Возвращённые, чтобы исправить

Гарри Джеймс Поттер уже пятый год учился на факультете Гриффиндор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, и каждый год на Хэллоуин в этой школе происходили события, в которых всегда были замешаны Гарри и его друзья — Рон Уизли с Гермионой Грейнджер. Поттер сидел за праздничным столом гриффиндорцев между друзьями и задумчиво ковырялся в тарелке с тыквенным пюре, практически отключившись от всего остального мира. В этот день ровно четырнадцать лет назад, когда Гарри было чуть больше года, погибли его родители, Джеймс и Лили Поттер. Причиной их смерти стало смертельное заклятие, выпущенное Волан-де-Мортом; Тёмный Лорд пришёл в их дом, чтобы убить самого Гарри. Прошло уже четырнадцать лет, а единственный выживший Поттер так ни разу и не побывал на могилах родителей, соответственно, и в том доме, где всё это произошло. А самое странное заключалось в том, что, как только он начинал говорить об этом с кем-нибудь из преподавателей или же с самим директором Дамблдором, то они сразу же находили какую-нибудь причину личной занятости, а сам Гарри как-то забывал о том, о чём хотел попросить. Гарри ненавидел этот день, он не понимал смысла празднования Хэллоуина. Не понимал, чему все радуются и веселятся. Ведь это праздник мёртвых, но никак не живых. Левую руку нещадно жгло, саднило и дёргало — вчерашний вечер он провёл на очередной отработке у Амбридж, где писал строчки каким-то странным пером. Вместо того, чтобы оставлять чернильный след на бумаге, артефакт профессора — чёрт бы побрал эту суку — живьем и без анестезии вскрывал кожу и плоть на тыльной стороне ладони студента. Гарри ненавидел эту жабоподобную особь женского пола даже больше, чем ненавидел убийцу своих родителей. Будь его папа и мама живы, разве бы Амбридж посмела так обращаться с ним? Мама бы прокляла её чем-нибудь нехорошим, а отец… Отец бы точно сделал всё, чтобы выгнать садистку из школы… Но у Гарри не было ни мамы, ни папы и некому было за него заступиться. Никому до него не было никакого дела… Он никому не был нужен просто как мальчик по имени Гарри, он был нужен только как герой, не испытывающий страха и боли. А ведь это Гермиона первая начала выражать своё недовольство тем, что их не собираются учить практике защиты, и именно Гермиона спровоцировала скандал с Амбридж, в котором крайним, впрочем, как всегда, остался Гарри. И сейчас он был ужасно зол на Грейнджер, ну чего стоило той молчать в тряпочку — всё равно ведь ничего путного не добилась. А так же он был зол на себя, что поддался этой провокации… Ну в самом деле? Сколько же можно быть таким податливым и не «сметь своё мнение иметь». И это тоже было уже обычным делом. Грейнджер раззадоривала их с Роном, а они, чтобы не обидеть подругу, но больше ради того, чтобы не выслушивать часами нотации о том, какие они бестолковые, безответственные, несамостоятельные, просто сдавались и шли у неё на поводу. Ведь на самом деле сами они ничего бы и не предпринимали, не подталкивай Гермиона своих приятелей к активным действиям. От мыслей Поттера отвлек удар по руке, прилетевший со стороны Рона — адская боль, словно от выплеснутой на кожу кислоты, пронзила конечность гриффиндорца. Не сдержав резкого выдоха сквозь зубы, Гарри вскинул голову, чтобы в неприличных словах высказать недовольство другу… Оказывается, он так углубился в свои боль и обиду, что не услышал, как постепенно стал затихать гул голосов, по обыкновению царящий в помещении, где находятся несколько сотен людей сразу. Сейчас в зале установилась полная тишина — все взгляды были прикованы к незнакомцам появившимся в замке. По проходу между столами двигалась странная пара в широких мантиях с накинутым на голову капюшонами, из-за которых разглядеть лица людей возможным не