кот на поводке

      POV Tony       Сегодня утро выдалось странным. Я проснулся не от трели будильника, ни от пения алкашей под окном и даже, — удивительно, — не от того, что его величество Игорь закинул на меня ногу во сне. Грёзы нарушили настойчивые звонки в дверь, к тому же незваный гость ещё и решил, что помолотить по дереву — феерически ахуенная идея и без этого мы не пойдем открывать и слать его в пизду.       Игорь лениво шевельнулся и толкнул меня в плечо, мол, давай, иди ты разбирайся. Послать мне, естественно, захотелось и его. Какой же у меня заботливый парень, просто обосраться. Я с самого начала наших отношений знал, что он за меня горой, крепостью, стеной и заборчиком из покосившихся бревнышек. Защитник мой.       Натягивая на ноги джинсы, в штанинах которых то и дело поперек вставали ступни, я зачем-то старался оттянуть время, хотя было очевидно, что любая данная загадочным гостям секунда грозила остаться вмятиной на двери. Я правда должен идти разбираться с этим безобразием?       — Может ты всё-таки? — предпринял я последнюю попытку отговориться. — Ты ж хозяин квартиры, как-никак…       Из-под одеяла донёсся звук, похожий на смесь утиного «кря», лягушачьего «ква» и чихуа-хуиного «гав». Дословный перевод гласил: «Иди нахуй, Тош». Но какое животное шлёт меня нахуй, а какое зовёт по имени — я ещё не понял.       — У тебя хоть бита есть? Пиздец, мало ли бандиты какие.       — На полке водный пистолет, — насмешливо буркнул Игорь, которого за кулисами пуха и ткани вовсе не было видно. — Внешне как настоящий. Можешь его взять.       Я решил пока попридержать вопросы о том, нахуя ему водный пистолет в квартире, и постарался выйти из дрёмы и выглядеть хотя бы более-менее грозно. Получалось до первого отражения в зеркале — оттуда на меня на секунду взглянул плюшевый сонный медведжонок, а после сразу же устремил взор в свою входную дверь в Зазеркалье.       Я на всякий случай перекрестился, хотя верующим не был, и открыл дверь. Вопреки моим ожиданиям и богатой фантазии на пороге оказалась женщина лет пятидесяти, а не два суровых амбала, по характеристикам похожих на меня. Ну, что ж, хотя бы не коллеторы пришли вышибать долги с Александрова и не дядьки в форме арестовывать за какие-либо нарушения, и то хорошо.       — Здрасьте, — я скептически обвел незнакомку взглядом, пытаясь как робот её отсканировать и понять, нахуй она сюда пришла. — А вы кто? К кому? Зачем?       — Это я у вас, молодой человек, должна спросить, кто вы такой, — ядовито выдала она. Какая-то статная и до кучи воспитанная особа — обращается аж на «молодой человек»! Когда я, интересно, вообще в последний раз слышал такое обращение к себе? — Что вы забыли в квартире моего сына?       Понятно, мы никого не топили, ночью и рано утром не шумели, петиции тоже подписывать никакие не требуют. К Игорю просто наведалась матушка — в принципе, он предупреждал, что она может припереться без повода раз в полгода и начать ебать мозги, потому что может и хочет. А ещё потому что не дожидается ответов на звонки сыну.       — Где Игорь? — уже повышенным тоном поинтересовалась дама, но все ещё не входила в квартиру. Я ей, в общем и целом, и не препятствовал вовсе — границы установило само её воспитание. Ну или то, что нечисть без приглашения в людские дома не входит, хе-хе.       — Спит… Спал. Пока вы не пришли, — грубить теще очень не хорошо, но я ведь её не оскорбил. Меня самого рефлекторно потянуло зевнуть, но вместо этого пришлось обернуться через плечо и позвать моего ненаглядного. Конечно, с чем-то вычурно-ласковым, потому что меня так и тянуло словесно побесоебить перед этой женщиной. — Игорь, солнышко! Тут тебя.       