An Intimate Knowledge

Через неделю после появления вновь обретённой свободы Гермиона спешила по улицам Диагон-Аллеи. Осень выдалась довольно дождливой, и, когда вокруг царил пронизывающий холод позднего октября, ей хотелось снова оказаться в помещении, хотя она очень нервничала по поводу встречи за обедом, которая ожидала её рядом с гостеприимным теплом. Гермиона избегала своих друзей с тех пор, как рассталась с Роном. Недели проходили без встреч с Гарри и Джинни. Даже сейчас она согласилась на эту встречу только потому, что Джинни очень умело обращалась с чувством вины. Хотя, признаться, чувство вины было легко уловить, учитывая, что Гермиона и так чувствовала себя неловко из-за серии уклонений от приглашений и никудышных отговорок. Не то чтобы она что-то имела против них, но не могла встретиться с ними лицом к лицу. Каждый раз, когда её приглашали куда-либо, она была уверена, что они придумают какую-нибудь схему, чтобы вернуть её к Рону. Она всегда представляла, как заходит на Гриммо-Плейс, или в «Дырявый котёл», или ещё куда-нибудь, а Рон, как неожиданный третий, ждёт, чтобы привести свои доводы. Гермиона не доверяла своей реакции, если бы такая схема действительно была воплощена в жизнь, и меньше всего ей хотелось накричать на своих старых друзей и разрушить отношения с ними. — Гермиона! — воскликнули они оба слишком радостно, как только она вошла в дверь. — Привет, прошло слишком много времени, — сказал Гарри, быстро обнимая её, прежде чем сесть обратно и протянуть ей меню напитков. — Извини, да, я была очень занята работой и всем остальным, ты знаешь, — оправдывалась Гермиона, прекрасно понимая, что никого не обманывает. — Но вы, ребята, были так настойчивы в этот раз… о чём вы так сильно хотели поговорить? — Ну, — начала Джинни, бросив короткий взгляд в сторону Гарри, несомненно, осуждая Гермиону за её резкость. — Мы надеялись, что ты придёшь на ужин в честь дня рождения мамы. Знаешь, она скучает по тебе. Там будут все. Гермиона на мгновение уставилась в их сторону, не зная, что сказать. Она планировала отмахнуться от любого плана, который они могли бы попытаться осуществить, но впутывать в это день рождения Молли было очень сложно. — Рон тоже будет там, очевидно, — добавил Гарри, внезапно сделав всё намного проще. Гермиона вздохнула. — Послушайте, ребята. Я знаю, что вы делаете. Я знаю, что вы очень хотели, чтобы мы снова были вместе, когда у нас всё закончилось, и я понимаю это. Но многое изменилось, и нет никаких шансов, что мы двое сможем наладить отношения. Я этого не хочу, например. Я двигаюсь дальше, так что если вы что-то планируете… — У тебя кто-то есть? — перебила Джинни. — Да, есть, — твёрдо сказала Гермиона. Гарри и Джинни вздохнули и откинулись на стулья. — Ну, вообще-то, это облегчение, — сказал Гарри. — Потому что Рон с кем-то встречается. — И мы подумали, что это может быть неловко в зависимости от того, как ты себя чувствуешь, — продолжила Джинни. — Я совсем не расстроена. Это хорошо, что он с кем-то встречается, — решительно заявила Гермиона. Признаться, она была немного удивлена, но, тем не менее, испытала огромное облегчение. — Подождите, кто это? Джинни скорчила гримасу, краткую, но безошибочную. — Пэнси Паркинсон, — сказала она и подождала реакции. Гермиона не смогла сдержать удивлённый