представлялось. Как и все, Гарри с открытым ртом уставился на них. Навстречу пришельцам со своего троноподобного кресла поднялся директор школы Альбус Дамблдор. На него Гарри был зол больше, чем на всех остальных, и даже смотреть в его сторону не хотел. И для этого были вполне себе существенные причины. — Кто вы? И как вы смогли пройти в замок? — строгим голосом спросил директор; Гарри хмыкнул про себя. Можно подумать, в первый раз посторонние проходят в замок так, что директор этого не ощущает, взять хотя бы Квирелла с Волан-де-Мортом в затылке — целый год торчал под носом директора и других преподавателей. А что насчёт тролля или же того же василиска? Да и Сириус не раз смог пробраться в Хогвартс и уйти незамеченным, а уж про Барти Крауча в образе Грюма и вовсе сказать нечего. Незнакомцы остановились перед столом преподавателей и одновременно скинули капюшоны. — Лили!.. — раздался громкий испуганный вскрик — это был голос профессора Снейпа. — Джеймс Поттер! — выкрикнули почти все профессора хором. Макгонагалл упала в обморок, её еле успел подхватить Хагрид. Снейп, сперва приподнялся над столом упёршись ладонями в столешницу, а потом мешком свалился на стул, а Дамблдор тяжело опустился в своё кресло, обитое красно-золотой бархатной тканью. — Да, это мы, — кивнув головой ответил мужчина в очках с круглыми окулярами криво сидящими на переносице. — Не бойтесь, мы не привидения и не призраки. — Но как? Вы же умерли? — простонала схватившаяся за сердце профессор Спраут. — Мы же все были у вас на похоронах… Видели ваши тела… — Мы не умерли от смертельного заклятия. Нет и никогда не было у Волан-де-Морта — да и ни у кого из смертных — такой силы, чтобы убить потомка Игнотиуса Певерелла, крестника Вечной Леди. Мы уходим в её обитель только по собственной воле… Так получилось, что мы узнали, как вы, волшебники, распорядились нашей добровольной жертвой… Ради общего блага, конечно. — с грустной насмешкой он оглядел замерших в шоке студентов и преподавателей. —  Как-то Лили работала в Чертогах Судьбы и обнаружила рукописи, в которых была описана жизнь нашего сына Гарри. Мы прочитали их и нам совсем, совсем не понравилось то, что там написано. И вот мы здесь, чтобы исправить хотя бы то, что ещё можно исправить. Эти рукописи мы оформили в удобные для чтения книги — позже мы их прочитаем все вместе. А теперь, простите, но нам хотелось бы увидеть и обнять нашего сына, — мужчина повернулся к грифиндорскому столу и прошёлся взглядом по замершим от изумления студентам. — Гарри… Карие глаза мужчины остановились на парне в таких же очках, как и у него самого, и с глазами цвета молодой зелени, как у его жены. Гарри, судя по его побледневшему лицу и дрожащим руками, был готов так же, как и Макгонагалл, в сию секунду упасть в обморок и вокруг него начали клубиться разноцветные нити, до спонтанного магического выброса оставался один выдох. Лили, сбросив с себя мантию на руки мужа, оставшись в одном платье нежно-салатового цвета, подбежала к столу родного факультета. Женщина обняла почти невменяемого сына, прижимая его к себе. — Гарри, сыночек мой родной, что с тобой? — в её мягком голосе звенели нотки страха. Она, с плещущейся во взгляде заботой, вглядывалась в лицо сына, подмечая каждую деталь его внешности. — Мама… — тихо проговорил Гарри, робко дотрагиваясь до щеки женщины самыми кончиками пальцев. Сердце юноши пропустило удар, когда он ощутил тепло её кожи; Лили Поттер была реальна — она стояла прямо перед ним, состоящая из плоти и крови, её покрытое чуть видимой россыпью веснушек лицо обрамляли огненно-рыжие кудри, а глаза у неё были такими же, как у самого Гарри — бездонными, сияющими всеми оттенками драгоценных изумрудных камней. — Вы… Вы правда моя мама? Это не мираж? Не иллюзия? Вы