Друзья с привилегиями

      — Хван, тащи ноут сюда! — Чанбин распахивает дверь в чужую комнату и вваливается внутрь, как второй хозяин, хотя таковым не является. Хёнджин отрывается от скетчбука, поднимая на довольно уставшего Чанбина удивленный взгляд. Старший спихивает ноги Хвана глубже на кровать, заваливаясь на освободившееся место.       — Я думал, ты в студии. — Хёнджин убирает акварель и скетчбук на пол, переворачиваясь на спину и осматривая Со, который тут же заваливается на бок и с болезненным стоном вытягивается, разминая затекшие мышцы. Хёнджин наблюдает за другом, сочувствующе поглаживая по плечу. У Чанбина частенько болит спина, плечи и шея из-за сидячего образа жизни. Со большое количество времени проводит сидя за столом и сгорбившись над тетрадками с текстами песен. И порой настолько погружается в работу, что совершенно не меняет положения, сидя в сгорбившемся состоянии несколько часов подряд, пока вконец не перестанет чувствовать свою спину.       — Давай массаж сделаю. Меня Феликс кое-чему научил. — Хёнджин усаживается и ждет, когда старший перевернется на живот. Чанбин с подозрением смотрит на него, прищурившись, памятуя о том, как Хван однажды чуть не сломал ему ключицу, пытаясь сделать массаж плеч. — Ой, да ладно тебе! — Вскрикивает Хёнджин, сжавшись под тяжелым взглядом старшего. — С того раза у меня разительно улучшились навыки. Я же говорю, меня Ликс учил. Феликсу то ты доверяешь?       Чанбин еще пару секунд смотрит на Хёнджина с прищуром, а потом все же переворачивается на живот, позволяя младшему стянуть с себя футболку и усесться на пояснице. Не то чтобы Со совсем не доверял Хёнджину, но оказаться на больничном с переломом лопатки или шейных позвонков перед самым камбэком не очень то хочется. Он слишком много сил потратил, горбатясь до поздней ночи, чередуясь то с Чаном, то с Джисоном, что оказаться с гипсом из-за какого-то массажа было бы жутко обидно.       Первое прикосновение теплых пальцев Хёнджина к плечам заставляет Чанбина ожидающе напрячься. Он помнит, как с чудовищной силой Хван сжимал его плечи, называя это массажем, что теперь подсознательно ожидал чего-то подобного. Но Хёнджин касался его аккуратно, едва надавливая, больше поглаживая. Хван водил ладонями от шеи к лопаткам и ниже, до собственных ног, что сжимали тело Чанбина по бокам. С каждым поглаживанием вверх-вниз Хёнджин прикладывал немного силы, надавливая совсем небольно, даже приятно. Чанбин постепенно начал расслабляться, позволяя Хвану творить с собой все что угодно.       Хёнджин принялся сжимать пальцами плечи, делая круговые движения большими пальцами, разминая забитые мышцы так, как ему показывал Феликс на спине Минхо. Хёнджину старший Ли не позволил к себе прикасаться, потому практиковаться Хёнджину пришлось на Чане, который просто не мог отказать своим «детям», особенно Феликсу.       Чанбин млел под руками Хёнджина, прикрывая глаза от удовольствия, чувствуя, как мышцы наконец расслабляются. Они все так же болели, но теперь эта боль была приятнее, чем пару минут назад, когда хотелось просто лечь пластом на кровать и ничего не делать. Хёнджин, размяв плечи, перешел вниз, сжимая пальцы в кулаки и надавливая меж лопатками фалангами и костяшками. Чанбин прогнулся, крылья лопаток пытались соединиться, но никакого протеста сам Со не выразил. Лишь задышал тяжело, все еще лежа с закрытыми глазами. Он сжимал в пальцах простынь и губы поджимал, иногда хмурясь на особо сильных надавливаниях.       Когда Хёнджин скатывается с него, упав рядом лицом к лицу, Чанбин еще пару минут лежит с закрытыми глазами. Кажется, что он и вовсе заснул.       — Ладно, признаю, твои навыки действительно улучшились. — Наконец говорит Чанбин, но глаз так и не открыл. Хёнджин улыбается, довольный собой, и мысленно поглаживает себя по голове, хваля за хорошую работу.       Чанбин с трудом переворачивается на спину и выдыхает. Хёнджин сглатывает, рассматривая открывшийся вид на торс Со. Нет, Хван видел старшего без верха много раз, переодеваются они все же вместе, но там у них не так много времени, да и Хёнджин особо не обращал на формы Со внимания, поглощенный в переживания о предстоящем выступлении. А обратить внимание тут было на что. Чанбин, наравне со студией, много времени проводит и в качалке, стремясь к какой-то своей цели. Накаченная грудь, которую так и хотелось пожамкать и между которыми хотелось уткнуться лицом, чтобы задохнуться нафиг. Ярко выраженные зубчатые и косые мышцы, кубики пресса, которые хотелось потрогать, а лучше вылизать, прямая мышца живота, уходящая под резинку спортивок, по которой хотелось провести ладонью, чтобы проникнуть пальчиками туда, где горячо и желанно. И, конечно же, руки. Руки, которыми хочется, чтобы тебя обняли и задушили.       — Я чувствую твой пожирающий взгляд. — Чанбин продолжает лежать с закрытыми глазами, полностью расслабленный и ленивый, чуть ли не засыпающий. — Если хочешь, можешь потрогать. Ты же знаешь, я не против.       Хёнджин знает. Они не встречаются, они просто друзья, которые иногда трахаются или дрочат друг другу. Для них это норма. Они пришли к этому спустя год-полтора после дебюта. Молодой организм требовал секса, но они не могли себе это позволить, находясь под камерами и взглядами фанатов и антифанатов, которым только дай повод пустить слух. Хёнджин тогда настолько перевозбудился от выступления, от исходящей от пришедших фанатов энергетики, что совершенно наплевал на то, что стоило бы ему закрыть дверь в туалет или хотя бы зайти в кабинку. Чанбин, похоже, столкнулся с похожей проблемой. Они смотрели друг на друга тогда минуть пять не мигая, и кто сорвался первым непонятно. Но Хёнджин уже через секунду обнаружил себя усаженным на раковину, с Чанбином между разведенных ног и чужими губами на собственных. Чанбин обхватил его член своей горячей ладонью и дрочил так, как любил сам: жестко, быстро, резко. Хёнджин же, когда дорвался до члена Со, водил рукой совершенно наоборот: медленно, нежно, плавно. Они дрочили друг другу, помогая справится с последствиями хорошего выступления, отрываясь от губ друг друга всего лишь для того, чтобы глотнуть воздуха или вбросить какую-нибудь мало значимую в данный момент фразу.       Потом, после оглушительного оргазма, они еще некоторое время не двигались с места, приходя в себя. Чанбин уткнулся в шею Хёнджина и пытался отдышаться, обжигая нежную кожу горячими потоками воздуха. Хван же запрокинул голову и смотрел в потолок остекленевшими глазами, неосознанно поглаживая старшего по волосам.       — Это же не испортит нашу дружбу? — Спросил Хёнджин, когда они приводили себя в порядок.       — Нет. Но у меня есть предложение. — Чанбин поворачивается к немного смущенному Хёнджину, что смывал с ладони сперму старшего. Хван поднял на него взгляд, удивленно вскинув аккуратные брови. — Друзья с привилегиями?       Хёнджин тогда, сгорая от стыда, согласился, но о своем решении не пожалел.       Сейчас он лежит и смотрит на шикарную фигуру Чанбина, который начал постепенно засыпать, измотанный ночной нервотрепкой с очередным текстом песни для альбома и разморенный хорошим массажем. Хёнджин, закусив губу от смущения, тянет руку к косым мышцам, пальцами оглаживает по направлению, переходя к твердым кубикам. Чанбин даже не вздрагивает, но дыхание перехватывает, выдавая, что он еще не совсем уснул и чувствует каждое прикосновение. Хёнджин вновь усаживается на кровати, а потом, подумав, перекидывает ногу через старшего, усаживаясь на бёдра и укладывая ладони на бока Со, чуть сжимая.       Чанбин приоткрывает глаза и смотрит на младшего, ожидая его дальнейших действий. Хёнджин покрывается краской смущения, оглаживая рельефы чужого тела. Чанбин под его руками начинает дышать чаще, перекладывая свои руки на шикарные бёдра Хёнджина. Не такие шикарные, как у Минхо, но Со не жалуется. Ему они нравятся даже больше, чем у Минхо. Минхо и не привлекает его в этом плане, оставаясь просто хорошим другом, братом, коллегой и заботливым хёном. Хёнджина же хотелось заласкать, чтобы тот скулил и молил о большем, а потом затрахать до состояния трупа, чтобы ни шевелиться, ни говорить.       — Хён, давай сегодня только руками? — Шепчет срывающимся голосом Хёнджин, опуская руки к резинке спортивок, приспуская те вместе с бельем, касаясь полувозбужденного органа Со. Чанбин выдыхает через зубы и дергано кивает, повторяя действия Хёнджина, окольцовывая пальцами полностью возбужденный член младшего, уже истекающего смазкой. Хёнджин красиво выгибается на бёдрах Чанбина, слабо толкаясь в кулак старшего.       