолжила невозмутимо сидеть, закинув ногу на ногу. «Если она назовёт моё настоящее имя в лагере, мне не поздоровится…» — Антон, как ты сюда попал? – неожиданно спросила Лена. Взглянув в её мертвенно-холодные глаза, лишённые всякого интереса, я вдруг вспомнил Мику. Её шикарные аквамариновые волосы, подобные которым я тоже никогда не видел, обрамлявшие лицо… Я видел её искреннюю, радостную улыбку, когда мы вырвались из лагеря… Вынырнув из непродолжительных грёз, с ноткой грусти я рассудил, что во-первых, лицо собеседницы уж точно подобного выражения принять не сможет, а во-вторых, правду о своей депортации нацистами абы кому рассказывать не стоит. Хоть и эти наверняка они об этом знают. Я рассказал им свою легенду: был партизаном в Польше, пойман патрульными. — Выдумщик, ты даже не представляешь, сколько усилий мы приложили, чтобы оказаться здесь, имей уважение, – прервала меня Юля. — Вам тяжело подыграть что ли?! – в сердцах бросил я. – Я уже понял, что вы знаете моё прошлое… Если о нём узнают немцы – я труп. Прошу, не рассказывайте никому правду! Я упал на колени. — Давно мне никто не кланялся, – улыбнулась краешком губ Юля. – Мы и не собирались никому ничего рассказывать, у нас самих грехов хватает. Я думаю, стоит о них рассказать, чтобы ты поверил нам. Лена, ты первая. — Я убила с десяток человек, пока была на свободе, – недовольно поморщилась Лена, но спустя секунду её лицо разгладилось, а голос стал игривым. – Я играла в серийного убийцу, это было ужасно весело. Ты даже не представляешь, как я упивалась страданиями жертв! Твоя очередь рассказывать, Юля. — Дай нашему Антоше отойти от услышанного, – наигранно ухмыльнулась Юля. – Я сдала своих родителей нацистам. Их повесили прямо у меня на глазах, но мне тоже было очень весело. Жизни так легко отобрать, а дорожить ими и вовсе бесполезно. Твою историю мы знаем во всех подробностях, поэтому можешь не рассказывать. — Да я понял уже... Но откуда?.. — Секрет. — Юль, а главный секрет ты не будешь рассказывать? — вмешалась, хитро прищурившись, Лена. – Думаю, ему пока достаточно услышанного. Я снова лёг на пол, сказалось сильное эмоциональное напряжение. Пару часов спустя мы прибыли...***
Вновь закрутилась тягучая рутина, ни капли не отличавшаяся от предыдущих месяцев, проведённых мною в лагерях. Правда, на привычный мне концентрационный лагерь это место не было похоже. Это был огромный завод, только работавшие здесь военнопленные были на рабских правах. Юлю и Лену я видел лишь надзиравшими за работой предприятия, да порознь ходившими между кабинетами начальства. На рукавах у девушек были белые повязки. Их, помню, выдавали коллаборационистам из числа пленных... «Наводит на интересные мысли. Теперь ясно, почему они знают о моём прошлом. Хотя странно, почему Юля попросту не сдала меня. Может, я объект наблюдения, этакий экспериментальный образец…»***
Я не знаю, как мне спастись от всепроникающей серости и безнадёжности в простом факте моего существования. У меня начались сильные галлюцинации. Теперь я словно начинаю видеть будущее людей... У некоторых прострелены части тела, другие обгорели, третьи разорваны в клочья. Но даже не вызывает отвращения. Только смирение.***
В этом месте я работаю по восемнадцать часов в сутки. Изредка слышны взрывы авиационных бомб. Когда-то они вселяли в меня надежду на скорое освобождение, но вскоре далёкий рокот самолётов, несущих разрушение на польскую землю, слился с повседневным шумом на заводе. Окончание этой пытки для души и разума, как и прежде, откладывалось на неопределённый срок. Покинуть лагерь самостоятельно я даже не планировал, даже выйти из цехов и бараков было нереально.***
Я даже не задумывался, какой на дворе месяц. Почему-то это стало волновать меня сильнее всего. Как-то выходя из цехов, я услышал разговор Юли и Лены. — Сейчас уже двадцать восьмое августа. Жаль, что я не увижу деревья с жёлтой листвой на родной улице в Вене... – услышал я от Лены. Прежний «Я» непременно бы поразился этим новостям, но сейчас я был поглощён лишь бесконечной тоской.***
Работа стала лишь тяжелее. Ровным счётом ничего не происходило, лишь прибывали новые пленные. С одним из них я подружился, он называл себя Пионером. Как-то раз, сидя с ним в столовой, я спросил о причинах появления этого имени. – Странно, что тебя интересует дурацкая кличка такого же заморенного лишенца, но если так любопытно… – ответил мой сосед, тряхнув лохмами, закрывавшими лицо, и приподнял руку. На его предплечье я с трудом разглядел туго завязанную красную тряпку. «Это… пионерский галстук?!» Странный парень. Он всегда был задумчив и угрюм. Несколько раз я его встречал, идущим от бараков. Мы обменивались приветственными кивками и продолжали движение в избранном направлении. Безумная цепочка совпадений, но отдаляясь на значительное расстояние, я слышал краем уха безумные крики, раздававшиеся от точки, куда направлялся Пионер…***
Я больше не могу работать. Сплю по часу в сутки. Чувствую приближение смерти. Меня даже не похоронили бы по-человечески…***
В один из ничем не примечательных, кроме каторжного труда, дней, я шёл к баракам в толпе пленных. Неожиданно я заметил вдоль тропы след из какого-то белого порошка. Дорожка вела туда же, куда обычно ходил Пионер после наших встреч… «Новые аномалии? Я обязан проверить…» Пробиваясь сквозь толпу, я выбежал к тонкой белой линии, ведущей к сарайчикам, стоящим поодаль ото всех зданий на территории предприятия. Войдя внутрь, я обомлел. Бревенчатые стены помещения были измазаны кровью. В центре комнаты, перед кучей деревянных ящиков, занимавших всё пространство до стены, висел в петле… Пионер. Мертвенно бледное тело уже почти не раскачивалось. Несмелыми шажками я подобрался ближе. На полу под ногами Пионера валялся уголёк, рядом же красовалась заметная, слегка размазанная надпись. «Ты здесь не просто так» — Неужели я дождалась?! Всё это время ответы искали его, а он соизволил выйти им навстречу лишь сейчас! – послышался из-за спины полный мрачного удовлетворения голос. «Юля…» Я не успел никак отреагировать. — Раз так, то твоё путешествие здесь закончено. Девушка коснулась моего плеча. Яркая вспышка света. Я проваливаюсь в пустоту.