Из спальни послышалось злое ворчание и спустя полминуты из проема вынырнула недовольная всем и вся фигура. Увидев мать, Игорь даже не поменялся в лице, продолжая щуриться от бьющих в глаза искусственных лучей ламп. У нас с ним явно разные приоритеты, раз я в таких случаях первым делом натягивал джинсы, а он ограничился футболкой.       — Ты, может, родную мать хоть в квартиру впустишь? — язвительно потребовала женщина, но Игорь проигнорировал ее, повернув лицо ко мне и касаясь рукой плеча.       — Иди чайник поставь, кот, — ну конечно же, меня сразу отослали куда подальше от предстоящего скандала. Я поспешил, когда называл его защитником в незримых кавычках — потому что сейчас он явно постарался оградить меня от опасных слов и напора матери.       Теперь я начинал верить в рассказы Игоря о том, что он все детство и юность провел в сущем кошмаре. Его постоянно терроризировали собственные родители по поводу ориентации. Наверное, это будет очень и очень эгоистичное и аморальное выражение, но я даже слегка порадовался, что мои любовные предпочтения вскрылись уже после гибели мамы с папой.       — Господи, я-то думала, что ты остепенился! Нашел себе девушку и наконец стал нормальным! — мне искренне не хотелось слышать, как орут на моего парня, но почему-то я был более чем уверен, что, если я подойду, он рявкнет на меня тоже и снова отошлет куда подальше, пока и мне не попало. Рыцарь херов. А за него кто заступится? — «У меня появился любимый человек»! Господи! А нельзя было сразу сказать, что ты завел себе очередного гомика?!       Он не заводил… Я сам завёлся. Вернее, Игорю меня подарили. Звучит, конечно, двусмысленно и странновато, но, если подумать, то так и есть. Меня откопала среди других кандидатов на работу в стриптиз-клубе Жанна, поддержала унылый концепт выступлений, осыпав меня восхищенными фразочками вроде «все гениальное — просто», и потом с открытым ртом наблюдала мои выступления. Ещё и Игорю расписала меня в таких красках, что я о таких оттенках, наверное, не мог даже подозревать. Ну и кинула, собственно, дальше на произвол судьбы и начальнику под новогоднюю ёлку. Она просто замечательный менеджер, и это среди всех наших ребят было хорошо известно.       Мне вдруг стало жаль, что пришлось со всеми ними расстаться. Но, в конце концов, всё равно всё к этому и шло. В отношениях с Игорем это был лишь вопрос времени, когда ему надоест наблюдать полные похоти взгляды, обращеннные на меня. Ревность и внутренний собственник бы однажды взяли верх, и слава богу, что это случилось так легко и просто. Без лишних криков и истерик. Кстати, истерик не было настолько, что на вопрос о том, можно ли чисто для себя и дальше заниматься танцами, Игорь ответил в неожиданно положительном ключе.       Крики в коридоре снова быстро выдернули из мыслей.       — Да когда ж ты уже вылечишься от этой напасти! Где ж мы с отцом тебя в детстве недобили… были б с тобой строже, ты б сейчас нормальным вырос!       — Да некуда уже строже! Вы с морским удильщиком уже, блять, познакомились, вот на таком вы дне! — на мгновение повисла тишина, которую было слышно даже сквозь шум закипающего чайника. — Уходи. Я не хочу с тобой разговаривать.       — Я хочу познакомиться с твоим молодым человеком.       Мне становилось не по себе от того, что меня называют молодым человеком. Назовите ей уже мое имя, ну или хотя бы пусть и дальше называет «очередным гомиком».       — Зовут Антон, — словно услышав мои молитвы, быстро отозвался Игорь. — Двадцать один год. Познакомились в моем клубе, учится в педагогическом. На этом всё. Можешь идти.       — Игорь, — серьезным тоном выдала женщина, но сразу же смягчилась, — не отдаляйся ещё больше. Я хочу быть в курсе того, что происходит в твоей жизни… я не буду осуждать твой выбор. Антон кажется милым мальчиком, и, эм, — она кашлянула и продолжила более тихо, — удивительно, но при своей ориентации он все ещё похож на мужчину…       Я был более чем уверен, что в установившуюся паузу Игорь скептически вскинул брови, мол, а я че, непохож штоле.       — Я понимаю, сейчас будет неудобно знакомиться, но, — тем временем продолжил голос матери, и вскипел чайник, а я не мог оторвать взгляда от пола. Какая же тут у Игоря красивая плитка, ё-моё. — Мы могли бы встретиться в другой раз. И твой папа тоже мог бы присутствовать…       Даже на кухне было слышно, как шумно и страдальчески вздохнул Игорь.       — Ладно. Я поговорю с Антоном на эту тему. А теперь, пожалуйста…       Кыш отседава.       — Да, я поняла. Позвони, как, — она зачем-то выдержала паузу, — надумаете.       Зашуршала куртка женщины, оповещая о том, что тело за пятьдесят пришло в движение, собираясь покинуть квартиру. Игорь кинул ей в спину натянутое прощание, и, только мать вышла за пределы квартиры, сразу же закрыл дверь. Ещё и с громким хлопком.       Я остался ошеломлён таким гостеприимством Игоря перед собственной матерью, но больше, конечно, — ее внезапными приездами. Это ж насколько надо не уважать личную жизнь и границы своего ребенка, чтобы так неожиданно решать навестить его.       С крайне измученным видом Игорь вошёл на кухню. Первой, и я надеюсь, последней жертвой его херового настроения стал я, когда в меня вцепились мертвой хваткой и буквально сгребли в охапку. У меня аж сложилось впечатление, что сейчас меня скатают в шарик, как из пластилина, и выкинут нахер в окно. Не знаю, зачем, но да.       — Как она меня заебала блять, — выругался Игорь, беспомощно утыкаясь лицом мне в плечо и, видимо, пытаясь скрыться от всего мира. Наверное, это должно было говорить мне о том, что эта незапланированная встреча далась ему очень сложно.       — Переедь, — единственное, что пришло в мою голову на фоне осознания этого редкого состояния Игоря. Маленький, слабый, беспомощный человечек, который пытается задушить меня раньше, чем я скажу ему вслух хоть какое-то из этих прилагательных.       Игорь перестал сжимать меня в объятиях так яро и даже отстранился, заглядывая в глаза. Я не знал, стоит ли мне сказать, что я предложил хуйню, или что я серьезно.       — Слушай, правда. Давай переедем, — я такой серьезности никогда не видел и не слышал. — Мне надоело снимать квартиру в этой дыре.       — Ты это понял только после того, как я предложил?       — Именно. К тому же, тут всё заточено только под мой комфорт, — он обвел кухню взглядом, как будто на каждом сантиметре были видны чисто его причуды. — А мы теперь живём вместе… Значит, в комфорте теперь должны быть мы оба, — взгляд вернулся на меня, и Игорь вдруг умиленно заулыбался. — Ты покраснел.       Я отвернулся, поправляя волосы.       — Какая разница, — фыркнул я, но Игорь уже притянул меня ближе и прижался губами к щеке. Отпихивать его у меня не хватило смелости. — Лучше скажи мне, почему твоя мать просто так заваливается к тебе на хату?       Игорь отпрянул, и по его виду было несложно сказать, что эта тема ему неприятна и он не особо хочет о ней говорить. Я, в общем-то, и не напирал, все же мы встречаемся всего месяц и сознаваться во всех своих грехах ещё рано. У всех должны быть свои секреты. Но секунд через десять он заговорил:       — Я… в общем, когда начал снимать квартиру, ну, съехал от родителей, увлёкся наркотиками по мелочи — таблетки там, косячки. Ещё мало того, что давление по поводу того, что я гей, толком не уменьшилось, так я тоже тогда в клубе работал. Чтоб обучение оплатить, хотя