Чанбин собирает все силы, оставшиеся в его теле после бессонной ночи, и переворачивает Хёнджина на спину, нависая сверху. Хван вскрикивает от неожиданности, цепляясь пальцами за широкие плечи. Чанбин тихо рычит, потеряв приятные прикосновения к члену, и толкается в бедро младшего, напоминая кое о чем. Хёнджин улыбается слабо и целует в уголок губ, возвращая руку на тяжелый горячий орган Со, сжимая пальцы и проводя пару раз по всей длине, останавливаясь у головки и надавливая большим пальцем на отверстие уретры, вырывая из груди Чанбина хриплый полувыдох-полустон.       Чанбин дрожащими руками снимает с младшего домашние шорты и белье, откидывая одежду куда-то на пол, сразу же сжимая пальцы на бёдрах. Оставляет пару поцелуев на коленках, перемещая ладони на внутреннюю сторону бёдер, двигаясь вверх, к красиво лежащему на подтянутом, с легкими очертаниями натренированных танцами мышц, животе члену. Член Хёнджина длиннее, но тоньше, чем у Чанбина, невероятно красивый, ровный, с багровой головкой, что блестит от обильного выделения смазки. Хёнджин стонет сквозь плотно сжатые губы, когда пальцы Чанбина касаются сначала поджавшихся яиц, а потом проскальзывают между ягодиц, находя сжимающийся от возбуждения анус. Хван неосознанно дёргает бёдрами и виляет задницей, пытаясь усилить давление пальцев на мышцы сфинктера.       Чанбин поднимается к лицу Хёнджина, покрывает поцелуями лицо младшего, продолжая оглаживать сжимающийся анус подушечками пальцев, второй рукой потянувшись к подушке, точно зная, что Хван где-то там прячет смазку. Обычный тюбик, чем-то похожий на крем для рук, не вызовет подозрений у Сынмина, с которым Хван делит комнату. Со выдавливает немного на пальцы и меняет руки, опираясь одной о кровать, чтобы не придавить Хёнджина, а смазанными пальцами второй наконец проникая внутрь, сразу проталкивая два пальца, зная, что Хван растянут. Сегодня они договорились задействовать только руки, значит Чанбин отправит Хёнджина на небеса только руками.       Чанбин толкается пальцами глубже, до самых костяшек, водит подушечками по гладким стенкам и наталкивается на простату, надавливая на нее, заставляя Хёнджина выгнуться в спине и сжать член Чанбина под головкой. Хван обхватывает бёдра Со ногами и постанывает на каждое движение пальцев внутри себя. Чанбин, словно дразня, касается железы раз через раз, заставляя Хвана сходить с ума от желания получить больше и кончить как можно быстрее. Собственный член лежит на животе и обильно течет, пачкая гладкую кожу вязким и липким. Хёнджин сбивается с того ритма, в котором дрочил старшему, теперь двигая рукой рвано, иногда даже больно дергая.       Чанбин покрывает поцелуями шею Хёнджина, слабо кусает над ключицей и с тихим рыком кончает, улегшись на младшего и заляпав своей спермой член и живот Хвана. Пальцами надавливает на железу, из-за чего Хёнджина подбрасывает на кровати, а зажатый теперь между двух тел член трется о кожу, принося еще больше удовольствия. Хёнджин кое-как просовывает руку между их телами, проводит пару раз по стволу и со скулением кончает.       Чанбин вытаскивает пальцы, но остается лежать на младшем, тяжело дыша в шею Хёнджина. Хван протестующе бьет по плечу, прося слезть с него. Со неохотно перекатывается на кровать, улегшись на спину, совершенно не стесняясь своего внешнего вида. Его совершенно не заботят стянутые до середины бёдер спортивки с трусами, выставленный на всеобщее обозрение обмякший член и заляпанный в своей и чужой сперме живот.       Но вскоре сперма остывает и начинает засыхать, неприятно холодя и стягивая кожу. Чанбин тянется рукой с кровати, нащупывая на полу трусы Хёнджина, которыми и вытирает их животы, слушая протесты Хвана, который чуть ли не плакать готов.       — Знаешь, когда я говорил, что ты можешь потрогать, я имел в виду другое. — Хрипло смеется Чанбин, наконец натянув спортивки и передав Хёнджину шорты. — Но я не имею ничего против. А еще, — Со поворачивается к Хёнджину, который только натянул шорты и теперь пытался стянуть грязную футболку. В процессе она задралась и от спермы почти не пострадала, но пот никто не отменял. — Я пришел к тебе Марвел смотреть. И я все еще хочу посмотреть Марвел.       Хёнджин протестующе стонет, понимая, что Чанбин намекает ему сейчас встать и пойти на поиски ноутбука, что погребен где-то под завалами одежды на столе. Чанбин смеется и удобнее устраивается на кровати, всем своим видом показывая, что помогать не собирается. Хёнджин обиженно бьет его по обнаженной груди и перелазит через него, отправляясь таки на поиски ноутбука.