𐌿᧘ᥱннᥙцᥲ ᥱᴦ᧐ ρᥲɜуʍᥲ

Каждый из нас хоть раз видел сны с не самым приличным содержанием. Все мы хоть раз задумывались о непристойных вещах. Некоторые даже занимаются ими тайком. Просто не все признаются. Женя тоже не признавалась в подобном. Так как ей просто никогда не снилось то, что снилось её ровесницам. В то время как многие из однокурсниц Погребняк-младшей уже либо имели молодого человека или были замужем, эта девушка оставалась верна лишь самой себе. Ей хватило того, что произошло между ней и Павлом. Многие девушки её возраста видели во снах молодых парней, которые подходили бы по всем их критериям. Ну и, естественно, без постельных сцен не обходилось. Евгению же это всё обходило стороной. Сероглазой девушке с седыми волосами просто это всё было не слишком интересно, да и от воздержания она не страдала. «Пфф! Да эта Марина просто своей пизде не хозяйка! Вот и раздвигает ласты перед каждым вторым! Отсюда у неё и пятерка по психологии! Пошёл нахер ваш препод, не обращай внимания!», — говорил тогда Стас Жене, когда она узнала через сплетни, что её однокурсница из параллельной группы получала оценки… Не сказать, чтобы честно. После расставания с Павлом, Евгения больше ни с кем не строила даже мимолётных отношений. Она вообще, как и её брат, считала отвратительным отношения на одну ночь. Секс без обязательств тоже ей был мерзок. Девушка росла в приличной семье и мама всегда учила Женю и Стаса, что вести разгульный образ жизни — последнее дело. Да и вообще, ночные клубы и тому подобное им не интересны были. В общем, сейчас мисс Аадланд испытывала некий дискомфорт. Связан он был с тем, от чего рязанская девушка успела отвыкнуть. Такой сон не мог быть коротким. Никак. Ни за что! И Джина понимала, что начался этот сон не так, как раньше. Никакого океана, лайнера и тихих волн. Ни единого намёка на «Титаник». Лишь тусклый свет свечи на прикроватном столике, тёмное шёлковое постельное бельё под сестрой лейтенанта, и она сама укрытая лишь тонким одеялом. Полусонная Евгения всё же смогла ощутить, что была полностью обнаженной, и лишь одеяло было её «щитом», пряча её тело покрытое шрамами — последствия аллергии. Это было странно дня Погребняк, которая всегда спала в ночнушках и заместо шёлка у неё всегда был лён на кровати. Внезапно, одно из плечиков Аадланд как будто обожгло. Не сказать, что больно или неприятно. Скорее непривычно. И эти ощущения вызвали такую мощную волну мурашек по телу, что Женька кое-как собралась с мыслями. Она знала, что не дома. Она помнила где они со Стасом находятся. Но не помнит эту спальню. Спальню, что раз в десять богаче выглядит, чем комната Рубена в его фамильном особняке. — Рувик, — вдруг осознала Погребняк, когда почувствовала, как чьи-то тонкие пальцы водят по её позвоночнику. Причём делая это так, что седоволосой не было больно или неприятно. Наоборот, хотела она того или нет, а тело на подобные касания отзывалось мурашками и заставляло хозяйку извиваться под одеялом. Сероглазая не знала, что всё это значит. Да и не хотела она знать! Ей очень хотелось проснуться и бежать прочь от этого гада, что сейчас точно над ней так издевается. Ведь ни для Стаса, ни для его сестрёнки не было секретом, что Викториано своими тактиками иногда напоминал самого Фредди Крюгера — вычислял страхи и слабости жертвы, игрался с ней, давя на психику тем самым страхом, доводил до безумия и непреодолимого страха, и лишь потом убивал. Это ещё хорошо, что Рувик не имеет привычки глупо шутить. Тогда бы Стас его точно бы ненавидел ещё больше. — Джина, — Женя снова пропускает волну мурашек по плечам и тихо выдыхает в свои ладони, когда чьи-то руки начали мягко массировать ей те самые плечики, а после что-то холодное и влажное коснулось её уха. После этот холодок пошёл медленными «шажками» к шее, куда мужчина уткнулся носом. Евгения