Его Июнь

Намджун сидит на качелях, медленно двигая ногами и неотрывно смотря на вечернее небо. Закат светится тепло-розовыми, греющими полосами, темные облака пропускают сквозь свою неощутимую мягкость золотистые лучи. На детской площадке никого нет, поэтому Намджун позволяет себе утонуть в своих мыслях. Их не так-то много, но все они какие-то тяжелые, требующие тщательного анализа. Во-первых, Киму нужно каким-то чудесным образом выучить около сорока билетов по теории государства и права. Как - черт знает. Во-вторых, родители скоро вернутся из США, нужно будет заскочить маме за ее любимыми пирожными в кондитерскую. Отцу подарить какой-нибудь виски, потому что на свой день рождения он так и не смог прилететь. В-третьих... Чимин. У Намджуна тут же сперло дыхание и пальцы сжали ткань плаща. В голове сразу нарисовался образ. Волосы... Мягкие настолько, что скользят в пальцах, как шелк. Губы. Когда бог создавал Чимина (а Намджун, хоть в бога не верит, но уверен, что, если он и существует, то только для того, чтобы создать этого омегу), он специально сделал его губы такими. Мягкими, сладкими, самыми желанными, которые так приятно целовать: тягуче, чуть прикусывая до довольного всхлипа. Глаза. Эти два светящихся оникса. В них можно тонуть, даже нужно. Ресницы. Пушистые, чуть закручивающиеся, так смешно и красиво трепещущие, когда омега удивлен, счастлив или смущен. Его бледная кожа. Нежная, как бархат, пальцы по ней скользят, оставляя светло-розовые следы, и Намджун уверен, что это чертовски красиво: его пальцы на чиминовой коже. Его шея. Ключицы. Тонкие запястья с тонкой серебряной цепочкой, маленькие пальчики, каждый из которых хочется поцеловать, вызывая улыбку и смущенный смех. Намджуну хочется разобрать Чимина по частям, а потом собрать заново, самому, прямо как тот набор лего, который омега подарил Киму на его день рождения много-много лет назад. - Прости, ты еще долго будешь качаться? - Уже не такой тонкий, но по-прежнему прекрасный голос вырывает Намджуна из его раздумий. Альфа поднимает голову и видит перед собой невозможно очаровательного омегу с вьющимися снежными волосами. На лице - немного игривая улыбка, пальцы сжали лямку рюкзака, легкая кожаная куртка перекинута через плечо. Намджун молча кивает. - Я только сел. Но тебе уступлю. - У меня есть идея получше. - Чимин бросил рюкзак и куртку к ножке качелей, а потом просто взял и сел альфе на колени, обхватив медовую шею теплыми ладонями и заглядывая в драконьи глаза. - Должен признать: такой расклад мне нравится больше. - Ким едва сдержал глупую улыбку. Чимин улыбнулся в ответ, а потом вдруг придвинулся ближе и провел носом и губами по запаховой железе. По шее альфы тут же пробежали волны горячих мурашек. - Чимин... - У меня есть еще одна идея. - Омега почти шепчет, касаясь губами кожи. Играется, дьяволенок, доводит до белого каления, но Намджуну нравится. До искр перед глазами. Пальцы инстинктивно впиваются в тонкую талию, сжимая ткань футболки. - Да ты сегодня в ударе, как я вижу. - Если только совсем немного... Ну так что? - Что? - Намджун, блять, не тупи. - Чимин недовольно заелозил на коленях. - Во-первых, я жду, когда ты соизволишь меня поцеловать, а во-вторых... 1365244*. - Чимин, я... - Намджун приблизился, сперва заглянув в глаза, а потом, увидев в них одобрение и желание, накрыл чужие губы своими, затягивая Чимина в поцелуй, как в водоворот. Младший отвечал, буквально тая в намджуновых руках. Как закатное солнце таял. - Я тоже... Люблю тебя.