живые? — Да, мой родной. Это правда мы с папой. Прости нас, что мы оставили тебя. Прости, — женщина всхлипнула. Она жадно смотрела на сына, у которого перед глазами уже всё плыло от эмоций и от слёз. — Прости за всё, что с тобой произошло. Это наша вина, мы доверились не тем людям и оставили тебя одного. А Гарри только кивал и ничего больше не мог сказать, боясь, что разрыдается у всех на виду. — Кхе-кхе, — послышался женский голос с визгливым оттеноком. Маленького роста женщина в розовой с пышными рюшечками по вороту и на подоле широких рукавов мантии вышла вперёд и встала перед Джеймсом, заложив короткие пухлые руки себе за спину. — Вы, конечно, простите меня, — профессор смотрела на мужчину снизу вверх, но явно не испытывала ни намёка на страх. — Но есть ли у вас доказательства всему, что вы нам сейчас поведали? — Доказательства? — с иронией переспросил Поттер-старший, — А вы кто такая, чтобы мы предъявляли вам доказательства? — Я - Долорес Амбридж, первый заместитель министра Магии Корнелиуса Фаджа! — с достоинством промолвила дама и вытаращила круглые глаза, отчего ещё больше стала напоминать личину жабы. — Вот как. Так значит ты есть та самая жаба, которая посмела издеваться над нашим сыном? — зло проговорил Джеймс. — Ваш сын - просто свихнувшийся от незаслуженной славы мальчишка и безответственный лжец! — мерзкими голосом заверещала на весь зал Амбридж. — Это ты ненормальная мерзкая жаба, — выкрикнула Лили и щёлкнула пальцами. Амбридж взвыла нечеловеческим голосом и стала уменьшаться в размерах. Через несколько секунд из упавшей на пол розовой мантии выползла на кривых лапах огромная серо-зелёная жаба с розовым кокетливым бантиком на лупатой голове. — КВА-КВА! — Невилл, — первым пришёл в себя Симус Финниган. — Теперь у твоего Тревора есть невеста. — Ага! Как же! — усмехнувшись, ответил Лонгботтом. — Да я лучше Тревора Гарри отдам. Пусть высиживает ему ещё одного василиска. Все, кто не был в курсе, а это большая часть зала, недоумённо посмотрели на расхохотавшихся гриффиндорцев. Гарри поднял голову, и, улыбнувшись сквозь слёзы, ткнул в друга пальцем: — Ловлю на слове, Невилл. — Хагрид, будь так любезен, отнеси куда-нибудь эту… Даму, — попросил директор. — В Чёрное озеро? — с готовностью откликнулся великан, высмаркиваясь в носовой платок размером с небольшую скатерть. — Ох. Не надо так радикально, Хагрид, — Дамблдор трансфигурировал из стекляного кувшина большой аквариум, а затем залил ёмкость водой из палочки. — Пусть пока тут посидит. Только убери её с глаз долой. Хагрид прежде, чем взять в руки возмущённо квакающую жабу, крепко обнял Джеймса. — Джеймс, я так рад, что вы вернулись. Гарри будет счастлив. Он так горевал по вам. — Э-э-э. Хагрид… Раздавишь и снова сделаешь нашего сына сиротой. — Прости, — трубно потянул носом великан и наконец поднял с пола жабу. — Северус, — обратилась к зельевару Лили, — ты же можешь приготовить зелье, определяющее родство? Снейп, не находящий в себе сил отвести от Лили взгляд, молча кивнул. — Спасибо, Северус, — женщина тепло улыбнулась мрачному профессору… — А когда мы будем читать книги про Гарри? — спросил торопыга Колин Криви. — Если хотите, можем начать хоть сейчас, — улыбнулся ему Джеймс. — Хотим! — закричали хором все студенты, даже слизеринцы. — Ну тогда вам всем надо ненадолго покинуть Большой зал, сделать свои дела, чтобы потом не отвлекаться. Думаю, что до отбоя мы сможем прочесть пару глав. Господин директор, вы не против такого расклада? Завтра выходной, так что нам надо будет позвать ещё несколько человек, от которых зависит, как будет складываться будущее. Не сказать, что Дамблдор был рад этому и согласен, но, тем не менее, кивнул… Дети поднялись, чтобы выйти из зала, а Джеймс присоединился к семье, крепко обняв сына и жену.