не знала, чем она пахнет в действительности. Она ведь то и дело покупала одни и те же духи, которыми брызгалась ещё со старших классов в школе. А Женька любила несколько странные ароматы — приторные, сладкие. Даже сейчас Погребняк-младшая смогла бы наизусть назвать какие нотки у её любимых духов: ириска, кокос и белый шоколад. Сладко, даже слишком… И из-за этого сероглазая нередко убегала от ос, пока ждала автобус. Пашка говорил, что от Женьки вечно пахнет потом из-за того, поскольку она вечно носится куда-то, без цели. Стас же, как и мать, говорил, что его сестричка пахнет ребенком. Погребняк-старший запомнил этот запах ещё когда его сестра родилась. И этот запах не слишком изменился с годами. — …моя Джина, — сейчас в голосе не было холода и бездушия. Сейчас он шептал эти слова на ухо Жени чересчур мягко и непривычно нежно для антагониста. И мисс Аадланд приходилось это терпеть. Джина не была слабой. Но, несмотря на это, драться не умела и никогда не лезла в драки, предпочитая убежать. Седоволосая точно могла бы дать отпор простым одержимым на кулаках. Увы, страх не позволил. А вот Рубен… Ни одна тварь в его разуме не победит в жестокости, что у него есть. Впрочем, это ведь он и есть. Рувик создал весь этот кошмар. Вдруг в голову Жени вернулся её черновой план. Она не была уверена, что сработает. Но другого ничего она придумать не могла. Именно поэтому седоволосая собрала волю в кулак, прикрыла глаза, быстро продумала слова и очень осторожно, словно боясь, изобразила дурочка: — …Вас зовут Рубен, верно? И сразу же сновидение улетучилось, открывая взору лишь привычные покои Викториано и, о чудо, Евген была одета! Не секрет, что его это поразило. Сейчас Рувик ожидал от мисс Аадланд-младшей что угодно: презрение, страх, требования отпустить её, нелепые угрозы и какие-то доводы… Но то, что она выдала выбило некогда потенциального учёного из колеи. Мужчина, что и в смерти изувечен ожогами, сразу начал искать подвох в словах Джины. Однако его, что удивительно, он не обнаружил. Просто потому, что Женька старалась думать только об одном: о брате. Об её дорогом братике, которого она любит и принимает таким, какой он есть — лентяй, матершинник и любитель пивка по выходным. Стас, несмотря ни на что, хороший человек. И его сестричка это знала лучше всех. Сейчас он злится на неё за то, что она нечаянно разбила его МП-3 плеер, а через полчаса уже набьет харю Пашке за его поведение. «Братик… Скоро я обязательно тебя найду. Надо только постараться», — внушила себе Евгеша, вспоминая тёплые моменты из детства. И Рувик тоже заметил их… — Да, — наконец Викториано ответил коротко, но понятно. И Женька снова решила этим воспользоваться. Тем не менее, обстоятельства принуждали действовать тонко и деликатно. И как только она заметила разочарованный взгляд в мёртвых голубых глазах, то снова изобразила неуверенность: — …могу я Вас так называть? Дело в том, что… Рувик — это ведь… — Называй так, как считаешь правильным, — Викториано не мог прямо сказать, что сейчас в голове творилось непонятное. Давно никто не называл его настоящим именем. Рувик почти отвык от него, принимая прозвище данное им при смерти этими ублюдками, как само собой разумеющееся. Или же просто не обращал на это никакого внимания. Ведь той жизни нет, как и его самого. Джина как будто бы просто перевернула весь его мир, весь его разум верх тормашками. Не похожая ни на кого из тех, кого знал и видел Рубен. Лишь немного, в плане любви к старшему брату, Викториано она напоминала Лауру. Ведь эта девушка… Она была единственным человеком, кто любил и понимал одарённого мальчишку. Покрытый ожогами ходячий труп встал с кровати, понимая, что исполнить желаемое уже не получится. Но то, что теперь эта сцена никогда не покинет разум сестрёнки лейтенанта — это факт. Обнажена, нежные прикосновения