***

В комнате непривычно тихо. Намджун стоит у окна и смотрит на то, как город тонет в сумерках. Красиво тонет, почти незаметно и очень быстро. Именно так Намджун утонул в Чимине. Как город в вечернем сумраке. За дверью ванной слышится звук бегущей воды, и Намджун невольно оборачивается, когда звук прекращается, а вместо него на пороге появляется омега: разомлевший, довольный, до неприличия красивый и теплый. Влажные волосы спутались и падали на лоб белыми кудряшками, редкие капли стекали по разгоряченной коже и... Запах. Намджун невольно втянул носом тут же усилившуюся сладость. - Чимин... - Не голос. Хрип. Совершенно неожиданно. - Да, ты прав, умник. - Омега медленно подошел к своему альфе, лениво скользя ладонями по широким плечам. - И в этот раз ты от меня вообще не уйдешь. Ты меня понял? Я тебя просто не отпущу. - Послушай... Тебе не кажется, что все это слишком... Быстро? - Намджун накрыл маленькие ладошки своими, одну поднес к губам и поцеловал, не отрывая глаз от младшего. - Пойми, я не хочу делать необдуманных вещей... Ради твоего же блага. - О чем ты тут думать собрался? Намджун, я чувствую тебя. Я чувствую запах. Ты хочешь меня. - И никогда не буду скрывать. Но что, если я забудусь? Что, если поставлю метку? Чимин, я не хочу лишать тебя будущего. - Идиот... Ты и есть мое будущее! И с другим я его не вижу! Мне другой не нужен. Ты меня понял? - Чимин опустил взгляд на пульсирующую венку на шее, на оголенные ключицы и... Нить. Он раньше не замечал, что альфа носит что-то на шее. - Что это? - Сам посмотри. - Намджун положил пальчики омеги себе на грудь. Чимин легким касанием провел по ткани, а потом достал довольно толстую веревку, больше похожую на шнур, на которой висел... - Ты... Ты серьезно?.. - Губы омеги дрогнули в улыбке, а в глазах заблестело. - После стольких лет? - Всегда. - Ответил Намджун, тоже касаясь пальцем желудя на веревочке. - Правда, пришлось покрыть его лаком и спереть у мамы лампу для маникюра. Чтобы не потрескался. - Дурак... - Омега засмеялся и уткнулся лбом в чужую крепкую грудь. Намджун хотел бы вжать младшего в стену и взять прям так, на весу, но было слишком много "но", от которых, на самом деле, было только лучше. Чимина нельзя было ломать. Нельзя было просто взять его, как попало, да и Намджун никогда бы себе этого не позволил. Сейчас, когда течка только началась, омега становится более чувствительным, чем обычно, но вишенкой на вершине торта явился тот факт, что Намджун у Чимина... Первый. Да, как бы парадоксально это не звучало: Чимин был омегой нарасхват, по нему сохла добрая половина Универа, но Чимин просто не мог... Внутри что-то сковывало, рвало и метало в клочья, стоило омеге подпустить к себе кого-то и довести хотя бы до поцелуя. А сейчас... Внутренний омега Чимина скулил и вилял хвостом, четко давая понять, что вот она: истинность. Странное понятие, очень абстрактное, без четких критериев и симптомов. Ты понимаешь это на каком-то внутреннем уровне, не мозгом, а душой, когда те самые губы накрывают твои, когда правильные руки подхватывают под бедрами, когда те самые драконьи глаза напротив превращают реальность в прекрасной сон. Сон, от которого не нужно просыпаться. Альфа целовал невесомо, едва касаясь, но природа делала свое дело, так что Чимин от простых прикосновений превратился в растаявшее ванильное мороженое. Сладкое и тягучее. Светло-розовые следы виднелись на бледной шее, ключицах, плечах, и омега немного пискнул, когда почувствовал в себе два пальца сразу. Это странно, но опять же: истинность, течка, любовь в коне концов - и самое важное в жизни не сопровождается болью. Смазка стекала по пальцам, и у Намджуна от этого голова шла кругом. От такого Чимина. В голове стучало, бежало красной строкой: мое. Никому. Никогда. Чувствовать Намджуна так было подобно цунами. Когда горячая волна накрывает с головой, прерывистое дыхание танцует на коже, опаляя и обжигая, когда альфа полностью оказывается внутри своего истинного омеги. Мир останавливается, все рушится и воздвигается заново с еще более величественной и прекрасной силой. Когда каждый толчок, каждый вздох или стон отдаются звездами перед глазами и до умопомрачения приятной и тягучей болью. Время перестает существовать, потому что есть только они. Два любящих сердца, бесконечная череда прикосновений и... укус. Намджун инстинктивно понял, что омега готов, и сменил размеренные толчки на более резкие и быстрые. Чимин задыхался, вцепившись пальцами в широкую спину, мышцы которой перекатывались и напоминали странный анатомический танец. Намджун, почувствовав, что близок к разрядке, опустил одну из рук вниз, заставив младшего вскрикнуть, блаженно закрыть глаза и оголить шею. Альфа коснулся губами горящей кожи, а потом выпустил клыки и впился зубами в плечо. Омега громко заскулил, но тут же издал звук, похожий на полустон-полукрик. По руке альфы стекало белое и сладкое, а Ким, закрыв глаза и слизывая с кожи проступившую кровь, последний раз вошел в любимое тело и почувствовал, как набухает узел. Чимин, почувствовав новую боль, притянул альфу к себе и поцеловал. - Я не думал... Что ты допустишь сцепку. - Чимин, счастье мое... Я уже поставил тебе метку. - Логично... - Обещай, что у нас будет самый милый на свете омега. - Ну, во-первых, самому милому на свете омеге ты только что заделал ребенка, а во-вторых, у нас будет альфа. - С чего ты взял? - А от тебя добра не жди. - Дурак... - Засмеялся альфа и лег на спину, все еще не выходя из омеги и кладя его к себе на грудь.

