Послушай тишину, в шумной компании

"Может я действительно не заслуживаю жить?" Эти мысли не покидали Лин уже который день. Она перестала общаться со своим отрядом. Это было по обоюдному согласию, ведь как поняла Лин из отрывков их фраз, она наговорила много обидного, а она и особо ничего не помнит из тех дней. Но они поступили правильно, и она их не винит и не извиняется так как считает, что не заслуживает с ними общаться. Будни Аккерман стали однообразны. В большинстве случаев она просто молча выполняла предписанные ей обязанности и наказания за её проступок. Вылетать ей из Разведкорпуса особо не хотелось. Лин, казалось, потеряла всякий смысл. Она оправдывает ни свои надежды, ни надежды своих товарищей. Как тогда на неё может кто-то положиться? Правильно, никто. Лучше ей не лезть не в своё дело и всё будет хорошо. Её план был идеален (по её мнению). Раствориться в серой массе солдат и не высказывать своего мнения. Ведь лучше пусть так, чем снова кто-то умрёт или огорчиться. И всё шло по плану до возвращения Армина: — Что случилось? — не понял блондин, когда он вернулся утром, а его девушка не встретила и её вообще не было видно. Он сел за их общий стол в столовой. Солдаты уже отходили от смерти своих товарищей, начиная жить как раньше. Смех и шумные разговоры разносились по всему помещению, заставляя мысленно улыбнуться. За окном так же была хорошая погода, которая с каждым днём становилось всё теплее и теплее, располагая к хорошему настроению. — Ты о чём? — не понял Конни. — О Лин. Её нигде нет. Куда-то отправили? — Нет, она, наверное, полы моет или сидит за дальним столом, — ответил Жан, уже доедая завтрак. Армин повернулся, и действительно, девушка сидела одна пялясь в одну точку. — Что случилось? — его голос дрогнул. — Мы не знаем, — ответила Микаса. — Она после того случая на миссии сама не своя, да и на самом задании были проблемы. — Да, она явно была не в себе, — поддержал Эрен. — Пришлось её уговаривать, чтобы титана убила, а то встала как вкопанная. — А после, она ни с кем из нас не разговаривала. Ну ты помнишь, и мы все были в похожем состоянии, — сказала Саша, что была с набитым ртом. — А после, пока тебя не было, она сбежала из штаба, пропила всю ночь в Тросте, послала на всех нахуй и пришла пьяная на построение, — продолжил Жан. — А капитан? — Он гневался всю ночь и спать не давал никому. А когда увидел её на шатающихся ногах, как с цепи сорвался и пошёл её топить. А когда мы его оттащили, Лин нас даже не поблагодарила, а чуть с кулаками не полезла, — сказала Саша, гневно размахивая хлебом. — Это... на неё не похоже, — Армин явно был в шоке. — Да, а когда она проснулась ни слова не сказала. Говорит лишь с Леви и Ханджи и то чисто по рабочим вопросам. Прежних посиделок у них нет и в помине, — Микаса говорила с явной обидой в голосе. — А вы на неё злитесь? — Сначала да, но сейчас её просто жалко, — сказал Жан. — Видеть, как за неделю она стала будто ни кем, грустно. — А почему вы с ней не говорите? — А смысл? Либо не ответит, либо пошлёт. Ей самой сначала осознать всё надо, — сказал Эрен, и это было странно слышать такие мудрые мысли от него. — И правда, — он снова повернулся в её сторону, но та даже не обратила внимание, продолжая смотреть на стол. — Армин, мы понимаем твои переживания, но она нам тоже не знакомая и пытались до неё достучаться, но всё за зря. Подожди лучше, чем напороться на оскорбление или игнор, — сказал Жан, похлопав его по плечу. — Но скоро ещё одна миссия. — Да, но ты думаешь на ней тоже что-то пойдёт не так? — Я переживаю... — Ну капитан её не отпустит если так посчитает. — Стоп, вы предлагаете капитану оставить Лин в штабе? — Нет, но это идея, — прозрел Жан. — Укажем ему на её ошибки, а он не пустит. Может так что-то у ней щёлкнет. — Стоит попробовать, — подытожил Армин. Он не мог спустить с неё глаз и всё время оборачивался, в надежде на хоть какое-то внимание, но всё было четно. В итоге уже стоя уже во дворе ребята задумались: — А кто будет говорить с капитаном? — спросила Микаса. — Хм, наверное не я потому что он может подумать, что из-за наших отношений я прошу, а это не допустимо по правилам. Все остальные