оно мне, блять, тоже не всралось. Иногда, конечно, приходилось и спать с клиентами. Ну, а наркота давала смысл существовать и делать все это, — он вздохнул, отошёл от меня окончательно и переключился на приготовление чая. — Я родителей часто игнорировал, когда звонили, ну, старался, но это ж блять родители, они же волнуются. Однажды я так не отвечал на звонки часов пятнадцать. Кое-как вспомнили адрес, взламывали дверь. Меня нашли с пеной у рта, я кое-как с того света выбрался. С тех пор и контроллят как могут. Я до сих пор скрываю, что курю, потому что там не только по церквям потаскать могут.       Я просто не понимал, как реагировать, и поэтому застыл на одном месте с открытым ртом и пустым взглядом в стенку. А-ху-еть.       Я, конечно, думал, что бросившие наркотики люди — самые счастливые на планете, но чтоб они были настолько жизнерадостными — вряд ли. По Игорю просто нельзя было сказать, что он однажды чуть не сдох от передоза. Потому что порой посмотришь на человека и сразу ясно, что из специй у него только соль, и далеко не поваренная.       А вот Игорь персонаж явно неоднозначный, и мало того, что он не выглядит бывшим наркоманом, так он ведь даже и геем со стороны не смотрится. Разве что с членом во рту, но это другая история, опустим крайности.       — Это… Кот, не бери в голову, — заливая чайник для заварки кипятком, Игорь снова заговорил. — Всмысле, не зацикливайся на том, что я бедный и несчастный такое пережил. Это было давно, и теперь я вспоминаю это просто как наглядный пример, почему нельзя употреблять. Только не смотри на меня как на беспомощного котенка. Я давно вырос и больше таким не занимаюсь. Понял?       — А можно я буду смотреть на тебя как на беспомощного котенка, который смог вырасти на суровых улицах и превратиться в охуенного и вполне помощного кота?       Я впервые видел эмоцию смущения на этом лице. И она очень забавная, особенно в совокупности с тем, что её стараются по максимуму скрыть.       Игорь хмыкнул, повернулся о мне лицом, сложил руки на груди и наклонил голову вбок.       — Что?       — Твоя очередь отвечать на вопросы. Почему ты попьяне разговариваешь с родителями?       Я оторопел окончательно. Когда я успел, и почему я делал это вслух.       — Понятия не имею. Мне их не хватает, поэтому я хочу верить, что они всегда со мной, — бегло пожал я плечами, а выражение лица Игоря сменилось с хитрого на хитрое по-лисьи: как хитрое, только помноженное на сто.       — Всегда? Ну прям… Вообще всегда?       — Да. И, я уверен, ты бы им понравился, — мне показалось противозаконным сейчас не подойти и не поцеловать его. Он же у меня, бедный, только что такой стресс пережил, надо хоть как-то вознаградить за страдания, полученные в процессе разговора с матерью. — Маме особенно. У нас с ней, похоже, один типаж.       Игорь ласково мурлыкнул и подался вперёд за ещё одним поцелуем. Ну а что, ну а почему бы и нет, у нас никаких рамок по времени, даже чайник давно вскипел. Теперь только настаиваться заварке, а чем дольше — тем лучше…       Игорь взял мои руки в свои и потянул на себя так резко, что мне пришлось впечататься ими в стену позади него. Надолго они там, правда, не задержались — чересчур быстро сползли на голые ноги, лапая и сжимая плоть так болезненно, что казалось будто главная моя цель — нащупать все жилы и мышцы сквозь кожу.       — Уй, блять, — отреагировал скоро Игорь, — мне больно. Ты чё делаешь… блять, Антон… — он натурально задрожал, ища за что зацепиться руками, когда я опустился перед ним на колени и стал зацеловывать и зализывать внутреннюю сторону бедра в качестве извинений. Я случайно нашел его самую чувствительную эрогенную зону, прикольно.