***

Две недели спустя Хосок стоял у выхода из университета и не пойми чего ждал. Он думал. И объект его мыслей только что пробежал мимо него, счастливо улыбаясь и резво спускаясь по широким ступеням. От Чимина стало пахнуть как-то по-другому, и Хосок никак не мог понять, как именно. Но тут он увидел, что омега подбежал к кому-то. Этот кто-то распахнул руки, пряча Чимина в объятьях, а потом оставил на лбу и щеках по поцелую. Хосок невольно потянул носом и почувствовал. Хвоя. Фу, мерзость... Так вот почему запах Чимина изменился... Хосок поднял голову и встретился взглядом с тем самым альфой. Тот смотрел вроде по-доброму, но стоило Чону презрительно вскинуть бровь и сложить на груди руки, как в ушах раздался тихий рык. Ладно, надо отдать этому альфе должное: свое он защищать умеет. Не то, чтобы Хосоку конкретно так разбили сердце. Влюбиться в Чимина - было как ветрянкой переболеть, все должны были пройти через это. - Советую не глазеть на Пака. А то Ким подумает, что ты покушаешься на его ребенка. - Я у тебя советов не спрашивал, и потом... Стоп, что ты сказал? - Хосок вскинул распахнувшиеся глаза на бесшумно подошедшего сзади Юнги. - Для тормозов повторяю. У. Чимина. Ребенок. Это этого альфы. Улавливаешь? - Мин саркастично поболтал банкой из-под энергетика и хмыкнул. - От куда инфа? - Он сам рассказал. Мы с Чимином дружим третий год. Неловко вышло. - Ладно, проехали. Меня это ебать не должно. - Хосок поправил сумку на плече и посмотрел на Мина. - А ты чего замер? Домой к мамочке не надо? -Только если к твоей. -Тебе личико подпортить? - А что? Мне терять нечего. Или ты считаешь меня привлекательным? - Юнги ловко добросил пустую банку до урны и, вскинув бровь, посмотрен на Чона. - Попизди мне тут. - Как скажешь, папочка. - Бета сунул руки в карманы и уже сорвался спуститься по ступеням вниз, но его резко дернули обратно. По всему телу тут же прошел разряд. Не тока. Это невозможно описать. Только почувствовать. Юнги медленно обернулся на схватившего его за локоть альфу. - Какого хуя ты творишь? - А тебе не любопытно, что с нами это происходит? Я, например, в душе не ебу. - Я в душе тоже не ебу, но на кухне или на крыше - в самый раз. - Ты идиот? - Блять, Хосок, отпусти меня, у меня на руке наверняка следы останутся. Жжется пиздец. - Жжется? - Альфа медленно разжал пальцы и сглотнул. - Отпусти. - Мин, черт возьми, Юнги, что это за хрень? И почему я твой запах чувствую?! - Что?! Ты не можешь чувствовать! Я же бета! - Говорю тебе, дебилу, что чувствую. - Ну и как я пахну?! Отвечай! - Юнги приблизился к лицу альфы, злобно и с неожиданно подступившим страхом заглядывая в глаза. - Яблоками. Зелеными. От которых губы дерет. Моими любимыми. - Хосок отпустил локоть и, закусив изнутри щеки, посмотрел куда-то в строну. Мин резко выдохнул, сверля Чона заблестевшими глазами. - Какого... Блять... - Бета опустил темную голову. - Только не это... - Думаешь, мы истинные? - Да пошел ты! Никто и никогда не чувствовал мой запах! Даже родители! Только я знал! - Я тоже не в восторге, знаешь ли. - Альфа мотнул головой и сжал пальцы на переносице. Но потом вдруг сдвинул брови и посмотрел на бету. Мин Юнги, казалось, покрывал матом всех существующих богов и судьбу. - Эй. Можно я проверю кое-что? - Какого еще икса тебе надо, а? - Бета не успел договорить, как Хосок притянул его к себе и поцеловал. И тут Юнги сломался. Беты на то и беты, что всегда в стороне, прикрытые тенью альф и омег, незаметные, но незаменимые. Юнги всю жизнь так жил. Знал, что ничего не стоит, но без таких, как он, какой-то внутренний баланс все равно нарушится. А в истинность и другую подобную фигню Мин не верил. Только не с ним. Ему бы альфу или омегу найти, чтобы не провести жизнь в полном одиночестве, что уж про истинность говорить. А тут... Чон, мать его, Хосок. В которого Юнги влюблен. Уже три года как. Хосок сломался следом. Рассыпался по кусочкам, вновь и вновь целуя местами потрескавшиеся губы с мелкими ранками, впитывая в себя вкус зеленых яблок. От этого кружилась голова. А Юнги стало казаться, что он вот-вот захлебнется, либо сдохнет нахер, потому что мед обволакивал и вливался внутрь тягучей патокой, заполняя легкие и мозг. Юнги отстранился первым, переводя дыхание и пытаясь смотреть в глаза. Чон тяжело дышал, держа в горячих ладонях лицо беты. - Еще раз так сделаешь - дам с ноги. - Прохрипел Мин. - Ты мне тоже не нравишься. - Прошептал Хосок, снова увлекая бету в тягучий, как мед, поцелуй.