как-то мялись. Все боялись гнева капитана. — Давайте решим всё по взрослому! — вспылила Саша, когда они уже минут пять молчали. — Здесь и сейчас! — она выставила кулак. — Да! — поддержал Конни. Всё решилось в один миг. — Встать в строй, — приказал Леви, как только подошёл. Солдаты послушно выполнили его приказ. — Двадцать кругов, потом берём УПМ. — Есть, — звонко ответили солдаты начиная выполнять разминку. — Простите, капитан, — заранее извинился Конни. — Чего тебе, Спрингер? Конни досталась участь спрашивать, когда он пять раз подряд проиграл Саше в "камень, ножницы, бумагу": — Я на счёт своего товарища по команде. Лин. Вы уверены, что она готова к следующей миссии? — Готова, — коротко ответил Леви, давая понять, что он не хочет отвечать. — Но... — Сомневаешься в моих решениях? — Нет, сэр. Просто я не понимаю почему? — Она выполняет все предписанные требования солдата, а наказание она приняла с покорностью после своего проступка и хорошо его выполняет. — А её самочувствие? — Ты на счёт поведения? — Да. — Я не могу за это не выпустить за стены. Я не собираюсь нарушать правила. Иди, а то ещё 20 дам. Конни из далека отрицательно помахал головой товарищам, решив всё же уйти чтобы не навязываться на неприятности. — Блин, план не сработал, — сказал Эрен. — Какой план? — не поняла Лин. — Капитан, что-то ещё говорил? Ребята удивились её поступку, но никто не осмеливался отвечать: — Нет, — ответил Армин. — Это так наши игры. Не обращай внимание. Лин долго и пристально смотрела прежде, чем ускориться. — Сина, и что же теперь делать? — сказал Конни. — Но мы же не будем её подставлять специально? — сказала Саша. — Или будем? — Не знаю. Это нам уже проблемами светит, — рассудил Армин. — Стоит, оставить эту идею, — отрезал Эрен, так же ускоряясь. Армин не мог. Ему нужно было понять, что с ней. Почему? Почему она так себя ведёт. Почему ему не сказала? Как ей помочь? А может у этого были предпосылки раньше, а он не замечал? А она доверяет ему вообще? Время шло, а вопросов становилось больше и больше. Армин не мог себе места найти всё время думал об этом. Армин чувствовал себя виноватым за её состояние. Будто это он лично её загнобил. Засел в библиотеке и даже нашёл пару книжек на эту тему, но всё будто без толку. Лин с каждым днём будто увядала, словно цветок, про который все забыли. Цветок становится безжизненным, серым, сухим и очень хрупким. Как и она. Тихая, неприметная, будто всю жизнь из неё высосали. От той Лин, что смеялась с ними за одним столом, дурачилась, отговаривала Сашу и Конни от воровства, прикрывала их потом, разнимала Жана и Эрена, бубнила всё время что-то, бурчала и жаловалась, всегда хотела общаться, ничего не осталось.

***

"Я недостойна Армина, Я ничего не могу, У меня ничего не получается, Я недостойна, недостойна, недостойна." — Лин? — её тронули за плечо. Тихо вздрогнув Лин пискнула: — Да? — на неё все смотрели с грустью в глазах. — Всё хорошо? — спросил Армин, он видимо и решил, что-то сделать, коснувшись плеча. — Угу, — Лин продолжила мести коридор. Все какое-то время стояли в ступоре прежде, чем продолжить заниматься своими делами. Никто больше не пытался что-либо сделать, стараясь не обращать внимания на омрачённое состояние своей бывшей подруги. Им было обидно и, без извинений с её стороны, никто не собирался что-либо делать. Новая вылазка будет уже завтра, а Армин всё больше и больше пытался привлечь её внимание, но та упорно его игнорировала, как бы ей на самом деле не хотелось этого делать. Но мысли, которые она вдолбила сама себе, её не покидали, а пожирали. Вставать с каждым днём становилось всё труднее и труднее, как и жить в принципе. Не видя ни в чём цель, её тело само начинало отказываться от лишних телодвижений. Ничего не хотелось. Лишь ничего не чувствовать, не видеть, не слышать и никого не разочаровывать, себя в особенности. Но мечты её не сбудутся, поэтому единственное, что ей остаётся это притворяться, что всё хорошо и она со всем справляется. Но с отталкиванием всего социума это стало очень трудно. Лин рассчитывала лишь жить от мисси до миссии, но Армин снова нарушил её планы, выловив за день до этого: — Можно с тобой поговорить? — спросил парень. Он словил её в коридоре после ужина. Лин старалась дождаться, когда все уйдут, но он не уходил. И ей ничего не оставалось, как попасться в его ловушку. — Зачем? — Лин выбрала стратегию притвориться, что ничего не происходит. Тупо? Да. Но говорить правду она не хотела. — Я хочу с тобой поговорить. — Я не вижу в этом смысла, всё хорошо. — Ты считаешь всё хорошо? — Да. — Не ври. — Я не вру. — У тебя уши краснеют, когда ты врёшь. Лин на это никак не отреагировала и хотела пойти дальше, но Армин взял её за руку, останавливая: — Да погоди ты! Давай просто всё обсудим. Лин это уже начинало бесить: — Не вижу смысла сказала же. — Но... — Не каких "но". Я не хочу на тебя срываться, Арлерт. — И не надо. Просто поговорим. — Твои переговоры никогда хорошо не заканчиваются. Может, если бы ты и отступил бы тогда с Бертольдом, мне бы не пришлось носить это, — она показала на руку в перепачканных бинтах. Потому что она их давно не меняла, так как сил на это не было. Это была неправда, Лин так не считала, но она сама не поняла, как слова вылетели с языка. — Лин... — Что неприятно? Тогда, не подходи ко мне больше, чтобы не получить ещё. — Ты же так не считаешь. Я знаю тебя. — Видимо плохо знал или забыл. Пока со своей Энни общался. — Нет, — он опустил голову и выдохнул, пытаясь справиться с её агрессией. Тут главное надавить и подождать пока это пройдёт. — Я не забыл и не хочу. Просто ты мне дорога и я.. — он поднял голову, но Аккерман уже успела покинуть помещение, сбежав. Как и всегда она бежит. Трусиха. Жалкая трусиха, которая ни на что не способна. Лин быстро дошла до комнаты и резко закрыла дверь, привлекая внимание соседок. Стало ещё стыднее. Сосчитав до десяти, выдохнув и сделав вид, что ничего не произошло, подошла к своей кровати и легла, стараясь не привлекать внимание. Она обидела всех. И Армина, даже. Дура, дура, дура, дура. Ему действительно стоит дальше ходить к своей Энни, чем за Лин бегать. Наверное, от неё и то толку больше в кристалле, чем от неё. Почему все вокруг только страдают?

***

Впервые после выхода за стены было такое безразличие к происходящему. Кричать, люди не кричат. Насрать. Сколько титанов впереди, сколько не будет. Встретим дивианта не встретим. Есть ли теперь разница? Чувство свободы, что раньше её преследовало больше нет. А также и страха перед титанами. Впервые настолько легко их убивать. Будто это сущий пустяк. Словно она даже не отнимает чью-то жизнь. Титанов в принципе было мало сегодня, из-за этого они быстро вернулись в тот же лес, продолжив отчищать территорию. Лошади быстро неслись сквозь деревья, заставляя держаться крепче, но Лин будто намерено ослабила хватку, ожидая приказа к наступлению: — Переходим в атаку! Держим друг друга в поле зрения! — Есть! Вступив в атаку и встретив первого титана, что пытался её убить, Лин убила не задумываясь. Просто пролетела за спину вырезала затылок и готово. Ни морального выбора, ни чувств, ничего не было и это заставляло съёжиться всё в груди. Безразличие пугало, но лучше бы осталось оно вместо того, чтобы что-то резануло в голове, когда среди деревьев она увидела, как убивают солдата. Она быстро расправилась с тем титаном. Лин посмотрела на тело и мысль, что никогда не должна была проносится в голове, стала ярче чего-либо: "Раз это так легко, может так всем будет легче?" Она же просто задохнётся если прыгнет в пасть титана. Быстро, легко и никто не увидит. "Это ведь неправильно" Но если что-то правильное в нашем мире? Нет. Было бы, если бы она не сражалась с титанами. Она бы не наблюдала за смертями товарищей. Если все неправильные, то она тоже может. Так станет легче всем. Быстро приняв решение, словно что-то отрезав, взлетела в самый верх, достав до макушек деревьев и увидев небо, Лин мысленно прощалась с ними. "Найди свой смысл не в отмывании грехов, а в чём-то другом." "Хоть ты и стараешься прикинуться, что ты безразлична ко всему происходящему. Это не так." "Знаешь, я долго винила себя за смерть сына, пока не поняла, что сама себе рою могилу, а он ведь этого не хотел." "Нет, хороших людей." "Всё когда-то уходит из нашей жизни, но это