к плечам, обжигающие покрытую шрамами кожу поцелуи… Аадланд-младшая даже успела забеспокоиться, что с ней могут сделать непоправимое. Потом же она только покачала головой: «Не, Женёк, ты чё?! Он же мёртвый! Да и что он сделает, если ему интересны лишь убийства да кровяка?». — Тогда, — Евгения вздохнула, успев лишь пальцами соприкоснуться с мертвецкой рукой. Кончики пальцев сразу же отозвались, вызывая в мозгу небывалое отвращение… Кожа Викториано была холодной, жёсткой, шершавой… Неприятной. Такой же, как и внутренний мир этого человека, — Рубен, я могу… Спуститься на второй этаж? У вас вроде что-то на подобии архива было. Рувик всё ещё искал подвох. Ведь не может человек так быстро перепрограммироваться на такой лад. Джина явно замышляла сбежать таким образом. И мужчина не слишком хотел, чтобы это было так. В конце-концов, делить такой субъект Викториано ни с кем не хотелось. Он уже присвоил её, а своё — никому. Этот человек помнит, как смешно он ревновал свою сестру ко всему, что не связано с ним. И когда он был ещё мальчишкой, это всё выглядело очень мило и смешно. Теперь же, когда Викториано далеко за тридцать, это больше походило на помешательство. На некую одержимость «свежей» плотью. И Евгения не хотела с этим мириться. Лишь сейчас, после таких прикосновений и эротичного сна, она вдруг начала постепенно понимать настрой Рубена на её счёт. Нельзя сказать, что Погребняк-младшая была этому рада. «Злодей и обычная девочка?! Да не бывать этому!», — кричал здравый рассудок девушки и она была полностью с ним согласна. Ведь, если кому и готова была Женька без сомнений и страха отдать свои сердце и душу без остатка, так это Лесли. Этот паренёк надолго поселился в сердце сероглазой девчонки с седыми волосами и, будь Уизерс более здравым в плане психики, то Джина бы не смотрела на мнение окружающих. Она бы Лесли не бросила. — Идём. Погребняк-младшая пока вела себя послушно. Снова укуталась в свой оранжевый халат, подтянула тряпичные балетки а после, встав в позу пионерки, изобразила любознательный взгляд. Викториано это даже… Заинтересовало. Серьёзно! Мужчина не был дураком. Он понимал, что здравомыслящее существо так быстро точку зрения не изменит. Но, тем не менее, похоже, что Викториано своеобразно заводила эта игра. Ему хотелось узнать, как долго продержится мисс Аадланд и чего именно она от него добивается. — Что-то ещё? — Ну, как бы, — Женя опустила серые глаза в пол и не знала, как задать этот вопрос. Хотя, немного погодя она вспомнила, что этот дохлый хер явно знает о ней и её брате практически всё, что можно. Да и всё, что нельзя тоже. Тогда и смысла так краснеть нет. — У вас в архиве есть книги про… Северную Атлантику? — Тебя всё ещё увлекает эта тема? О лайнере, что… — …потерпел крушение из-за столкновения с айсбергом в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое апреля в 1912 году. Да. — Удивлён, что ты помнишь такие детали, — мужчина изогнул бровь в заинтересованности. Он знал, что эту глупую девчонку интересует только одно. А именно путешествие к месту гибели «Титаника». Туда Женька грезила попасть с детства. И по сей день её мечта осталась неизменной. — И тебя не пугает перспектива оказаться там же? — …что плохого в том, чтобы достичь поставленной цели? — ответила вопросом на вопрос Джина, понимая, что вскоре не сможет переносить взгляд этих мёртвых голубых глаз. А взгляд Викториано не убегал куда-то ещё. Временами Погребняк-младшая думала, что Рубен уже много раз разглядывал её с ног до головы, запомнил в какую сторону зачесаны волосы, сколько шрамов у неё на руках и ногах, как часто она прикрывает глаза или опускает их в пол… Если бы только она знала, что творится в израненной и обгоревшей в пламени душе Рубена Викториано. Женя бы немедленно бежала прочь, невзирая ни на что. Он стал одержим, сошёл с ума.