***

Чимин стоял у раковины и мыл голубику, когда услышал, что дверь в дом открылась. Он тут же выключил кран, но только обернулся и увидел, что Намджун стоит в дверном проеме. И выглядел он странно. Альфа медленно подошел к Чимину и провел носом по щеке, затем ниже, шея... И утробно рыкнул. - Счастье мое... Ты пахнешь не мной. - Что?.. - Чимин в ужасе распахнул глаза. Намджун опустился на колени и положил ладони на еще впалый живот под тонкой кофтой, а потом улыбнулся и посмотрел на омегу снизу вверх. - Кажется, месяцев через восемь в этом мире станет на одного Кима больше... - Намджун встал с колен и обнял омегу. А до Чимина только дошло. - Боже, Намджун, прости! Я хотел сказать тебе, но боялся... Ты не должен был узнать так... - Чимин. Наш малыш пахнет грейпфрутом. Такое сложно не почувствовать. - Наму... - Чимин закрыл лицо ладошками и всхлипнул. - Прости... - Дурак. - Альфа зарылся носом в белые волосы и вдохнул. Ваниль, грейпфрут и хвоя. Откинуться можно... Через два месяца Юнги ворвётся к Чимину домой и будет орать, что, кажется, проебался, потому что Чон Хосок, а по совместительству - его истинный, предложил встречаться. В июне все вчетвером будут ехать на машинах к берегу моря и смотреть на ночное звездное небо. А в октябре, темной осенней ночью, в сильнейшую грозу, на свет появится самый милый омега. Он будет пахнуть грейпфрутом, и родители назовут его Тэхеном. А на три месяца позже родится ребенок семейства Чон. Родители долго будут выбирать имя для своего сына-альфы, спорить и поливать друг друг матом, но в конце концов остановятся на Чонгуке. Маленький альфочка будет пахнуть мятой. А еще через много-много лет повзрослевшие Чонгук и Тэхен будут сидеть на тех самых качелях и смотреть на пылающее закатное небо, держась за руки и слушая тихое дыхание друг друга. Но это уже другая история.