не значит, что мы не можем получать удовольствие после это. Ведь когда-то и сами мы уйдём" Мысли крутились в голове, словно калейдоскоп, запутываясь в голове в большой узел, заставляя сомневаться в своём решении. — Хватит, хватит, пожалуйста, — бормотала Лин, ища титана. И на глаза в этот же момент попался семи метровый титан. У него была неестественно большая голова, что явно мешала ему передвигаться, делая его лёгкой мишенью. Титан быстро её заметил медленно направлялась к ней. Раз его не убили значит просто ещё не добрались и получается Лин слишком далеко ушла от отряда. Скоро её спохватяться, надо действовать быстро. Забравшись на ветку повыше, наблюдала как титан бежит за ней пытаясь дотянуться или прыгнуть, с открытой пастью. Видимо надеяться, что она сама к нему в рот прыгнет. Это заставило Аккерман усмехнуться. Лин тяжело вздохнула. Последний её шаг и всё. Больше ничего не будет. Страх застыл в теле, не давая сделать дело. Руки трясутся, лезвия, что были убраны, тоже тихо стучали. Лин мысленно считала до трёх. Раз. Вытерла потные и трясущиеся руки о штаны и сглотнула. Два. Закрыла глаза, пытаясь ни о чём не думать. Но голоса продолжали стучать в голове молотком. Желание тишины заставляет сделать шаг. Три. "Всем так будет хорошо." — последняя мысль, что заставляет улыбнуться. Шаг сделан, и она летит вниз, закрывая глаза, что слезятся. Лин рада, что последние секунды своей жизни она проведёт в этом чувстве полёта и свободы. Но резко её отталкивают, смещая с курса. Открыв глаза Лин видит не белый свет и не пасть титана. Её отпустили и теперь она летит на землю. Не успев перегруппироваться, она вмазывается в землю с громким шипением. Перевернувшись на бок, Лин замечает, как титана, которому она хотела пойти на корм убивают за пару плавных движений, словно по учебнику. Фигура быстро направляется к ней, но Лин ещё за километр узнаёт эту блондинистую макушку. — Солнышко! — кричит Армин, подбегая к ней. — Ты спас меня, — дрожащим голос говорит, она. — Что? — он явно не ожидал такой реакции. — Ты спас меня, — повторяет она, по её лицу текут слёзы. — Ну да, а почему не должен, солнышко. И вообще! Зачем ты это сделала?! — Армин садиться на корточки перед ней, вытирая её лицо своими большими пальцами. — Но я же... вчера. Я тебя обидела, — будто в трансе Лин не могла понять, что произошло. — Я думала ты меня возненавидишь, как и все остальные. — Нет, ни за что. Я же люблю тебя. Как я могу. И вообще тебя никто не ненавидит, просто ждут, когда ты сама извинишься. — Что? — Лин это словно привело в чувства. — Любишь? — А? — щёки его покраснели. — Ну а как иначе, солнышко. — Я же не достойна. — Почему? — нахмурился парень. — Со мной одни неприятности, люди во круг меня страдают и умирают. Снова и снова. Я с детства виновата в смерти близких. Я виновата! И я не учусь на своих ошибках, люди продолжают умирать. У меня не получается сделать лучше. — Но ты же не можешь предотвратить всё на свете. Ты же не бог какой-то. — Но...но... — Ты не виновата, Лин. Не неси все эти смерти на себе. Ты не спасёшь всех. — Но я так хотела, — голос ломался, выдавая истерику. — Чтобы такого не было. Чтобы они жили счастливо. — У тебя не получится так сделать, — сказал простую истину парень. — Никогда не получится предотвратить, то что не в твоих силах. Лин уже не могла перестать плакать. Ревела словно ребёнок в истерике, что не дали игрушку. Так честно и открыто Армин будто впервые такую увидел, что ничего сейчас не прячет и не стесняется перед ним. Хотя он уверен, что она сильно будет этого стыдиться как успокоиться. Это заставило парня улыбнуться и притянуть её к себе, обнимая. Лин прижалась к нему, вдыхая родной запах по которому так скучала, а его действия заставили её содрагнуться в новом потоке слёз, пачкая его одежду. — Прости, прости, я во всём виновата, — проскулила она чувствуя вину за то что заставляет его возиться с ней. — Ты не в чём не виновата. Хватит винить себя. Слышишь? Лин коротко кивнула. — Это мой выбор быть здесь с тобой сейчас. Это был выбор других спасать тебя или идти за стены, а пожалели ли они об этом или нет, не твоя забота. — А ты жалеешь? — Ничуть.