смех. — Что, правда? — Да, — подтвердил Гарри. — Это странно, мы знаем. Но мы все просто решили смириться с этим. Гермиона усмехнулась, и все трое погрузились в более комфортную тишину. Гермиона прочистила горло, и ей стало немного стыдно за то, что она боялась прийти сюда. — Мне очень жаль, — начала она. — На самом деле я не была так уж занята; я просто волновалась, что вы, возможно, пытаетесь убедить меня снова пойти за Роном, и я избегала вас, это было по-детски. — Ну… — сказала Джинни, неловко сдвинувшись с места. — Если честно, мы изначально так и хотели, но ты очень хорошо от нас уклонялась. И тогда да, этот корабль приплыл… прямо в гавань Пэнси. Гермиона рассмеялась вместе с ними и на мгновение ощутила прилив тепла к своим друзьям. Она и не подозревала, как сильно скучала по ним все эти недели разлуки. — В любом случае, с этим покончено, — начала она с новой уверенностью. — Полагаю, у меня действительно много новостей. Помните, я давно говорила, что пытаюсь написать эту книгу? Так вот, она действительно продвигается. Я нашла соавтора, и это всё изменило. — Это замечательно, Гермиона, — сказал Гарри с неподдельным энтузиазмом. — Кого ты нашла для работы? Я не могу представить, что есть много людей, которые могли бы соответствовать твоим стандартам. — На самом деле это Нарцисса Блэк, — сказала Гермиона, чуть не рассмеявшись от шокированного выражения лиц обоих. — Оказывается, она живёт по соседству со мной, и мы стали близки. Гарри просто кивнул, принимая всё это за чистую монету, но Джинни ухмыльнулась через стол с характерным озорством в глазах. — Насколько близко? — спросила она. Гермиона покраснела и на мгновение опустила взгляд на стол. — Очень близко. — О, — сказал Гарри, осознание медленно приходило. — О. Ну, это… замечательно, не так ли? — Джинни повторила аналогичные слова, сидя рядом с ним, хотя и с чуть большим блеском в глазах, который обещал дополнительные вопросы в следующий раз, когда Гарри не будет рядом. Они оба говорили так, словно имели в виду именно это. Тем не менее, Гермиона не могла пропустить взгляд, который прошёл между ними, удивлённый и ухмыляющийся. Это была ужасная вещь в общении с парами: всегда можно было понять, когда они собираются поговорить о тебе по дороге домой. — Ты можешь привести её, если хочешь, на мамину вечеринку, — предложила Джинни. — Там полно места для ещё одной. Андромеда будет там с Тедди, так что ей будет с кем поговорить — не то чтобы мы с ней не разговаривали, конечно, — поспешно поправила она. — Но на случай, если она будет чувствовать себя неловко. Гермиона могла бы обнять их, настолько приятным был этот момент. С эмоциональной улыбкой на губах она согласилась пригласить Нарциссу в тот же вечер, чувствуя уверенность, что та примет приглашение с такой же благодарностью, как и сама Гермиона. Нарцисса уговаривала её прийти на этот обед, но Гермиона сомневалась. Она была так обеспокоена тем, что в её окончательно устоявшейся жизни нарастает новый раздражитель, что, возможно, слишком долго оставляла эту развязку без внимания. Однако теперь она почувствовала, как нити её жизни неожиданно соединились, став единым целым благодаря поддержке, о которой она даже не подозревала. Она улыбнулась этому ощущению, просматривая меню в поисках подходящего напитка для этого неожиданно приятного дня.

***

Полгода спустя… Апрель выдался моросящим и сырым, и пока что май, не желал нарушать привычный уклад. Даже в этот день, когда светило солнце, воздух казался тяжёлым от недавно прошедшего дождя, который пропитал землю и подготовил её к более лёгким временам. Нарцисса и Гермиона уклонялись от луж на улицах Диагон-Аллеи, пробираясь по знакомой тропинке к своему зданию. Как бы знакома она ни была, Нарцисса замедлила шаг, когда они проходили мимо «Флориш и Блоттс», ведь там, в витрине, лежала их книга. Само по себе это зрелище не было новым — книга вышла чуть больше двух недель назад, — но одна маленькая деталь витрины была очень новой: теперь прямо перед плакатом висела табличка «Бестселлер №1». Эта цифра становилась всё меньше и меньше с момента выхода книги, и каждый раз, когда она менялась, это заставало женщин врасплох. Нарцисса в волнении схватила Гермиону за руку и потянула её к окну, глядя на неё в безмолвном недоверчивом благоговении. «Бестселлер номер один, — удовлетворённо подумала Гермиона. — «Отдел тайн: Сокровенное знание» Гермионы Грейнджер и Нарциссы Блэк». Вздохнув, она прислонила голову к плечу Нарциссы. Они стояли так с минуту, вероятно, выглядя глупо для любого прохожего, увидевшего двух женщин, уставившихся на книгу, которую они должны были знать наизусть. Тем не менее, они продолжали разглядывать обложку. Естественно, она была разработана Нарциссой и содержала единственную дверь — тёмный и зловещий проход, который вёл в сам отдел. Она почти светилась, умоляя потянуться к ней. Прекрасно зная, что произойдёт, Гермиона протянула палец и коснулась дверной ручки, наблюдая, как оживают чары Нарциссы, как раздвигается нарисованная дверь, открывая взору мелькающие внутри эксперименты и открытия. — Каждый раз, когда я вижу это, я не могу забыть, насколько прекрасна эта обложка, Цисси, — сказала Гермиона. — Это гениально. Нарцисса гордо улыбнулась этой похвале, чувствуя, что она всё ещё больше значила от Гермионы, чем от любого рецензента, сказавшего столько же или больше. — Спасибо, дорогая. Я действительно думаю, что всё получилось очень хорошо. Нарциссе было так приятно видеть, что проект стал успешным, что её искусство и слова Гермионы оценили многие. И всё же было так странно думать, что её работы выставлены на всеобщее обозрение. Творчество всегда было такой закрытой частью её жизни, интимной и тайной. Каким-то образом оно всё ещё ощущалось таковым, несмотря на то, что только за последние недели оно проникло в бесчисленное множество домов и умов. Но на самом деле, теперь не имело значения, кто ещё это видел. Может быть, это уже и не секрет, но всегда будет оставаться личным и близким её сердцу. Во многих отношениях та её часть, которая помогла создать эту книгу, принадлежала только ей и Гермионе, точно так же, как существовала часть Гермионы, которая принадлежала только глазам Нарциссы. Она полагала, что так бывает во всех отношениях, интимных и не очень. У всех нас есть свои версии друг друга; это само по себе не было уникальным. Уникальными были те части, из которых складывалось целое. Те частички себя, которыми они делились только друг с другом, даже если некоторые из них не хотели или не знали об этом, были теми, которые Нарцисса всегда хотела спрятать, теми частями себя, которые заставляли её чувствовать себя незащищённой и уязвимой. Уникальность ситуации заключалась в том, насколько безопасно эти кусочки чувствовали себя в руках Гермионы, и как бережно она держала зеркальные осколки молодой женщины. Всё это было так трудно описать, так трудно передать, эту перспективу — ограниченную и в то же время безграничную. Тем не менее, она решила попробовать. — Мне только что пришла в голову замечательная идея, — сказала Нарцисса, заметив, как глаза Гермионы вынырнули из её собственных размышлений в настоящее. — И что же это? — Что, если я нарисую твой портрет? — спросила она, чувствуя себя почти нервной от предложения, которое никогда не делала никому другому. — Мне бы это понравилось, — без колебаний ответила Гермиона. Она прикусила губу в раздумье. — Я полагаю, что это будет в обнажённом виде? — спросила она, дразняще приподняв одну бровь. Нарцисса наклонила голову и прильнула к ней настолько близко, что её дыхание защекотало мочку уха Гермионы. — Ты или я? — прошептала она, дьявольски изогнув губы. Они вышли за рамки того времени, когда она могла заставить Гермиону покраснеть от своего флирта, но она всегда могла рассчитывать на искрящийся блеск, поднимающийся в глазах женщины при любом достойном поддразнивании. — Почему бы не обе? — Гермиона ответила не менее дерзкой ухмылкой, и обе женщины начали смеяться. Нарцисса втянула её в торопливый поцелуй как раз в тот момент, когда они почувствовали первые капли очередного весеннего ливня, пришедшего омыть переулок. Торопливым шагом они помчались по улице к своим квартирам, к тёплым каминам, которые с каждой неделей становились всё менее необходимыми, к рыжему коту, который ждал своего ужина, к стенам, которые были настолько бесполезны, что их можно было бы снести. Оказавшись в лифте, в том самом, где они впервые увидели друг друга, Нарцисса сплела их пальцы и нажала кнопку пятого этажа.